Зарегистрировать ИП или ООО без визита в банк и оплаты госпошлины, перевести деньги голосом и дистанционно оформить ипотеку — эти и другие возможности, которые стали особенно актуальными в прошлом году, продолжают набирать популярность, в том числе и среди жителей Поволжья, в 2021-м.

Об этом на пресс-конференции рассказали топ-менеджеры Поволжского банка ПАО «Сбербанк» — председатель Александр Анащенко и его заместители Ярослав Костарев и Светлана Арнаутова. Модератором выступила Ирина Шихман — журналист, телеведущая, видеоблогер, ведущая авторского канала на YouTube под названием «А поговорить?». 

Предложения для малого и микробизнеса

В Поволжье цифровыми каналами компании активно пользуются более 181 тыс. корпоративных клиентов. В частности, растет популярность сервиса по дистанционной регистрации бизнеса и открытию счета. В 2020 году его использовали более девяти тысяч предпринимателей Поволжья — по сравнению с 2019 годом этот показатель вырос на 181%. Заместитель председателя Поволжского банка ПАО «Сбербанк» Ярослав Костарев отмечает, что сервис позволяет клиентам Сбербанка бесплатно зарегистрировать ИП и ООО с одним учредителем без госпошлины за полчаса — самостоятельно онлайн или в офисах Сбербанка за один визит. Для этого клиенту потребуется учетная запись в «СберБанк Онлайн» и смартфон с операционной системой IOS или Android. Сотрудник банка поможет оформить и отправить документы в ФНС. Повторного визита для открытия счета не требуется. По словам Александра Анащенко, здесь Сбер стремится свести рутинные операции к одному клику, чтобы предприниматели могли заниматься любимым делом, не отвлекаясь на формальные задачи.

После открытия счета клиент получает бонусы от партнеров Сбера — например, месяц рекламы в подарок от 2GIS.

Для начинающих предпринимателей компания подготовила комплексную программу «Бизнес-старт». Помимо сервиса «Регистрация бизнеса и дистанционное открытие счета» она включает пакеты услуг РКО, бесплатное подключение эквайринга, юридическую поддержку, удобную бухгалтерию и поиск сотрудников. К слову, интернет-эквайринг «Сбербанка» в Поволжье за минувший год вырос практически вдвое — компания открыла около 1200 новых торгово-сервисных точек.

Господдержка и дистанционная ипотека

Кроме новых технологических решений, пользуются спросом и стандартные финансовые инструменты «Сбера». В прошлом году по программам господдержки Поволжский банк «Сбербанка» одобрил заявок на сумму более 15 млрд руб. по программе кредитования под 2% и более 3 млрд руб. — на зарплату под 0%.

Что касается ипотечных кредитов, то их в прошлом году было выдано свыше 77 тыс. — на общую сумму 121,76 млрд руб. (на 54% больше, чем в 2019 году). Из них 23,9 млрд руб. выданы по программе «Господдержка 2020» — новые квартиры по льготной ставке приобрели свыше 13 тыс. семей.

Из всех кредитов, взятых на ипотеку, 28% заявок на ипотеку в Поволжском банке ПАО «Сбербанк» были поданы с помощью сервиса DomClick.ru. И если в 2019 году площадкой воспользовались для оформления 10,5 тыс. ипотечных кредитов, то в 2020 году — для 21,5 тыс. кредитов.

В прошлом году Поволжский банк ПАО «Сбербанк» рефинансировал 1331 ипотечный кредит. В рамках программы вместе с ипотечным кредитом можно рефинансировать потребительские кредиты и задолженность по кредитной карте других банков, а также получить до 1 млн руб. на цели личного потребления. По словам заместителя председателя Поволжского банка ПАО Сбербанк Светланы Арнаутовой, в начале марта этого года Сбербанк увеличил максимальную сумму рефинансирования ипотечных кредитов других банков с 9,5 млн до 30 млн руб.

Телемедицина и помощники на все случаи жизни

Солидный блок проектов «Сбера» посвящен здравоохранению. Компания развивает медицинские сервисы с использованием искусственного интеллекта, например — анализ КТ легких. Разработанная банком модель выделяет на компьютерной томограмме легких изменения, вызванные пневмонией (в том числе из-за COVID-19), а также вычисляет объем этих изменений по отношению к объему легких, что важно для определения тяжести протекания заболевания.

Совместно с сервисом «СберЗдоровье» в некоторых регионах присутствия Поволжского банка «Сбербанка» проводился дистанционный мониторинг больных коронавирусом, а теперь проверяют пациентов и с другими хроническими заболеваниями. За полчаса робот способен обзвонить 10 тыс. пациентов. С помощью четкого алгоритма по характеру ответов робот определяет, кому прямо сейчас необходима консультация реального специалиста, и отправляет врачу соответствующее уведомление.

Кроме того, проект «СберЗдоровье» три года развивает телемедицинские консультации и, по словам директора по развитию сервиса Дмитрия Домарева, спрос на услугу продолжает расти несмотря на снятие строгих ограничений по профилактике коронавируса.

— Сейчас мы тестируем новую функцию — определение профиля заболевания по голосу и характеру кашля, — рассказал Александр Анащенко. Данный алгоритм разработан лабораторией искусственного интеллекта Сбера, он в течение 60 секунд может определить вероятность заболевания коронавирусной инфекцией COVID-19. Наличие вируса определяется на основе результатов короткого опроса по симптоматике и трёх звуковых моделей — голоса, дыхания и кашля.

Роботы помогают не только врачам — в прошлом году в приложении «СберБанк Онлайн» появилось семейство виртуальных ассистентов Салют — Сбер, Джой и Афина. С их помощью можно совершать переводы и платежи голосом. В целом же пользователи мобильного приложения могут сегодня оформлять посылки через сервис «СберЛогистика», приобретать полисы ИСЖ и автокаско, обменивать паи открытых паевых инвестиционных фондов и выполнять другие нефинансовые операции.

По словам Светланы Арнаутовой, по итогам 2020 года число пользователей «СберБанк Онлайн» в Поволжье составило 6 млн физических лиц — это на 16% больше, чем в 2019 году, и на 35,5% больше, чем в 2018. «В 2021 году приложению исполнилось 10 лет. Мы лидируем в России среди мобильных приложений в банковском сегменте, по остальным уступаем только соцмедиа — инстаграму и вотсапу», — отметила Светлана Арнаутова.

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город», ВКонтакте, Facebook, Instagram и Twitter 

В начале декабря 2020 года Анатолий Чубайс покинул должность председателя правления «Роснано», а вслед за ним, в феврале, оттуда ушел зампредправления «Роснано» Владимир Аветисян. О причинах ухода, планах на жизнь и о том, что будет происходить с его самарскими активами — в частности, с территорией ЗИМа — он рассказал в интервью ДГ.

— Вы ушли из «Роснано» вслед за Чубайсом или были другие причины?

— Честно говоря, я с большим удивлением обнаружил недюжинный интерес в самарских средствах массовой информации к этому рядовому лично для меня событию. Тем более, что оно было предрешено ещё пять лет назад.

В 2013 году я пришел в «Роснано» под определенные задачи. Задача номер один — мне в управление был передан специально под меня созданный дивизион проблемных проектов. Это были проекты в состоянии стагнации, у которых были как финансовые, так и технологические трудности. Где-то требовалось дофинансирование, а это всегда вызывает большие вопросы. В них ведь были вложены средства, да ещё и государственные — неважно, что они заёмные в банке, — тем не менее, до уровня успеха эти проекты тогда не дошли. А тут приходит кто-то, кто эти проекты не начинал, и говорит: давайте ещё туда «дольём» денег, и тогда будет счастье.

Несмотря на скепсис некоторых членов совета директоров, мне удалось все проекты этого дивизиона либо оздоровить с помощью финансовых инструментов, либо реструктуризировать с выделением здоровой части бизнеса. И сегодня эти проекты живут и процветают. Мне это направление в «Роснано» было интересно, потому что начиная с 1999 года я занимаюсь антикризисным управлением (даже несколько дольше, если учесть опыт в нефтехимии). Хотя у меня был в «Роснано» еще и дивизион инвестиционный, но это было занятие скорее не главное. Тем не менее, все эти проекты тоже работают.

И задача номер два — приватизация УК «Роснано» в группе товарищей, они же члены правления. По прошествии двух лет мы с Анатолием Борисовичем разошлись идеологически по поводу этой приватизации. Я считал, что этого не нужно делать, потому что это вредно. Причём по нескольким причинам. Если управляющая компания становится частной, то пять акционеров — членов правления «Роснано» — должны её выкупить. На тот момент УК «Роснано» оценивалась в 1 200 миллионов рублей. Понятно, что для этого нужно было решение совета директоров, правительства и самых высоких инстанций…

Дальше происходило бы следующее: государственным активом — акционерным обществом «Роснано» — управляла бы частная компания УК «Роснано». Договор на управление (единственный актив УК) существует, но логично же спросить: «А где же конкурс?».

И вот в этом бы конкурсе, —  сказал я Анатолию Борисовичу, —  УК «Роснано» ни за что бы не победила. Мы с ним не то чтобы очень жёстко схватились, но много дискутировали на эту тему. Я ему честно сказал: «В конце концов Вам просто не дадут это сделать. Априори — не дадут. Точка». Он говорит: «Нет, ты не прав. Всё это будет».

Сейчас, по прошествии времени, стало ясно, что в нашем диспуте я оказался прав. Но после того разговора я как честный человек и офицер должен был пойти и застрелиться под знаменем части. Я написал заявление на увольнение. Поскольку это был ноябрь 2015 года и горячая пора, Анатолий Борисович попросил меня остаться до «после рождественских каникул».

А когда я снова пришел с заявлением, он сказал: «Ну вот смотри, есть проект. Он связан с «Ростехом», и я думаю, что тебе это будет интересно».

Речь шла о «Первом экологическом фонде», который создавался совместно с дочерней компанией Ростеха «РТ-инвест». Это большой проект под названием «Энергия из отходов» — строительство заводов-электростанций, топливом для которых являются специально подготовленные твердые бытовые отходы. Эта технология позволяет без экологического ущерба решить глобальную проблему мусорных свалок и полигонов. Подсчитано, что 11 заводов в Подмосковье — это нулевое захоронение отходов в Москве. Вот такая мощность.

— А для Самары и Тольятти?

Для Самары и Тольятти, думаю, понадобятся один-два завода.

— А что все-таки с выбросами?

— Пока на этот счет существует много бессмысленных споров, но, тем не менее, в Европе и в Японии именно такие заводы-электростанции расположены прямо в городах, и никого это не смущает.

Ну и Анатолий Борисович умеет убедить. Формально оставаясь в «Роснано», я вышел из состава правления. Да, я остался зампредом, но скорее для того, чтобы этот мой последний проект в «Роснано» реализовывался без особых административных препон. Была договоренность, что как только доля «Роснано» в проекте продаётся третьей стороне, я завершу свое присутствие в команде. Срок продажи ставился на период с 2021 по 2023 год. В конце прошлого года состоялся выход «Роснано» из проекта,  и его долю выкупил «Ростех». Ну а то, что Анатолий Борисович Чубайс ушёл в начале декабря из «Роснано», никоим образом не повлияло на мое решение. Даже если он бы остался, я всё равно после нового года уволился бы из компании. Так как мне там нечего было бы уже делать.

Я остался председателем совета директоров «Первого экологического фонда» потому, что об этом меня попросили партнеры. Я избран от «Ростеха» ещё и членом совета директоров «РТ-Инвеста», который реализует этот проект. Поэтому уход из «Роснано» – это не какой-то особенный этап в моей жизни. Это была моя работа, скорее даже служение.

В «Роснано» пришёл Сергей Александрович Куликов, которого я знаю примерно полтора десятка лет. Он молодой, амбициозный, успешный руководитель. В принципе, абсолютно нормально, что человек приходит и меняет команду под себя, оценивая, кто ему нужен, а кто нет. Что касается меня, то Сергей Александрович прекрасно был осведомлён о том, что я из компании ухожу. Так что сегодня я нахожусь в резерве «главного командования».

— Что для вас сегодня составляет главный приоритет в жизни?

— Семья. Всё остальное второстепенно. Если делать выбор, то он очевиден. Я не кокетничаю. Мне давно не 40 лет, и какие-то вещи, которые мне были крайне интересны в 40 лет, сегодня меня просто не интересуют. Я думаю, что многие ровесники меня поймут. Есть какие-то вехи в жизни, настоящие, которые для меня важны. Например — РАО «ЕЭС России» и проект реформы электроэнергетики. Да, это была история, это было нечто, что поглощало меня всего.  Вынырнув оттуда, найти нечто подобное или соразмерное было практически невозможно. Я об этом уже много раз говорил. И не только потому, что РАО ЕЭС  было огромной корпорацией.

Во-первых, это была революция. Хотя я ненавижу революции, поэтому, наверное, уместно более обыденное слово «реорганизация». Во-вторых — изменения были такого характера и таких масштабов, что сделать это могла только звёздная команда. Была проведена огромная работа, в результате которой страдающие от взаимозачетов и неплатежей энергокомпании мы сделали инвестиционно-привлекательными, доли в них захотели купить крупнейшие компании мира. Энергетика перешла на рыночные рельсы.

Некоторые мне говорят: «Ну вот, ваша карьера прервалась». Ну какая карьера! Нормальные люди до пенсионной реформы в 60 лет на пенсию уходили. Поэтому хватит уже про карьеру. Я ещё раз говорю: служил и служу, а вот «прислуживаться тошно». Если Родине будет нужно — я к любой работе готов.

— У вас остался офис в Москве или вы оттуда окончательно съехали в Самару?

— Конечно, офис у меня остаётся в Москве. Последние почти 17 лет я там, несмотря на то, что бытует мнение, якобы я «управляю самарскими активами». Но это не так. Мне это неинтересно, да и в принципе невозможно. И что касается самарского бизнеса, то я давно превратился в некоего советника, которого если захотят — спросят, не захотят – не спросят. И меня это вполне устраивает. В Самаре есть менеджеры, партнеры, которые хотят и могут этим бизнесом управлять и управляют. А для того, чтобы управлять, надо находиться в Самаре 24 часа в сутки и всё время держать руку на пульсе. А с меня  хватит. Я в директорских креслах просидел с 1985 года и до 2013-го.

— Что будет с территорией завода имени Масленникова, возможна ли еще реализация грандиозных планов ее застройки?

— Не то, что она возможна, работа вовсю идёт. Естественно, ни у кого не должно возникать иллюзий, что если есть проект «комплексной застройки», значит, одновременно взяли и всё построили. Будет всё строиться очередями, в зависимости от конъюнктуры рынка. Это абсолютно рыночный проект, рассчитанный, как минимум, лет на 10-15.

Я надеюсь, что уже очень скоро будет запущено строительство на первой линии участка, рядом с ТЦ «Захар». Здесь будет построен очень интересный комплекс зданий. Мы отказались от максимального использования полезных площадей и принципа «продать как можно больше квадратных метров». Мы хотим построить здания с необычной архитектурой, которые станут украшением города. Да, там на десяток тысяч квадратных метров жилой площади будет поменьше, но зато проект будет знаковым для самарской архитектуры — необычные, с непростой геометрией здания, в которых будут и подземные парковки, и стилобаты, в которых могут находиться магазины, офисы, досуговые центры и так далее. Я думаю, в этом году начнём.

Мы провели открытый конкурс не так давно. Пригласили архитекторов со всей страны. В рамках публичного предложения нам прислали заявки. Мы выбрали несколько на наш взгляд лучших эскизных проектов. К подведению итогов мы привлекли самарских архитекторов и представителей городской администрации, то есть тех, кто имеет отношение к комплексному плану застройки города. Выбрали три варианта. Я думаю, что нам нужно еще чуть-чуть времени, чтобы окончательно определиться и начать работу с конкретным проектом. Пока идёт подготовка площадки. Вот так мне доложили.

— А кто будет строить?

— Скорее всего, будет строить компания, которая успешно справлялась и со сдачей объектов, и с продажами, — квартиры в «Галактике» и «Парусе» распроданы. Но всегда возможны варианты.

— Есть ли у вас интерес к будущим выборам в Государственную и губернскую думу?

— Шутите?

— Ну вот, например, Леонид Симановский много лет в Государственной Думе, значит, наверное, для его партнера Леонида Михельсона это представляет интерес.  

— Я считаю, что быть депутатом Государственной Думы интересно прежде всего самому Симановскому. И, наверное, самарскому региону. Но я не считаю, что нахождение моего очень хорошего приятеля Леонида Яковлевича Симановского в думе приносит какой-то стратегический результат для компании Леонида Викторовича Михельсона. И я горжусь такими земляками. А у меня нет таких друзей, которые хотят в Государственную или в какую-либо еще думу. В свое время политические проекты были интересны моим партнерам по «Волгопромгазу», мне – нет. Я всю жизнь об этом говорил, и мне никогда не верили.

Мне интересно, например, что происходит в благотворительном фонде «ЕВИТА», без всякого сомнения. Пусть это мизерный наш вклад, но он всё равно есть. Как говорят, вода камень точит. Свой маленький кирпичик в общее дело, связанное с улучшением качества жизни семей с паллиативными детьми, мы положим.

— Вас пригласили в попечительский совет Самарского филиала Третьяковской галереи?

— Да, пригласили. И я с большим удовольствием приму это приглашение. Мне это правда интересно. Я считаю, что если говорить об искусстве и о том, что собой представляет это событие —  открытие филиала Третьяковской галереи в Самаре — то его трудно переоценить. Наверное, какой-то период времени это будет такой Меккой, и не только для самарцев. Говорят, есть медицинский туризм, есть событийный, а это будет культурный туризм. И опять же напротив откроется — и, смею надеяться, не останется незамеченным — музей рок-н-ролла. Вернее, «Дом рока», как его теперь называют. Тоже, как говорит молодежь, «фишечка» не только для Самары, а для России.

— В каком состоянии ваш «Дом рока» и когда он откроется?

— Степень готовности высокая, закончены внутренние работы, сейчас ведется монтаж экспозиции и всяких технологических штучек. Вопрос, когда его открывать, пока не решен, потому, что ситуация в связи с пандемией неопределенная. Мы точно закончим все работы в этом году и скорее всего в этом году  сделаем предварительное открытие. Ну а логичным завершением этого процесса был бы такой хороший ивент — приглашение людей, которые имеют отношение к мировой рок-культуре. Не будем загадывать, кого именно, поскольку люди, которые занимаются контентом и всей идеологией музея, живут в Великобритании. Они готовы помочь нам с приглашением звёзд и знаменитостей. Но, опять же, нам не нужно просто красивое имя, нам нужен человек, который бы что-то привнёс своим участием в эту историю, чем-то нас всех обогатил. Но еще неизвестно, можно ли будет в этом году приглашать иностранцев. Мы свой тур (группы D’Black Blues Orchestra – прим. ред.), запланированный в прошлом году, перенесли на 2022 год. Эрик Клэптон вот тоже перенес на следующий год свой приезд в Москву и Санкт-Петербург.  Так что будем ждать, наблюдать. Летом, возможно, будет больше информации.

А что касается музея рок-н-ролла, то не было ни одного человека, который не задал мне вопрос: а почему вы открываете его в Самаре, почему не в Москве? Этот же вопрос задали мне кураторы музея из Лондона.  Пришлось нам с командой придумывать, «почему в Самаре».  Аргумент «я люблю Самару» не стал убедительным для людей, которые были заняты разработкой его концепции. И мы тогда решили, что он в Самаре совершенно случайно. Такой музей мог оказаться в любой точке России, потому что там жил мальчик, который из своей советской квартиры стремился приобщиться к этой великой музыке. Вот поэтому.

— Есть ли что-то, что является сегодня проблемой для Владимира Аветисяна?

— (На этот вопрос В. Аветисян ответил после нескольких секунд размышлений, прим.ред). Я, если честно, не конфликтный совсем человек, вопреки мнению некоторых. Я не комплексующий, я не стрессующий, я не «гоню» ни по какому поводу. Да, я могу расстроиться, если мой младший сын, он занимается тхэквондо, бездарно проведет какой-то бой. Вот это меня может расстроить, но ненадолго. И его ненадолго (смеётся). Когда мы с ним анализируем неудачный бой, я ему говорю: «при таких способностях и той работе, которую ты проделал, должно быть стыдно». Он говорит: «виноват, исправлюсь».

— А от чего вы получаете удовольствие?

— Я от жизни получаю удовольствие, потому, что я живу на этом свете. И каждое утро просыпаюсь и говорю: слава Богу. Иначе человек начинает себя съедать. Самое страшное, на мой взгляд, когда человек становится людоедом, поедает сначала сам себя, а съев себя, начинает поедать всех окружающих.

— Иногда бывает наоборот. Сначала окружающих съедают, а потом к себе приступают.

— Это вам так кажется. Начинают все с себя. А уже потом человек, неудовлетворенный собой, собственной жизнью, становится таким энергетически опасным для окружающих. Он может даже ничего не говорить, но вы это почувствуете, эту его «ауру». Так что, падает снег — прекрасно. Жарит солнце и снег тает — великолепно. Меткий выстрел на 900 метров — буду восторгаться собой три дня. Промах — забуду через две минуты. Встречи с музыкантами, встречи со зрителями всегда приносят удовольствие. Если этого нет, то посижу в тишине и потихоньку побренчу на гитаре сам для себя.

Авторы фото: Инга Пеннер и Дмитрий Мухин 

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте

Проект планировки и межевания квартала в границах проспекта Масленникова, Ново-Садовой, Автобусного проезда и улицы Луначарского получил одобрение на публичных слушаниях вчера, 16 марта. Здесь планируют построить гостиничный комплекс и ледовую арену высотой до 14 этажей.

При реализации плана большую часть квартала займут компании, связанные с бизнесменом Марсом Бахитовым. При этом представитель застройщика пообещал, что высотки не будут диссонировать с Фабрикой-кухней и будущим планетарием. 

Мы уже подробно писали о том, что и в какой части этого квартала собираются строить. Если кратко: комплекс крытой ледовой арены с торговыми площадями, футбольный блок со спортивным залом, гостиничный комплекс с номерами для спортсменов (на 200 человек), апартаментами, торговыми и офисными помещениями. Общая площадь каждого торгового блока — не более 5 тыс. м².

Проект предусматривает и два подземных паркинга – один под планируемыми зданиями, второй  вдоль улицы Луначарского.

Проект подготовило ООО «РМГпроект». Но на публичных слушаниях 16 марта от застройщика выступала заместитель директора ООО «Стимул» Ирина Гришина. У обеих компаний общий учредитель — бизнесмен Марс Бахитов.

Раньше он был акционером и входил в совет директоров Регионального коммерческого банка (РКБ), зарегистрированного в Ульяновской области. В сентябре 2016 года у банка отозвали лицензию: руководство недостаточно боролось с отмыванием денег и финансированием терроризма. В ноябре 2016 года банк признали банкротом, а в июне 2017 года Центробанк нашел в РКБ недостачу на 172,9 млн рублей.

Параллельно весной 2017 г. ООО «Футбольный клуб «Юнит» внесло право собственности на участок под стадионом «Волга» в уставный капитал дочернего ООО «Первая специализированная компания». А ПСК продала территорию «под спортивный комплекс «Волга» компании «Стимул».

Первоначально «Стимул» планировал построить возле стадиона ЖК «Спортград» — четыре 23-этажки и спортивный комплекс. Проект даже получил одобрение на публичных слушаниях в январе 2019 года. Строительство так и не началось, но на сайте «Стимула» проект остаётся.

Заместитель директора «Стимула» Ирина Гришина начала выступление на публичных слушаниях с объяснения, почему ЖК «Спортград» так и не реализовали.

— Два года назад мы уже были участниками слушаний, представляли свой проект планировки. Он был одобрен, но мы получили ряд замечаний и пожеланий. Сегодня я представляю откорректированный проект.

По её словам, главное отличие нового проекта — полное отсутствие жилой застройки.

— В 2017 году мы приобрели в собственность земельный участок, где находится стадион «Волга», и совместно с благотворительным фондом «Олимпия» планируем крупномасштабную реконструкцию стадиона.

Вход на стадион «Волга» 

Гришина отметила, что «Олимпия» уже давно занимается поддержкой спорта в Самаре — содержит футбольный и хоккейный клубы, а также секцию по боксу. Учредитель фонда — тот же Марс Бахитов.

ДГ подготовил карту будущей застройки. На ней отмечены существующие объекты (серым), гостиничный комплекс (зелёным), ледовая арена (голубым), планируемые здания футбольного комплекса (синим), будущие парковки и паркинги (жёлтым). Красным выделены строения, которые собираются снести.

Высота планируемых зданий — от 8 до 55 метров. Количество этажей — до 14. Высотные здания станут частью гостиничного комплекса и ледовой арены. Оператора «гостиничного комплекса» застройщик не называет — будет ли это какая-то известная гостиничная сеть или нет, пока неизвестно.

Ирина Гришина уточнила, что весь подземный паркинг предназначен только для новых объектов, местные жители не смогут купить там места. А этажность гостиничного комплекса и ледовой арены, по словам Гришиной, предварительная.

— Это не говорит о том, что здания будут 14-этажными. Это предельно допустимая этажность здания.

Гришина считает, что в любом случае новые здания не внесут диссонанс в общую застройку этого и соседнего кварталов.

— Возле нашего стадиона находится Фабрика-кухня и планируется размещение планетария. При строительстве мы будет учитывать такое соседство, и будущий ансамбль архитектуры не будет входить в диссонанс с этими объектами.

Реконструкция Фабрики-кухни

Точные сроки реализации проекта пока неизвестны. Ирина Гришина уточнила: большая часть финансирования — за счёт собственных средств, также привлекут инвестиции. Муниципального и областного финансирования не предусмотрено.

— Как только документация будет утверждена, перейдём к проектированию и затем к строительству.

Место будущей застройки

На территорию возле Фабрики-кухни «Стимул» обещает не претендовать. Сквером Памяти борцов революции и лестницами, ведущими к трамвайной линии напротив «Звезды», займётся ООО «Вектор 21». Обновят тротуар и лестницы, положат тактильную плитку, оборудуют уличное освещение, установят скамейки, высадят деревья и смонтируют систему автополива, а также обустроят велодорожку.

Сквер памяти борцов революции 

За сквером планируют сделать «Сад баланса». По замыслу авторов проекта, основная идея создания такого сада – переосмысление темы постиндустриального ландшафта. Один из вариантов оформления пространства сада — создание дождевого пруда. Зимой вода в этот водоем должна поступать из водопровода, а летом — с рельефа и дренажных систем Фабрики-кухни.

Депутат Государственной думы Александр Хинштейн, который на постоянной основе сопровождает реконструкцию Фабрики-кухни, сообщил ДГ, что проект «Сада баланса» ещё дорабатывается, но в любом случае статус «территории общего пользования» не помешает реализации проекта «Сада».

Автор фото — Максим Фёдоров 

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте

Руководитель Самарского хосписа Ольга Осетрова похожа на пограничника. Человека, который вот уже 25 лет стоит на той самой, для многих из нас страшной, границе между жизнью и смертью. Все дни недели, и практически круглосуточно, поскольку рабочий день руководителя хосписа начинается часов в семь утра, а последние звонки – приходят поздно ночью. Другое дело, что сама Осетрова человек, рядом с которым как-то моментально рушатся все стереотипы и становится неуместным любой пафос. Потому что всё, что происходит в хосписе, – оно про жизнь и достоинство, которое здесь помогают сохранить до последнего вздоха.

Корреспондент ДГ Татьяна Пуш поговорила с Ольгой Осетровой о работе хосписа, его пациентах и источниках жизненной силы.

«Спасибо, мы так хорошо поговорили»

— Мы живем в мире, где поощряется идея, что человек до последнего должен продолжать бороться: не важно – с обстоятельствами или  болезнью. Насколько сложно пациенту решиться обратиться за помощью в хоспис, который может ассоциироваться с тем, что борьба, по сути, проиграна?

— Жизнь пациента с онкологическим заболеванием и его близких часто похожа на безумную гонку на велосипеде. Когда все в поисках тех или иных вариантов крутят, иногда из последних сил, педали и при этом часто даже не представляют, куда они едут. Хоспис, конечно, дает возможность остановиться, понять, что действительно нужно делать, успокоиться. Другое дело, что многие люди до последнего отказываются обращаться в хоспис, думая, что таким образом они признают свое поражение и смиряются со смертью.

Я сама дежурю на «горячей линии» для пациентов и их родственников, и случается, что по просьбе близких мы идём на некоторое «смягчение» слов. Приезжая к пациенту, мы не говорим: «Здравствуйте, мы из хосписа». Мы говорим, и это правда, что мы специалисты паллиативной службы. Впрочем, как правило, уже к концу первого визита пациент начинает всё понимать и спрашивает: «Вы из хосписа?». В таком случае мы, конечно, раскрываем карты, но честно предупреждаем, что это не повод готовиться умирать: у нас есть люди, которых мы сопровождаем на протяжении нескольких лет. И всё как-то становится легче.

Выездная служба Самарского хосписа 

Бывают еще пациенты, у которых есть огромный запас альтруизма, и они обращаются к нам сами с посылом облегчить жизнь своим близким, получить качественную паллиативную помощь, сохранив максимально свое достоинство и их силы. Это важно, и это вызывает большое уважение. Это то, что делается из любви.

Нередко случается, что пациент, долго отвергающий идею обратиться в хоспис, соглашается на неё в тот момент, когда терпеть боль и дискомфорт становится невыносимо. Часто — сдаваясь под уговорами близких. Ну и случается, что люди могут не знать, к кому и куда они обращаются. Им дают направление в поликлинике, они приходят. И уже на месте выясняют, кто мы и чем мы можем быть полезными. Обычно в таких случаях от нашей помощи никто не отказывается.

— Сколько длится первый визит специалистов выездной службы  к пациенту?

— Может длиться до нескольких часов. Мы будем рядом ровно столько, сколько нужно. Потому что очень важно понять, что происходит с человеком, что он испытывает, что его беспокоит. Как определить, насколько больно человеку, если не слушать его внимательно? Мне кажется, что именно такой подход дает нам возможность возродить самые лучшие традиции  медицины, что скорее было свойственно врачам прошлых поколений. У нас нет регламента, который, к сожалению, часто давит на врачей в обычных больницах. И это – огромное благо.

Мы успеваем не только понять нужды и состояние пациента, но и уделить время его близким, тем, кто за ним ухаживает. Рассказать, как это правильно делать, зачем нужны те или иные уколы, как будет действовать тот или иной препарат, каковы прогнозы. Это дает близкому человеку возможность не только качественно ухаживать за тем, кто болен, но и после ухода близкого понимать, что ты сделал всё возможное, что всё было сделано правильно. А это очень важно.

Ну и конечно, когда все спокойны – качество жизни каждого становится намного выше. Одна из фраз, которую мы часто слышим во время первого визита от пациента: «Спасибо! Как хорошо мы поговорили! Мне уже только от этого стало легче».

«Боль отнимает у человека «Я»

— Вокруг обезболивания наркотическими препаратами всегда было много мифов. Например, считается, что назначать их нужно только в крайнем случае, иначе пациент «подсядет на наркотики» или препараты перестанут действовать. Самарский хоспис активно борется с этими предубеждениями. Но насколько они еще сильны?

— Да, мифы вокруг обезболивания еще очень велики. Самое тяжелое, когда мифам о том, что человеку еще рано выписывать сильные, содержащие наркотические компоненты препараты, верят врачи.

Знаете, я сама с этим сталкивалась — когда помогала составлять заявку для закупки препаратов для области, одна из поликлиник сделала минимальный заказ. Звоню уточнить, говорят: «Куда мы их денем?». И я понимаю, что там просто опасаются сильные препараты пациентам назначать. А это значит – люди будут страдать без должной помощи. Ухудшится их качество жизни. При этом врачи действуют из лучших побуждений, они действительно боятся навредить пациенту. Именно поэтому мы активно работаем с «мифами о наркотиках».

Понимаете, неизлечимо больной человек не станет наркоманом, даже если ему придется со временем увеличивать дозу. Зато такие препараты могут не только улучшить качество жизни, но и продлить её. Вот смотрите, мы приезжаем в семью, где женщина страдает от сильных болей. И дочь жалуется: «Скажите ей, что так нельзя, она принимает по три-четыре таблетки «Кеторола». И понятно, что вот так, глотая буквально пачками сильные обезболивающие препараты, которые кроме всего прочего не помогают, человек окончательно губит свое здоровье. Боль выматывает, боль – отнимает силы, боль разрушает сердечно-сосудистую систему,  организм изнашивается быстрее в сто раз.

Сотрудники Самарского хосписа

Мы подбираем схему обезболивания, и помогаем не только пациенту. Близкие успокоились, они знают, что родному человеку не больно, они понимают, что могут потратить силы, чтобы создать для него максимально комфортные условия, всё делать правильно, без суеты и паники. А значит – в выигрыше все. И пациент в первую очередь.

Для нас это очень большая и важная работа – донести до врачей и пациентов простую мысль: никто не должен страдать, никто не должен бороться и жить с болью. Боль отнимает у человека самое важное – его «Я». А наша задача – максимально сохранить достоинство и личность.

— Отсутствие боли ведь часто дает возможность не просто прекратить страдания человека, но и силы снова жить максимально полно?

— Люди, получающие качественное обезболивание, часто говорят: «Я чувствую себя здоровым». Конечно, это иллюзия – рак никуда не девается. Но это позволяет человеку дожить не только достойно, но и активно. Осуществить свои мечты. У нас был пациент из Питера, который после того, как мы решили проблему обезболивания, полетел на самолете в качестве второго пилота. Да, это была мечта всей жизни: человек хотел в авиацию, не сложилось, и вроде как и забылось. А вот теперь – случилось. И он мне тогда сказал хорошую фразу: «Без вас я был мышью, а с вами – стал орлом». Я её запомнила.

Или вот одна наша пациентка поехала на Байкал. Тоже обычная история: всю жизнь мечтала об этом, но откладывала. А другой пациент, после того, как ему подобрали схему обезболивания, осуществил другую свою мечту – уехал в Таиланд. Еще пять лет назад об этом даже и не приходилось мечтать: человек был привязан к врачу и аптеке, ради того, чтобы получить препараты. А теперь и эту проблему можно решить. И конечно, это повод для радости и гордости.

Далеко не все куда-то летят, едут, делают что-то необычное. Кто-то едет на дачу и достраивает дом с теплицами. Другие, особенно женщины, начинают снова готовить для семьи и счастливы этим. Но понимаете, иногда и достроить теплицу, и приготовить еще один вкусный ужин – это тоже мечта человека, это то, что ему важно. И хорошо, когда каждый может исполнить свою личную мечту.

«Спасибо за то, что мама ушла спокойно»

— Дать человеку достойно и без боли жить – это же важно не только для него, но и для его близких? И больше того – это шанс попрощаться и успеть прожить вместе важные моменты?

— Мы, конечно, научились понимать, что движет человеком, который ухаживает за уходящим: любовь или чувство долга. Люди задают разные вопросы. Да, те, кто любят, ловят тебя в прихожей за пуговицу и спрашивают: «Сколько нам еще осталось. Какие у нас шансы?». Те, кто делает это из чувства долга, чаще задаются вопросом: «Всё ли я делаю как нужно?». На самом деле любовь – это очень важно. И мы видим огромное количество любви, возможно больше, чем многие другие. Но и быть до конца с человеком из чувства долга – это тоже важная история.

И да, когда нам удается помочь человеку уйти достойно – это важно не только для того, кто умирает без мук и без боли. Но и для того, кто остается. Поверьте, совершенно по-разному проживают чувство потери те, кто понимает, что было сделано всё возможное, кто мог попрощаться и попросить прощения. И те, кто не смог получить должной помощи, и помнит о том, как его близкие уходили в мучениях. И если в первом случае горе проживается не быстро, но в свои сроки, во втором человек может «застрять» в нем надолго, если не навсегда.

Дать человеку уйти достойно и дать близким попрощаться с ним – это наша важнейшая задача. Понимаете, когда человек осознает, что его жизнь подходит к финалу, – он может многое успеть. Я до сих пор вспоминаю, как одна наша пациентка, после того, как мы её обезболили вдруг неожиданно начала рисовать. Это были картины, на которых появились цветы и пейзажи. И это давало ей не только успокоение, но и повод говорить с мамой: «Помнишь, а мы там были с тобой». У женщин были сложные отношения, и мы радовались, что они смогли забыть все разногласия, сказать друг другу слова любви, вместе вспоминать и заново проживать то хорошее, что с ними было.

Это еще одна важная вещь, которую дает качественная паллиативная помощь. Когда родственники понимают, что близкому не больно, когда они осознают, что сделано всё для того, чтобы обеспечить ему максимальный уход, тогда они могут говорить о действительно важном и проживать это время максимально достойно и с любовью.

Иногда наше участие в жизни пациента минимально. Но оно всё равно оказывается важным. Звонок на горячую линию, приезжаем в семью и видим женщину, которой осталось совсем немного. Она страдает от боли и невозможности дышать. Просто лежать она уже не может – начинает задыхаться. Сидеть – у неё нет сил. И дочь, понятно, что испуганная, любящая, находящаяся на грани отчаяния, – делает, что может. Она сделала для мамы ремешки, чтобы висеть на них. А мы подобрали нужные схемы профессиональной помощи. Женщина умерла буквально через день после нашего визита. Спокойно, лёжа в кровати. Но её дочь – звонила нам и говорила «спасибо» за то, что её мама ушла без боли, не задыхаясь, проведя это время в умиротворении. За то, что последние часы она провела в покое.

И это очень важно – до последней секунды обеспечивать человеку достойное качество жизни. И да, вот эту пациентку, которая висела на ремешках, я, наверное, буду помнить еще долго. Потому, что это история тоже о любви.

«Спросите: чем тебе помочь»

— В последнее время всё чаще говорят, что большая часть обычных людей не знает, как поддержать человека, проживающего потерю. Что очень часто слова, которые принято произносить, скорее ранят. И конечно, хочется понять: как правильно поддержать. Есть здесь какие-то универсальные рецепты? И да, действительно ли хоспис помогает семьям своих пациентов справиться с потерей?

— Да, к сожалению, у нас есть большие сложности с тем, как правильно поддержать того, кто переживает смерть близкого. Какие слова помогают? Наверное, стоит просто дать понять: я рядом, я готов разделить твое горе. Можно просто спросить: «Чем я могу тебе помочь?». Понимаете, очень часто мы, правда, не научены тому, что правильно сказать.

Такой пример: волонтер выходит из палаты нашего пациента и на прощание желает: «Выздоравливайте». Человек хотел, как лучше, подбодрить. Но понятно, что это совсем не то слово, которое нужно сказать в данной ситуации. Со смертью так же. Слова: «Держись!», «Возьми себя в руки! «Не плачь», «Всё будет хорошо» – это не те слова, которые нужны человеку в горе. Ему не за что держаться, он не может моментально собраться и перестать чувствовать горе, он плачет, и это – совершенно нормально. Возможно, если кажется, что нужных слов нет, то стоит признаться в этом и сказать: «Я очень хочу тебя поддержать». Хотя простое: «Соболезную», «Сочувствую», «Разделяю ваше горе» – звучит очень правильно и уместно.

К нам приходят люди после смерти близких. Если у них есть такая необходимость – они могут поговорить с психологом. Но чаще говорят с лечащим врачом, который сопровождал дорогого им человека. Я их понимаю, важно иметь возможность еще раз проговорить с тем, кто был с тобой на этом пути. Говорят, в том числе, и о том, чем помогло то или иное назначение, как снимали боль, и о прочих, казалось бы, уже не важных, а на самом деле важных вещах. Это дает ощущение, что человек сделал всё возможное для своего близкого. Что всё было правильно. И это дает шанс прожить горе немного, но легче.

Говорить и говорить – это часто оказывается очень важно для проживания горя. Кстати, в этом и различие механизмов проживания потери: когда человек умер скоропостижно, и когда к его уходу были готовы. Так что еще один способ помочь – просто слушать. Столько, сколько человеку нужно. И это помогает.

Знаете, мне приятно, что в дни праздников нам и через много лет продолжают писать близкие наших ушедших пациентов. Писать слова благодарности за то, что мы были рядом, за то, что близкие ушли без боли, с достоинством и не в одиночестве.

«Семь раз плакала – десять смеялась»

— И, конечно, просто невозможно не спросить: ежедневно вы сталкиваетесь со смертью, горем и болью. Что позволяет переживать это каждый раз? Как сохранить любовь к жизни при таких вводных?

— Что помогает постоянно находиться рядом со смертью и продолжать любить жизнь? Знаете, это, наверное, не совсем правильная постановка вопроса: с одной стороны да, мы на границе между жизнью и смерть. Но мы в первую очередь на той стороне, где жизнь. Наша задача – сделать эту жизнь максимально комфортной, до последнего вздоха. А потому дам уже знакомые многим слова: «Хоспис – это про жизнь», они правдивы.

Вот сегодня я на работе семь раз плакала, а десять – смеялась. И мне кажется, что нет другой такой работы, где бы люди смеялись так часто. Мне помогает еще и то, что я верующий человек, это меня поддерживает. Думаю, без моей веры мне было бы сложно. А еще, конечно, это учит ценить мелочи жизни. Успевать увидеть то, что происходит сейчас: вот эти цветы, вот эту кошку, которая идёт мимо, вот эту погоду. Увидеть и порадоваться каждый раз, когда это возможно. Ну и конечно, помнить о том, что любви в этой жизни – больше.

Проект «Улучшение качества жизни людей с неизлечимыми онкологическими заболеваниями и членов их семей» реализуется АНО «Самарский хоспис» на средства Фонда Президентских Грантов. 

Автор фото — Максим Фёдоров
Фото обложки отсюда

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город», ВКонтакте, Facebook, Instagram и Twitter