Для этих людей нет в русском языке приличного обобщающего слова. Нелегалы, гастарбайтеры – это всё не то. Неприличное есть, и на него выходцы из Средней Азии уже почти и не обижаются. Многие из нас, наверное, предпочли бы, чтобы и самих этих людей не было в нашей жизни. Но они есть. И как-то сосуществовать с ними придётся. Пока же отношения коренных жителей и приезжих далеки от цивилизованных форм.

Полиция говорит по-таджикски

— Давно в Самаре, Сухраб?

— 12 лет уже, судьба, наверное.

— Ого! А всего тебе сколько?

— 30.

Мы сидим на лавочке с моим собеседником, большую часть сознательной жизни проведшим в нашем городе. Сухраб невысок и худощав, одеждой не выделяется, да и вообще почти не выделяется, особенно когда молчит. Но, видать, у тех «кому надо» особый нюх.

— Не боишься ходить по улицам?

— Боюсь, а куда деваться. Редкий полицейский (Сухраб употребил другое слово – Авт.) пропустит нерусского. Не поленится догнать или развернуть машину. В лучшем случае попросят документы. Но бывает, что начинают грубо обыскивать, как террориста какого. Били несколько раз, один раз сильно.

— С документами, как я понимаю, проблема?

— Да, когда-то были и патент, и регистрация. Но сейчас только таджикский паспорт.

— Ну, судя по тому, что мы сейчас разговариваем, ты до сих пор не депортирован, то есть вопросы как-то решаются?

— Конечно, решаются. Полицейскому ведь тоже особого интереса нет со мной возиться – доставлять в отделение, оформлять протокол… Не поверишь, но многие уже знают некоторые фразы на нашем языке. Вроде «Гони 200 сомони», это около двух тысяч рублей. Вот так — когда тысяча, когда две… Но один раз почти месяц боялся из дома выйти – чуть ли не дежурили специально у ворот.

Цена вопроса

— Квартиру снимаешь?

— Раньше снимал, но сейчас мне повезло. Живу на просеке в комнате в коттедже, хозяина там почти не бывает. Мы с женой следим за домом, помогаем по хозяйству, в том числе и соседям. Но и платим только за газ и свет.

— Жена не работает?

— Да куда там… Я то не всегда работаю. Да и детки – две дочки, младшей всего шесть месяцев.

— Родились здесь?

— Да. И по-русски старшая (ей шесть лет) говорит лучше, чем по-таджикски.

— Сразу логичный вопрос, а что дальше?

— Будем через год отдавать в школу, тут вариантов нет. Правда, наверное, в частную, за деньги. Ну, или снова кому-то заплатить придётся.

— А как с твоими документами?

— И тут всё в деньги упирается. Там надо сдать экзамен, пройти несколько медкомиссий. Везде надо платить. Всего получается тысяч 30. Я столько на случайных заработках в хорошие месяцы получаю. А надо семью кормить и родителям помогать.

— В Таджикистане совсем всё плохо?

— У папы пенсия на русские деньги тысячи 2-3, у мамы хорошо если тысяча. А цены в Душанбе почти как в Самаре. Поэтому 3-4 тысячи стараюсь, если есть работа, отправлять.

Свой среди чужих

— На родине бывал за 12 лет?

— Два раза, совсем понемногу. Там работы совсем нет. Да и чужой я там уже, никого не знаю. Здесь лучше. Надо как-то решать с документами, пытаться получать гражданство, может, и ипотеку брать. Терпеть и жить здесь.

— Кстати, о «терпеть». Может, тяжёлый вопрос, но всё же… Чувствуешь ли ты неприязнь со стороны местных жителей.

— С соседями, по работе и вообще со всеми, кто меня знает, проблем никаких нет. Я хорошо отношусь к людям, они ко мне. А по мелочи… Вот заходит нерусский человек в автобус, и все на него смотрят, как на ваххабита. А уж если ещё и ящик с инструментом… Или начинают возмущаться, когда не по-русски по телефону говорят (я, кстати, так никогда не делаю). Бывает, компании на улице докапываются, тут я не связываюсь и только ускоряю шаг. Хотя бывало, что били меня и не полицейские. Надо терпеть, что делать…

— Вспомнил про ваххабитов. На них ты точно не похож — ни бороды, ни одежды. А в мечеть ты ходишь?

— Свинину я не ем, водку-пиво не пью, лучше девочкам что-нибудь вкусное куплю. А в мечеть… Редко, честно говоря. Работать мне надо…

Вместо резюме. Нелегальная миграция – это, безусловно, плохо. Вопрос, нужны ли нашей стране такие готовые работать день и ночь налогоплательщики, как Сухраб и его семья, достоин широкой общественной дискуссии. Но совершенно точно, что от их нынешнего подпольного положения выигрывают только нечистые на руку чиновники и правоохранители.

Фото: Дария Григоревская

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город»  

Продолжаем наш рассказ о необычном кусочке Самары, альтернативе Заволге — дачах прямо в городской черте, так называемых просеках. На прошлой неделе мы говорили о вещи сугубо нематериальной – о дачной атмосфере. А сегодня попробуем разобраться, что её формирует, и вспомним, как звучит и чем пахнет типичная самарская дача.

Пятая и Шестая самарские просеки, где давным-давно нет никаких дач и частных домов, с наступлением темноты начинают издавать дачные запахи и звуки. Если не боязно, пройдитесь как-нибудь летней ночью мимо свежевыстроенных высоток, и вы услышите зуммер сверчков и благоухание трав. Все-таки дачу не задушишь, не убьешь!

Стоит отойти от чисто выметенного подъезда метров на пятьдесят к дороге, у обочины которой растут нестриженные буйные кусты, и кажется, что тебя, как в сказке, послали найти то — не знаю что. Во дворах новых жилых кварталов образцовый порядок. ТСЖ стараются — по декоративной растительности, высаженной у домов самого «старого» нового микрорайона «Радужный» можно изучать последние тенденции в области ландшафтного дизайна. Здесь тебе и каштаны, и барбарисы, и лапчатка, и альпийская горка. Ароматы соответствующие. Но за пределами дворов полномочия ТСЖ заканчиваются и берут верх стихийные силы природы.

Если брести вдоль неказистого забора автостоянки, выйдешь к пруду. Идти можно по звуку. Потому что лягушки орут так, что уши закладывает. Впрочем, почему орут — это вполне себе пение, да еще ансамблевое. Есть и сопрано, и баритон и даже бас профундо — берет такие инфразвуки, аж дрожь пробирает.

Запах какой и должен быть у пруда — сырой. Вид? Если не подходить близко — вполне эффектный, особенно в лучах заката. И правда, красивое место. Но на фирменный вопрос из мультика, кто живет в пруду, приходится отвечать нелицеприятно: кроме законных земноводных жителей — мусор и всяческая дрянь. А жаль. Если почистить дно и берега, получился бы славный уголок. Впрочем, неприхотливые местные жители всё равно приходят сюда: постоять, посидеть, подышать, полюбоваться видами и послушать лягух. Потому что человек всегда стремится к воде.

Есть в этих местах совсем уж заброшенные малые болотца, которые тоже хотели бы пожить и позвучать веселым кваканьем. Но судьба их туманна, потому что разобраться в том, кто должен очищать и благоустраивать все эти водоемы, корчевать дикую осоку, извлекать из стоячей воды брошенные холодильники и автомобильные шины, решительно невозможно. Если и найдутся охотники, то скорее всего, они растеряют пыл в бюрократической переписке.

Неподалёку от этих мест, а точнее, между улицами Солнечной и Новосадовой есть просто таки аристократическое озерцо.Здесь всё гораздо благопристойнее — и домик для уток, и собственно утки, и их оптимистичное кря-кря. Так что прецедент существует, и это обнадёживает.

Лягушачьи водоёмы нужно сохранять не только из эстетических соображений, но ещё и по той прозаической причине, что лягушки едят комаров. Помнится, один знакомый мизантроп, наблюдая заселение домов на Пятой и Шестой просеках, ворчал «Да их комары заедят». Ан нет — не заели. Спасибо лягушечкам. Вот бы их, лягушек, и на дачу! Потому что громкое убийство дачного комара — это тот самый звук, который исчезает разве что самым засушливым летом.

В те давние времена, когда еще не был изобретен волшебный электрический фумигатор (а может быть, и был, да только не доходил до советского прилавка) дачники применяли талейрановскую хитрость и грубую силу. Это делалось так: туго сворачивали газету, превращая ее в грозное оружие, запирались в домике, зажигали свет и начинали ОХОТУ! Эротические возгласы теннисисток на корте ничто в сравнении с той симфонией звуков! Тяжелые прыжки, громкие хлопки и победные вопли. И всё равно глубокой ночью над ухом буквально из ничего всплывал этот отвратительный тонкий писк.

Иногда, когда мы хорошо себя ведем, пропололи весь сорняк и полили все кусточки, природа награждает нас пением соловья. Это самые чудные минуты дачного вечера. Медленным маятником ходят качели, соловей выдаёт ювелирные фиоритуры, сумасшедше пахнет душистый табак… и тут сосед врубает музычку. Как правило, это что-то тяжелое и ритмичное. Соловей в ужасе ретируется. Волшебство рассыпается…

Но бывает, что сосед не похож на свою музыку. Был у нас один — внешне классический самарский бизнесмен со всеми причитающимися габаритами. Но! Любил включать Пуччини. На полную мощь. И окрестные участки оглашались трагическими теноровыми нотами. Было в этом что-то… оперное.

Классический источник дачных запахов — деревянный туалет. Но эта достопримечательность уходит в прошлое, вытесняемая пижонскими биотуалетами, а то и городскими унитазами прямо в доме. О где ты, аккуратно нарезанная газетка на гвоздике, о где ты, ночной путь в потемках, где главный ориентир — тот самый запах…

Бывают ароматы, для дачи не совсем характерные. Например, грибов. Прошлой сырой осенью на самарских дачных просеках случилось странное нашествие шампиньонов и поганок. Впрочем, шампиньоны тоже оказались несъедобными. Есть такой подлый вид этого мирного гриба — желтокожий шампиньон, он пахнет касторкой, и есть его нельзя. А под нынешними июньскими дождями из дачной земли вдруг нехотя повылезали непроснувшиеся грибы-уродцы: «А чего разбудили? Дайте поспать до осени!»

Есть в дачной жизни момент, когда запахи и звуки выступают единым мощным аккордом. Этот момент — яблочная страда. И слово «страда» здесь явно происходит от страданий. Стук падающих спелых яблок иного дачника может довести до нервного тика. Потому что этих яблок под деревьями — тьма.

Поначалу мы умиляемся первому яблочку, втягиваем носом его нежный дух. Радуемся и второму, и третьему. А потом наступает апокалипсис. Мы роем яблокам яму, и дачный участок наполняется кислым запахом гниющих плодов. Мы сушим плоды, разложив их на крыше домика, мы варим варенье и растираем повидло. Но яблоки всё не кончаются.

Тогда мы начинаем дружить с родственниками, которых не видели года три. Подобострастно зазываем тёту Дашу и дядю Петю на свою дачу, отвлекаем их внимание шашлыками, а потом насильно вручаем три баула с яблоками. Родственники упираются, но дачники стоят намертво.

Мы возим яблочные сумки на работу. Коллеги радуются день, два, а потом резко охладевают к полному железа продукту.

Мы предлагаем яблоки окрестным овощным ларькам: продавцы, так уж и быть, берут у нас килограммов пять-шесть, почти даром, но мы счастливы.

По свидетельству Константина Головкина, который озаглавил одну из глав своей краеведческой картотеки «Сады фруктовые», «район садов начинался от р. Самарки и шел широкой полосой до Барбошиной поляны… Среди сада обыкновенно были сделаны двускатные шатры-навесы, в которые сносились собираемые фрукты и яблоки… Во время очередных работ по обработке сада и собирания фруктов и ягод садоводы нанимали из слободок баб и девок, которые в течении всего дня работы наводили тоску, оглашая окрестности пением «Матани».

Как видно, и у наших самарских предков-дачников сбор яблок был связан с глубокими моральными страданиями. Но парадокс: предложите дачнику вырубить пару-тройку стволов белого налива или боровинки, он вцепится вам в горло. Потому что дачники — народ отходчивый и незлопамятный, за зиму они забывают о своих душевных травмах, а весной вновь улыбаются первым цветочкам на яблоневом дереве.

У поэта Андрея Темникова, который свои лучшие годы провел на даче в Студеном овраге и посвятил ему немало поэтических и прозаических строк, есть абсолютно дачные стихотворения, которые так и называются: «Собрание звуков» и «Собрание запахов». Вот небольшой фрагмент:

Сосновые доски, старый запах
смолы. Свежий запах дубовой
листвы. Запах прелой листвы,
запах раздавленной земли.
Запах туалета. Запах хлора,
запах мазута, запах вишневых
веток. Запах псины.
Запах раздавленного лесного
клопа. Запах грибов.
Запах дыма. Запах тины
на берегу реки. Запах мертвых
раковин. Запах мертвой
рыбы. Из садов – запах гниющих
яблок – обязательно для
августа-сентября. Запахи
еды: там жареное мясо, там
жареный лук, там какао,
там пригорелое молоко. Запах
старых и новых книг. Запах
мелованной бумаги. Запах туши.
Запах оливы. Запах дождя.
Запах крапивы. Запах полыни.
Особенный холодный, дух оврага,
где смешивается все это и носится,
свистя в ушах проходящего…

На даче каждый день звучит и пахнет по-разному. И только глубокой осенью, когда уже летают белые мухи, «уходят запахи и звуки». Но пока еще лето только входит в силу, клумбы сводят с ума ароматами, а крохотные яблоки и не думают падать. А значит, продолжение следует.

Как сегодня живётся на Пятой просеке, читайте здесь.

Текст: Алла Лагайта
Фото из архива дачной семьи Барковых

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» 

Помимо природных богатств — Волги и Жигулевских гор, в рукаве красавицы Самары припрятан еще один козырь — уникальная архитектурная мозаика её исторического центра. Но вот все ли ее элементы подробно и всесторонне изучены? К сожалению, нет. Наш материал мы посвящаем домам, которые безусловно бросаются в глаза, но пока не спешат делится своей историей.

Статья будет идейным продолжением рубрики «На стиле», при работе над которой мы столкнулись с практически полным отсутствием информации о весьма приметных памятниках архитектуры, таких, например, как дом Волкова на Чапаевской или особняк Масловского на Ульяновской.

Чтобы попытаться узнать историю выбранных нами зданий, мы воспользуемся всемирной паутиной и книгой «Архитектурная энциклопедия губернского города Самара».

Дом с глобусом

(Некрасовская, 57)

Дореволюционные фото: отсутствуют

Сведения из сети: здание строилось как Дом епархиального начальства в 1913-1914 году при участии известного самарского зодчего Платона Шаманского. Источник
Сведения из книги: доходный дом купца Н.И. Кириллова. Архитектор — Филарет Засухин, годы постройки — 1901-1903.

Итоги: выбирая из двух зодчих, в качестве автора этого здания я выбираю Шаманского. Во-первых, общая стилистика оформления фасада схожа с домом самого Платона Васильевича на углу нынешних Ленинградской и Степана Разина. Во-вторых, одна из самых заметных деталей — такие же восьмигранные окна — имеется в Аржановской больнице (Никитинская, 2), строительство которой также курировал Шаманский.

Что касается владельца дома, то здесь вопрос остается открытым. У Самарской епархии был свой квартал (Галактионовская, Вилоновская, Молодогвардейская). Возможно этот доходный дом строился на ее средства, для получения прибыли от сдачи квартир, но не знаю, насколько была распространена такая практика. Дата постройки, несомненно, начало 1910-х годов. Вероятнее всего дом был возведен как своего рода «ответка» доминанте этого перекрестка — Торговому дому купца Павла Щетинкина, строившемуся в тот же период.

Военный комиссариат Самарской области

(Чапаевская, 121)

Фото советского периода: отсутствуют

Сведения из сети: отсутствуют
Сведения из книги: отсутствуют

Итоги: доподлинно известно, что когда-то на месте перекрестка стоял дом, принадлежащий князю Оболенскому. Дореволюционные фотографии этого здания, к сожалению, отсутствуют. Имя, фамилия владельца также остаются покрыты завесой тайны. Еще одна крупица информации — в начале 1920-х годов дом Оболенского занимали чекисты: Особый отдел ГубЧК и полномочное представительство ВЧК по ПриВО.

О том, что такое архитектурный стиль ар-деко, читайте здесь и здесь.

Вызывает удивление, что зданию военного комиссариата не нашлось места в таком монументальном труде, как «Архитектура и градостроительство Самары 1920-1940-х годов», изданном СГАСУ. Общий стиль  близок к корпусам самарской ГРЭС, построенным в этот же период и ныне снесенным строениям Хлебозавода №9 на Московском шоссе.

«Особняк Минкульта»

(Фрунзе, 106)

Дореволюционные фото: отсутствуют

Сведения из сети: здание отреставрировано в 2005 году. Здесь же прошла выставка «Семья Васильевых в Самаре. ХХ век». Источник
Сведения из книги: отсутствуют

Итоги: вероятнее всего дом был построен по типовому проекту в 1870-х годах. Позднее его фасад был реконструирован в неоклассической стилистике. Но когда это произошло, неизвестно. Владелец вероятно был выходцем из известного и многочисленного купеческого клана Кириловых. В советское время особняк, несомненно, занимали различные организации, так, в середине 1930-х годов здесь располагалась образцовая начальная школа №8.

Еще очень ценна локация, в которой расположен особняк Кирилова, ибо этот отрезок улицы Фрунзе практически не изменился за последние 100 лет.

Фото 1881 года. Крайний справа дом — №108 по улице Фрунзе, вид в сторону перекрестка с улицей Льва Толстого. Больше фото Самары 1881 года ищите здесь.

Военный городок

(Степана Разина, 17а)

Фотографии советского периода: отсутствуют

Сведения из сети: отсутствуют
Сведения в книге: отсутствуют

Итоги: здания воинской части сразу привлекают внимание своим нетривиальным видом и замечательно вписываются в изгиб улицы Степана Разина. На вогнутой угловой части здания некогда помещалась табличка, указывающая год постройки, но сейчас от нее осталась лишь последняя цифра — два. Таким образом. возведения этих зданий завершилось к 1932 году.

Доходный дом купца Молчанова

(Венцека, 38)

Дореволюционные фото: отсутствуют

Сведения из сети:
— первоначально левая часть дома венчалась высокой шатровой крышей. Источник
— купец Семен Павлович Молчанов торговал дорогой иностранной посудой и хрусталем. Источник
Сведения из книги: те же

Итоги: неизменно привлекая любознательных прохожих своей обветшалой брутальностью и массивностью, дом Молчанова практически всегда остается за скобками темы архитектуры самарского модерна. Кто был автором проекта этого нетривиального, даже по меркам русского Чикаго, здания, так и остается загадкой. Да и пролить свет на биографию купца, позволившего себе возведение такого доходного дома, тоже было бы не лишним. Надеемся, детище Семена Молчанова дождется своего исследователя.

Дом Либерфорта

(Чапаевская, 110)

Дореволюционные фото: отсутствуют

Сведения из сети: правильная фамилия владельца — Либерфорт. Источник
Сведения из книги: год постройки — 1899

Итоги: а вот и еще один прекрасный образчик модерна, скрытый от широкой общественности тихой и сонной Чапаевской. Если принять на веру дату постройки из «Архитектурной энциклопедии», то дом Либерфорта автоматически становится первой постройкой в стиле модерн в Самаре.

Почему именно он приглянулся Исайю Либерфорту? Кто претворил в жизнь его архитектурную мечту?  На чем «поднялся» господин Либерфорт, чтобы позволить себе такие нетривиальные для маленького Сиона хоромы? На все это еще предстоит найти ответ.

К слову, до революции дом этот имел №130. Тогда еще по улице Николаевской. И бывал в доме №130 ни кто-нибудь, а сам Валериан Куйбышев. Что он там делал, читайте здесь.

Особняк Благовещенского

(Фрунзе, 43)

Дореволюционные фото: отсутствуют

Сведения из сети: построен по проекту архитектора Алексея Волошинова. Источник
Сведения из книги: те же

Итоги: еще один редко упоминаемый представитель самарского модерна. Есть версия, что этот дом построил купец Челышев в качестве свадебного подарка своему сыну. Подтверждение — лепнина в виде обручальных колец. Остается неясным, какое отношение к этому особняку имеет товарищ Благовещенский, который согласно некоторым источникам был доктором. К слову, медицинские учреждения занимают это здание по сей день, как минимум с 1930-х годов.

Дом Забродиных

(Ленинская, 103)

Дореволюционные фото: отсутствуют

Сведения из сети: похожий по архитектуре дом располагался близ перекрестка Чапаевской и Вилоновской. Источник
Сведения из книги: дом Забродиных. Построен в 1890 году в стиле скандинавского модерна.

Справа — дом Забродиных в 1970-е годы. Больше фотографий Куйбышева того периода ищите здесь.

Итоги: вероятно в 1890 году был построен сам дом, а свой нынешний фасад и замечательный ступенчатый щипец он приобрел позднее. Кем были господа Забродины, к какому сословию относились, история умалчивает. Равно как и остается неизвестной фамилия архитектора, сумевшего вписать элементы северного модерна в мещанскую застройку тогдашней улицы Сокольничьей.

Дом с кирпичной аркой

(Ленинская, 79)

Дореволюционные фото: отсутствуют

Сведения из сети: имеются фотографии аутентичного вида башен, которые имели круглые оконца украшеные резьбой.
Сведения из книги: отсутствуют

Итоги: доходный дом в неброской неорусской стилистике, о котором неизвестно вообще ничего.

Усадьба на Ленинской

(Ленинская, 179)

Наименование в ОКН: не является памятником

Дореволюционные фото: отсутствуют

Сведения из сети: отсутствуют
Сведения из книги: отсутствуют

Итоги: ну, во-первых, это красиво! Продолжая тему модерна, можно заметить, что фасад дома отвечает одному из главных требований этого архитектурного стиля, он — асимметричен. Правое крыло оснащено элегантной лоджией. Также можно заметить, что это здание имеет сразу два адреса — Ленинская, 179 и 181. Заметно отличаются друг от друга и боковые стены дома.

Фасад решен в раннесоветском стиле. Обратите внимание на лепнину, которая украшает фронтон. Практически идентичную можно наблюдать на Доме железнодорожников (Арцыбушевская, 34а), построенном Петром Щербачевымв конце 1940-х годов. Еще один схожий элемент — сандрики (на доме по Ленинской он имеется только над центральным окном).

Какой из этого всего можно сделать вывод? Усадьбу на Ленинской можно смело назвать архитектурным Франкенштейном. Правая часть дома, что сейчас носит №179, построена до революции, а левая — та что с мансардой — уже в советское время. Тогда же был приведен к общему знаменателю фасад здания. Вполне вероятно, что жилье в этом доме было ведомственным. Косвенно на это указывает тот факт, что поблизости (Ульяновская между Ленинской и Братьев Коростелевых) в 1930-х годах были построены четыре дома для работников трамвайного парка.

Актуальный список архитектурных объектов культурного значения можно скачать здесь.

Фотографии: Дария Григоревская

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город»

Ежедневно десятки теплоходов бороздят просторы матушки-Волги. Отправившиеся на них в речные круизы россияне глядят на окружающие красоты, умиляются и фотографируют. Более века назад волжские путешественники делали то же самое.

В руки ДГ попал уникальный альбом «Воспоминания о Волге», изданный в 1899 году в Варшаве. В нём собраны фотографии волжских пейзажей и городов. Нашлось в этом альбоме место и Самаре. Но начнём мы с верхов.

1. РЫБИНСК

Читайте по теме:
— Рыбинск купеческий

2. ЯРОСЛАВЛЬ И ОКРЕСТНОСТИ

Читайте по теме:
— История и достопримечательности Ярославля

3. ИПАТЬЕВСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Читайте по теме:
— История Ипатьевского монастыря

4. НИЖНИЙ НОВГОРОД

Читайте по теме:
— Энциклопедия Нижнего Новгорода

5. КАЗАНЬ

Читайте по теме:
— История Казани
— Всё, что известно об открытии «Том Сойер Феста» в Казани

5. САМАРА И ОКРЕСТНОСТИ

Обратите внимание, впервые составитель фотоальбома обращает внимание не на творения рук человеческих, а на красоту природных ландшафтов. Виновник тому — Жигулёвские горы.

Снимки, посвящённые Самаре, можно отнести к традиционным. Это панорама с участием Жигулёвского пивзавода, Иверского монастыря, кафедрального собора и городского театра, а также памятник Александру II.

Читайте по теме:
— Тест: Много ли вы знаете о правом береге Волги?

6. САРАТОВ

Мало кто знает, но в конце 1890-х годов Саратов по количеству жителей находился на третьем месте среди городов современной России!

Читайте по теме:
— История Саратова
— Сравнительная величина важных городов Российской Империи

7. АСТРАХАНЬ

Читайте по теме:
— История и достопримечательности Астрахании
— 10 причин не переезжать в Астрахань

8. КАЛМЫЦКИЕ СТЕПИ

Читайте по теме:
— История Калмыкии

На этом наш фотографический круиз по Волге подошел к концу. Редакция ДГ благодарит Владимира Самарцева за предоставленные фотоматериалы.

В столице завершился фестиваль реконструкторов «Времена и Эпохи». Здесь ежегодно собираются мастера своего дела, равных которым в мире нет. В этом году в очередной раз участниками самого крутого исторического феста стали самарские реконструкторы. Они в числе других участников оживляли средневековые осадные машины.

В России людей, которые умеют из них стрелять – несколько десятков человек. Пятеро – наши земляки. Корреспондент ДГ пообщался с  представителем самарской команды Николаем Чеботаревым и узнал все премудрости уникального ремесла реконструкторов.

Фестиваль «Времена и Эпохи» собрал в этот раз шесть тысяч реконструкторов со всего мира. И на первые 12 дней лета Москва превратилась в машину времени. Железный век, античность, раннее средневековье, Древняя Русь, Московское царство, Российская империя, начало XX века – можно было переместиться в любую из этих эпох.

На фестивале была особая площадка – «Парк осадных машин». Участник самарской команды Николай Чеботарев объясняет ДГ, в чём уникальность их реконструкции:

— Еще никогда на моей памяти воссозданные в наше время средневековые осадные машины не подвергались такой стресс-нагрузке. По хроникам прошлого мы знаем, что зачастую осады крепостей велись много месяцев подряд. И что применялись камнеметные машины. А вот технические подробности не раскрываются. Но любой механизм имеет свой предел, после которого нуждается в техническом обслуживании.

Именно этот предел мы и нащупали на семидесятом примерно выстреле из требушета. После чего наша техническая бригада забыла о спокойной жизни — ведь фестиваль только начался! Из этого делаем вывод — в средние века при каждом требушете должен был быть дежурный доктор», который контролировал машину во время выстрела.

Перед фестивалем около 30 человек из Москвы, Подмосковья, Питера, Ельца и, конечно же, Самары приняли участие в их сборке возле Симонова монастыря, в городской черте Белокаменной. После сборки началось обучение — каждый стрелок попробовал себя в качестве заряжающего, наводчика и командира расчета.

А на следующий день пострелять из осадных машин мог любой желающий горожанин и гость столицы. От желающих не было отбоя. Николай, объясняя ДГ устройство осадных машин, признался, что, несмотря на грозный вид техники, стрельба проходила довольно мирно:

— Баллиста — это такая штука, чтобы метать копья в противника. Копья для лучшего полета снабжены «оперением» из кожи, совсем как стрелы. А еще у нас есть требюше, то есть машина для стрельбы камнями по вражеской крепости. Летят отлично. Была бы еще вражеская крепость — вообще бы оторвались по полной. Но в городской черте наши стрельбы проходят довольно дружелюбно и весело. 

Николай рассказывает, что осадные машины появились на свет в мастерской краснодарского отделения клуба «Берн»:

— Те требушеты, которые освоили мы во время поездки на фестиваль «Времена и эпохи», появились на свет благодаря стараниям наших краснодарских камрадов, местного отделения клуба «Берн». Главным инженером выступил Владимир Радомский, у него уже был опыт в изготовлении разного рода средневековых механизмов. А вот команда ему досталась сборная. Помимо краснодарцев, пять человек из Самары, а также представители военно-исторических клубов из Москвы, Подмосковья, Питера, Ельца.

Несмотря на это, нам удалось быстро сработаться друг с другом, поскольку каждый выстрел из требушета сродни прыжку с парашютом. Масса ответственности у каждого и общее внимание к мелочам. Когда при подготовке к выстрелу слышно, как от натуги трещат толстые пеньковые канаты, а выстрел сопровождается коротким свистом, уделяешь особое внимание технике безопасности.

Машины собирали на месте. Детали готовили заранее и привезли с собой. Ведь сдвинуть нормальный требушет хотя бы на полсантиметра, когда он собран, совершенно нереально. Поэтому-то пускать такие машины в «массовое производство» дело довольно затратное, и торопиться с этим не стоит, говорит Николай Чеботарев:

— Такие механизмы – дело очень затратное сразу по трем причинам. Первая причина – стоимость изготовления. Приличный требушет должен уметь закинуть камень весом от двух килограммов на расстояние до ста метров. Посему его конструкция должна быть максимально прочной. Прочность обеспечивается мощностью всей конструкции, которая весит от тонны и более. Легче не сделаешь, иначе требушет не выдержит постоянных нагрузок. А за каждый килограмм деревянного бруса, из которого он собран, нужно заплатить денежку. И немаленькую.

После нескольких дней применения пеньковый канат оставил свой след в цельном деревянной брусе

После нескольких дней применения пеньковый канат оставил свой след в цельном деревянной брусе

Вторая причина, по которой владеть требушетом удовольствие недешевое, это его хранение. На улице не поставишь, дерево рано или поздно «поведет» и конструкцию перекосит, нарушится точность стрельбы. Значит, нужно сухое тёплое помещение. Это тоже деньги. Поскольку таких помещений, что бы он влез туда целиком, в природе мало, нужно делать его разборным. Отсюда появляется перспектива его транспортировки, ибо на легковушке такой агрегат не увезешь.

Третья причина – стоимость постоянного ремонта и контроля технического состояния машины. После 50 выстрелов небольшой требушет начинает терять дальность, точность и так далее. Зачастую приходится менять веревки, регулировать противовес. Даже барабан, на который веревка наматывается, не вечен. Мы меняли его где-то на четвертый-пятый день. И чем требушет больше, тем чаще надо проводить техническое обслуживание.

Внедрять осадные машины в Самаре, например для «Ратного дела», возможно будет только, после решения вышеперечисленных проблем – считает Николай. Пока же весь накопленный материал он планирует использовать в своих лекциях и статьях.

Скоро в Самаре тоже пройдёт крутой исторический фестиваль — «Ратное дело: Самарский острог». Интервью с его организатором Игорем Майоровым можно почитать здесь.

Используемые в материале фотографии предоставлены агентством исторических развлечений «Ратоборцы» и взяты из архива Николая Чеботарева. Фотография обложки – Светлана Петрусенко.

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» 

Когда город-курорт плавится от жары, утомлённые солнцем самарцы ищут спасения на берегу Волги. Мало кто знает, что как раз в это время в далёком 1879 году из жаркой Самары отправились на покорение среднеазиатских просторов несколько жителей нашего города. В историю это путешествие вошло как Самарская учёная экспедиция. 

О таинственном руководителе этого похода, волею судеб оказавшемся в нашем городе, великом князе Николае Константиновиче Романове, рассказывает самарский краевед Игорь Махтев.

В 1878 году в Самаре родился правнук императора всероссийского Николая I. Об этом не писали столичные газеты, да и местная пресса предпочитала молчать. На то были веские причины. Но всё же главный герой нашего рассказа — не рождённый в Самаре младенец царских кровей, а его отец — великий князь Николай Константинович Романов.

В своих воспоминаниях графиня Мария Эдуардовна Клейнмихель, известная представительница «высшего света», хозяйка политического салона в Санкт-Петербурге, пишет о Николае Константиновиче: «…будущий историк скорее предоставит ему место в царстве легенд, чем в истории». Как же права была старая графиня, сравнивая великого князя с таинственными личностями российской истории, такими как Калиостро, княжна Тараканова, Лжедмитрий. Об этом великом князе существуют разноречивые мнения. Одни считают его жертвой своих либеральных идей, другие приписывают ему самые страшные преступления, третьи считают его филантропом и ученым.

Никола — любимец двора

Великий князь Николай Константинович Романов родился 2 февраля 1850 года. Старший сын великого князя Константина Николаевича и его жены Александры Иосифовны, урождённой принцессы Саксен-Альтенбургской, он был любимцем семьи и своего венценосного дяди Александра II.

Николе, так его называли в семье, была уготована прекрасная карьера и блестящее будущее. Наследник Мраморного дворца в Петербурге и имения в Павловском. Признанный красавец и умница, великий князь Николай Константинович первым из Романовых получил высшее образование, окончил Академию Генерального штаба с серебряной медалью. Когда Николе исполнилось 20 лет, мать попыталась устроить его брак с прелестной принцессой Фредерикой Ганноверской, но та была влюблена в адъютанта своего отца барона Павла фон Рамингена, за которого впоследствии вышла замуж. Отвергнутый принцессой великий князь, как судачил столичный свет, пустился во все тяжкие.

Великий князь Константин Николаевич с женой Александрой Иосифовной и их старший сынвеликий князь Николай

Никола

Великая княгиня Александра Иосифовна с детьми Николаем и Верой

Cherchezlafemme

Поздней осенью 1871 года из Парижа в Петербург приехала американка Фанни Лир. Настоящее имя американской танцовщицы и актрисы, а попросту кокотки и авантюристки Harriet Blackford. Родилась она в Америке в семье священника, в юности сбежала из дома в Европу, где вела жизнь дамы полусвета. С великим князем Фанни познакомилась на бал-маскараде в Большой опере. Между Николой и Фанни завязался бурный роман.

«Клянусь всем, что есть для меня священнейшего в мире, никогда нигде и ни с кем не говорить и не видеться без дозволения моего августейшего повелителя. Обязуюсь верно, как благородная американка, соблюдать это клятвенное обещание и объявляю себя душою и телом рабою русского великого князя. Фанни Лир».

Такую полушутливую расписку взял великий князь с Фанни Лирв первую же ночь их знакомства. С тех пор Николай Константинович в письмах к Фанни называл её не иначе как «моя жёнушка».

Роман Николая и Фанни обсуждал весь столичный свет. Они ругались и мирились, путешествовали по Европе и даже пытались тайно обвенчаться. Великий князь тратил на свою «жёнушку» огромные деньги. Слухи о недостойном поведении любимого племянника дошли до Александра II.

Клин клином

Что может отвлечь от любовных переживаний мужчину? Только война. В феврале 1873 года капитана Генерального штаба, Николая Константиновича Романова, отправили в Туркестан. К 70-м годам XIX века последним независимым государством в Средней Азии оставалось Хивинское ханство. Хивинский поход 1873 года был самым трудным из всех туркестанских походов русской армии. Николай Константинович, как и подобает русскому офицеру, делил тяготы походной жизни со своими соратниками, участвовал в стычках с неприятелем и врученную ему от имени императора Александра II золотую саблю заслужил по праву, как и чин полковника.

В Хивинском походе великий князь познакомился с прикомандированным к Туркестанскому отряду инженер-полковником Дмитрием Ивановичем Романовым. Писатель, путешественник, человек увлечённый, он «заразил» великого князя изучением Средней Азии. Николай Константинович начинает вести путевые заметки обо всем, что может иметь интерес в военном, научном и промышленном отношениях. Так зародилось непреходящее увлечение великого князя Средней Азией, изучению и покорению который он посвятил всю свою жизнь.

Военно-походная жизнь не прошла бесследно для здоровья великого князя. Николай Константинович заболел тяжёлой формой лихорадки, но все трудности и невзгоды похода не излечили его от лихорадки любовной. При каждом удобном случае он писал Фанни Лир. И в письмах его были не только рассказы о военных победах.

«… Я искал подругу между всеми женщинами Петербурга, и только встретив на своем пути прекрасную, остроумную и, что важнее всего, дорожившую мною блондинку Фанни Лир, сказал себе: «Свершилось, мой home найден…»… я так боюсь потерять тебя, что схожу с ума»…

28 мая Хива была взята. Великого князя ждут в Петербурге, но он пишет Фанни Лир письмо, в котором назначает свидание в Самаре.

 Первый визит в Самару

26 июня Фанни Лир выехала из Парижа и 30-го была уже в Москве. Выехав с вечерним поездом, Фанни скоро спускалась по Волге на скромном пароходе. «Никогда не забуду эту широкую и пустынную реку с ее песчаными берегами, где не на чем остановиться глазу. Только от Симбирска с обеих сторон реки выступают крутые горы и зеленеющие холмы». Десять дней Фанни прожила в Казани, ожидая телеграммы от великого князя. Потеряв терпение, решила ехать в Петербург.

Едва Фанни приехала в Петербург, как получила депешу, извещавшую, что великий князь в Орске и, что она должна немедленно выезжать. Тотчас же пустилась в обратный путь, на этот раз уже сразу до Самары, где великокняжеский слуга вручил ей письмо: «Самара, 6 июля 1873 г. Наконец, после пятимесячной разлуки, я увижу тебя. Не верю своему счастью, но у меня в руках твои письма, убеждающие, что это не грезы. Мне казалось, что я похоронен и все кончено, и вот я возвращаюсь к жизни… Ты была права: я стал более человеком, а ты, конечно, более женщиной, чем прежде. Если даже хивинская экспедиция не разлучила нас, то все другие средства будут бессильны… Еще несколько минут, и я раздавлю тебя в моих объятиях».

Но мы-то знаем, к кому спешил Никола.

Из воспоминаний Фанни Лир: «Я взяла карету и поехала в указанный отель, где очутилась между двух его друзей. Вошел слуга отеля, запер дверь и унес с собою ключ. Оставшись одна, в неописуемом волнении я бегала из угла в угол, поправляла прическу, стягивала на себе кушак (он любил тонкие талии), смотрелась в зеркало. Сердце мое стучало молотом; мне хотелось и плакать, и смеяться.

Вдруг бешеное «ура» раздалось на улице. Подбежав к окну, я увидела любимого человека, шедшего большими шагами и окруженного толпой людей, целовавших ему руки и даже ноги. Я слышала, как он вошел в отель, прошел в соседний номер и вышел на балкон, чтобы сказать оттуда народу несколько слов.

Наконец он освободился, тихонько постучался в мою дверь и сказал, как будто мы только вчера расстались:

-Фанни Лир, впусти меня.

-Да я не могу, слуга запер дверь и унес ключ с собой. Скоро желанный ключ щелкнул, и он вошел.

Вместо того чтобы броситься в его объятия, я, не знаю почему, убежала от него и скрылась за драпировкой. Он отыскал меня там, взял за руки и впился в меня жадными глазами, в которых стояли слезы…

Я долго не могла сказать ни слова; волнение счастья захватывало дух. Он очень загорел и похудел, но был совершенно здоров. Свидание наше было кратко, потому что он должен был отправиться на обед, данный представителями города, а после этого на смотр пожарных…

Отец торопил его с отъездом в Петербург, и на другой день мы выехали в Саратов на пароходе «Александр II», построенном по американскому образцу. Как мы ни старались быть незамеченными, но он нигде не находил желанного покоя. Что ни остановка, то новые депутации, триумфальные арки, знамена, барабанный грохот, хлеб-соль. Он благодарил, а толпа ревела «ура».

Не так часто Самару посещали императорские высочества и величества, а потому приведём «гостевой маршрут» образца 1873 года. Итак, после свидания с Фанни, великий князь поспешил в собор, где был встречен духовенством. После осмотра части города и вновь строящегося собора позавтракал в своей квартире в дворянском собрании при большом стечении официальных лиц. «Время до обеда было посвящено осмотру города. Его Высочество изволил осмотреть городской Струковский сад, пожарную команду, которая была вызвана, по тревоге, на Алексеевскую площадь, и наконец, рыбный садок здешнего рыбопромышленника купца Мясникова… После обеда Великий Князь осчастливил своим посещением Николаевский сиротский дом, где хор воспитанниц исполнил гимн «Боже царя храни», и потом изволил осматривать кумысо-лечебное заведение докт. Постникова и г. Аннаева, где Его Высочество благосклонно принял предложенный ему городским обществом чай, и в 10 часов вечера возвратился в город».

Гостиница Аннаева

Дворянское собрание

Скандал в благородном семействе

11 июля 1873 г. великий князь и Фанни прибывают в Петербург и уже через три дня выезжают в Вену. По возвращении в Петербург князь занимается устройством своего дома и подготовкой к научной экспедиции в бассейн реки Амурдарьи. Родители Николая Константиновича всё ещё надеялись «спасти» сына от коварной Фанни Лир. Коль не помог военный поход, поможет женитьба. Квартирный вопрос, который испортил обыкновенных людей, конечно, не стоял так остро в царской семье, но по традиции великие князья должны были приводить своих жён в собственный дворец. Для этих целей Николаю Константиновичу приобрели особняк графа Кушелева-Безбородко на Гагаринской улице. Часто этот особняк называют Вторым или Малым мраморным дворцом.

Великий князь был восхищен своим приобретением. На обустройство дворца он тратил огромные деньги. Он хотел иметь картины Грёза, Рубенса, Воувермана и очень торопился. Впрочем, первой, кто увидел великолепие дворца, была Фанни Лир, которой он вручил серебряный ключик от одной маленькой двери.

Великий князь погряз в долгах. Великокняжеского содержанияне хватало на обустройство нового дома и удовлетворение запросов привыкшей к роскоши американки.

В апреле 1874 года из спальни великой княгини Александры Иосифовны в Мраморном дворце похищены драгоценности — три крупных бриллианта с иконы, подаренной Николаем I своей невестке. Великая княгиня вне себя поручила шефу жандармов графу П. А. Шувалову, во что бы то ни стало найти дерзкого похитителя. Полиция действительно нашла несколько раз перепроданные брильянты, и без труда проследила хождение их по рукам до самого несчастного молодого человека. Скандал вышел громадный. Брильянты были заложены в ломбард капитаном Варнаховским якобы по приказанию Николая Константиновича.

Константину Николаевичу было предоставлено право решать, давать ли делу дальнейший ход или прекратить его производство. Константин Николаевич беседовал с сыном, следует ли продолжать начатое дело и Николай Константинович настаивал на производстве дальнейшем и притом самом строгом и публичном расследовании. Николай Константинович, несмотря на неопровержимые улики, не изменил своих показаний. В этот же день 15 апреля была арестована Фанни Лир и у нее, по приказу Шувалова, был произведен обыск.

С 16 апреля Николай Константинович находился под домашним арестом.

Александр II подписал указ, в нем излагалась официальная версия скандала: «признаки душевной болезни, расстройство умственных способностей». Над великим князем устанавливалась опека «в лице его августейших родителей».

На долгие годы великий князь был изгнан из царской семьи, его имя было запрещено упоминать в официальных бумагах двора, его признали душевнобольным и отправили в ссылку, из которой он так и не вернулся. Фанни Лир выслали из России, с великим князем она больше не виделась. Капитан Варнаховский застрелился, но кому интересна судьба этих маленьких людей.

Скажи, кто твой кумир, и я скажу кто ты

В первые годы после учреждения опеки местопребывание великого князя неоднократно менялось. Специально приставленные к нему лица и врач-психиатр доносили его отцу о состоянии здоровья и образе жизни Николая Константиновича.

В феврале 1878 года Николай Константинович находился в Оренбурге. И вновь разразился скандал.

В церкви посёлка Берды великий князь под именем отставного полковника Волынского обвенчался с дочерью оренбургского полицмейстера Надеждой Александровной Дрейер. Венчал их священник Райский, впоследствии на допросе показавший: «15 февраля 1878 года повенчан в седьмом часу вечера по незнанию моему Волынской губернии сын помещика отставной полковник Николай Иванович Волынский с дочерью подполковника девицей Надеждой Александровной Дрейер. При венчании никого не было, кроме дрейерского (как они называли) племянника, который был у них за кучера».

Брак был признан незаконным. Священника Райского по причине допущенных им противозаконных действий уволили за штат, низвели в причетники навсегда, «с воспрещением ему священнослужения, рукоблагословения и ношения рясы». Семейству Дрейер было предписано покинуть Оренбург.

Почему великий князь назвался Волынским? Как вспоминает графиня Клейнмихель: «Никто не понимал, почему он избрал это имя, я же вспомнила времена нашей молодости и «Ледянной дом» Лажечникова. Артемий Волынский, преследуемый Бироном, государственный деятель, был любимым героем Николая». В 1740 году Волынского арестовали по ложному доносу, под пытками он так и не признал своей вины. Его обвиняли в том, что он намеревался сделаться государем в случае кончины Анны Ивановны. Был вынесен приговор, по которому Волынского подвергали казни через посажение живым на кол с предварительным вырезанием языка. Но, велика милость царская, императрица смягчила приговор. 28 июня 1740 года в Петербурге, на Сытном рынке, после вырезания языка Волынский был казнен отсечением руки и головы.

Ещё один «псевдоним» великого князя – Искандер. Так в Азии называли Александра Македонского, так Николай Константинович назвал своё имение близ Ташкента, фамилию Искандер получат впоследствии два его сына, Артемий и Александр, рождённые Надеждой Александровной. Безвинно казнённый герой и завоеватель Мира – два кумира опального великого князя.

Самара. Второе пришествие

6 сентября 1878 г.из Самары в Оренбург уходит депеша с просьбой уточнить — когда Николай Константинович выезжает в Самару. На что был получен ответ: «Великий князь выехал из Оренбурга в степь для проверки по изысканию пути проектируемой железной дороги, имеющей быть произведённой в Ташкент, откуда, как говорят, возвратится в конце сентября или в начале октября прямо в Самару, где и будет иметь своё пребывание».

Вслед за опальным супругом в Самару приехала Надежда Александровна Дрейер.

Прошло пять лет после первого визита в Самару великого князя, город встретил царственного гостя совсем по-другому. Не было восторженных криков «Ура», не было украшенных флагами и иллюминованных по вечерам улиц, и хор сироток не пел «Боже царя храни». Этого визита вообще как бы не было. Только воспоминания горожан, да пара записей в метрических книгах самарских церквей — всё, что осталось в истории Самары о двухлетнем пребывании великого князя и его двора.

«Необыкновенный ссыльный держался в мещанском городке скромно и просто. Часто можно было видеть его высокую фигуру англо-саксонского типа на улицах, летом — в тужурке и двухкозырной каске индийского офицера; зимой на катке в Александровском саду катающегося в архалухе из верблюжьего сукна, среди гимназистов».

Так писал о великом князе Александр Александрович Смирнов (Треплев) в своём очерке «Старый самарский театр и быт». По инициативе Николая Константиновича в Самаре было образовано общество любителей музыкального и драматического искусств. Великий князь был первым представителем правления общества.

Как вспоминал известный самарский букинист Павел Петрович Шибанов, великий князь и его свита разместились в доходном доме Реутовского. Татьяна Федоровна Алексушина в книге «Самарские судьбы российского дворянства» пишет, что дом этот сохранился и находится по адресу ул. Ленинградская, 20. Здание многократно перестраивалось и надстраивалось, но на первом этаже ещё сохранились элементы первоначальной постройки.

Великокняжеские кумовья

Надежда Александровна Дрейер 19 декабря 1878 года родила сына. Так в нашем городе появился на свет правнук императора Николая I. Крестили младенца 15 февраля 1879 года в Вознесенском кафедральном соборе. Запись в метрической книге под номером 21: «Дворянка Надежда Александровна Дрейер приняла на воспитание младенца при записке следующего содержания: «Прошу Вас принять на воспитание младенца родившегося 19 декабря 1878 года и окрестить его под именем Артемия и дать фамилию Волынский». Ключарь протоиерей Алексий Кротков, протодьякон Павел Румянцев». Восприемниками (крёстными) Артемия Волынского стали самарский купец Георгий Иванович Курлин и купеческая жена Вера Акимовна Курлина. В метрических книгах есть ещё одна графа «Рукоприкладство свидетелей записи по желанию», в ней пожелали оставить свои подписи два самарских купца: «Запись свидетельствую Самарский купец Георгий Курлин, Самарский купец Константин Курлин».

Читая этот документ, вопросов возникает больше чем ответов. Почему Надежда Александровна усыновила собственного сына? Юридически её брак с великим князем был признан незаконным, по всей видимости, не желая портить документы сына «позорной» записью в метриках «незаконнорожденный», она выдала его за подкидыша с запиской. Как на этот подлог пошёл протоиерей Алексий Кротков,человек честный, священнослужитель с безупречной репутацией? Не знал? Памятуя о незавидной судьбе священника Райского, обвенчавшего великого князя в Оренбурге, это более чем странно. Почему представители известной самарской купеческой фамилии стали крёстными великокняжеского сына? Что связывало семью Курлиных с великим князем? По странному стечению обстоятельств, первое упоминание о Курлиных относится к 1873 году, в том же году в Самару после Хивинского похода прибывает Николай Константинович. Следует заметить, что в Хивинском походе принимали участие уральские казаки, выходцами из которых были братья Курлины, да и в последующих экспедициях в Среднюю Азию уральские казаки постоянно сопровождали великого князя. Может быть, он не зря выбрал Самару для своего свидания с Фанни Лир, может быть у него в нашем городе были свои люди, подготовившие эту встречу?

Крёстные Артемия Волынского

Ключарь Вознесенского кафедрального собора протоиерей Алексий Кротков

Фотографии из книги И.В. Крамаревой «Купцы Курлины: история семьи в истории России»

  Опальный цербер опального князя

В 1877 году главным распорядителем при великом князе был назначен граф Николай Яковлевич Ростовцев. Его отец Яков Иванович – один из разработчиков манифеста об освобождении крестьян 1861 года. В 1856 году Николая Яковлевича произвели в полковники и назначили флигель-адъютантом императора Александра II. А 5 июня 1862 года по указу императора Ростовцев отстранен от двора и отправлен в отставку за то, что Николай Яковлевич с братом Михаилом поехали в Англию и там встречались с Герценом.

После нескольких лет забвения, опальный граф по ходатайству великого князя Константина Николаевича возвращен в свет. Возможно, Константин Николаевич надеялся, что переживший изгнание граф, лучше, чем кто-либо поймёт его опального сына, но дружбы между двумя Николаями не получилось.

В Самару Ростовцев перебрался со всем семейством. Женат он был на художнице Марии Васильевне Бриджман, которая в 1865 году родила близнецов Якова и Александру, в 1869 году Михаила, а 1878 году Веру. Буквально через несколько месяцев после приезда в Самару, семью Ростовцевых постигло несчастье, 16 ноября в возрасте девяти месяцев умерла Вера. Причина смерти малышки странна и нелепа: «от прорезывания зубов». Похоронили её на кладбище Иверского монастыря.

Вместе с семьёй Ростовцева приехала в Самару и мать Николая Яковлевича Вера Николаевна. Дочь литератора Н. Ф. Эмина, Вера Николаевна всю свою жизнь посвятила детям и благотворительности. Кавалерственная дама ордена Святой Екатерины, попечительница Александро-Мариинского детского приюта, она продолжила свою благотворительную деятельность и в Самаре.

Николай Яковлевич Ростовцев. Фотография сделана в Самаре в ателье Тадовского (из ФБ Ольги Хорошиловой)

Вера Николаевна Ростовцева

Самарская учёная экспедиция

До переезда в Самару Николай Константинович трижды совершал научные поездки по Средней Азии: летом и осенью 1877 года и осенью 1878, из которой он вернулся уже в Самару. В ноябре 1878 года в самарской типографии Свербулова была напечатана брошюра «Исследование направления Среднеазиатской железной дороги между Уралом и Сыр-Дарьей». Весной 1879 года в Самарской губернской типографии тиражом 1200 экземпляров была отпечатана брошюра «Аму и Узбой». На брошюрах нет имени автора, и даже информацию о том кто разрешил печатать, указывать было запрещено.

Пребывание великого князя в Самаре явно приносило ему удачу. Рождение сына, выход в свет его научных публикаций, и словно подарок к крещению сына 16 февраля на имя самарского губернатора приходит письмо из канцелярии министерства внутренних дел о разрешении «Его Императорскому Высочеству Великому Князю Николаю Константиновичу предпринять весною сего года, в сопровождении Графа Роствцова и других лиц, путешествие по разным степным и другим местностям находящимся в Оренбургском и Туркестанском краях». Так началась подготовка к самому масштабному среднеазиатскому путешествию великого князя, вошедшему в историю как «Самарская учёная экспедиция».

Подготовка к Самарской экспедиции для исследования направления Среднеазиатской железной дороги и изучения бассейна реки Амударьи затянулась, намеченная на весну, она началась только в последних числах июля, когда все члены экспедиции собрались на общий сборный пункт, в Самарканде.

Художник и историограф экспедиции Н. Н. Каразин так описывает начало пути: «От Самарканда мы разделились па две части: одна должна была идти на Кара-Тюбииское горное ущелье и затем Шорский перевал, на Шар, Китаб-Дербент, другая — на Карши, Гузар и тоже Дербент, где предполагалось соединение обоих отрядов». В этой экспедиции принимал участие и самарский художник Николай Евстафьевич Симаков. Тот самый Симаков, который изготовил эскиз Самарского знамени.

Путешествие было долгим и трудным. Песчаные бури, безводная пустыня, переход через горы и стычки с враждебными туркменами-текинцами.

Трофеи этой экспедиции легли в основу экспозиции Самарского краеведческого музея. 19 февраля 1880 года, в музей, который существовал тогда только на бумаге, поступила первая коллекция: «одежда и принадлежности туркмен» (седло, шашка, штаны, рубаха, сапоги, халат – всего 14 наименований). Первым дарителем был великий князь Николай Константинович.

Хозяева первых экспонатов Самарского краеведческого музея

 Пустынка — Ташкент

 В ноябре 1880 года великому князю разрешили поселиться в имении Пустынка Санкт-Петербургской губернии, что было несомненным послаблением. Уехав из нашего города, он не потерял с ним связи, так сохранилась переписка с врачом Н. В. Постниковым о лечении и воспитании его сына Артемия.

В 1881 году от рук террористов погиб Александр II. Николаю Константиновичу не разрешили присутствовать на похоронах своего дяди. И вновь конфликт, отказ присягать своему кузену Александру III, и новая ссылка. В этот раз в Ташкент, где опальный князь прожил с небольшим перерывом до 1918 года.

О жизни великого князя в Ташкенте написано много книг и статей. Чего только не было в ташкентской жизни великого ссыльного, обводнение Голодной степи и постройка русских посёлков в Туркестане, благоустройство Ташкента и его любовные похождения, и хорошее и плохое. Все эти годы с ним была Надежда Александровна. В Ташкенте у них родился сын Александр. И даже женитьба князя на Дарье Часовитиновой — дочери казака, не разлучила их. Николай Константинович мог свободно появиться в обществе одновременно с двумя своими жёнами.

Надежда Александровна долгие годы пыталась наладить отношения с семьёй мужа и добиться признания своих сыновей. В 1899 году последовало высочайшее повеление о присвоении Н.А. Дрейер и двум её сыновьям Артемию и Александру потомственного дворянства и фамилии Искандер. Н. А. Дрейер все-таки добилась ряда привилегий для своих детей.

 Волынский — Искандер

О родившемся в Самаре Артемии Николаевиче Волынском – Искандере достоверных сведений почти не сохранилось. Что доподлинно известно: Артемий окончил пажеский корпус, недолго прослужил в лейб-гвардии Гатчинском полку синих кирасир Е. И. В. Марии Федоровны, куда позднее поступил служить и его младший брат Александр, вышел по собственному желанию в отставку, вел жизнь частного человека. Далее сведения ничем не подтверждённые. Увлекался модными тогда теософскими течениями и был то ли толстовствцем то ли адептом учения Блаватской. В начале войны его призвали в армию. Когда одна воинская часть отказалась идти на фронт, Искандер был направлен ее «усмирить». После того как он выяснил, что солдаты этой части принадлежат к некой секте, не признающей убийства, он отказался применить к ним расстрел. За это его разжаловали в рядовые. После Октябрьской революции он попал в ряды Красной Армии,участвовал в боевых действиях на Оренбургском фронте против атамана Дутова. В 1919 г. заболел тифом, умер и похоронен предположительно в Ташкенте, место захоронения неизвестно.

По другой версии, служил в белой армии и воевал на стороне Дутова, погиб.

Младший брат Артемия – Александр воевал на стороне белых. После эмиграции жил в Греции по приглашению своей тёти и крёстной матери – вдовствующей королевы Греции Ольги Константиновны. Отказавшись от её помощи, работал в Афинах таксистом. Позже переехал во Францию, где также был таксистом, а также поваром, ночным сторожем, рассыльным. Александром Николаевичем было написано несколько произведений мемуарного характера. В своих воспоминаниях он ни словом не обмолвился о судьбе старшего брата.

Не удалось найти ни одной фотографии Артемия Искандера. Но сохранился его автограф. В Гатчинском дворце-музее хранится дарственный палаш великого князя Михаила Александровича с автографами его сослуживцев, который был преподнесен офицерами Лейб-гвардии Кирасирского полка в 1909 году.Дарственная надпись: «АВГУСТѢЙШЕМУ ОДНОПОЛЧАНИНУ ТОВАРИЩИ КИРАСИРЫ ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВА». Под номером 29 автограф Артемия Николаевича Искандера.

Подробнее о палаше читайте здесь.

Артемий Искандер был в приятельских отношениях со своим однополчанином и троюродным братом великим князем Михаилом Александровичем, в пользу которого впоследствии отрёкся от престола император Николай II.

В 1918 году Николай Константинович Романов скончался от воспаления лёгких в Ташкенте. В его дворце открыли музей искусств, основу которого составила огромная коллекция великого князя. Сейчас в музе искусств Узбекистана хранится практически точная копия скульптуры Кановы «Венера с яблоком в руке», только вместо Полины Боргезе на мраморном ложе лежит Фанни Лир, и картины его соратников по Самарской учёной экспедиции Н. Н. Каразина и Н. Е. Симакова.

ДГ запускает серию материалов о том, как обстоят дела с общественным транспортом в Самаре. Мы хотим выявить главные косяки и попытаться их исправить. Для начала обратились к главным экспертам в этом вопросе – к местным жителям, чей день начинается и заканчивается в маршрутке/трамвае/автобусе.

Из откликов на опрос редакции можно составить целую книгу ярких афоризмов. Пока же корреспондент ДГ собрал самые хлёсткие отзывы и выделил главные, по мнению горожан, проблемы общественного транспорта в Самаре.

Поза камасутры

Разговор про общественный транспорт стоит начать с качества этого транспорта. В Самаре 90% автобусов безумно грязные (независимо от того, принадлежат ли они муниципалитету или частникам) – такого мнения придерживается большинство участников опроса. Они замечают, что во многих автобусах за поручни, двери, потолок невозможно держаться, потому что всё это в мазуте.

Это касается и газелей. Даже в большей степени, чем автобусов. Один наш читатель, в частности, отметил, что по Самаре ездят «совершенно убитые газели на 213 маршруте». Кроме автобусов и газелей, у постоянных пользователей общественного транспорта большие претензии к «пазикам». Состояние этого средства передвижения без прикрас описал один из наших читателей:

— Хотелось бы, чтобы из салонов «пазиков» исчезли, наконец, грязные канистры и тряпки. В салонах очень грязно и пыльно. Если на кочке подскочит автобус, вся пылища в воздухе и в салоне дышать нечем. Это ад для детей, аллергиков и астматиков. Мягкие кресла не везде прикручены. Вроде бы есть свободные места, но сидеть на них невозможно, так как съезжаешь на каждом повороте.

По замечанию читателей, в наполненный пылью салон нередко вторгается крепкий запах табака. И это раздражает не меньше, чем разбитые автобусы. А когда обе эти проблемы сочетаются, пассажиры мечтают только об одном – поскорей самоустраниться. «В автобусах ЛиАЗ очень маленькие форточки, в пробках просто сознание можно потерять от духоты. Вот бы не закупать ЛиАЗы», – мечтает одна из читательниц.

Между тем, прошлой осенью областной департамент транспорта записал ЛиАЗы в список самых комфортных автобусов для перевозки пассажиров. Туда попали также машины марки «Скания» и МАЗ-206. Однако, судя по результатам опроса ДГ, этот вид общественного транспорта тоже не в почёте у самарцев. Устройство сидений в привезённых из-за рубежа автобусах крайне неудобно. Неумелый апгрейд салона отечественного транспорта заставляет пассажиров вспомнить школьные уроки гимнастики, чтобы протиснуться между кресел.

Одна из наших читательниц, подытоживая тему с убитыми автобусами, в дантевской манере передала атмосферу того ада, по которому каждый день приходится путешествовать пассажирам самарского общественного транспорта:

— Как правило, грязь и пыль вне зависимости от времени года. Пока оно ездит, это мыть не надо. Пассажиры все равно оботрут все одеждой. Иногда вас радуют торчащие шурупы после апгрейда салона. Вонь соляркой и прочим таким. Курящие водилы. И всеми любимые вызывающие тошноту автоотдушки. Перепланировка сидений в маршрутках, где ваши ноги либо в сложной позе камасутры с соседом напротив, либо в китайской пытке раздробления коленных чашечек о впереди стоящие сидения. Третий вариант, видимо, йога – ваши колени на уровне мочек ушей.

Гуляющие в темноте

Несмотря на ужасное состояние общественного транспорта, жители области всё чаще отказываются от личного автомобиля. Пассажиропоток с прошлого лета увеличился на десятки процентов. Следовательно, и транспорт общественный должен чаще появляться на  остановках. Однако в Самаре эта простая формула не действует. Читатели ДГ делятся наблюдениями по этому поводу:

— В связи с недавним перераспределением единиц подвижного состава у автобусов значительно увеличился интервал между движением по ряду маршрутов (23, 37, 47). После 20:00 ожидание доходит до 30-40 минут.

На длинные перерывы в движении 47-х автобусов указывают ещё несколько наших читателей. Его брат – маршрутка №247 – ситуацию не спасает. «У площади Революции с 9 часов вечера 247-го в морозы или дождь сильный можно час стоять и так и не дождаться. И ещё утром в 7-8 часов из Советского района в старый город очень трудно на нём уехать. Ходит редко, забитый людьми до предела, втиснуться нереально, а желающих много», – так описывает работу этого маршрута один из его постоянных пассажиров.

Многие читатели сходятся во мнении, что после девяти часов вечера практически никуда нельзя уехать. К этому времени закрытыми становятся маршруты до Новокуйбышевска, Сухой Самарки и Стошки, проезд от ж/д вокзала к Дому ветеранов, путь с поляны Фрунзе в центр. И самим жителям центра после восьми часов вечера не хватает транспортного кислорода. Об этом рассказала одна из участниц опроса:

— После 20.00-20.30 от ЦУМ Самара и ЖД невозможно уехать в центр (р-н сквера Высоцкого), муниципальный транспорт исчезает или переходит в режим «раз в час» (6 и 16 троллейбус, автобусы 11, 5д, 77, 53), а вместе с ними исчезают и «пазики» (48д и 77д, маршрутки на пригород). Реально дождаться или 205 маршрутку, или пешочком. Так и получается – живёшь вроде рядом, а вариант только гулять пешком по темноте.

Гулять в поисках автобуса приходится и днём. Не хватает маршрутов из центра (Полевая, Самарская, проспект Ленина) до «Космопорта» по Дыбенко. Маршрутки не спасают – ходят редко и долго тащатся до «Космопорта». Нет, по словам местных жителей, ни одного автобуса или маршрутки, которая ходит по Владимирской до Полевой и далее к Волге. Что касается непосредственно набережной – многие читатели заметили, что «старая» её часть осталась практически без муниципального транспорта:

— Невыносимо ждать 16 троллейбус и 11 автобус, потому что интервал официально может достигать двух часов. Подниматься по Некрасовской или Венцека то ещё удовольствие. Около Речного вокзала из муниципального транспорта только автобус № 11, который ходит 7 раз в день.

У жителей спальных районов своя головная боль. Без пересадок до центра не доедешь. «С остановки Нагорная на Ново-Вокзальной не идет ни один трамвай, ни автобус, ни маршрутка в сторону «Апельсина». Приходится ехать до Солнечной, а далее пересаживаться. Вечером от «Апельсина» в сторону Нагорной опять же никакой транспорт не идет прямым рейсом, а трамваи только в депо», – с горечью отмечает один из читателей.

Тройка льгот

Небольшая ремарка о льготных пересадках. У нас их нет. Зато есть «чёрные отрезки», по которым на одном маршруте не проехать. Например, ж/д вокзал – Самарская площадь. Либо с пересадкой, либо часть пути пешком. Есть вариант – доехать на 50-м или на 206-м. Но оба этих маршрута традиционно наполняются под завязку ещё на вокзале, и путь до Самарской площади (особенно летом) превращается в кошмар.

Некоторые наши читатели писали, что в твиттере департамента транспорта была информация о льготных пересадках на трамваях. Правда, сделать это можно, только если трамвай идёт в депо без предупреждения пассажиров, что бывает крайне редко. Хотя давно уже можно было ввести льготную карту «Тройка», как в Москве, Питере, Новосибирске, Волгограде, которая позволяет делать бесплатную пересадку.

Удалёнка как приговор

Пусть с пересадками, но у жителей спальных районов всё же больше шансов попасть в центр, нежели у обитателей районов действительно отдалённых. Красная Глинка, Управа, Южка, Кошелев, Крутые Ключи – у них свой мир, своя планета, до которой общественный транспорт зачастую не доезжает. А с заходом солнца жизнь в этих районах становится невыездной. О несвободе передвижения на общественном транспорте рассказывает один из местных жителей:

— Из Южного города единственный маршрут до а/с Аврора №141 идёт до моста, потом нужно идти пешком через мост. «Пазики» переполнены, стоят по 1,5 часа в пробке. И после перехода моста ещё приходится ждать, когда очередной «пазик» соизволит поехать. Нужно или заменить их на Газели (и увеличить количество), чтобы не ходить через мост, или заменить на большие автобусы, чтобы хоть ехать нормально. А то это невозможно просто! Стоять 1,5 часа, потом идти через мост, ждать ещё 15 минут, и только потом, наконец, доехать до Авроры, где уже пересесть на другой маршрут и добраться на работу!

Для красноглинцев и управцев масса жалоб на 50-й маршрут. Судя по оставленным ими комментариям, автобус-полтинник ходит только до 9 вечера. После на дорогах можно изредка увидеть маршрутку. И то, как говорят жители этих районов, при большой удаче. Та же ситуация с 45-м автобусом. По выходным и праздникам, говорят, этот маршрут можно ждать вечно.

Трудновато уехать и с самой Красной Глинки. Местные признаются, что маршрутки просто игнорируют остановку «Автостанция» по пути в город. И приходится «стопорить» их на углу. У кошелевцев проблемы схожие – набитые 67-й маршрут после восьми часов вечера проезжает мимо всех остановок. Видимо, рабочий день у водителей так рано заканчивается – гадают жители района.

Не везёт в этом плане и жителям Стошки. Чем ниже солнце, тем меньше у них шансов попасть домой. После девяти часов вечера перестают ходить «короткие» 48-е с площади Революции, и транспортная связь со 116-м километром обрубается вовсе. Собрат по несчастью – район «ДиПорта». Здесь 124-я маршрутка ходит редко и моментально набивается, притом, что это, пожалуй, самый удобный маршрут до Зубчаниновки и дальше к Смышляевке.

Трамвайный сюр

Разнообразие косяков автобусов и маршруток не идёт ни в какое сравнение с проблемами работы трамваев в Самаре. Меньшее из зол – это трамвайная дорога от Госунивера (бывшего) до Постникова оврага. Участники опроса несколько раз обращали на неё внимание – из-за неудобной пересадки трамваев, приходится идти по грязи, которая здесь, как константа, образуется в любую погоду.

Помимо пешеходов, на Постниковом овраге в вечернее время не хотят появляться и сами трамваи. По крайней мере, на это указывают наши читатели:

— С завода Тарасова в сторону Постникова оврага с 8 до 9 вечера невозможно уехать. Перерыв между трамваями минут 40, потом приходит одновагонный трамвай, в который, естественно, набивается толпа. Кто вообще придумал одновагонные трамваи в миллионном городе?! Одновагонная 20-ка – это что-то. Меньше двух вагонов на востребованных маршрутах пускать нельзя.

Проблемным местным жителям кажется также 22-й трамвай. Говорят, после 17 часов он не идёт по маршруту – сворачивает в депо. А трамваи, идущие всё же по маршруту, можно прождать по часу-полтора. Постоянные пользователи 22-го обвиняют в этом кондукторов. По их мнению, это они уговаривают водителей двигать в сторону депо. Те же кондукторы утром, ближе к 11 часам, гонят вагоны из города до Барбошиной поляны и там встают на обед. Видимо, совместная трапеза это корпоративная этика ТТУ – шутят участники опроса ДГ.

Другие серьёзно рассуждают ещё об одной проблеме 22-го трамвая – урезании маршрута, когда трамвай попадает в пробку:

— Уезжая из города в час пик, часов в 5-7 вечера, трамваи могут один за одним идти на поляну или в депо на Фадеева. Ибо у них конец смены. Таким образом, мнимый график движения, когда в теории на любой остановке маршрута раз в 12-15 минут можно дождаться трамвая, летит коту под хвост. Задача — не развозить пассажиров до определенного времени в соответствии с графиком (включая удаленные участки маршрута), а вовремя попасть в депо, и пофиг, как с вашего урезанного маршрута люди будут ждать пересадки по часу на Солнечной или на Поляне.

Не вредным, но бесполезным местные жители считают маршрут трамвая №24 выходного дня (до Металлурга). Вагоны с этим номером шуршат по Металлу довольно часто, но спросу на них практически нет. По мнению многих участников опроса, лучше было бы пустить трамвай от Авроры до Металлурга, который бы ходил даже с интервалом в 30-40 минут.

***

Так как первый материал серии составлен по ответам читателей ДГ, то было бы нечестно закончить его собственным рассуждением. Специально для этого я оставил одну ёмкую фразу нашего читателя, в которой коротко и ясно объясняется, как в Самаре обстоят дела с общественным транспортом: «С транспортом у нас полная задница, не хватит цензурных слов всё описать». И правда, не хватило.

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» 

Год назад Мультимедиа-арт-музей запустил интернет-проект «История России в фотографиях». Естественно, фотографии Самары там тоже присутствовали. Еще в 2016-м мы сделали подборку из 15 наиболее любопытных. За год количество фотографий увеличилось, а какие-то мы упустили из виду в прошлый раз. Посему презентуем свежую подборку интересных фотографий старой Самары и предвоенного Куйбышева.

Архитектура

Для разминки парочка фотографий, запечатлевших золотой фонд самарской архитектуры. Слева строится «Дом с минаретами» купца Белоусова, а справа предстает во всей своей декаденской красе фасадов гостиница «Гранд-Отель».

Читайте по теме:
— 10 самарских зданий в стиле модерн, которые стоит увидеть своими глазами
— 10 самарских зданий в готическом и мавританском стилях, которые стоит увидеть своими глазами

Групповые портреты

Без друзей меня чуть-чуть, а с друзьями — много! Вдвойне приятно, если все друзья на снимке — творческие, интеллигентные люди.

Редакция «Самарской газеты» образца 1895 года. Скромный крайний справа мужчина — будущий буревестник революции Максим Горький. В белом пиджаке на заднем плане — известный театральный критик и литератор Александр Смирнов-Треплев.

А вот фотография свадебная. Граждане брачующиеся оккупировали правую часть кадра. Все тот же Алексей Пешков и его возлюбленная Екатерина Волжина. Единственная, между прочим, жена Горького. Единственная официальная. После расставания с Горьким она не ушла в себя, а сделала головокружительную карьеру в правозащитном деле.

Центр композиции, среди своих родных и друзей, занимает Михаил Герасимов — поэт и революционер. Близкий друг и соратник Валериана Куйбышева времен установления в Самаре советской власти. Руководитель местного «Пролеткульта». К слову, в 1918 году сеятелям и растителям пролетарской культуры с барского плеча пожаловали бывший особняк миллионера Сурошникова, где они творили, а сам Михаил Герасимов еще и жил.

Азохен вэй, товарищи бояре! Какая прекрасная компания подобралась на этом снимке 1929 года. Здесь все — импозантный Серго Орджоникидзе, будущий маршал Ворошилов, наш человек в столице — Валериан Куйбышев, Коба, всесоюзный староста Калинин, похожий на персонажа Сергея Юрского из «Республики ШКИД» Лазарь Каганович и пламенный трибун Сергей Киров.

Персоналии

Пройдемся, как говорится, по рядам, слева направо. Вот молодой Владимир Ильич. В 1890 году в связи с разрешением сдавать экзамены в Петербургском университете ему наряду с другими документами необходимо было представить две фотографии. На обороте фотографий штамп: «Фотография И. Шарыгина в Самаре. Панская улица, дом Половодова». В ту пору здание было двухэтажным, а в начале XX века было перестроено и превратилось в гостиницу «Националь».

А вот и гость из Северной Пальмиры, Алексей Толстой приехавший в Самару на летние каникулы.

Дедушка с лицом библейского старца — известный в Самаре врач Вениамин Португалов. Незаслуженно забытый на фоне Михаила Челышова борец с пьянством. Корил самарские власти за грязь и пыль, испокон веку прописанные в Самаре. Пробил строительство новой земской больницы (Пироговка) за чертой города, где их было в разы меньше.

А вот на очередном митинге, взял слово мужчина в кепке по имени Валериан. Дата съемки — 1932 год. Человек справа — легендарный ученый и путешественник Отто Шмидт.

Похоронная процессия

Совсем недавно я жаловался на то, что не сохранилось ни одной фотографии особняка богатейшего самарского купца Антона Шихобалова. И вот, они отыскались.

На снимке 1908 года запечатлена похоронная процессия, проходящая по улице Панской (Ленинградской). Хоронят купца Антона Шихобалова. Двухэтажный дом слева — его особняк. В советское время здание было надстроено, сейчас его занимает «Арт-Лофт». Как мы видим облик фасада достаточно скромен. Но оно и не удивительно, ведь по воспоминаниям очевидцев при жизни Антон Шихобалов был человеком скромным и аскетичным.

Вот колесница с венками подъезжающая к особняку. За ними — ряд торговых лавок ныне — часть дома №75 по все той же Ленинградской. Петли, на которых висели ставни, сохранились до наших дней.

Марш, марш вперед рабочий народ!

Не будем заканчивать наш материал на минорной ноте. Пусть будет праздник! Например такой, как на следующем фото.

Конец 1918 года. Триумфальная арка и вылепленная из снега фигура крестьянина с хлебом-солью, встречающая полки Красной армии.

Это вам не «пивные часы» на Ленинградке, отсчитывающие минутки до начала Мундиаля. Это суровая и прямая, как рельса, наглядная агитация времен индустриализации. Вы спросите, что это за пустырь вокруг? Это Красноармейская площадь, ныне вернувшая себе историческое имя — Ильинская.

У нас опять Первомай 1931 года! Довольные самарцы облепили грузовичок и везут к назначенному месту маски буржуев и врагов народа, выполненные скульптором Николаем Копыловым.

Читайте по теме:
— 10 фото праздничных торжеств в советской Самаре и Куйбышеве, которых вы ещё не видели

Полный архив фотографий ищите здесь.

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город»