Свою первую крутую фирменную вещь с лейблом «Made in Italia» я купила в 1992 году в магазине «Империя», что располагался в цирке. Когда её надела, были ощущения сродни тем, что я испытала в 3-м классе. Тогда мне впервые повязали на шею пионерский галстук, и я шла гордая, с расстёгнутой курткой, наплевав на ветер и холод. Думаю, у любой взрослой девочки в этом городе есть такая же история.
Лена Лебединская мне рассказала, как она купила в магазине «Хасан и Слава», что был на Коммунистической возле рынка, бирюзовый спортивный костюм. Он был на 3 размера больше миниатюрной Лены, но настолько прекрасен, что устоять она не могла. Костюм этот, кстати, жив до сих пор и служит её маме дачной спецодеждой.
Фамилии первых самарских бизнесменов, особенно тех, кто занимался торговлей, были у всех на устах, потому что они принесли в этот город долгожданное счастье изобилия. С одним из самых известных коммерсантов начала девяностых Сергеем Пушкиным, владельцем того самого магазина «Империя», соучредителем фирмы «ПСГ», мы сели повспоминать о временах ушедших. Смотреть видео тем, кто хочет услышать все подробности. Читателям — интересные фрагменты.
Начало бизнеса ПСГ
— Учась в университете, я создал биржу труда для студентов. Модная тема была. И ко мне пришли два парня искать работу по ремонту квартир. Один из них был Дима Столяров. Он только что вернулся из армии, после того как его туда забрали с физфака. Однажды я понял, что Дима неплохой физик, потому что он мне очень просто объяснил теорию относительности Эйнштейна. Ехали мы куда-то вместе на машине, он мне её дорогой объяснял, и я всё понял. Потом он резко дергает рулём, мы врезаемся в столб, и я её забыл. Жалко.
А Сергей Гаранин пришел чуть позже, когда мы из биржи для студентов сделали кадровое агентство. Это такое время было… вот что хочешь, то и делаешь. Утром встал и придумал сделать кадровое агентство. И уже буквально к вечеру оно готово. К нам пришёл трудоустраиваться бывший военный. Это и был наш будущий третий партнер. Ему был 31 год, он мне тогда казался стариком. Сергей сказал, что нам не хватает порядка и он готов в нашу творческую атмосферу его внести. Так сложилась компания «ПСГ».
Мне стоило больших усилий убедить своих партнёров так назваться. Мне, человеку, который до начала серьезного бизнеса торговал презервативами, ничего не было страшно. А Гаранин осторожно спрашивал: «Зачем нужен такой эпатаж? Давайте назовемся как-нибудь спокойно и нейтрально». Но я настаивал, и партнеры потихоньку сдались. Первое время мы робко назывались ПСГ. А потом я говорю: «Давайте полное имя писать!» Так компания стала звучать «Пушкин, Столяров и Гаранин». А когда у нас появился гений пиара Миша Матвеев, он всё это раскрутил.
И если летом 1990 года меня выгнали из университета за неуспеваемость, то через год мне перезвонил проректор и спросил: «Может, ты вернешься?» Потому что я уже был успешным, и меня хотелось вернуть ради престижа. Я вернулся и закончил истфак заочно.
— Я в то время книжку затеял издать «Вся Самара». Я же историк по образованию. Так вот, до революции были такие справочники, где содержалась полная информация по городу за один год, я с такими работал. Я придумал их воссоздать. Начал писать эту книгу, а когда её закончил, оформилась наша фирма, и мы решили книгу издать. Естественно, нужны были деньги. Откуда? От рекламы. Всех будущих рекламодателей нам нагнал Дима Сивиркин из «Волжской коммуны», где он тогда работал. Там были заводы всякие, предприятия, и мы заработали тогда хорошие деньги, что-то около 100 тысяч долларов. На вырученные от издания книги деньги мы купили одну акцию РТСБ, то есть право торговать на российской финансовой бирже. Мы отдали 130 тысяч рублей за эту акцию. Это были большие деньги, потому что машина ВАЗ 6-й модели стоила тогда примерно 15 тысяч рублей. Наши вложения оказались удачными, мы начали активно торговать на бирже. И если летом 1990 года меня выгнали из университета за неуспеваемость, то через год мне перезвонил проректор и спросил: «Может, ты вернешься?» Потому что я уже был успешным, и меня хотелось вернуть ради престижа. Я вернулся и закончил истфак заочно.
- Пушкин и Ко
В Самаре было много заводов. Мы приезжали к директорам и предлагали: давайте мы будем вашей продукций торговать на бирже. У нас была внушительная пачка договоров, и мы в сводках выставляли на бирже большие группы товаров. А теперь вспомните 91-й год. Интернета не было в помине. Как нам было получать из Москвы оперативные сводки, что продается и покупается? Только по фототелеграфу, который был в газете, либо по модему. Мы купили первый модем в Самаре и скачивали информацию с сервера биржи по телефонам, 3-4 часа по междугороднему трафику (это было очень дорого). Мы, как Ротшильд, который использовал в интересах своего бизнеса первый телеграф, также весь первый год своей работы на этом преуспевали.
Даже бандиты, которые что-то пытались решить, на самом деле ничего не решали… Почему? Да всё очень просто. Ты не можешь с помощью авторитетных бандитов свой вагон вернуть, потому что украли его такие же бандиты. И их нельзя за это ругать, их бизнес называется «кидалово».
Ситуации были разные. Один раз продали мы заказчику машины МАЗ. Но не учли, что они разные бывают. Бывают и такие, которые ракеты возят. И как раз такие машины пришли по нашему заказу. Не знаю, может быть, какую-то одну цифру неправильно указали в переписке. Они приезжают, где-то под Кинелем стоят, нам обрывают телефоны, продавец требует денег, покупатель отказывается. Или стандартная история: отправишь вагон товара, а он пропадает. 90-е годы… Даже бандиты, которые что-то пытались решить, на самом деле ничего не решали… Почему? Да всё очень просто. Ты не можешь с помощью авторитетных бандитов свой вагон вернуть, потому что украли его такие же бандиты. И их нельзя за это ругать, их бизнес называется «кидалово». Эту тему я быстро понял, и мы никуда не обращались. Тогда денег было так много, что одним вагоном меньше, одним больше, не суть. Ну пропал это вагон и пропал, чёрт с ним, отработаем потом.
«Крыша» у нас была очень короткое время. Саша Князев, кстати, спросил меня об этом в интервью газете «Будни» в 1992 году. И я ему ответил тогда цитатой, что «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Бандиты к нам сами пришли, причём одновременно и везде. У меня было ощущение, что это какие-то организованные атаки. Что у них где-то есть центр, из которого поступают команды «фас». Мы уже тогда имели разветвлённую структуру не только по Самаре, но и в Оренбурге, Екатеринбурге, в Москве, в других городах сети ломбардов «Раскольников» (элегантная идея, верно? Название я придумал, а мой знакомый Виталий Иванов нарисовал хороший знак, человека в плаще). И они пришли хором по всем офисам и начали нас убеждать с ними работать. Это заблуждение, что они давили и угрожали. Нет, они предлагали услуги.
Был один очень интеллигентный и умный парень в группировке у Шишова, математик по образованию, Серёга Тропанов. Не знаю, куда делся. С ним можно было разговаривать нормальным языком. Был там еще бешеный Белик, его потом убили, вот с ним у нас не ладилось. Но в целом нормально. Тропанов сказал мне: «Понимаешь, Сергей, мы общаемся в гиперпространстве, а вы в обычном, и мы друг другу нужны». Вот этим он меня убедил. Я сказал: «Ну давай попробуем». А через некоторое время мы встретились, и я сказал, что договор вы не исполняете, и мы не будем дальше сотрудничать. Потом был какой-то дикий период, но он мимо нас прошел. Потому что на определённом периоде ты доступен, а потом ты раз, выше поднимаешься — и всё, к тебе уже не могут запросто зайти и потребовать платить. У нас уже была служба безопасности, в ней были бывшие менты, их было много. Ну и фирма была большая, под 400 человек.
Про выбор и предназначение
Спрашиваю Сергея, был ли у него выбор не заниматься бизнесом. Интеллигентный человек, историк, университетская каста… А тут бандиты, сделки, вагоны разного товара.
— Ты понимаешь, сложная штука. В сводках, которые мы получали по утрам по нашему модему, половину составляли трубы. От самого маленького диаметра до гигантского. Дима Столяров все эти цифры разбирал, сравнивал. Я никогда не мог в них разобраться, мне это было не по силам. И, честно говоря, мне порой было трудно общаться, обсуждая только приземленные вещи: трубы, фанеру, топливо, двигатели… Вечером думаешь, ну хоть с кем-то можно нормально поговорить на нормальную тему! Но это проходит, потом привыкаешь… А в 92-93-м годах весь мой курс истфака пришел работать в ПСГ. Меня же с 3-го курса отчислили, а остальные продолжали учиться. И когда все выпустились, никто работу по специальности не смог найти. А у нас было всё здорово, мы уже новый офис снимали, целый особняк. И к нам многие пришли. Вот тогда уже было с кем поговорить.
Мы сделали банкирский дом, купили банк «Солидарность», кстати. И начали скупать ваучеры. Наверное, мы основную массу ваучеров в городе скупили. Грузили их на самолет, возили в Москву, там продавали. Вот такая незатейливая бизнес-операция. Представляешь, если бы мы их вложили в Газпром или в Сбербанк?! Да, ошибок много наделали.
Мы даже ваучеры покупали-продавали с какой-то миссией. Под всё подводилась логическая база.
Мы однозначно были заряжены бизнес-идеологией. Собственно, чем и отличались и остальных. Сергей Силантьев, коммерсант от СМИ, говорил, что за нами следить было интересно. Губернатор, по моим сведениям, тоже интересовался развитием нашего бизнеса. У него был пресс-секретарь Шерстнев Анатолий Петрович, так вот его фраза, что «эти ребята заслуживают большого внимания». Мы даже ваучеры покупали-продавали с какой-то миссией. Под всё подводилась логическая база.
Если мы что-то новое открывали, то собирали пресс-конференцию, рассказывали, что это будет и как. Пресс-директор, мой однокурсник Михаил Матвеев говорил: «Почему мне нравится у нас работать, потому что у нас все, как положено. Мы сначала оформляем идею, потом её запускаем, поддерживаем пиар-технологиями». Это отличало нас от всех других, потому что все в тупую делали деньги, а мы романтично искали какое-то самоутверждение и интерес.
Про «Империю» и другие ритейл-проекты
— В нашей компании я занимался внешними отношениями. Помню, как поехал за границу, чтобы поучиться, как сделать хороший модный магазин. Там мне посоветовали: вы снимите большое помещение на границе пешеходной зоны и транспортного узла. Но ситуация была такова, что тогда было невозможно снять помещение. Я не знаю, почему. Сейчас — пожалуйста, только деньги плати, а тогда не было. Мы были дилерами разных марок. Например, Reebok говорит: «Сделайте магазин на Ленинградской». Мы готовы были любые деньги отдать за торговое помещение, но так и не нашли ни одного предложения. Поэтому мы свой магазин сделали в цирке. Нам нужно было 500 квадратных метров под магазин, и это был единственный подходящий вариант.
Пока мы были одни, было здорово и прибыльно, а потом появился второй, третий, четвертый магазин у конкурентов, и наши достижения перестали быть выдающимися.
Я помню, что под Новый год мы поехали в Италию и закупили на полмиллиона долларов одежды. Привозим её, открываем магазин 9 декабря, ценники умножаем на 3 и выручаем примерно по 70 тысяч долларов каждый день. Мы подумали — опа, это золотое дно, давайте будем развивать такие магазины! Но пока мы были одни, было здорово и прибыльно, а потом появился второй, третий, четвертый магазин у конкурентов, и наши достижения перестали быть выдающимися.
Мы были повернуты на публичности. Я помню, купили грузовые машины — у нас был достаточно большой автопарк, и на тентах сделали надпись «Империя». Водители уезжают в рейс, потом приезжают и говорят: «Давайте заклеим слово «Империя». Я в недоумении: «Почему?» Мне отвечают, что каждый гаишник на слово «Империя» делал стойку. Дайте нам лучше старый-престарый черный тент, мы его еще и грязью обмажем, зато нас на дорогах шкурить не будут.
В плане ритейла было очень много идей. Например, была фирма PUMA. Я решил, что мы должны стать её российским дилером. Peebok занят был, а у «Пумы» не было российского партнера. Я поехал в Германию, договорился с руководством фирмы PUMA о том, что мы будем продавать их продукцию по всей стране. Они мне выдвигают условия: предоставьте страховку на 1 миллион дойчмарок европейского банка. Я говорю представителям фирмы: давайте я предоставлю гарантию солидного российского банка. Мне в ответ: в России нет солидных банков. Каким-то невероятным способом я гарантию сделал, мы получили товара на 300 тысяч, а потом долго и мучительно его продавали, никак не могли продать. Немцы нас обманули немного, подсунули нам, неопытным, не самый актуальный товар. И вот такие потенциально интересные идеи, которые я продвигал, фирму в конечном счете и посадили. И ещё долги.
Закат империи ПСГ
— Сейчас понимаешь, что многое было неправильно. Надо было купить один завод и на этом остановиться. Я вспоминаю историю: когда мы скупали ваучеры, к нам пришел один из директоров завода и предложил: «А давайте мы с вами вместе наш завод заберем!» Мы ему: «Вы что, зачем нам завод, у нас тут серьезный бизнес». Это бы завод «Строммашина», мимо которого мы прошли и отказались. У меня была неправильная идея. Наверное, я прочитал плохую книжку о том, что наши заводы себя исчерпали. Это была моя ошибка, потому что заводы до сих пор работают.
Одна из наших нереализованных идей была связана с открытием большой сети продовольственных магазинов в Самаре. В нашей компании был менеджер Сергей Никитин (сейчас он директор компании СТС в Самаре), он у нас занимался конфетами. Сергей такой классический менеджер, очень обстоятельный. Мы с ним встретились не так давно, и он мне сказал: проект с ритейлом у тебя был самый правильный, надо было развивать именно его, сосредоточиться только на нем. А у нас помимо этой идеи тогда было еще 500 разных проектов.
Мой последний проект в рамках ПСГ — это торговый центр «Муравейник». Мы купили здание, прилегающую территорию. Сделали его, а потом продали. Последние годы было уже такое сжимание. Оптимизация, как сейчас называется. Перестали существовать мы в 1997 году. Там еще была такая тема: когда ты крупный предприниматель, тобой пристально интересуется налоговая инспекция. И налоговая инспекция по крупным налогоплательщикам нас стала сильно зажимать, искать недоплаченные налоги. Последние 2 года мы проводили в тяжбах. Адвокаты, уголовные дела по неуплате налогов. Тогда было три крупных уголовных дела: на Гену Нашатырева, который «Самарабанк», на Лаверычева, который выпустил облигации и что-то с ними не так сделал (сейчас он адвокат), и на нас. Это были самые первые дела налоговой полиции. Они нас не отпускали года четыре. Плюс разборки с кредиторами. Тогда мы решили с ребятами разойтись.
К сожалению, денег не сохранили, даже долгов наделали. Но жить было весело.
Текст: Анастасия Кнор//Видео: Даниил Гудков
Доступность переходов для маломобильных жителей города мы попросили прокомментировать руководителя 
