Стендап в России появился сравнительно недавно, а большинство населения и вовсе полагает, что это проект телеканала ТНТ. Однако сам жанр имеет уже многовековую историю. Еще в XVIII веке в мюзик-холлах конферансье развлекали публику историями из жизни, добавляя немного сатиры — выступления тогда подвергались жёсткой цензуре.
В США одним из родоначальников стендапа был сам Марк Твен, что уже достаточно высоко поднимает этот жанр, хотя именно выступления стендап-комиков традиционно становятся объектами осуждения и оскорбляют чувства самых широких слоев населения.
В Самаре тоже есть стендап. Он очень молод, держится на энтузиазме небольшой группы комиков, но стабильно собирает небольшие залы, а к «открытому микрофону» стремится всё большее число людей.
ДГ встретился с одним из основоположников самарского стендапа Ильёй Якямсевым и выяснил, чем живёт стендап в Самаре, как писать шутки и как влиться в эту среду, если чувствуешь непреодолимое желание оказаться на сцене.
Юмор без тормозов
— Можно сказать, что стендап — это сатира?
— Это новая форма. Более быстрая, более плотная, более персональная и гораздо более личная, чем обычная. Это место наибольшего вложения человека в окружающий мир, я бы так сказал. Сделать всё быстро, очень смешно, понятно и прозрачно.
Петросян тогда был великолепен, Задорнов — прямо новая струя.
И стендап может быть настолько глубоко за гранью, находится далеко за гранью, сколько не может позволить себе обычная эстрада.
— Чувствуется различие между поколениями?
— Году в 1989-м, примерно в это время пошла вторая волна юмора, притом в эстраде. Люди стали шутить острее, глубже, без намёков, а прямо. Петросян тогда был великолепен, Задорнов — прямо новая струя. Но у них были ограничения в том плане, что, несмотря на то, на многие темы можно было шутить прямо, на другие распространялись нормы общественной морали. Эти темы были открыты «Камеди клабом».
Плюс появился личный юмор, который был построен на тебе как на человеке. Раньше эстрада была построена на актёрском мастерстве — ты должен был подобрать себе образ, уметь его вовремя сменить.
А в «Камеди» выходили просто люди. Это более личное и персональное, более искреннее. Тогда казалось, что нет тем, на которые нельзя шутить. В американском и английском стендапе вообще нет тормозов.
Есть шутки про изнасилования, зал смеётся — люди морально разрешают себе. У нас ты должен залу очень понравиться, чтобы перейти какую-то грань. Никто, например, не критикует существующую власть, кроме стендапа. Все шутят про быт.
— Можно назвать стендап западной ценностью?
— В этой фразе есть ловушка. Большинство из нас начинали с западного стендапа, и у нас был период, когда мы делали западный стендап здесь: обличали людей, как мы ссали с балкона на голову бабкам, как мы трахались с бабой и она сблевала.
“Приходит чувак и говорит: “У меня украли словарь”. Ребята, у меня нет слов”.
Но в слове “западный” слишком много фигни. Мы стараемся делать стендап так, как мы понимаем этот мир. Поэтому я понимаю “западный” как просто большее количество предложений.
Когда говорят “западный”, для меня это означает только разнообразие. Зато там есть очень тонкие шутки: “Приходит чувак и говорит: «У меня украли словарь. Ребята, у меня нет слов.”
А у нас даже стиля такого нет. У нас очень мало времени прошло. Комик там формируется лет десять. Есть ребята в телевизоре, которые уже профессионалы, но говорить о том, что мы все сформировались, пока рано в этом плане.
Дело в том, что логика среднего человека в том, чтобы выйти из дома от телевизора, чтобы посмотреть на человека из телевизора.
— Еще недавно на “Песне года” девчонки из “Тату” нежно целовались на многомиллионную аудиторию, а сейчас появились новые требования, появились ранимость, духовность и прочие скрепы. Как это сказалось на аудитории?
— Во-первых, люди перестали смотреть телевизор. Телек настолько поскучнел, что люди стали выходить из дома. У нас основная борьба — это борьба с телевизором. Дело в том, что логика среднего человека в том, чтобы выйти из дома от телевизора, чтобы посмотреть на человека из телевизора. Эта схема начала разрушаться.
У нас ведь полный зал, раньше такого не было. Нам приходилось биться за зрителя. Заведения стали понимать, что нужно ещё что-то, кроме жратвы и танцев.
Мы стали лучше доносить сложные темы, люди стали лучше их воспринимать. Это иронично, но когда «Камеди» начинался, мы думали, что люди реагируют только на мат.
Самарский стендап
— Что представляет собой самарский стендап?
— Я бы сказал, что это периодическая вещь. Есть несколько типов выступлений в стендапе. Первый — это открытый микрофон, как в караоке. Любой желающий может подняться на сцену, у него три минуты — все надеются, что это будет смешно.
Второй тип — это обкатка готового материала перед большими шоу и само шоу. У нас в Самаре комплектное шоу начало выходить только весной, а открытый микрофон идёт каждую неделю. Зимой будет 2 раза в неделю и один раз в Тольятти.
— Есть различие по аудитории — самарская, тольяттинская, московская?
— Есть. Скажем так, во-первых, есть человек, который ходил на стендап, и человек, который первый раз. Это разное восприятие.
Затем есть понятие ментальности внутри заведения. Есть молодёжные заведения, где более-менее свободное общение. Есть классические рестораны, где принято немножко по-другому говорить. Люди смотрят друг на друга, в какой они компании, можно ли им смеяться над этой шуткой, потому что вокруг тебя общество, в котором может быть это не принято, они не застремают тебя.
Между Тольятти и Самарой разницы нет. С московской — да. У них больше опыта просмотра и больше тем.
Мне повезло, потому что я, пожалуй, единственный комик в России, у которого дочь-подросток и у меня просто поле для шуток. Правда, на фестивале стендапа в Москве я уже видел двух-трёх комиков, которые тоже осваивают эту тему, но, слава богу, они пишут хуже, чем я!
— Где можно попробовать себя на открытом микрофоне?
— Мы, как объединение комиков, бурлящее, но не самое стабильное, проводим открытый микрофон в кафе «Свитер».
У нас по вторникам полная посадка в зале, нам даже дали 30% скидку на пиво. Заведение довольно, мы довольны — кроме того, в “Свитере” такая приятная атмосфера, что выступления получаются без особой матерщины, что особенно приятно.
Большинство людей, которые начинают сейчас, работают под телевизор. Они используют словарный запас телевизионного комика, его построение фраз, интонации: “А-а-а, ты — вот тот!”.
Я надеюсь, что осенью у нас будет второй открытый микрофон в спальном районе, когда у них закончат реконструкции дорог. Где-нибудь в местном кафе.
— Есть какая-то своя специфика у самарского стендапа?
— У нас совершенно свой язык, и слава богу. Мы пишем по-своему, что меня несказанно радует. Мы начинали задолго до телевизора и приобрели акценты и тематику до него.
Большинство людей, которые начинают сейчас, работают под телевизор. Они используют словарный запас телевизионного комика, его построение фраз, интонации: “А-а-а, ты — вот тот!”.
Мы же начали за полгода до того, как вышла телепрограмма, которая определила стендап в России. Нам повезло, у нас есть несколько комиков, которые пишут совершенно по-своему, подают по-своему — не всегда ровно, но зато ты всегда можешь сказать, да, это наш самарский стендап. Это я, Илья Якямсев, это Гоша Белобородов, нас не перепутаешь ни с кем, и это большое преимущество.
— Приносит ли стендап прибыль?
— Это поощрительные деньги! Потому что всё, что ты получаешь с концертов, лично я стараюсь тратить на поездки в другие регионы, чтобы там выступить бесплатно.
У нас зарождается сеть местных комиков, которые стараются приглашать друг друга, договариваются с заведениями, учатся продавать билеты, формировать аудиторию.
Когда начинаешь про самарские дороги, все начинают: “О, да, ну ты оригинал”, но когда шутишь про закладки “спайса” в “пятнашке”, это заходит.
Сейчас хорошие отношения с Чебоксарами, в Йошкар-Оле выступаем. Приглашают и платно, но в большинстве случаев тебе оплачивают дорогу, проживание, еду, и получается такой выходной в другом городе. Что само по себе неплохо.
Если тебе снимают квартиру, можешь взять с собой семью. Но сейчас уже идут приглашения за деньги, потому что знают, что в Самаре очень хороший стендап.
— Есть ли чисто самарские темы?
— Есть понятие в стендапе, оно называется шаблоны. На горячие самарские темы очень сложно шутить по-новому. Когда начинаешь про самарские дороги, все начинают: “О, да, ну ты оригинал”, но когда шутишь про закладки «спайса» в “Пятнашке”, это заходит.
Здорово, когда заходит актуал. Ну, например, когда был скандальный банкет Фурсова, Руслан Белый сказал, что пригласить Гурцкую было классным решением. Её спросят: «А правда, что вот такое было на столах, столько всего?», а она ответит: «Не знаю, ничего не видела».
— Самые провальные темы про Самару?
— Пиво. Набережная. Ты должен настолько сильно проработать шутку, чтобы она получилась, но зачем? Ты уехал в Тольятти, и она уже не сработает. Дороги везде плохие, воруют тоже везде, просто привязываешь к местности.
Внешнее восприятие нас отсутствует. Вот выезжаешь за пределы региона, спрашиваешь, кто такой житель Самары. А хрен его знает.
Самара — странный город, потому что нет отличительной черты самарцев. Татары хитрые, у башкир вечный конфликт с татарами, в Йошкар-Оле знают, что никто не то что не знает их национальность, её произнести не могут. А про Самару что рассказывать, кроме физических объектов?
Внешнее восприятие нас отсутствует. Вот выезжаешь за пределы региона, спрашиваешь, кто такой житель Самары. А хрен его знает.
Да, девушки в Самаре красивые, потому что об этом много раз сказали по телевизору.
Попасть на ТВ
— У многих на слуху Слава Комиссаренко, Руслан Белый, Стас Старовойтов. Как стать таким же популярным?
— Поставим вопрос шире: «Что делать со стендапом вообще?» Специфика телевизора такая, что ты должен минимум четыре раза за сезон появиться в телевизоре на 5-10 минут, чтобы тебя начали узнавать.
По идее, на ТНТ любая регулярная программа — это “Дом 2”. Вот “Камеди батл” — это “Дом 2” для комиков. Вместо костра — яма.
Один выход вообще ничего не значит — о тебе сразу забудут. Чтобы получить серию, ты должен её написать — должно хватить таланта, терпения. Нужно как-то совместить это с работой — средний комик делает пять реально хороших минут за год. Ты должен быть достаточно талантлив и свободен, чтобы сделать 20-30 минут за полгода. Это физически так.
Срок рождения шутки — месяца три. Хорошей шутки, которую ты будешь использовать, ты будешь понимать, что с ней делать. После того, как ты её написал, ты должен научиться с ней управляться — как читать этим людям, как этим.
Что касается телевизора, то у нас нет другой программы. По идее, на ТНТ любая регулярная программа — это “Дом 2”. Вот “Камеди батл” — это “Дом 2” для комиков. Вместо костра — яма.
Система работает так, что не важно, насколько ты хорош. Важно, насколько ты известен, насколько приглянулся продюсеру, сколько на тебя поставили. ТНТ покупает кавээнщиков с Первого канала и говорит: «Вот звезды» — и продаст рекламу на них.
В YouTube всё видео под знаком #Юмор — это днище ютюба. Вообще. Любое тематическое видео.
— Не было идеи сделать собственный видеопроект?
— Мы делаем, но в Интернете важнее распространение продукта, чем сам факт его появления. А с распространением у нас жопа.
В YouTube все видео под знаком #Юмор — это днище ютюба. Вообще. Любое тематическое видео.
Ты можешь хоть что делать, даже элегантно ковыряясь в носу, и это будет гораздо выгоднее, приятнее и монетизируемее, чем просто видео по тэгу #юмор. Если у тебя нет конкретной темы, над которой ты шутишь, то, скорее всего, ты никому и не нужен.
Я сейчас снимаю свой видеоблог, культовый среди 15 человек, но, скажем так, он растёт естественным образом. На него подписывается один человек в день. Моё видео со стендапом про Рамзана Кадырова посмотрели многие, а остальные нет — всем нужны лица из телевизора.
Мой видеоблог смотрит большинство людей, которые занимаются стендапом в телевизоре. Я в этом отношении достаточно известный тип, но мой стендап не лезет пока в телевизор.
Личный опыт
Помимо того, что Илья Якямсев известен в области интернет-рекламы, он своего рода легенда самарской блогосферы. Его ник вспоминают до сих пор, ведь он был одним из самых суровых и безжалостных модераторов местного ЖЖ-сообщества.
Тем удивительнее было узнать, что Илья уже несколько лет практически всё своё время посвятил стендапу и активно развивает в Самаре молодой для России жанр.
— Как ты решился выйти на сцену?
— Я просто сказал: “Я буду там”. Мне не пускали где-то год. Я пришел в самарский Comedy club, меня посмотрели и сказали: “Ни в коем случае, даже не подходи, лучше пиши”. Я начал писать, притом много. Потом я сказал, что писать не буду, пока не окажусь на сцене. Но и тогда пришлось выиграть отборочный конкурс.
В меня кидали бутылками, один раз было применение огнестрельного оружия.
Большинство людей было со сценическим опытом. У меня его не было вообще, а первое впечатление очень трудно изменить. Я на первом выступлении был очень плох.
— То есть до стендапа не было никаких студдебютов, стэма, ничего?
— Даже мысли не было, чтобы выйти на сцену. Стендап — это битва на сцене, ты против всех, только от тебя зависит — мне показалось, что это очень круто.
— Есть темы, над которыми ты точно шутить не будешь?
— У меня есть семейный фильтр. Если у меня складывается шутка, которая касается моих семейных, я её им рассказываю. Насколько она их касается, как надо переформулировать. В основном я шучу про семью, притом довольно резко. Но я шучу про себя в семье. Иногда они говорят, что это слегка обидно, и я либо отказываюсь от шутки, либо переформулирую.
Есть фильтры заведения. Если тебя нанимают на оплачиваемое выступление, то надо понимать, что люди пришли отдохнуть и заведение хотело бы, чтобы они еще поели и попили, а если ты начнешь рассказывать про выделения из тела, то вряд ли они сильно захотят есть и пить, и тебя вряд ли еще раз пригласят.
— Было такое, что люди были оскорблены твоими шутками?
— Постоянно! Даже скорее разочарованы. Например, если выступаешь в ресторане и случайно заденешь тему месячных, то обязательно какая-нибудь женщина где-нибудь в конце зала начнет так: “Ну-у-у-у!”
Это издержки профессии.
Бывало, кричали. В меня кидали бутылками, один раз было применение огнестрельного оружия. Но это крайние методы, когда выступаешь на неподготовленной аудитории, которая не ожидает тебя увидеть. Но мы сейчас уже научились готовить зал в процессе представления комиков.
Это тоже своего рода искусство — объяснить людям, что нужно делать, что будет происходить сейчас.
До того, как мы поняли это, люди с трудом воспринимали, что происходит на сцене.
Постоянно происходят инциденты, но это жизнь. Например, встает человек и говорит: “Да это же херня!” и ты такой думаешь: “Что-то с этим надо делать”.
Как рождается шутка
— Шутка — это случайный процесс или есть приёмы написания, какая-то формула или алгоритм?
— Давай рассмотрим сам процесс. У тебя есть какая-то ситуация. Первое — ты замечаешь не шутки. Есть банк ситуаций. Ты заметил какой-то косячок, пришла мысль — почему так, а не так. Почему? Вот что происходит? Самый кайф находить это в обычных вещах. Сто человек мимо прошло, ты один остановился и спросил: «А что такое?» И начинается удивление, недоумение, непонимание, возмущение — потом ты пытаешься наиболее точно его выразить. Иногда бывает так, что сразу рождается, но это крайне редко.
Чаще всего шутка лежит там, где ты её вообще не замечаешь.
Ты берёшь ситуацию и смотришь, насколько тебе самому интересна эта история. Есть простые софистические приемы, типа задавать вопросы, переставлять местами, использовать литературные приёмы — метафоры. Как можно за минимум слов объяснить, что же произошло. Есть технические приёмы — слом должен быть как можно ближе к концу шутки. Но суть в том, что ты сидишь, расписываешь шутку. Затем выходишь на открытый микрофон и смотришь, как люди реагируют — вообще, это интересно? Насколько мне в кайф это рассказывать?
Чаще всего шутка лежит там, где ты её вообще не замечаешь. У меня есть несколько монологов, которые вообще хрен знает как работают. Я просто рассказываю какой-то текст, и люди смеются. И я не понимаю, почему они смеются. Это вот Бог сверху пролил на тебя и на сцене тебе приходит мысль — скажу вот это.
Написание шутки — это перебор вариантов. Ты пишешь 10-15 вариантов этой шутки, смотришь, какой тебе в кайф. Ты должен понимать, что шутки протухают. Шутки постоянно меняются.
И после этого зал смеётся, а ты про себя: “Ага, записал!”. И таких случаев много, но ты на них не можешь рассчитывать. Поэтому в осознанном процессе — это ситуация, раскрытие ситуации, описание её, прицепка метафор, включение себя. Лучшие шутки — это про тебя. Когда из шуток складываешь себя как личность. Но это мой стиль. Есть несколько других, но для меня работает вот этот.
Написание шутки — это перебор вариантов. Ты пишешь 10-15 вариантов этой шутки, смотришь, какой тебе в кайф. Ты должен понимать, что шутки протухают. Шутки постоянно меняются.
«Я живу здесь всю жизнь и помню, каким процветающим было село. Был печкомбинат (я там работала) – пряники, кисель, всё делали. Отличная была пекарня, валялка — валенки валяли. Лесхоз был, богатый совхоз. РТС – ремонтно-техническая служба, тракторы ремонтировали и другие машины. 
