“Золотая миля” на Молодогвардейской пополнилась заведением, в котором умеют извлекать из зёрен кофе и чайных листьев не только кофеин, но и другие полезные вещества, отвечающие за вкус, цвет и запах колониальных напитков. Мы заглянули в “Какао’Мама” на чашечку кофе спустя неделю после открытия.

Первое кафе тольяттинской сети “Какао’Мама” в Самаре открылось летом прошлого года на первом этаже «Аврора Молла». Однако спустя полгода владельцы приняли решение о переезде в старый город на Молодогвардейскую — локацию близкую и понятную, поскольку, образно выражаясь, редкий самарец доедет до “Авроры”, чтобы напиться кофе.

Впрочем, хозяева Кирилл и Анна Мясищевы покидать торговый центр не намерены — новое кафе планируется внутри молла в ближайшем будущем.

“Какао’Мама” разместилось на первом этаже старинного особняка по адресу: Молодогвардейская, 82. Дом является частью ансамблевой застройки улицы купеческими особняками с торговыми помещениями и службами — в общем, стрит-ритейл с переменным успехом развивается здесь уже более сотни лет.

Дом имеет статус объекта культурного наследия, как и вся первая линия Молодогвардейской на участке от Ленинградской до Некрасовской за редким исключением утрат и новоделов. А раз уж эта улица призвана стать частью туристического маршрута ЧМ-2018, можно ожидать, что обветшалые фасады купеческих особняков вновь засверкают былым благолепием, привлекая дополнительный трафик горожан и туристов, не сумевших рассмотреть красоты под вековым слоем пыли.

На входе в кафе размещена небольшая заметка об истории дома и биографии самарского городского архитектора Федора Черноморченко, по проекту которого были также построены здания современного архитектурно-строительного института, соседние институт Наяновой и городская больница имени Плешанова. Интерес к истории города, пусть даже это маркетинг, всегда подкупает.

В кафе светло и просторно, чему весьма способствуют два больших окна, освещающие интерьеры, которые в свою очередь выполнены минималистично с использованием полированного дерева, фанеры и других поверхностей, окрашенных в белый и бирюзовый цвета. Если вы бывали однажды в любом заведении “Какао”, всё вам здесь покажется знакомым — на то она и сеть, чтобы не изобретать велосипед при открытии новой точки.

Официанты в “Какао” приветливы, предельно вежливы и компетентны — всегда придут на помощь, если вы ещё “плаваете” между Эфиопией и Колумбией, кофе с фермерских плантаций которых используют в “Какао”. Несмотря на переезд, кафе удалось сохранить коллектив, что немаловажно. Приятно, когда бариста знает тебя в лицо, официант — по имени, а администратор придержит твой любимый столик в глубине зала.

Рассадка позволяет комфортно разместить в кафе около 40 гостей — за столиками, на низких подоконниках, за бочкой и при большом желании у барной стойки. За длинным высоким столом, расположенным в центре зала, могут усесться с десяток гостей. Предусмотрены варианты размещения компаний из шести и четырёх человек, пар и одиночек. В зале прямоугольной формы владельцы сумели организовать приватную зону — за колонной могут укрыться гости, которым требуется визуальная защита от посторонних.

Плющ, свисающий из-под потолка, драцены и прочая живность, размещённая на столиках и стенах, накидывают +100 к уюту заведения. А если учесть баритон Джонни Кэша, вываливающийся из колонок на протяжении целого часа, можно и вовсе представить себя как дома.

Стеклянная витрина с десертами, открытые полки, на которых хранятся ингредиенты и специи, демонстрируют собственно свежесть продуктов и словно посылают месседж об открытости и чистоте заведения. “У нас всё прозрачно”, — как бы сообщают икеевские баночки. “Съешь меня!” — настойчиво требует имбирная Свинка Пеппа на палочке. “Конечно, детка, но сначала кофе”, — мысленно отвечаешь ей и садишься за столик.

На кухне, в кондитерской и за барной стойкой “Какао’Мамы” используют только свежие и натуральные продукты, но о качестве главного продукта — кофе — стоит упомянуть отдельно.

Варят в “Какао’Мама” только из Specialty Coffee. Зерно класса Specialty Coffee — это арабика, выращенная в высокогорной местности и прошедшая тщательный отбор. Основные поставщики — самарские обжарщики Mosaic Coffee, т. е. зерно в “Какао” только свежей обжарки.

Утро в “Какао’Мама” начинается в 8:00, что весьма кстати, поскольку другие заведения “Золотой мили” просыпаются в лучшем случае к обеду. Начать свой день можно с классики — чашка эспрессо стоит 100 рублей, если кофе с молоком вас тоже взбодрит, выкладывайте 160 рублей за капучино и наслаждайтесь. Если вы предпочитаете коровьему молоку растительное, можно заказать капучино на соевом молоке.

Любителей альтернативных способов заваривания кофе порадует «Харио» за 150 рублей. Если вы пришли в кафе не одни, можно заказать «Кемекс» за 300.

Но самым большим открытием как для искушённых кофеманов, так и для любителей станут авторские напитки — не удивляйтесь, если после первого глотка тыквенного рафа ваши брови самопроизвольно выстроятся домиком, а в голове возникнет вопрос: “Это вообще кофе?”

Линейка авторских напитков занимает целую страницу меню, и её условно можно разложить на диапазон вкусов и эффектов, которые производит кофе в сочетании со специями и другими ингредиентами на организм, уставший от снега и морозов. Цена вопроса — 200 рублей.

Крепкий флет уайт халва&мёд разбудит и согреет, чили кофе может и обжечь. Латте кардамон&яблоко — это про нежность и утро, когда не нужно никуда торопиться. Новогодним рафом, который будет представлен в меню до конца зимы, можно просто позавтракать.

В общем, эту историю можно продолжать бесконечно, поскольку владельцы “Какао” постоянно экспериментируют и карта авторских напитков регулярно пополняется новинками.

Для тех, кто не дружен с кофе, в меню найдутся авторские и классические чаи, смузи и, конечно же, какао. К напиткам — обширное предложение десертов от собственной кондитерской и закусок из кухни.

О кухне стоит упомянуть отдельно. На завтрак, который, к слову сказать, можно заказать в течение всего дня, в “Какао” подают блюда с “Лёгкой странички” меню. Это может быть каша овсяная или рисовая за 120 рублей, сырники за 200, омлет с ветчиной и пармезаном за 230 или яичница с беконом, тостами и песто за 260. На обед — пять салатов и четыре вида супа. В основных блюдах числятся всевозможные домашние пасты, например, с беконом, сыром и сливочным соусом за 280 рублей, куриные шашлычки с овощами и печёным картофелем за 300 или мраморная говядина “Чак-ролл” с овощами гриль за 480 рублей.

Если словосочетание “мраморная говядина” вместо обильного выделения желудочного сока вызывает у вас приступ мизантропии, листайте меню до “Полезной странички”. Вегетарианцы и веганы найдут утешение в холодном имбирном супе за 260 рублей, в роллах из кабачков за 300 рублей. Также в полезном меню хумус за 210 рублей и пита с фалафелем за 250. Кстати, на период Великого поста в “Какао” появится постное меню.

В кафе действуют скидки и акции. Например, студенты из числа тех, кто всегда носит студенческий с собой, могут воспользоваться скидкой 20% на напитки, приготовленные в кафе. Мэру города кофе — бесплатно без предъявления документа — бариста утверждает, что знает мэра в лицо.

Если вы уже не студент и ещё не мэр, можно прийти в «Какао» пораньше — с 8:00 до 11:00 действует 20-процентная скидка на кофейные напитки.

Кофе на вынос продаётся с 10%-й скидкой. Действует акция “Десерт дня”, по которой два десерта продаются по цене одного.

С 6 февраля в “Какао” начинаются «Деловые завтраки» — комплексные завтраки с фирменными напитками. Цена вопроса от 199 до 250 рублей. Акция действует в будние дни с 8:00 до 11:00 утра.

Ну а вечером можно зайти со своим вином, портвейном или крафтовым пивом, заплатить пробковый сбор и наслаждаться атмосферой. Закуски в “Какао’Мама” всегда найдутся.

Партнёрский материал

За последние годы во всём мире отмечается резкий рост популярности и производства халяльных продуктов, и это касается не только стран с подавляющим числом мусульман. Например, Бразилия, где мусульман насчитывается всего 0,0002% от общего населения страны, вошла в тройку мировых экспортёров продукции, приготовленной по канонам ислама.

В Самаре, где мусульманская община существует с конца XVIII века, долгое время не существовало каких-то особенных заведений с халяльной продукцией, зато сейчас точки продаж и кафе открываются практически на каждом шагу.

ДГ решил разобраться в причинах такой популярности и обратился за помощью к председателю Регионального Духовного Управления мусульман Самарской области, муфтию Талип-хазрат Яруллину.

 — Слово «халяль» происходит от арабского al-halal — то есть то, что разрешено. Харам — то, что мусульманину запрещено.

Халяль, если говорить относительно пищи, то это дозволенные религией ислам животные и домашние птицы, которые были зарезаны с именем Аллаха. В основном это коровы, овцы, верблюды, домашняя птица и т. д. Их режут, произнося слова: «Бисмиллях, Аллаху Акбар» в переводе с арабского: «С именем Аллаха. Аллах Велик».

Для того, чтобы этот процесс был правильным, необходимо соблюсти определённые условия. Забой производится так: кадык животного должен оставаться на стороне головы, чтобы одновременно были перерезаны две артерии, пищевод и трахея. Таким образом вся кровь сходит, и мясо получается чистым, без плохого привкуса.

 — Можно ли есть халяльную пищу немусульманам?

— Некоторые считают, что, если мясо заготовлено по мусульманскому обычаю, то оно подходит только для мусульман, но это не так. Все продукты, которые произведены из такого мяса, колбасы или нарезки, разрешены и для мусульман, и для других людей.

 — Что точно не может быть халяльной продукцией?

— Харам для мусульманина — это, во-первых, свинина и все производные. Даже кожа, которая выделана, запрещена для использования у мусульман. Продажа свинины, покупка ее, забой, содержание — всё это запрещено.

Иногда можно слышать от людей: «Я сам не употребляю, но содержу и забиваю, продаю и тем зарабатываю». Но эти деньги являются харамными, то есть запрещёнными.

Запрещено то, что содержит алкоголь, наркотики, табак — то, что вредно для человека. Даже если капля спиртного есть, правоверный мусульманин такую пищу не употребляет. Даже возьмём хороший торт, если читаешь его состав, а там коньяк — всё, мы его уже не употребляем. Так что нам приходится выбирать из огромного количества продукции, что мусульманину разрешено.

Мы не можем употреблять в пищу мясную продукцию, если мясо в её составе не произведено по мусульманскому обычаю. Ограничений очень много.

Например, если в состав маргарина входит растительный жир — он разрешён, если не дозволенный религией животный жир — запрещён к употреблению. Ещё один пример: желатин производится из остатков животной продукции, но мы не знаем, как она была забита, — скорее всего, не халяльным способом, так что он тоже под запретом.

Нам приходится очень избирательно подходить к пище. Например, если какое-то застолье, то мы можем есть рыбу, овощи, фрукты. Но уже к колбасе и другим продуктам не притрагиваемся, если не знаем, халяль это или нет.

 — Понятия «халяль» или «харам» касаются не только еды?

— Что ещё является харамом? Например, человек приобрёл что-то на средства, вырученные от продажи нехаляльной продукции, к примеру, алкоголя. Произвёл, продал, даже если сам не пьёт, но деньги получил и что-то купил, пусть даже одежду или пищу, — всё это является запретным. Харам — если человек даёт кому-то деньги под процент и этим пользуется — Аллах запрещает это. Человек, который даёт под проценты, берёт либо оформляет такую сделку, совершает грех.

 — Как понять обывателю, халяльная продукция перед ним или нет?

— У нас при РДУМСО есть «Комитет халяль» с определёнными полномочиями, которые позволяют работникам комитета совершить проверку на соответствие стандарту «Халяль» продукцию, её производство и реализацию.

Сегодня бренд «Халяль» очень популярен, и часто, делая вывеску «Халяль», но никак её не оправдывая, люди открывают торговые точки. Ладно, если они продают заводскую продукцию, которая сертифицирована на соответствие стандарту «Халяль». Когда у продавцов спрашиваешь про мясо — они отвечают: «Конечно, халяль». Но оправдывающего документа у них иногда нет. Тут возникают сомнения, и мы надеемся на честность этого человека, но нажива, к сожалению, может пересилить моральные принципы.

Иногда, чтобы нажиться, перекупают где-то, не проверяя халяльность продукции. «Некогда ездить, забивать по-своему, вроде от того, что я скажу, что это халяль, ничего не изменится», — считают некоторые продавцы. Тем самым они заблуждаются и впадают в грех. Истинный мусульманин боится греха и ведёт праведный образ жизни.

Если у человека есть сомнения в халяльности продукции того заведения, где он хочет что-то купить или поесть, то он может попросить сертификат на соответствие стандарту «Халяль». Даже если вам скажут: «Ой, я такой правоверный», то всё равно должны быть доказательства.

 — Как работает «Комитет халяль»?

—Сотрудники «Комитета халяль» приходят, смотрят место, где продаётся продукция, оборудование, как обрабатывается мясо. Потом проверяются поставщики, есть ли у них все справки. Если человек сам забивает и является имамом, то он расписывается в справке о забое.

Если мусульманин не является имамом, то он приглашает кого-то из священнослужителей и говорит: «Либо сами забейте, либо засвидетельствуйте, что забивается правильно и со словами «Бисмиллях, Аллаху Акбар». И вот он режет, а имам свидетельствует и ставит печать. Вот такое мясо является дозволенным.

Когда всё это проверяется, то выдается сертификат, и человек может продавать свою продукцию не только в нашей области, но и в другие регионы и даже за границу. Например, в арабских странах есть большая потребность в продукции птицефабрик, но наши птицефабрики, к сожалению, не могут обеспечить необходимый объём продукции халяль.

 — А как производится забой на фабриках?

— У нас есть забойщики, которые в определённый день по договоренности делают забой. Если бы заводы переходили на массовый выпуск халяльной продукции, то и покупателей было бы больше. Ведь халяль берут не только мусульмане — это как значок экологически чистого продукта.

На птицефабриках отличие халяль-забоя от обычного в том, что, когда привозят кур на забой, наши забойщики проверяют, живы ли куры, здоровы, без повреждений ли.

Забивают кур не проколом, а режут ножом со словами «Бисмиллях, Аллаху Акбар» , потом замедляется конвейер, так как тушка птицы не должна попасть в кипяток в живом виде, а только после выхода всей крови, иначе мясо будет просто невкусным. Из-за таких мер стоимость халяльной продукции немного выше.

 — Во многих местных магазинах «Халяль» продают конину. Это халяльное мясо или традиционное татарское блюдо?

— Конина для российских мусульман является халяль.

Вообще, конина сегодня традиционно употребляется в пищу среди татар. Раньше коней использовали для войны или работы в качестве тягловой силы, поэтому некоторые учёные ислама не рекомендовали употреблять конину в пищу. Но в наше время, в век техники, мусульмане Волго-Уральского региона употребляют конину в пищу, так как кони сейчас не являются рабочей силой, их заменила техника.

 — Как быть мусульманину, если нет возможности есть халяльную пищу?

— В экстренных случаях для сохранения жизни употреблять запретное дозволяется. Например, в армии или в заключении — ты же не можешь достать халяль и вынужден есть то, что дают. Но харамом нельзя насыщаться, а можно только поддержать жизнь. Как только у мусульманина появляется возможность выбора между халялем и харамом, он должен выбирать только разрешённое (халяль).

Это касается даже лекарств. Если в составе есть алкоголь, мусульманин должен найти замену, и только в том случае, если таковой нет, он может нарушить запрет. Опять же, только ради спасения жизни.

 — Есть шутка, что свинину или алкоголь можно употреблять после захода солнца, будто «Аллах не видит».

— «Аллах не видит» — это как «родителей дома нет». Все нарушения — от слабости веры, ведь нельзя к каждому поставить сторожа. У истинного верующего есть внутренний стержень веры, который не позволяет человеку совершить греховное деяние. Каждый человек сам будет отвечать за свои поступки.

 — Есть ли какие-то правила поведения в заведениях под вывеской «Халяль», где собирается много мусульман?

— Если человек заходит в заведение под вывеской «Халяль», то, конечно, лучше вести себя соответствующим образом, уважительно. И спасибо иноверцам, что они с пониманием относятся к нашим традициям. Например, в некоторых мечетях есть столовые, и они приходят туда, повязывают платки, заходят и обедают. Мы благодарны им, что они никоим образом в спор не вступают, а уважают порядок того народа, в чей дом они входят.

Одежда мусульманина — это прикрытость. Если человек мусульманин, он должен, по крайней мере, быть прилично одет в соответствии с его религией и традицией.

 — Любой человек может прийти в столовую мечети?

— Столовая мечети открыта для всех людей в независимости от его мировоззрений и национальности. Например, когда мы проводим мероприятия, к нам приходят разные люди, совсем не обязательно мусульмане. Приглашаем своих родственников, знакомых, людей, с которыми вместе работаем. Гостеприимство, щедрость и радушие — визитная карточка мусульманина и показатель его искренней веры.

~

Где в Самаре можно поесть халяльной пищи?

Кафе «Аль-Халяль»

Одно из самых популярных заведений халяльной еды в Самаре — кафе «Аль-Халяль» на Коммунистической, 4Б.

Найти свободное место в обеденное время здесь практически нереально, а в зале царит атмосфера настоящей дружбы народов — за соседними столиками могут сидеть респектабельные бизнесмены, военные, стражи правопорядка, молодёжь всех мастей и приезжие рабочие.

Здесь очень демократичные цены: популярная самса с говядиной, которой можно пообедать, стоит 60 рублей, шурпа — 160 рублей, а самое дорогое блюдо, шашлык из баранины, обойдётся в 250 рублей.

На входе стоит умывальник и есть молельная комната.

Столовая при мечети

При Самарской исторической мечети на улице Алексея Толстого, 61 есть столовая, куда может зайти изголодавшийся странник любого вероисповедания либо вообще без такового. С 9:00 до 17:00 кроме выходных тут кормят вкусной домашней едой, большой ассортимент первых и вторых блюд и свежая выпечка.

Цены очень приятные — первое стоит 50 рублей, второе — 70 рублей, а выпечка — по 35 рублей.

Так как столовая находится прямо в мечети, на входе следует снять обувь. Ну, и лучше всего садиться за столы по правилам: мальчики отдельно, девочки отдельно и с покрытой головой!

Рядом с мечетью, кстати, есть продуктовый магазин с широким ассортиментом халяльной еды.

Фастфуд «Тюбетей»

В фудкорте ТЦ «Аврора Молл» на Аэродромной, 47 недавно открылся отдел «Тюбетей» татарской сети быстрого питания, отвечающей стандартам халяль. Очередь есть практически всегда, хотя обслуживают быстро. Самое популярное блюдо — «Кыстыбый» с различной начинкой, подозрительно напоминающее мексиканские такос. Например, «Батыр» за 135 рублей — две говяжьи котлеты с овощами, сыром и соусом в слегка обжаренной круглой лепёшке.

Также здесь кормят пельмешками ручной лепки «Кияу пильмэне» за 99 рублей и множеством других блюд вроде элеша, эчпочмаков с различной начинкой, а поят кофе и татарским чаем за 35 рублей.

Партнёрский материал, подготовленный в рамках государственной программы Самарской области «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов Самарской области»

19 ноября 1966 года на свет появился весьма любопытный документ — решение Исполнительного комитета Куйбышевского областного Совета депутатов трудящихся № 617 «Об охране памятников истории и культуры». На ваш суд мы представляем самые интересные фрагменты.

Сразу оговоримся, что документ интересен тем, что является по сути первым списком объектов культурного наследия в нашем регионе.  Впоследствии он неоднократно обновлялся. Если вы откроете список объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) за 2016 год, то в графе «Документ принятия на охрану» сможете увидеть ссылку на то самое решение исполкома под номером 617.

Что же, собственно, побудило власть имущих озаботиться историческим наследием и его сохранностью? Конечно же, памятная дата, коей в 1966 году стал грядущий полувековой юбилей революции. Перед лицом этой великой даты предстали следующие недостатки:

Что и говорить, недостатки серьёзные. Естественно, были приняты меры к их искоренению. Все мы перечислять не будем, остановимся лишь на одном:

Весьма актуальна была бы подобная строгость в свете событий, происходящих в Самаре в последние годы. Вспомнить хотя бы историю со сносом дома мещанина Быкова в Одесском переулке во время новогодних праздников.

Теперь же перейдём непосредственно к списку памятников. Мы выбрали 12 из них, описание которых показалось наиболее интересным.

1. Особняк Курлиных

Наименование в списке: Дом, в подвале которого бело-эсеровской контрразведкой в 1918 г. расстреляно много красноармейцев.

Как видите, архитектурные достоинства нынешнего Музея модерна полвека назад мало кого интересовали. Самым ценным в особняке Курлиной в то время был подвал с расстрельной стеной.

2. Кухмистерская фон Вакано

Наименование в списке: 1903 год. Машиносчётная станция НИИПТИМАШ. Немецкое барокко.

НИИПТИМАШ (Проектно-конструкторский технологический институт машиностроения) — один из нескольких «владельцев» пивного бара фон Вакано в советский период. Позднее его сменил городской Союз художников. Нынешнее состояние здания можно оценить как плачевное.

Газета «Волжкая Заря». 5 июля 1991 года

Читайте по теме: Альтернативный гид по непарадной Самаре: здание пивного бара фон Вакано

3. Здание Русского торгово-промышленного банка

Наименование в списке: 1900 год. Тубдиспансер. Арх. Щербачёв. Стиль Генриха IV.

Сразу оговоримся, что в описании имеется ошибка. В 1900 году реконструкцию фасада произвёл не Александр Щербачёв, а другой известный архитектор — Александр Зеленко.

Читайте по теме:
— Экскурсия по непарадной части улицы Куйбышева в 4 остановках
— Как выглядела Самара в год, когда был основан Жигулёвский пивзавод

4. Особняк Павла Шихобалова (Дом с атлантами)

Наименование в списке: 90-е годы XIX века. Прокуратура ПриВО. Арх. Щербачёв А.А. Модернизированная классика.

Дом-загадка. Никто точно не знает год его постройки (большинство исследователей склоняются к 1903-1905 годам). Неизвестен доподлинно и автор проекта (скорее всего, это плод совместного труда Александра Щербачёва и его ученика Георгия Мошкова). С определением архитектурного стиля тоже возникают сложности. И модернизированная классика здесь, пожалуй, вполне подходит.

В настоящее время здание находится на реставрации. К сожалению, очень сильно затянувшейся.

5. Особняк Субботиных-Шихобаловых (Дом губернатора)

Наименование в списке: 50-60 годы XIX в. Гостиница ПриВО. Итальянский ренессанс.

Ещё один памятник архитектуры с богатой постреволюционной историей. Гостиницу ПриВО в его стенах сменит административный корпус электромеханического завода. Здесь же размещалась и столовая предприятия.

Читайте по теме:
— Интерьеры Дом губернатора

6. Кирха

Наименование в списке: 1864 год. Мастерская Союза художников. Готика.

Сразу после закрытия кирхи в 1930 году её здание было отдано самарскому филиалу Союза воинствующих безбожников. В послевоенное время безбожников сменили художники. Так, в конце 1970-х — 1980-х годах здесь размещалась мастерская Вячеслава Герасимова,  автора знаменитой мозаики на Доме профсоюзов.

Читайте по теме:
— Лютеранская кирха и «Домовая кухня»

7. Особняк купца Аржанова

Наименование в списке: 1916-1917 годы. Управление сберкасс. Арх. Клейнерман. Модернизированный ампир.

Возможно, последнее здание в Самаре, построенное, а точнее реконструированное, с применением элементов модерна. История особняка неразрывно связана с финансами — начиная с 1894 года, когда в него переехало первое общество взаимного кредита, и по сей день, когда в его стенах находится музей истории сберегательного дела.

8. Гостиница «Гранд-Отель»

Фасад гостиницы до реконструкции

И после реконструкции

Наименование в списке: 1908-1909 гг. Гостиница «Жигули». Арх. Квятковский. Декаданс.

Словом «декаданс» составители списка, видимо, обозначили стиль раннего, декоративного модерна, подаренный фасаду этого здания архитектором Михаилом Квятковским.

9. Особняк купца Белоусова

Наименование в списке: Начало ХХ века. Прокуратура Самарского района. Арх. Щербачёв А.А. Мавританский стиль.

10. Дом Серебряковой

Наименование в списке: Больница № 16. Арх. Щербачёв А.А. Мавританский стиль. 

Ещё один замечательный пример мавританского стиля, на сей раз с улицы Степана Разина. Что любопытно, до того как здание было передано медицинскому учреждению, в нём находился архив партийной истории обкома КПСС.

11. Красноармейская, 38

Наименование в списке: Дом, в котором жил присяжный поверенный Г.А. Клеменц, здесь бывал В.И. Ленин.

Дом, не доживший до наших дней и не оставивший после себя фотографий. Располагался между улицами Самарской и Садовой. Григорий Клеменец, работавший в Окружном суде, привлёк внимание Владимира Ильича тем, что родной его брат, Дмитрий, был видным революционером-народником и пламенным оратором. О брате они и вели разговор, сидя в ресторане при гостинице Корнилова на Алексеевской площади (ныне — Куйбышева, 79). Именно дом на площади Революции был внесён в списки ленинских мест Куйбышева.

12. Красноармейская, 52

Наименование в списке: Дом, в котором в 1904 г. помещалась типография Восточного бюро ЦК РСДРП.

А вот жертва Ленинского мемориала. Дом с типографией располагался между Ленинской и Садовой, в том квартале, где в 1980-х годах строился нынешний музей имени Алабина. Естественно, дореволюционная застройка пошла под нож. С другой стороны, количество домов, где в разные годы располагалась подпольная типография РСДРП, довольно велико и потеря одного из них была не столь существенна.

Полный текст Решения Исполнительного комитета Куйбышевского областного Совета депутатов трудящихся № 617 «Об охране памятников истории и культуры» вы найдёте ЗДЕСЬ.

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте

В холодильнике у Натальи кусок дешёвой колбасы и кастрюля с водянистым супом. Семилетний Серёжа знает, что внутри пусто, но машинально хлопает дверцей. А вдруг, как по волшебству, там появится что-нибудь вкусное? Когда становится совсем туго, Серёжа набирает номер малознакомого мужчины: «Дядя Игорь, мама болеет, дома нечего есть». 

За последние несколько лет уровень жизни в России снизился. Но в общей массе кризис пока ощущается не сильно, потому что в первую очередь коснулся тех, кто и без того балансировал на краю. Многодетные семьи, семьи с одним кормильцем, люди с инвалидностью – вот те, кто ещё недавно сводил концы с концами, а сегодня оказались на грани голодания.

Председатель правления самарской общественной организации «Домик Детства» Анастасия Бабичева описывает сегодняшнюю ситуацию как голод в Поволжье. Конечно, всё не настолько страшно, как было век назад, когда люди ели деревья и друг друга, но, тем не менее, количество тех, кому не на что купить продукты, растёт.

***

С 2010 года «Домик Детства» помогает семьям в трудной жизненной ситуации. По словам Анастасии Бабичевой, до конца 2014 года основными просьбами подопечных были одежда, гигиена, игрушки, мебель, детский инвентарь. А с начала 2015 года вдруг появился запрос на еду.

— Семьи, которые раньше просили, например, помочь собрать детей к школе, вдруг стали сообщать, что не хватает денег на еду. Я просмотрела наши отчёты за 2015 и 2016 годы. В первой половине 2015 года просьбы о еде были не частыми. Во второй его половине запрос на продукты вырос. А весь 2016 год и по сей день практически все семьи из Самары и области регулярно просят помочь продуктами.

Анастасия Бабичева не берётся утверждать наверняка, что дело в финансовом кризисе: «Я не экономист». Тем не менее изменения в запросах людей очевидны.

— Люди стали массово просить продукты как раз в период экономического упадка страны. Поэтому я склонна думать, что это его последствия. Интересно, что недавно я была в Москве, рассказывала о том, что регионы голодают, так люди удивляются: «Да вы что! А мы кризис не чувствуем, нормально всё». Очевидно, что прежде всего кризис затронул самых уязвимых. И в основном это периферия.

Волонтёры «Домика» регулярно собирают продуктовые пакеты и отвозят нуждающимся семьям по Самаре и в районы. В один из вечеров я присоединилась к Игорю, который повёз продукты в три семьи.

Ирина и Саша

Ирина – одинокая мама, воспитывает сына-инвалида, живет в 40 километрах от Самары. Свой первый продуктовый пакет Ирина получила от волонтёров в конце 2016 года. Обратилась за помощью потому, что затягивать пояс было уже некуда.

Дом, в котором живёт Ирина, деревянный, ветхий и маленький. К боковой стене примыкает тесный сарай – там живет коза, которая снабжает семью молоком. Ирина тоже маленькая и худая, её можно принять за ребёнка.

В доме очень просто и бедно. Старая мебель, растоптанные валенки сушатся возле печки, темно. Из всех ценностей – ноутбук на столе у окна, больше глаз ни за что не цепляется. Под ногами мечется подобранный Ириной щенок — не удержалась, жалко. Сын Ирины, 17-летний Саша, лежит в продавленном кресле и вращает в воздухе искривлёнными ногами.

— Кто-о-о это-о-о? – протяжно спрашивает парень, когда я переступаю порог. Ирина кладёт руку сыну на голову и успокаивающе гладит.

 — Гости пришли, Сань. Хорошие люди.

Когда Саше было 8, его возле школы сбила машина. Он стоял на обочине и ждал, когда проедет автомобиль, чтобы перейти дорогу. Но водитель зачем-то выехал на обочину на скорости 90. Саша подлетел в воздух и приземлился, сильно ударившись головой об асфальт. Дальше – реанимация и попытки врачей сохранить Саше жизнь.

 — Саша сильно разбился. Была внутричерепная гематома, перелом бедра. У него одна нога короче: бедро врачи даже не стали трогать, сказали, спасали голову. Когда меня первый раз пустили в реанимацию, мне стало плохо. Он лежал весь жёлтый, кожа и кости, и, не мигая, смотрел в потолок… Потом, дома, когда я натыкалась на его вещи, со мной случались истерики. Я вспоминала, как он вот в этой рубашке бежит ко мне по коридору школы, чтобы обнять. Здоровый весёлый мальчик… Я о нём думала каждую секунду, и каждую секунду плакала. Саша мне потом рассказывал, что, лежа в реанимации, он во сне видел меня, будто я зову его к себе. Может, поэтому он и выжил.

Год Саша лежал без движения. Не говорил, не мог открыть рот. Чтобы кормить сына, Ирина разжимала ему челюсть и вставляла трубочку в щель от выпавшего молочного зуба – вливала размолотое в пюре мясо и другие продукты. С работы пришлось уволиться и жить на пособие по уходу за Сашей и пенсию по инвалидности: 5500 рублей и 13 тысяч.

Через год Саша издал первый звук. Ирина за это ухватилась, начала учить его гласным. Потом заново произносить слова. Параллельно делала гимнастику, тренировала держать голову. Сегодня Саша с трудом говорит, плохо видит и не ходит. Но то, что было с ним в первые годы после аварии, и то, что есть сейчас, несравнимо.

Муж Иры умер, родные тоже — надеяться не на кого. Вместе с ней живёт взрослая дочь с двумя детьми – полгода и три. Отец детей растворился, дочь в декрете. Ещё у Ирины на иждивении старший брат – у него психическое заболевание. Живет отдельно, но часто заходит. Помощи от него нет, он сам в ней нуждается.

Когда нет денег, я беру в магазине продукты в долг. Самое необходимое, чтобы дотянуть. 

До недавнего времени Ирина как-то выкручивалась: пособия, пенсия – худо-бедно хватало. А потом в магазинах выросли цены на еду и лекарства, в доме рассыпались старые окна, сломался холодильник. Сегодня за две недели до пенсии у Ирины нет денег.

 — Я в рассрочку вставила окна, потому что мы уже жили, как на улице, так они прохудились. С пенсии отдавала. И как-то до последнего времени получалось доживать месяц, а сейчас не получается… Саша ест не всё, мало, что усваивается. Из фруктов можно только бананы. Ещё варю овсянку, покупаю молочные коктейли с трубочкой, из трубочки ему удобно пить. Раньше государство выдавало памперсы – нам хватало. А в последнее время не хватает, надо докупать. Лекарства дорогие ему не нужны, так что на это практически не трачу. И всё равно экономлю на всём.  Когда нет денег, я беру в магазине продукты в долг. Самое необходимое, чтобы дотянуть. 

Уже много лет вся жизнь 17-летнего парня заключена в кресле и в кровати. Утром хрупкая Ирина приподнимает Сашу, который весит столько же, сколько она, и перекладывает на кресло. А вечером перекладывает из кресла в кровать. В доме есть инвалидная коляска, но по раздолбанным дорогам в ней не разгуляешься, да и сидеть нормально Саша не может — выпадает. Собравшись с духом, Ира получила права и купила за 15 000 рублей в рассрочку «девятку» 1996 года. Просто чтобы возить Сашу по городу, чтобы он мог видеть хоть что-нибудь помимо кровати и кресла. Убитая «девятка», все запчасти которой надо менять, глохнет через каждые 50 метров, но женщина не сдаётся. В новогодние праздники она дотащила Сашу до машины и впервые вывезла за пределы двора – свозила на местную ёлку, показать, как она горит. Саша был так очарован, что улыбался потом ещё несколько дней – с ним это бывает не часто.

Никакой материальной помощи от государства Ирина, по ее словам, сейчас не получает.  Говорит, раньше раз в год социальная служба давала 1500 рублей. А сейчас не даёт. Остаются общественные организации, волонтёры которых могут привезти еду.

Коза — главное сокровище семьи

Ирина

Брат Ирины иногда помогает по хозяйству. Например, может почистить снег

Дети дочери Ирины не дают Саше скучать

— Мы, конечно, не умираем от голода, — говорит Ирина и улыбается. — Мы привыкли так жить. Как по-другому, и не знаем.

Сашу Ира моет в корыте, но не часто, потому что это адский труд. Чуть зазеваешься, Саша выпадает из корыта на пол.

Ещё Ирина не знает, что такое ванная и вода в доме. Сашу моет в корыте, но не часто, потому что это адский труд. Надо, чтобы дома были ещё двое взрослых: один держит извивающегося парня за ноги, другой — за руки, а третий моет. Чуть зазеваешься, Саша выпадает из корыта на пол. Когда появилась машина, Ира стала возить сына в баню. Но, поскольку автомобиль все время ломается, а денег на ремонт нет, баня закончилась.

Ирину бы выручили гигиенические салфетки для лежачих больных, они немного заменяют купание. Но когда денег хватает только на килограмм бананов, салфетки – это излишество. А ещё излишество – это одежда, которой у Ирины почти нет. В двадцатиградусный мороз она носит короткую, отжившую свой век искусственную шубу. О том, чтобы купить что-то потеплее, не думает.

 — Для меня главное, чтобы дети не голодали, чтобы им всего хватало. А я обойдусь.

***

Подопечных семей в трудной жизненной ситуации, которых «Домик Детства» поддерживает регулярно, около 20. А сколько тех, кто обращается разово или не слишком часто, посчитать сложно. Организация не содержит семьи, но, по словам Анастасии Бабичевой, затыкает дыры. Кому-то надо дотянуть до зарплаты, кому-то понадобились дорогие лекарства, и денег на еду не осталось. Кто-то потерял работу, и нужно поддержать, пока не найдётся новая. Но иногда сложные периоды затягиваются, и к некоторым подопечным приходится ездить постоянно. Это про Наталью.

Наталья и Серёжа

Наталья тоже одинокая мама, живёт в посёлке Самарской области в общежитии при больнице вдвоём с семилетним сыном Сережей. До кризиса Наталья работала в «Пятёрочках» и «Магнитах» и выживала на зарплату в 10 000 рублей. Было трудно – у Натальи нет регистрации (квартиру потеряла, нарвавшись на мошенников), поэтому никаких пособий она не получает.

Наталье не важно, в чём дело. Ей важно, как они с Серёжей теперь будут жить на ноль рублей в месяц

Из заработанной десятки женщина отдавала три тысячи за коммуналку, на оставшиеся семь выкручивалась (были подработки). А в сентябре Наталью и ещё четверых сотрудников сократили. Начальство сослалось на то, что в осеннее-зимний период меньше покупателей, работники не нужны. Но в прошлом году Наталья работала и осенью, и зимой, покупателей было навалом. Она думает, что дело в кризисе – люди стали меньше покупать, начальству стало сложнее платить. Но, по большому счёту, Наталье не важно, в чём дело. Ей важно, как они с Серёжей теперь будут жить на ноль рублей в месяц.

Комнату в общежитии Наталья получила, теребя начальников (была даже на приёме у губернатора Меркушкина). До этого они с сыном жили в заводском общежитии в жутких условиях, и мать сделала всё возможное, чтобы увезти ребёнка оттуда, где по голове бегают тараканы.

И вот уже 4 года мама с сыном живут в комнате размером 16 квадратных метров. Очень чисто и очень бедно. Сережа спит на узком разложенном кресле, Наталья – на диване. Ещё здесь есть шкаф, стол и полка, на которой стоят Сережины фотографии. В тесном предбаннике уместился маленький холодильник. В нём – пустота. Волонтёра Игоря, радостно подпрыгивая, встречает Серёжа. Выхватывает из рук пакет с продуктами и зарывается в него с головой – что ему там принесли, а есть ли колбаса?

— Мы поужинали, я посуду помыла, захожу в комнату, а он: «Мам, можно колбаску?», — рассказывает Наталья. — Я ему: «Мы же только поели!» А он отвечает: «Сыночка растёт!»

Колбасу растущий организм очень любит и постоянно просит у мамы бутерброды. Но бутерброды из колбасы, нарезанной тонкими кружочками, Наталья даёт сыну только с собой в школу: бесплатное питание Сереже не положено из-за отсутствия всё той же прописки, а платное стоит 300 рублей в неделю – таких денег нет.

До сокращения Наталья болела. Объяснить диагноз она не может, но рассказывает, что болит всё внутри, голова, барахлит сердце, отнимаются ноги. Когда её сократили, так перенервничала, что скоро слегла и попала в больницу. Через несколько дней волонтёру Игорю позвонил Серёжа: «Мама в больнице, дома нечего есть». Игорь приехал, привёз еду. Наталья выписалась, потому что оставлять Серёжу с соседями надолго не вариант.

— Он меня за руку водит в туалет. И на кухню водит, стоит рядом, чтобы я не упала. На дому мне ставили системы, я отошла… Лекарства выписали, но я не лечусь: денег нет. Пью корвалол, уже вся им пропахла. И всё.

Вот уже полгода Наталья безуспешно пытается найти работу. «Какую угодно, хоть полы мыть, хоть окна, подметать дворы, санитаркой…». Но вариантов в родном селе и соседних и до кризиса было немного, а сейчас и подавно. Пока сидит дома – копятся долги. За коммуналку, за лекарства в аптеке, за еду, которую берёт в долг в магазине.

Как-то он спросил: «Мама, а когда ты на работу устроишься, у нас будет мясо?» Как мне от этих слов стало больно!

— Сейчас мне помогают соседи и волонтеры, — рассказывает Наталья. – Соседка принесет четыре котлеты, я на обед Сереже даю. Он очень любит мясо, всё время просит. Суп сварю, он там ложкой ворочает: «Мам, а где мясо?». Как-то он спросил: «Мама, а когда ты на работу устроишься, у нас будет мясо?» Как мне от этих слов стало больно! А помимо мяса же ещё надо тетради, папки, обувь в школу…Туфли 800 рублей, костюм – 3000… Недавно вот они там [в школе] фотографировались, нужно было деньги сдать. Мне дал Игорь.

Белобрысый Серёжа раскачивается на ободранном стуле и слушает разговоры. Оживляется, когда речь заходит о еде.

— Я люблю борщ, котлеты, картошку, — задумчиво загибает он пальцы. А потом уточняет: — Но я хочу есть, только когда похожу.

 — Ну, ты же обычно не лежишь, а ходишь, — отвечает сыну мама. — Так что есть хочешь всегда.

 — Ну да…

Наталья рассказывает, что в поисках работы объездила всё вокруг, и даже готова ездить каждый день в Самару за много километров. Спустя несколько месяцев безуспешных поисков появился вариант: в феврале Наталью обещают устроить посудомойкой в пекарню. Женщина молится, чтобы не обманули.

***

Среди тех, кто сегодня просит помощи, иногда оказываются совершенно благополучные семьи. Те, кто ещё вчера жил нормальной жизнью, а сегодня внезапно оказался на краю. Такая, например, семья Ионовых. И эта история не про голод.

Светлана и Катя

У Светланы добротный, большой кирпичный дом. Рядом припаркована хорошая машина. Мы с Игорем думаем, что ошиблись адресом: как-то не верится, что здесь нуждаются в продуктовом пакете. Но всё-таки нам сюда.

В доме светло и уютно, много детских игрушек, шикарная ёлка. Светлана живёт здесь с мужем и тремя детьми. Оба родителя работают. Сыну 12, старшей дочери 21 (учится в университете), младшей Кате – 3 года. У Кати – ДЦП, диагноз поставили два года назад. Семья Ионовых работает только ради того, чтобы поставить дочь на ноги (девочка не ходит, только ползает). Первое время справлялись своими силами и силами родных, а в этом году решились обратиться за помощью в общественные организации. Цены на реабилитацию выросли, на лекарства выросли, на еду выросли, а зарплаты нет. Сложно настолько, что самим уже не сдюжить.

Катя родилась здоровая и крепкая. Ничто не предвещало дурного, но после второй прививки АКДС девочка стала закатывать глазки и лежать неподвижно.

— Врачи нам сказали, что этого не может быть от прививки. Но от других врачей мы позже узнали, что, поскольку мы «старые» родители (Светлане и мужу за 40 — прим. ДГ), прививку надо было делать в год, а не в три месяца, как сделали нам. И, скорее всего, дело в этом. Так или иначе, невролог нас успокоила, мол, всё пройдет, это нормально. Назначила электрофорез, массаж. А Катенька лежит и лежит. Тогда нам проставили диагноз: перинатальное поражение ЦНС и эпилепсия.

Светлана долго ездила по разным больницам, Катю лечили от эпилепсии препаратами, которыми нельзя было лечить. И только через год, в 2016-м, когда она с дочкой попала на обследование в НИИ педиатрии, диагноз эпилепсия с дочери сняли. А еще через год поставили диагноз ДЦП. По словам Светланы, из-за неправильных диагнозов и несвоевременного лечения они потеряли много времени и запустили здоровье дочки. Но сдаваться она не планирует, планирует навёрстывать.

Регулярно, каждый месяц, Кате необходимы массажи, бассейн, ЛФК, иглоукалывание, занятия на тренажёрах. Всё это стоит немалых денег.

Для того, чтобы от реабилитации был толк, она должна быть постоянной. Регулярно, каждый месяц, Кате необходимы массажи, бассейн, ЛФК, иглоукалывание, занятия на тренажёрах. А еще препарат «Магне B6», витамины и средства реабилитации.

Всё это стоит немалых денег.

 — Массаж раньше стоил 1000 рублей, сейчас 1500. Нужно 10 сеансов, — перечисляет Светлана. — Одно занятие ЛФК – 1500 рублей, курс – 15-18 занятий. Бассейн — от 500 до 1000 рублей, «Магне B6″ – 600 рублей упаковка на 10 дней. Чтобы каждый месяц проходить процедуры и покупать лекарства, нужно в среднем 50 000 рублей. А ведь ещё надо постоянно копить на лечение. Я не могу, не знаю, как это всё осилить.

Катя и Светлана на ёлке в местном храме

Старшая дочь Светланы учится но, когда рядом, не отходит от сестры

Катя

На вопрос, можно ли что-то из вышеперечисленного делать бесплатно, Светлана отвечает, что можно. Например, в больнице Калинина пройти курс массажа – 5 раз. Каждый месяц ездить не получится, желающих много. Максимум — через каждые 3-4 месяца. Да и массаж, по словам Светы, так себе, поглаживания. А ещё раз в год от государства можно получить путёвку в санаторий.

— Мы с мужем живём в вечном поиске денег, санаториев и клиник, в которые можно отправить Катеньку. Копим деньги. Месяц копим – месяц занимаемся. Два-три месяца копим – отправляем Катю на лечение. Помогает вся родня, кто сколько может. И всё равно себе отказываем во всём.

Хороших реабилитационных центров в России немного. Среди них Светлана выделяет «Сакуру» в Челябинске. За курс (три недели) лечения там просят 130 000 рублей. Через несколько месяцев курс необходимо повторить – заплатить ещё раз 130 000. Примерно такие же суммы, говорит Светлана, везде, куда ни сунься. Таких денег у семьи нет, но они все равно собирают и копят. Потому что только регулярное лечение может поставить дочь на ноги.

 — Недавно по ИПР (индивидуальная программа реабилитации — прим. ред.) нам в Москве написали, что мы должны получить для Катеньки ортопедическую обувь, корсет, ортопедический аппарат на всю ногу, матрас противопролежневый, специальную подушку и памперсы. Мы приехали с этой бумагой в ФСС и получили ответ: «Покупайте за свой счёт, вернем вам деньги через два месяца». Аппарат стоит от 40 до 100 000 рублей, обувь — 5-6 тысяч, корсет — 20 000. Мы себе этого позволить не можем, будем опять занимать.

Несмотря на то, что семья в долгах и заботах, Светлана находит, чему радоваться. Например, недавно Катя начала приподниматься на ножки и бормотать слоги. Это – тот самый прогресс, ради которого они готовы отдавать врачам всё до копейки.

 — Мы надеемся, что она встанет, всё, что у нас есть, направляем на Катеньку. Не знаю, как дальше будем жить,  молюсь, чтобы только с работой всё было хорошо.

 ***

Точно такая же ситуация, как и в Самарской области, сложилась в другой части ПФО — в Оренбурге. Как раз там 100 лет назад был сильнейший голод. Директор Оренбургского фонда «Сохраняя жизнь» Анна Межова так же, как и Анастасия Бабичева, отмечает за последние полтора года резкий рост спроса на еду.

 — Мы помогаем семьям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Раньше им помогали социальные службы, сейчас у социальных служб денег нет — люди идут к нам. И где-то в начале 2016 года стали обращаться люди, которым не хватает денег на продукты. Причём основная масса обратившихся — это те, кто до недавнего времени был семьёй с достатком. Очень много появилось мам, которых бросили мужья. В основном ситуация такая: многодетная семья, мужа сократили на работе, никуда устроиться не может — ушел подальше от трудностей… В области ситуация ещё хуже. Последний раз, когда мы привозили туда продукты, ко мне подбежал трёхлетний мальчик, выхватил из сумки булку и начал обеими руками её в себя заталкивать… Это очень страшно.

Последний раз, когда мы привозили продукты в область, ко мне подбежал трёхлетний мальчик, выхватил из сумки булку и начал обеими руками ее в себя заталкивать… Это очень страшно.

По словам Анны, выбираться в районы сейчас стало сложно — мало волонтёров, готовых тратить деньги на бензин, — тоже экономят. Раньше фонд «Сохраняя жизнь» сотрудничал с «Лентой» — гипермаркет отдавал им продукты с истекающим сроком годности. И семьи были сыты. Но в связи с новым законодательством теперь такие продукты необходимо утилизировать.

 — С одной стороны, я понимаю опасения: человек может отравиться. С другой стороны, мы ведь несём ответственность за то, что делаем, и отношения с фондом можно было бы выстроить на доверии. Мы очень быстро всегда раздавали продукты, они попадали к людям неиспорченными. Я не могу спокойно смотреть, как уничтожают тоннами продукты — такие и  санкционные. Людям есть нечего, а они такое творят! Это издевательство. Вместо того, чтобы раздавить (это же тоже стоит денег), лучше за эти же деньги провести экспертизу качества продуктов и отдать нуждающимся… Эта политика государства мне не понятна. 

***

Самарский благотворительный фонд «Пища жизни» уже несколько лет кормит нуждающихся в сквере Авиаконструкторов горячей едой. Продукты покупают на пожертвования, готовят и раздают силами волонтёров. По словам руководителя организации Дмитрия Старикова, каждую субботу в очередь за супчиком выстраивается от 80 до 100 человек. И это не только бездомные или, например, люди с алкогольной зависимостью. Это в том числе самые обычные люди с низким заработком или пенсионеры, которые не могут дотянуть до зарплаты. Я съездила на раздачу еды и поговорила с людьми о том, что заставило их сюда прийти.

Волонтёры ещё не расставили столы, а люди уже нетерпеливо топчутся в сторонке. Сегодня в меню — каша с адыгейским сыром и овощами, булочки и чай. От тарелок поднимается густой пар — можно не только насытиться, но и согреться. Контингент разный, и, что удивительно, много людей, на вид вполне благополучных.

За пластмассовый стол мужчина с глубокими синими глазами сажает девочку лет пяти. Пушистые помпоны на шапке, розовая курточка и щёки — обычный ребёнок.

 — Мы пришли бесплатно покушать, потому что мы бедные люди, — честно рассказывает мужчина.  —  Жопа полная кругом, если простыми словами говорить. Жизнь позорная: всё дорого, зарплата маленькая. Я работаю, пенсию получаю. Сынок ещё у меня есть, в 7-м классе учится. На прошлые выходные я сюда с ним приходил…  Я работал раньше на заводе слесарем – сократили. Сейчас устроился в ЖЭУ. Хожу по домам: чердачные окна закрываю, стёкла вставляю в подъездах – за копейки. На одну еду сколько уходит! А школа… Пришла жена в пятницу грустная: озадачили – надо лыжи. Пошли мы на Птичку, посмотрели – 1400 надо за лыжи отдать. А мы каждую тысячу считаем. Сейчас вот пошли в магазин, последние 500 рублей потратили, купил колбасу и хлебушка. Ещё картошки куплю, пачку сигарет — и всё. Хорошо, что людей подкармливают. Такие они молодцы! Вот так каши поел – и сыт до вечера.

Всё бросать пора. И курить, и есть… Ложись в ящик и жди, когда смерть подойдёт.

— Курить бросать надо, — говорит до сих пор молчавшая женщина в хорошей шубе.

 — Ага. Всё бросать пора. И курить, и есть… Ложись в ящик и жди, когда смерть подойдёт.

 — За последние годы жить стало хуже, — продолжает женщина в шубе. — Пенсия не прибавляется, а цены очень даже растут. Вот у меня пенсия — минималка, 7 тысяч, как на это прожить?  Я 10 лет на пенсии уборщицей работала, немножко скопила — оттуда сейчас беру. А так бы с голоду умерла.

Ещё несколько человек рассказывают похожие истории: пенсия маленькая, коммуналка большая, лекарства дорогие. Концы с концами последнее время сводить не получается — спасают такие вот точки питания. Мужчина в хорошей спортивной куртке делится секретом: «Я знаю много таких точек, каждый день хожу по разным — тем и сыт».

Возле раздачи останавливается бабушка. Неуверенно топчется, подходит ближе.

 — Это что это здесь, поесть можно?

— Да, бабушка, берите, вот хлеб, каша, чайку попейте.

Покрасневшей от холода рукой бабушка берёт булочку. А потом ещё одну. А потом запускает в пакет обе руки и берёт столько, сколько может удержать. Зачем-то начинает плакать — не то от холода, не то от радости. Торопливо ест кашу вместе со слезами. Смеется: «Так солонее».

Почти вся пенсия этой бабушки уходит на оплату коммунальных услуг. На еду почти ничего не остается.

Некоторые едят сразу по две тарелки, чтобы хватило на весь день

Еда «Пищи жизни» очень вкусная

Люди приходят на раздачу с банками, чтобы унеси еду домой

***

Через некоторое время мы снова навестили Ирину. Привезли продукты и коробку памперсов для Саши. Вторая встреча прошла теплее, и я спросила про пианино, которое ещё в прошлый раз заметила в углу. Когда-то давно женщина играла, но теперь много лет как не до того. Да и расстроенное оно. И всё-таки я прошу Иру сыграть. Она очищает пианино от хлама, проводит рукой по пыльному клапу, касается клавиш.

Из-за худой спины по грязному дому через затхлые запахи бедности просачиваются звуки музыки. Сначала неуверенные, с паузами, а потом мощные, они разливаются, заполняя собой всё вокруг. И замолкают плачущие дети, и Саша перестаёт вращать в кресле криво сросшимися ступнями. Маленький старый дом мелодии пианино превращают в храм. И всё вокруг уже не кажется таким безнадежным.

Вместо послесловия

И «Домик Детства», и «Пища жизни» и «Сохраняя жизнь», и многие другие общественные организации и фонды остро нуждаются в волонтёрах и пожертвованиях. Именно они, а, увы, не государство сегодня — последняя надежда людей, оказавшихся в трудной ситуации. К сожалению, нуждающихся гораздо больше, чем волонтёров. Кризис коснулся и тех, кто помогает, поэтому многие фонды вынуждены отказываться от некоторых проектов. Так, «Пища жизни» в своё время оказывала адресную помощь нуждающимся, а сегодня на это не хватает ресурсов. Такая же ситуация в «Домике Детства»  — волонтёры разрываются между семьями часто в ущерб личному времени и кошельку: пожертвований не хватает — в ход идут собственные средства.

Вы можете помочь Ирине, Наталье, Светлане и многим другим, перейдя по этой ссылке и перечислив любую посильную сумму.

Фото: Дарья Асланян

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте