Артём Весёлый – самый недооценённый на малой родине писатель. Пройдя бой с белочехами, Гражданскую войну, путешествие за границу, долгое время работая в столице, он не забывал о родной рабочей слободе под Самарой и рассказывал о ней в своих произведениях на протяжении всей жизни.

Его романы, повести и рассказы перевели на несколько языков. Зарубежные специалисты до сих пор изучают своеобразный стиль этого писателя из Самары. А в родном городе о нём по-прежнему знают немногие.

Корреспондент ДГ Александр Неустроев поговорил с внучкой Артёма Весёлого, австралийским историком Еленой Говор о творческом пути писателя, его любви к малой родине и произведениях, которые рассказывают всему миру, что такое Русские Липяги.

– Как вы узнали о работах своего дедушки и как занимались поисками его произведений?

– Книги Артёма Весёлого стояли на полках у моей бабушки. Ещё в детстве я открыла «Гуляй Волга». Это было так необычно, свежо и захватывающе. Помню, казалось невероятным, что это писал мой дедушка.

С одной стороны, тогда у меня как у ребенка было понимание, что это мой дедушка. С другой стороны, все это было очень далеко и непонятно. По-настоящему я прочитала его лет в 20.

Недавно, с моим коллегой Кевином Уиндлом мы задумали перевести на английский «Россию, кровью умытую». Кевин – блестящий переводчик и отличный славист, знающий много языков. Но даже он говорил, что никогда ещё не сталкивался с такими затруднениями при переводе.

Мы разбирали с ним буквально каждое слово, каждую фразу. Очень кропотливо вчитывались в каждый абзац. Тогда я в полной мере поняла, насколько сложная фактура текста у Артёма Весёлого.

Он строил текст не на основе повествования, а на основе динамического диалога. Мне кажется, во многих случаях его тексты воспринимаются как стихи в прозе. Он работал над произведениями очень долго, тщательно отшлифовывал их.

Он не писал повествование. Он писал музыку. Бабушка рассказывала, как при встречах с читателями Артём страницами наизусть читал свои рассказы, так же как поэт читает собственные стихи.

– Каким образом Артём Весёлый пришел к своему призванию писателя?

– Я думаю, что это началось ещё до революции. Обучение в Самарском училище привило ему интерес к литературе. В марте 1917 года Артем вступил в партию, то есть в самом начале революции, не зная, сможет ли выйти победителем. У него было очень негативное отношение к миру обывателей. Ему хотелось вырваться из этого мещанского омута.

С первых своих газетных очерков он старался говорить необычно. Творческим толчком стала любовь к своему делу, давшая ему почувствовать огромную силу и потенциал к писательству.

В 1920 году Артем работал в агитпоезде «Красный казак» и тщательно записывал всё, что видел по пути. Он писал образами. Совершенно необычно писать о революции не с классовых и партийных позиций, а с эмоционально-образных.

Когда я много читаю Артёма Весёлого, живу в его книгах, я начинаю понимать, что это эмоциональные путешествия моего деда, отразившие всё увиденное и пережитое им. Для нашего времени очень интересно – увидеть, что такое русский бунт, через эту систему образов, созданных им.

Работая с его архивом, я обнаружила, что Артём был не таким уж простым деревенским парнем, которым его изображали. Он получил неплохое образование в Самаре. Начал писать лет в 17.

В 1921 году у него был головокружительный роман с девушкой, которая стала героиней многих его произведений. Её звали Фрина. Для неё он даже написал стенгазету, давшую ему отличную возможность попробовать себя в разных жанрах.

Благодаря бурной юности, к 22 годам сформировался взрослый, сложившийся писатель, занимающийся серьезной философской прозой. Он выбрал своей темой революцию – чувствовал, что в нём зреет сила, что он может писать.

Самым главным для него было творчество. Моя бабушка Люся (Людмила) Борисевич стала, так сказать, последней его женой. Она понимала и принимала, что творчество – главное в его жизни. Она просто была рядом. Долго работала его литературным секретарем. Очень много бумаг написано её рукой.

Она не мешала Артёму быть в его мире. И благодаря этому они прожили счастливую семейную жизнь. Она писала: «Мы проплавали с ним 12 лет». Они часто отправлялись с верховьев Волги  до Астрахани на лодке.

Она умела молчать, умела не вмешиваться в его творческий процесс, умела никогда ничего не комментировать. Она любила его, когда Артём в очередной раз, задумавшись, глядел на вечерние звезды. Она любила его, когда находила отзвук этой вечерней звезды в его произведении.

Для неё Артём был целой вселенной. Она понимала, насколько он глубокий человек. И любила его поэзию, которую он писал через прозу.

– В романе «Россия, кровью умытая» Артем Веселый пишет: «Революция опрокинула если не все, то многие понятия об отечестве и долге». Как всё-таки он относился к революции?

– Революция захватила Артёма. При этом он был захвачен революцией не как профессиональный марксист-революционер, а как представитель взбунтовавшегося русского народа.

В конце 1917 года он поехал на фронт проведать своих двоюродных братьев. По пути он видел, как тысячи солдат возвращались с войны, как полыхали поместья, как митинговали простые крестьяне и рабочие. Это чувство, что «мы можем, мы сделаем, мы свернем, мы разрушим» заворожило его.

Я думаю, в отличие от переворота, революция – это далеко не прагматичное явление. Революция – это глубоко эмоциональный процесс. Артём вырос среди рабочих людей. Он видел всё неравенство, всю несправедливость и воспринимал революцию как праздник. Об этом его «Реки огненные».

Однако к 30-м годам отношение Артёма к революции изменилось. Он опубликовал рассказ «Босая правда», в котором описал, как истинные революционеры стали неугодны новой власти.

К этому времени он уже понимал: происходит что-то не то. Он замечал, как режим становится тоталитарным. Однако видя бюрократов, партийных чиновников, прагматичных литературных работников, он видел и другое. В архиве у него сохранились пачки писем, которые ему присылали читатели со всех концов России.

Его читали все: рабочие, крестьяне, студенты, школьники, – и было видно, что вся эта масса пробудилась, получила образование, стала дышать полной грудью. Артём был рад тому позитивному, что принесла революция, но он явно не поддерживал перемены, творившиеся в Кремле.

К середине 30-х годов он понимал, что рано или поздно его арестуют. С людьми происходят сложные вещи, когда они видят, что творится нечто неправильное, и понимают, что, выступив против, они пострадают. Артем не мог быть открытым противником коммунизма ещё и потому, что у него остались идеалы настоящего коммуниста.

– А как критики обращались с Артёмом Весёлым?

– По биографической канве он был абсолютно правильным пролетарским писателем. Вырос в рабочей семье, начал работать с юношеских лет, участвовал в революции.

То, что он описал в рассказе «Реки огненные», было совершенно неортодоксальным изображением гражданской войны, тем не менее критики это приняли.

Несмотря на то, что он был пролетарским писателем, в его произведениях не было руководящей роли партии. Где-то в 30-х годах на него начали давить, намекая, что нужно ввести в текст роль партии, но Артём Весёлый был удивительно честным перед собой.

Он не был литературным конъюнктурщиком. Писал правду. Писал о том, как действительно делалась революция.

– Почему он не сбежал из России?

– В то время это было попросту невозможно. У Артёма была единственная поездка за границу, когда он вместе с Шолоховым решил навестить Максима Горького на Капри.

Горький был кумиром всех начинающих писателей из низов. Это был человек, сумевший стать писателем и переживший такую же школу жизни, какая была у Артёма. Ещё он был волжанином.

Когда Артём поехал вместе с Шолоховым в Италию, они наконец встретились. У Артёма был замысел книги «Один день мира», в которой он планировал собрать зарисовки о разных людях из разных концов планеты. Он поделился этой идеей с Горьким, и тот её одобрил.

Когда Горький вернулся в Россию, он опубликовал эту книгу от своего имени. Артём был очень обижен, что его идею украли, и довольно гневно написал об этом Горькому. Эта переписка недавно была опубликована.

Это была единственная поездка Артёма на Запад. Интересно, что на Западе уже в середине 1920-х годов Артёма заметили, его печатали в эмигрантских журналах и были сделаны первые попытки перевода его на иностранные языки.

В архиве Артёма сохранилась тетрадь, в которую моя бабушка переписывала рецензии на произведения Артёма Весёлого из западных журналов.

А в 37-м году он совершил своё последнее путешествие по Волге вместе с дочерями. Тогда он боялся проезжать под мостами, опасаясь, что его арестуют, но ему было очень важно посетить свою любимую малую родину.

– Как Артём Весёлый относился к Самаре?

– Самара занимала важное место в его жизни и играла огромную роль в его литературной деятельности. Именно там он прожил самые важные годы формирования личности.

Некоторые образы самарской слободки и атмосфера провинциального приволжского города вошли в его произведения.

Артём Весёлый регулярно бывал в Самаре и на Волге, потому что был эмоционально привязан к этим краям. На примере этой частички своей жизни он хорошо видел, как революция меняет общество.

Москва была городом, вобравшим в себя множество людей из различных классов и социальных слоев, это был современный надэтнический конгломерат. Самара же оставалась для него заповедным местом, поскольку там жили те же люди, среди которых он вырос и которые строили новую жизнь.

В детстве я загорелась идеей жить в Австралии. Значительно позже я вышла замуж и уехала в Москву. И там у меня возник огромный интерес к моей родословной. Это были 80-е годы, когда не было ни интернета, ни доступа к документам. Но я сумела добраться до деревень, где жили мои предки.

Когда я приехала в белорусскую деревню, мне показали могилу моего прадеда. За кладбищем проходила дорога, которая вела в соседнюю деревню, где стояла церковь. И я вдруг представила, что именно по этой дороге они каждое воскресенье ходили молиться.

Такое полное ощущение, что это моя земля и моё прошлое, возникло у меня впервые. И если посмотреть, как Артём Весёлый пишет о своих предках, то можно понять, что подобное ощущение было и у него.

Артём чувствовал многовековую связь со своим прошлым. В юном возрасте у него было разбужено умение жить не в обывательском маленьком мирке, а в глобальном, широком мире идей человечества.

У него было надмирное видение, чрезвычайно важное чувство причастности не только к своим родителям, но к истории своей страны в целом. Для такого чувства нужна подпитка конкретикой. Для Артёма это была Волга и Поволжье.

– Когда говорят о творчестве Артёма Весёлого, часто упоминают его «липяговский шифр». Что это такое?

– Русские Липяги – это дореволюционная деревня, откуда происходила его мама. Это детство и юность Артёма. Несомненно, они ездили туда, и он видел вполне благополучную, сытую, пьющую русскую деревню.

Позже Артём, будучи в Туле, напишет рассказ «В деревне на масленице» с характерным для его стиля потоком речи и сознания. По существу, «Масленица» – это его воспоминания о Липягах, ещё не охваченных революцией. Это история о простых людях, которые празднуют, гуляют и кутят.

Артём продолжал работать над текстом, позже он вошёл в «Россию, кровью умытую» и связался с революционным временем. Этот текст будет продолжать жить и развиваться на протяжении всего творческого пути Артёма. Мы можем как бы путешествовать по его воспоминаниям об этом поселении.

Огромное количество имён, кличек, вся местная микрогеография Липягов так или иначе вошли в сознание Артёма и отразились в его произведениях. На протяжении всей жизни в его условном «городе» всегда прослеживается Самара. В условной «деревне» всегда – Липяги.

– В своих произведениях Артём Весёлый феноменально передает речевую манеру простых людей, с характерными словами и выражениями. Как ему это удалось?

– Прежде всего это, конечно, идёт из Самары и Липягов. Это голоса его детства и юности. Ребёнком он плавал по Волге с плотовщиками и много общался с простыми людьми.

Затем прогремела революция, свидетелем которой он стал. И революция была пиршеством голосов. Дальше он переехал в Москву, где внимательно слушал совершенно разные социальные и культурные группы.

Ему всегда была нужна подпитка живыми русскими голосами. Его родители, переехавшие в столицу, продолжали говорить в своеобразной, очень колоритной манере. Сохранилось множество рукописей Артёма, в которых он записывал разные словечки или фразы, чтобы использовать их в дальнейшем.

Он постоянно накапливал новые языковые средства. Артём уважал словарь Даля, постоянно брал его с собой в поездки и дописывал – когда он слышал слова, которых не было в словаре, писал их на полях.

У меня был интересный опыт работы с молодым человеком из Швеции, Никласом Валленом, который задумал перевести этюды Артёма Весёлого «Дикое сердце» на шведский язык. Он все время спрашивал, что означает то или иное слово.

И когда я помогала ему, то стала замечать удивительную вещь – очень часто я понимаю, что означает слово, но вижу его в первый раз. Такого слова нет в словарях.

Артём берет его, например, из каких-нибудь северных говоров и использует на южных территориях или вовсе создает из нескольких. Это не эклектика, это уже литература, потому что слово приобретает выразительность.

На каком-то этапе Артём идет от реальных слоев языка, потом слова переходят в музыкальное звучание, где он волен распоряжаться накопленным лексиконом. И по его рукописям я вижу, как много он работал над этим.

Ещё не изучено, сколько слов создал Артём Весёлый, играя с корнями, суффиксами и просто звуками, чтобы слова передавали нужный настрой и атмосферу.

Вот, например, «чамра» в «Диком сердце»: в нем есть всё – и непогода, и буря, и влага, и страх. Кстати, имена своих дочерей, Гайры, Заяры и Фанты, он также придумал.

Первого сына он хотел назвать Ярмаком, именно через букву «Я», но бабушка испугалась и записала сына Львом, а вот мою маму он назвал Волгой, в память о любимой реке.

– Когда и каким образом имя Артёма Весёлого начало возвращаться в историко-литературный контекст эпохи?

– Надо сказать, что в 30-е годы Артём был чрезвычайно популярен. Каждый год многотысячными тиражами выходила новая книга.

Когда его арестовали, библиотеки получили инструкции, согласно которым запрещалось выдавать посетителям произведения Артёма. В дальнейшем его книги изымались и сжигались. Многие люди боялись хранить у себя его сочинения и тоже уничтожали их.

В 1955-1956 годах, когда началась реабилитация, его дочери от первого брака Гайра и Заяра занимались популяризацией творчества отца. Тогда же была создана специальная литературная комиссия – приняли решение издать сборник произведений Артёма Весёлого. Возглавлял эту комиссию Василий Гроссман.

Я видела переписку Заяры с Гроссманом: оказалось, что в то время некоторые тексты Артёма были не совсем подходящими для публикации. То есть, их подвергли мягкому цензурированию. Редакторы убрали самые остросоциальные моменты, но это было необходимо для возвращения Артёма Весёлого как писателя.

Когда сборник был напечатан, молодой критик Макаров написал рецензию, в которой назвал прозу Артёма Весёлого антиреволюционной. Эта рецензия была равносильна политическому доносу. Таким образом, возращение Артёма Весёлого к читателям затормозилось.

Тем не менее, Гайра и Заяра проделали колоссальную работу. Они собирали воспоминания, беседовали с людьми, которые знали Артёма, находили все оставшиеся издания и собирали архив. Можно сказать, они совершили подвиг во имя отца.

Сначала была переиздана «Россия, кровью умытая», и лишь к концу 80-х опубликовали более критические произведения, в частности «Филькину карьеру».

– Вы ведете целый сайт об Артёме Весёлом, где размещены все его произведения и материалы о нём. Расскажите, как вам пришла идея создать сайт.

– Несколько лет назад мой сын стал очень хорошим профессионалом в IT-сфере. В один прекрасный день мы решили сделать сайт про Артёма Весёлого.

Мой сын сделал дизайн, а я приступила к составлению библиографии и сканированию первоисточников. Я по профессии библиограф и хорошо нахожу информацию, но сайт ещё не совсем полон.

Я думаю, что в современном мире следует перейти от бумажных носителей к электронным, но электронным форматам важно сохранить ауру бумажных. Я сторонница свободы информации и считаю, что книги должны быть доступны. Это дает литературе вторую жизнь. Что толку оттого, что писатель трясется над авторским правом?

– Какие произведения вы бы посоветовали прочитать человеку, который только узнал об Артёме Весёлом?

– Это зависит уже от человека. Для меня подлинное открытие Артёма заключалось в рассказе «Осеннее», который абсолютно выпадает из его творчества.

Любителям истории я бы советовала «Гуляй Волга» с необычным поэтическим языком. Можно начать с «России, кровью умытой», либо в хронологическом порядке, либо просто прочитать вторую часть романа.

Если хотите чего-то трагического и страшного, можно прочитать главу «Горькое похмелье». Если хотите окунуться в революционное буйство, то нужно читать «Реки огненные». Романтикам подойдет «Дикое сердце». А эстетам понравится «Золотой чекан».

Артём хорош тем, что его можно читать не по порядку — как он говорил, «залпами». Возможно, современному читателю эти тексты сначала покажутся непривычными, поскольку творчество Артёма – это скорее поэзия в прозе. Но попробовать услышать его музыку – стоит.

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте

В прошлом 2021 году исполнилось 155 лет со дня рождения самарского губернского инженера, архитектора Платона Васильевича Шаманского. За почти 15 лет его службы при губернском правлении сменилось девять губернаторов, но авторитет сначала самарского губернского архитектора, а затем губернского инженера П.В. Шаманского оставался всегда высоким и неоспоримым.

Помимо организации профессионального инженерного контроля и создания сплочённой команды строительного отделения губернского правления, его заслугой явилось проектирование, возведение и реконструкция многих знаковых для Самары построек – это и комплекс зданий мельницы Соколовых, и театр-цирк «Олимп», и перестройка сгоревшего бывшего 5-этажного дома Гудкова, и «дворец» Реального училища с домовой церковью, строительство «детской заразной больницы имени Л.С. Аржанова», проектирование и строительство Губернаторского «Белого» дома с его восстановлением после страшного, чудовищного взрыва 15 декабря 1917 года, и многие другие интересные работы.

На основе документов Центрального государственного архива Самарской области (ЦГАСО), дореволюционной и советской периодики, личного архива и воспоминаний Шаманских удалось установить и уточнить многие факты жизни и работы инженера в Самаре, и, наконец-то, проследить ранее неизвестную судьбу мастера и его семьи после 1918 года.

Карьера и семейная тайная инженера

Платон Васильевич Шаманский родился в 1866 году в семье псаломщика в городе Николаеве Херсонской губернии. Он имел двух младших братьев Константина и Сергея, которые служили в армии. Вся надежда возлагалась на старшего Платона, которому было дано хорошее образование. Формулярный список о службе губернского инженера, хранящийся в госархиве, свидетельствует, что в 1887 году П.В. Шаманский окончил Александровское реальное училище в Николаеве, а в 1892 году — курс в институте гражданских инженеров имени императора Николая I со званием гражданского инженера и с правом на чин X класса.

Приказом по МВД от 3 сентября 1892 года за № 17 определен на службу и 13 октября командирован в распоряжение Главного Общества Российских железных дорог. 4 июля 1893 года был утвержден в чине коллежского секретаря. 1 января 1894 года назначен младшим техником при Управлении службы Николаевской железной дороги, затем помощником начальника дистанции дороги, а с 1 ноября 1894 года утвержден начальником участка. В 1898 году инженер П.В. Шаманский был переведен на Самара-Златоустовскую железную дорогу, где с 29 апреля работал начальником участка в селе Батраки (ныне Октябрьск). 4 июня 1899 года Платон Васильевич получил чин коллежского асессора.

24 июля 1903 года Платон Шаманский стал самарским губернским архитектором в чине надворного советника. Он сразу же проявил себя с самой лучшей стороны, поэтому через 2 года, после смерти от чахотки губернского инженера Тадеуша Хилинского, возглавил Строительное отделение губернского правления, став новым губернским инженером. Его предшественник и начальник Тадеуш Северинович Хилинский умер на службе, по выводам его личного врача Родзевича — от туберкулезного поражения легких, осложненного хроническим воспалением печени и перерождением сердечной мышцы. Жена подольского, а с 1897 года самарского дворянина, статского советника Хилинского, проработавшего на госслужбе 23 года, Александра Николаевна сразу обратилась к исполняющему обязанности губернского инженера П.В. Шаманскому с просьбой посодействовать в получении повышенной пенсии. И нужно отметить, что Платон Васильевич Шаманский сделал всё от него зависящее в этом отношении.

23 декабря 1905 года П.В. Шаманский официально стал губернским инженером и прослужил в этой должности рекордный срок – почти 13 лет.

Появление в городском строительстве новых технологий с применением металлических конструкций и железобетона потребовало специалистов, образованных не столько в архитектурно-формотворческом аспекте, сколько в инженерно-конструкторском. Эта тенденция, как мы увидим, с особенной силой проявилась в проектировании, строительстве и приёмке театра-цирка «Олимп».

Губернский инженер П.В. Шаманский, 1915 год. Из семейного архива Шаманских

Заняв должность губернского инженера, Шаманский некоторое время совмещал ее с работой губернского архитектора – своего же заместителя. В 1906 – 1907 годах губернским архитектором назначались то некий Савич, о котором нам, увы, ничего неизвестно, то бывший тобольский губернский инженер Альфред Августович Даугель, сын знаменитого эстонского гравёра.

В конце концов П.В. Шаманскому пришлось вырастить себе заместителя и губернского архитектора самому. С 1908 по 1913 год исполняющим обязанности губернского архитектора был гражданский инженер Алексей Алексеевич Волошинов. И только в 1913 году он официально стал губернским архитектором. Он работал в Самаре сразу после окончания института гражданских инженеров в Санкт-Петербурге, сначала с 1900 года техником при губернской земской управе, а с 1903 года младшим архитектором при губернском правлении. После перехода А.А. Волошинова к исполнению обязанностей губернского архитектора работу младшего архитектора выполняли сначала гражданский инженер А.И. Шмелев (уроженец Самары, окончивший местное реальное училище), а затем, с 1914 года, титулярный советник гражданский инженер М.И. Игнатович. Младшим инженером при П.В. Шаманском бессменно до 1918 года служил Зельман Клейнерман.

В 1906 году за отличия по службе Шаманский награжден орденом св. Анны II степени, а 16 декабря 1906 года утвержден в чине коллежского советника за выслугу лет. 19 октября 1908 года П.В. Шаманский стал статским советником, а уже 6 декабря был пожалован орденом святого Станислава II степени. В 1910 году Платон Васильевич возведен в звание личного почетного гражданина города за добросовестную и беспрерывную работу на благо Самары и губернии, а также фактически за проектирование и перестройку здания реального училища.

За все время службы был в отпуске 1 месяц в 1896 и 1902 годах, 2 месяца в 1903, 1908, 1910, 1915 годах. Как губернский архитектор получал содержание 686 рублей и 686 рублей столовых (итого 1 372 рубля) в год; как губернский инженер – 1 100 рублей и 1 100 рублей столовых (2 200 рублей) в год.

Несмотря на огромную занятость по службе, работая губернским инженером, нередко исполняя обязанности и губернского архитектора, Платон Шаманский в 1906 году представил на рассмотрение Самарского Епархиального съезда свою кандидатуру на должность епархиального архитектора. Его конкурентами на выборах на этот пост были уже упоминавшийся нами А.А. Даугель, а также техник службы пути и зданий железной дороги, затем техник при городской управе, и.о. городского архитектора до приглашения Черноморченко И.А. Сарычев. Естественно, что выбор пал на Шаманского. По высочайшей резолюции Его Преосвященства Константина, Епископа Самарского и Ставропольского от 26 августа 1906 года он занял должность епархиального архитектора и прослужил в ней вплоть до 1912 года, подав прошение на увольнение уже при епископе Симеоне. За 6 лет работы епархиальным архитектором даже с условием возможности привлечения к проектированию церковных построек любых других зодчих, П.В. Шаманский запроектировал и возвел бесчисленное количество церквей в губернии.

По данным «Самарских Епархиальных ведомостей» в 1907 году П.В. Шаманский стал членом-сотрудником от Самарского уезда Самарского Епархиального Алексиевского Братства, занимавшегося благотворительностью и вопросами просвещения, а в 1910 году вошел в новый самарский отдел Императорского Православного Палестинского общества, организованного еще в 1882 году для помощи паломникам в Святую Землю и на Афон, для строительства церквей и школ, а также преследовавшего цели распространения сведений о святых местах Востока.

В конце 1909 года Платон Васильевич Шаманский поступил на должность штатного архитектора в Самарское губернское попечительство о детских приютах, а в начале 1910 года — архитектора в попечительский совет при Комитете Самарской общины сестер милосердия Ее Императорского Высочества Великой княжны Ольги Николаевны. Шаманский с женой и раньше посещали все губернаторские благотворительные вечера с лотереями-аллегри и различные спектакли в день «белого цветка» или просто какие-то мероприятия Всероссийской Лиги борьбы с туберкулезом в добровольно-принудительном порядке, но бесплатная служба архитектором в попечительстве о детских приютах и в Ольгинской общине была уже настоящим личным вкладом инженера в самарскую благотворительность. С 1914 года жена Шаманского входила в дамский комитет Губернского попечительства о больных и раненых воинах (дамский комитет Красного Креста).

В 1918 году П.В. Шаманский был назначен инженером-архитектором при белогвардейском правительстве Комуча в Самаре.

Квартиры и собственный дом Шаманского

До 1905 года Шаманский с женой, согласно адрес-календарям, квартировали где-то на Самарской улице. В 1905 году Волошинов, который жил в доме инспектора реального училища статского советника Волкова и когда-то перестраивал его особняк, пригласил своего начальника поселиться у давнего заказчика. С 1905 и по 1910 год Шаманские квартировали у Василия Николаевича и Марии Иосифовны (Осиповны) Волковых на Дворянской, 24 (ныне ул. Куйбышева, 22) и долго дружили семьями.

Василий Николаевич Волков с 1886 года шесть лет работал преподавателем латыни в Самарской гимназии, затем в Вольском реальном училище. С 1895 года был учителем истории и географии в Самарском реальном училище имени Императора Александра I Благословенного. В 1901 году назначен инcпектором реального училища, а в 1907 году избран Самарским городским обществом его директором. Много лет являлся гласным городской думы. Именно В.Н. Волков стал одним из главных организаторов перестройки Самарского реального училища по проекту П.В. Шаманского на средства известной купеческой семьи благотворителей А.А. и Е.И. Субботиных.

По проекту для директора статского советника В.Н. Волкова и всего состава преподавателей при училище построили жилье с комфортабельными квартирами. В 1910 году, когда заканчивалась перестройка училища и супруги Волковы были уверены в получении квартиры, Мария Иосифовна передала весь свой дом с дворовым местом под размещение приходского училища, где была попечителем. Но служебные квартиры не успели сдать в срок, и Волковым пришлось почти шесть месяцев до 1911 года прожить в номерах гостиницы «Бристоль» на Дворянской в доме М.А. Сурошниковой (ныне ул. Куйбышева, 78).

Шаманским также пришлось искать новую квартиру. И в этом им помог купец Субботин, предоставив жилплощадь в одном из своих многочисленных доходных домов – на Предтеченской, 24 (ныне ул. Некрасовская, 22).

Этот дом Субботиных был тогда двухэтажным и примыкал к дому Новокрещеновых на нынешней улице Куйбышева, 102. В советское время он был перестроен и надстроен третий этаж, а перед Чемпионатом мира по футболу 2018 года отремонтирован фасад, заменены балконные решетки-ограждения и устроен чугунный козырек, стилизованный под начало XX века, которого никогда раньше не было.

Будучи влиятельной фигурой в Самарском губернском правлении, П.В. Шаманский имел домашний рабочий телефон № 492, переведенный теперь со старой квартиры у Волкова в дом Субботина. Весной 1915 года инженер П.В. Шаманский закончил строительство собственного 3-4-этажного особняка с доходными квартирами на углу улиц Панской (ныне Ленинградская, 17) и Вознесенской (ныне Степана Разина, 108) в 42 квартале.

У этого усадебного места была богатая история. Еще в 1870-е годы оно принадлежало самарскому купцу Константину Яковлевичу Костину.

После 1882 года участок перешел в собственность чиновника, статского советника Петра Александровича Малыгина. Из справки, представленной губернатору П.А. Бильбасову в начале октября 1878 года, мы узнаем, что «П.А. Малыгин – чиновник особых поручений при Самарском управлении государственных имуществ, а до этого служил судебным следователем и мировым судьей, имел образование факультета права Московского университета».

В 1893 году усадебное место семьи Малыгиных было продано саратовскому мещанину Ивану Ивановичу Ляховскому. Он был польским офицером русской армии, бежавшим в Россию после восстания в Царстве Польском в 1863 – 1864 годах. Был записан в мещане Саратова и принял православие. Служил помощником капитана, а затем капитаном парохода «Константин Кауфман» крупнейшего на Волге пароходного общества «Кавказ и Меркурий». В 1879 году Ляховский женился на дочери нижегородского купца Юлии Флегонтовне Заплатиной. В их семье было два сына (Иван и Борис) и три дочери (Юлия, Ольга и Зинаида). С 1886 года И.И. Ляховский работал агентом пароходного общества «Кавказ и Меркурий». 7 апреля 1893 году Иван Иванович Ляховский обратился в городскую управу за разрешением пристроить каменную кухню и коридор к своему дому.

Краеведы Андрей и Ирина Демидовы в 1992 году в книге «Мелодии старой Самары» писали: «Капитана Ляховского знало все Поволжье снизу доверху. Уважали его и самарцы, избравшие И.И. Ляховского гласным городской думы. В Самарском Художественном музее мы и сегодня можем увидеть портрет знаменитого «волжского волка» работы известного местного художника Кирика Николаевича Воронова. 17 мая 1903 года в газете «Саратовский дневник» появился следующий некролог: «14 мая в Самаре в своем доме выстрелом в висок покончил с собой бывший агент общества «Кавказ и Меркурий» Иван Иванович Ляховский… Как человек, этот покойный пользовался большой популярностью в городе и любовью сослуживцев. Последние годы он страдал болезнью почек…».

В 1904 году участок перешел в собственность жены и детей: Юлии Флегонтовны, Бориса, Ольги и Зинаиды. Спустя девять лет усадебное место семьи Ляховских было куплено гражданским инженером, архитектором Платоном Васильевичем Шаманским. К весне 1915 года он построил на своем дворовом месте трехэтажный (со стороны улицы Панской четырехэтажный – с цокольным этажом) доходный дом и закончил внутреннюю отделку.

Много позже старожилы рассказывали, что это профиль жены хозяина – Ирины Антоновны. Конечно, такая история больше похожа на городскую байку, но теперь, сравнив каменные изображения с фотографиями И.А. Шаманской, мы должны признать некоторое сходство.

Дом можно отнести к стилю неоклассики с элементами модерна. Квартиры в особняке сдавались; на первом этаже одно помещение инженер использовал под архитектурную мастерскую, другое из пяти комнат с кухней под собственную квартиру.

12 июля 1915 года в газете «Волжское слово» вышло объявление инженера Шаманского: «Во вновь отстроенном каменном трехэтажном доме П.В. Шаманского – угол Панской и Вознесенской улиц близ почты сдаются квартиры 4, 5 и 6 комнат. Водяное отопление, электрическое освещение, канализация и прочие удобства. Справиться у дворника. Там же продается маленькая корейская лошадка, годная под верх и упряжь».

Маленькую корейскую лошадку (или пони) купили, судя по всему, для семилетнего сына, но не знали, что это животное имеет очень крутой нрав. Вероятно, новая строптивая «игрушка» не понравилась ребенку, и её решили продать.

В первой половине августа 1915 года в целях вернуть деньги, затраченные на строительство, Шаманский заложил дом в городской общественный банк. В то время так поступали многие – закладывали новый дом, а полученные деньги пускали в оборот или в новое строительство. Проценты же покрывались с дохода от сдачи квартир в аренду. Залогодержателем с правом выкупа выступил купец I гильдии В.М. Сурошников. Согласно описи общественного банка от 10 августа 1915 года, усадьба занимала площадь 360 кв. саженей – по улице Вознесенской 12 саженей, по Панской 30 саженей и «на задах» 12 саженей. На дворовом месте Шаманского находились: 1) только что построенный трехэтажный с цокольным этажом каменный доходный дом, крытый железом, и оштукатуренный с мраморной крошкой; 2) каменный двухэтажный дом, выходящий фасадом на Панскую, крытый железом (ныне Ленинградская 15); 3) каменный двухэтажный флигель во дворе с одноэтажным пристроем, крытые железом; 4) надворные деревянные службы – погребицы; 5) деревянный каретник и конюшни.

Оценочная стоимость имущества на участке П.В. Шаманского на 1914 год составляла 13 405 рублей, а на 1917 год – 18 856 руб.

В 1917 году Платон Шаманский продал дом, и усадебное место дважды сменило владельцев. В мае хозяйкой участка стала Екатерина Антоновна Курлина.

Семья И.Г. и Е.А. Курлиных владела обширными землями в Самарском, Бугурусланском и Николаевском уездах, имела свой большой конезавод в селе Барская Солянка и картофельно-терочный завод в Симбирской губернии. По сведениям И.В. Крамаревой, у Курлиных было много недвижимости в Самаре на Казанской, 3, 42, 44, 46, на Ильинской и Полицейской площадях, дача в мавританском стиле на 7-й просеке по проекту Ф.О. Шехтеля. Теперь к этому списку мы можем прибавить и бывший дом Шаманского. Однако доходный дом с шикарными квартирами в тяжелое военное время не пользовался популярностью у потенциальных квартирантов.

Скорее всего, именно поэтому в сентябре 1917 года Е.А. Курлина продала бывшее дворовое место П.В. Шаманского персидскому подданному, господину Ивану Христофоровичу Саркисяну. С появлением новых хозяев П.В. Шаманский с семьей стал рядовым арендатором, продолжал пользоваться мастерской и жил в квартире своего бывшего дома. Несмотря на то, что у здания уже был другой владелец, его всё равно продолжали называть домом Шаманского. Например, в газете «Волжский день» за 2 июля 1917 года читаем такое объявление: «Доктор Мстислав Григорьевич Сердюков. Врач Московского гинекологического института профессора Снегирёва. Специально женские болезни и акушерство. Угол Вознесенской и Панской, дом 108/15, дом Шаманского, кв. 5, прием кроме воскресений и четвергов с 5 до 7 вечера».

Дом № 108 по ул. Вознесенской значится в списке муниципализированных домов 2-го района Горкомхоза за 1922 год. В годы Великой Отечественной войны в бывшем доме П.В. Шаманского размещалось китайское посольство.

Решением Куйбышевского облисполкома от 06.05.1987 № 165 дом Шаманского был признан объектом культурного наследия регионального значения (памятник истории и культуры), что было подтверждено Приказом УГООКН от 01.03.2016 № 22.

Большая беда с домом случилась в 2014 – 2017 годах, когда ретивые коммунальные службы делали ремонт. Отлично сохранившийся фасад дома инженера П.В. Шаманского с оригинальной штукатуркой с каменной мраморной крошкой и кирпичную кладку со двора просто закрасили. Удивительно, но организация, отвечавшая за охрану ОКН (объектов культурного наследия), даже не отреагировала на ущерб, причиненный предмету охраны.

Семья и тайна губернского инженера

Как мы уже отмечали, у инженера Платона Шаманского было двое младших братьев — Сергей и Константин Васильевичи. Самый младший, Сергей Шаманский, служил в чине капитана в 222 пехотном Шацком полку в Калуге, а затем в Польше, но в середине 1906 года был уволен со службы и осужден за какое-то уголовное преступление на 1 год и 4 месяца заключения. Причины его ареста нам, к сожалению, не известны. Освобожден 5 октября 1907 года с Александровской гауптвахты Варшавской крепости с 50 и 51 статьями уложения о наказаниях 1885 года. Эти статьи предусматривали, что отбывший наказание «терял права участвовать в выборах и быть избранным в почетные или соединенные с властью должности», а также «обязан в течение года определиться со своим местом жительства, а дальше проживать под надзором полиции безвыездно».

Видимо, именно поэтому первым делом Сергей Шаманский отправился к брату Платону и прибыл в Самару 12 ноября 1907 года. Проживал в доме Назарова на Алексеевской площади. Приезжал в Самару и в 1908 году. Далее жил в доме отца в Николаеве Херсонской губернии, на улице Херсонской, 9. Другой брат, Константин Васильевич Шаманский, упоминается в должности столоначальника Самарской казенной палаты в Адрес-календарях Самарской губернии. Раньше мы предполагали, что это всего лишь однофамилец. Оказалось, всё-таки родной брат Платона. В ЦГАСО чудом сохранилась его паспортная книжка, из которой следует, что титулярный советник Константин Васильевич Шаманский 1871 года рождения, православный, родом из Николаева, служил в армии с 1890 по 1892 год. Определился рядовым, уволился в запас унтер-офицером. Странная по своей стремительности карьера. Был женат на дочери титулярного советника Елене Альфонсовне Коссивской, от которой имел двух дочерей — Галину (1901 г.р.) и Нину (1908 г.р.).

С 1907 по 1917 год К.В. Шаманский работал в должности столоначальника Самарской казенной палаты. В 1918 году поступил на какую-то службу в новый Самарский университет. Его паспортная книжка так и хранится в архиве в фонде Самарского университета (Фонд Р-28). Других сведений о Константине Васильевиче в Самаре нам не удалось найти, но в семье потомков Платона Шаманского помнят о его брате Константине Васильевиче и его дочери Нине Константиновне, которая в советское время работала директором школы в Пушкино и растила сына.

В формулярном списке о службе гражданского инженера значится, что в 1900 году П.В. Шаманский обвенчался с дочерью титулярного советника, инженера из Калужской губернии Каролиной Антоновной Зимаро, римско-католического вероисповедания, родившейся 12 октября 1879 года. Венчание прошло по сложной процедуре для лиц разных христианских конфессий. И всё потому, что Каролина была истинной и верной католичкой, и ни в какую не соглашалась перейти в православие. Для инженера П.В. Шаманского, ставшего епархиальным архитектором, странно было иметь жену католической веры. Поэтому в январе 1907 года Каролина Шаманская всё-таки приняла православное крещение с именем Ирины Антоновны. Какие-либо записи о детях в формулярном списке, составленном в январе 1908 года, отсутствуют.

Из формулярного списка о службе П.В. Шаманского.

За более чем семь лет со времени знакомства с Платоном Ирина Антоновна так и не смогла забеременеть. Вероятно, что сильно скорбела по этому поводу, о ребенке, наверное, думал и Платон Васильевич. И вот, поздно вечером, около полуночи в пятницу 6 марта 1908 года произошло невероятное событие! Можно лишь представить, как это было на самом деле.

Слева от наблюдателя Ирина Антоновна Шаманская (урожденная Каролина Зимаро). Из семейного архива Шаманских.

Губернский инженер Шаманский часто бывал в командировках по уездам, а работая в Самаре, поздно возвращался из присутствия. Ранней весной в пятничный день, 6 марта 1908 года он, как обычно, поздно приехал с работы, а после ужина засел в кабинете за бумагами и чертежами. В то время Шаманские снимали квартиру у Волковых на нынешней улице Куйбышева, 22.

Около полуночи ему начало казаться, что где-то плачет младенец. Открыв парадную дверь квартиры, на лестничной площадке второго этажа он обнаружил небольшой сверток с грудным ребенком – мальчиком. Утром Шаманские в поисках матери найдёныша, конечно, обратились в полицию, но десять дней розысков так ничего и не дали. Обычно в этих случаях детей передавали в один из местных приютов, но Ирина Шаманская наотрез отказалась расставаться с малышом. Для неё это был перст судьбы или, скорее, божий дар – воздаяние за долгие страдания и молитвы. Платон Васильевич любил свою жену и покорно принял решение Ирины, тем более, за почти две недели, скорее всего, сам привязался к ребенку. 25 марта 1908 года младенца крестили в «старом соборе», в Казанско-Богородицкой церкви на Хлебной площади под именем Николай. Супруги Шаманские усыновили ребенка, Платон дал ему отчество и свою фамилию.

В Центральном государственном архиве Самарской области (ЦГАСО) нам удалось найти метрику Николая Платоновича, где указано, что он «подкидыш», «подкинутый к квартире гражданского инженера сего 1908 года марта 6 дня Платона Васильевича Шаманского и его законной жены Ирины Антоновны – оба православные». Восприемниками (крестными) указаны: прокурор Самарского Окружного суда, статский советник В.В. Сакович, живший в доходном доме Е.О. Юрина (ныне ул. Фрунзе, 60) и хозяйка дома, где снимали квартиру Шаманские, жена статского советника М.И. Волкова. Таинство совершил вместе с дьяконом протоиерей А.Е. Ястребов. В графе «рукоприкладство свидетелей по желанию» Платон Васильевич по привычке начальника зачем-то начертал: «Удостоверяю, Шаманский».

История появления Коли у Шаманских была окутана тайной. Ни сам Николай Платонович, ни его дети и внуки не знали «истории подкидыша», даже не догадывались, что он был не родным ребенком. Семейная тайна Платона Васильевича и Ирины Антоновны Шаманских была раскрыта только спустя 113 лет, в конце прошлого года, когда мы обнаружили метрику Николая в самарском архиве. Тогда, в самый момент находки этой метрики, нам подумалось, как иногда небезопасны, но в высшей степени интересны архивные изыскания!

Колю Шаманского растили как родного сына, души в нем не чаяли, баловали. Стоит только закрыть глаза, и мы уже видим, как Ирина Антоновна и крестная Мария Иосифовна гуляют с двухлетним Колей по Александровскому саду, а вот пятилетний Николай за ручку с тетей Машей  шагает то в синематограф на улице Дворянской, то в «Триумф» Баркова, то в «Художественный электротеатр» Щелокова, а иногда посмотреть на фейерверк в Струковском саду… А нынче день рождения Николая с прекрасным сладким столом от кондитерской «Жан» или Смыслова…

Платон Васильевич Шаманский, большой любитель скачек, часто брал сына с собой на ипподром Самарского скакового общества на второй версте Семейкинского (ныне Московского) шоссе, где они смотрели состязания наездников или очень популярные тогда полеты авиаторов. В это время Николаю, как мы рассказывали, купили пони. Платон и Ирина искренне и безгранично любили сына Николая, все его детство прошло в нежности, ласке и заботе со стороны родителей и крестной – та, «голубиная душа», всегда была отзывчива на любое желание мальчика…

И далее, как у классика, «post corda lapides» – «после сердец – о камнях»… Первый известный крупный проект Шаманского – каменная паровая вальцовая мельница купцов Соколовых. Но о ней мы расскажем в следующий раз.

Читайте по теме:

Часть№2: архитектор Платон Шаманский и купцы Соколовы: строительство паровой мельницы и скандал в городской думе.

Часть№3: Архитектор Платон Шаманский и театр-цирк «Олимп» мещан Калининых: трудности приемки, турниры по борьбе и концерт Шаляпина

Текст и иллюстрации:

Павел Попов (Самара), Екатерина Шаманская (Москва), Кира Фролова (Самара)

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте

На плечи современного человека ложится огромная нагрузка. Стараясь поймать баланс между работой, домом, семьей, учебой, хобби, так просто забыть о самом главном – здоровье. Большинство россиян обращаются к специалисту, только когда симптомы начинают мешать повседневной жизни.

Медицинский директор лаборатории «Ситилаб», врач клинической лабораторной диагностики, кандидат медицинских наук Ирина Терещенко объяснила, кому нужна профилактика, и рассказала, как экономить до 60% с «Подпиской на анализы».

«Профилактика необходима и условно здоровым»

По данным Росстата за 2019 год, только 12% россиян придерживаются здорового образа жизни, то есть только один из восьми человек не имеет дополнительных внешних факторов риска для развития целого ряда заболеваний.

ЗОЖ включает отказ от курения, адекватную физическую активность, потребление достаточного количества овощей и фруктов и умеренного – соли и алкоголя. Согласно результатам исследования, 88% населения РФ ведут образ жизни, далекий от здорового. Этой обширной категории людей требуется особенно тщательная и регулярная профилактика.

Что такое «Подписка на анализы»

В 2021 году Росстат провел исследование, по результатам которого выяснилось, что только 30% россиян проходят диспансеризацию. При этом важно понимать, что диспансеризация направлена на снижение уровня заболеваемости в стране в целом.

Для контроля за состоянием здоровья конкретного человека лучше работают персонифицированные подборки лабораторных исследований, так называемые «лабораторные чекапы», составленные с учетом особенностей образа жизни и имеющихся проблем.

«Подписки на анализы» разработаны для всех групп пациентов: для мужчин и женщин, для детей и подростков, беременных женщин и молодых матерей, пожилых людей, для тех, кто хочет похудеть, и тех, кто устает на работе. Каждый найдет программу для себя, с учетом индивидуальных потребностей именно своего организма. Всего на сайте представлено более 70 вариантов подписок.

Комфортный чекап

Анализы можно сдать в медицинском центре или дома – там, где удобнее клиенту. И главное — программы собраны с учетом потребностей пола, возраста, образа жизни, поэтому в каждую подписку включены только по-настоящему нужные анализы.

Узнать больше про новый продукт от лаборатории «Ситилаб» и выбрать «Подписку на анализы» можно здесь.

Партнерский материал 

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте