Офисник в старом центре. Светлое помещение, по стенам детские рисунки из какой-то школы искусств. На стульях, расставленных по кругу, сидят обычные люди разного возраста, пола и социального положения. Всего человек двадцать. Пьют чай и трескают печеньки. Все как в кино про Америку, только лица наши. И глядя в эти лица, не веришь, что собравшихся связывает одно — борьба с привязанностью к алкоголю.

“Анонимные алкоголики — это сообщество, объединяющее мужчин и женщин, которые делятся друг с другом своим опытом, силами и надеждами, чтобы помочь себе и другим избавиться от алкоголизма”, — с этих слов начинается собрание.

Самарскому содружеству анонимных алкоголиков в этом году исполнится 25 лет. Работа проводится в форме собраний, на которых люди делятся своими опытом и впечатлениями.

По словам учредителя центра взаимопомощи “Жить счастливо” Владимира Азарова, методика эта применялась в России до революции — создавались так называемые кружки трезвости. И в Самаре были свои подвижники. Например, самарский купец Михаил Челышев, почетный член Казанского общества трезвости, посвятил свою жизнь борьбе с пьянством. После революции традиция была утрачена.

Анонимные алкоголики в том виде, в котором они существуют сейчас, появились в США во времена Великой депрессии, когда на фоне всеобщего кризиса население стало массово спиваться, чему способствовала отмена в 1933 году сухого закона.

Встретились как-то с известной целью два алкоголика со стажем — биржевой маклер Билл Уилсон и врач Боб Смит, будущие основатели общества. Поговорили и заметили, что им расхотелось пить. На следующий день они снова встретились и не выпили, и на следующий. Возникла идея о том, что общение с себе подобными помогает преодолеть зависимость. Примерно так и родилось это сообщество. Были подключены ученые, разработана программа, которая с 50-х годов устойчиво развивается. Сегодня анонимных алкоголиков во всем мире несколько миллионов, в одной лишь Самаре действуют 15 сообществ.

“Цель участников содружества — остаться трезвыми и помочь другим алкоголикам обрести здоровый образ жизни”, — продолжает читать правила ведущий собрания Максим, анонимный алкоголик с 15-летным стажем трезвой жизни. После чего предлагает всем представиться.

Я тоже всю жизнь пил и думал, что я не алкоголик. Алкоголики — это ведь те, кто на помойках валяются. А я же “Дом Периньоном” похмеляюсь, какой же я алкоголик.

— Привет, я Сергей, алкоголик.
— Привет, Сергей, — отвечают ему вразнобой.
— Марина, я алкоголичка, — представляется сидящая рядом девушка приятной наружности.
— Привет, Марина.
— Евгений, — начинаю я, — еще не алкоголик, но уже пьяница.

Моя реплика вызывает всеобщее оживление и откровенный хохот некоторых участников.
— Привет, Евгений…

— Ну что, настоящие и будущие алкоголики, — продолжает ведущий после того, как все представились, — есть предложения задать тему собрания?

Начинает тот, кто громче всех смеялся над моей репликой:

— Сергей, алкоголик. Меня развеселила реплика нашего нового брата. Я тоже всю жизнь пил и думал, что я не алкоголик. Алкоголики — это ведь те, кто на помойках валяются. А я же “Дом Периньоном” похмеляюсь, какой же я алкоголик. “Зашился” как-то раз для пробы, и тут же в кабак — проверить. Хлоп рюмку, хлоп другую — ага, живой. Ну, отлично. Так и жил, пока в один прекрасный момент не осознал, что не могу больше пить и не пить не могу. Много времени ушло в эту черную дыру. Признание себя алкоголиком — это первый шаг. Давайте об этом поговорим. Трезвый, чистый 6 лет.

Конфискованный полицией алкоголь сливают в канализацию в Нью-Йорке. (Keystone-France / Gamma-Keystone / Getty Images)

Здесь нет списка членов, никто не ведет учета посещаемости и не собирает членских взносов. У участников нет никаких обязательств перед сообществом. Есть только желание быть трезвым и обязательства перед собой. На собраниях запрещено проповедовать, учить, наставлять, обсуждать, критиковать высказывания, выражаться нецензурно, говорить о политике и других темах, не связанных с целями собрания. Каждый может рассказать только о себе.

—— Здесь помогают общение и поддержка, больше даешь — больше получаешь, — рассказывает Владимир Азаров, трезвый алкоголик со стажем 20 лет. — Среди членов содружества профессиональные наркологи и врачи-психотерапевты, они признают, что официальная медицина бессильна. Еще ни один врач не помог наркоману или игроману избавиться от его зависимости. А наркоман наркоману может помочь. К нам часто приезжают иностранцы. У нас большинство не говорит на иностранных языках, и они тоже не говорят по-русски. Но мы понимаем друг друга.

Правила простые: живешь одним днем, не думаешь, что будет завтра, каким было вчера. Есть только один день — сегодня. Как будто ты онкобольной или безногий. Вот тебе дали костыли, и ты делаешь первые 12 шагов. Сделал — бросай костыли и иди.

— Равный помогает равному. Ты имеешь опыт, берешь слово и высказываешься. Это как постоянный вытрезвитель — захотел выпить, пришел, рассказал о том, что тревожит, и сам себя вылечил. Или, напротив, о том, чего достиг сегодня. Получается самоутверждение, а новичку это стимул.

— Новичок — самый значимый человек на этом собрании, он, что называется, живая кровь. Видишь, в каком состоянии он приходит? Смятый, побитый жизнью и собутыльниками. А тебе кажется все так просто, что хочется искренне помочь, пригреть простыми теплыми словами. И наблюдаешь, как человек раскрывается, как он заново рождается.

— Новичку предлагается пройти 90 таких собраний, в ходе которых его знакомят с так называемой методикой 12 шагов. В течение нескольких занятий он должен выбрать себе наставника из тех участников сообщества, кто имеет большой опыт трезвой жизни. Наставник, что называется, ведет человека, помогает ему в сложных ситуациях, делится своим опытом преодоления этой привязанности.

Бочки с выпивкой сливают в канализацию. (Keystone-France / Gamma-Keystone / Getty Images)

Руку поднимает молодой парень, мой ровесник, но видно, что вырос в более жестких условиях. На диалекте обитателей ночной Безымянки развивает тему собрания:

— Максим, алкоголик. Мать выгнала из дома в 19 лет. Что-то там натворил, сейчас не помню, и по ходу это было последней каплей. Дала ключи от квартиры, что досталась мне от бабки, и говорит такая: “Живи один”. Я сдал квартиру, жил на “вписках” и пил на эти деньги. День бухал, два дня не пил. Сутки через двое, короче.

Все смеются.

— Не, ну я понимал, что у меня, короче, проблемы. Не с алкоголем, конечно. Пьянство — это так, побочный эффект. Жизнь у меня не складывалась, — народ начинает скатываться от смеха под стулья, — а как не пить, когда в личной жизни несрост. Сдохнуть охота. Дальше больше, меня перестали вписывать. Стал жить в подвалах, ну, долго рассказывать. Стало, короче, невмоготу. Пришел домой: «Мама, я не могу больше пить». Она привела меня сюда. Так я и выжил. Трезвый, чистый 10 лет.

“12 шагов” — это универсальная реабилитационная программа, избавляющая от многих видов зависимости. Только в этом центре встречаются 6 содружеств реабилитации: алкоголиков, обжор, наркоманов, курильщиков, детей и родственников алкоголиков. По этим техникам работают анонимные игроманы.

— Правила простые, — продолжает Владимир Азаров, — живешь одним днем, не думаешь, что будет завтра, каким было вчера. Есть только один день — сегодня. Как будто ты онкобольной или безногий. Вот тебе дали костыли, и ты делаешь первые 12 шагов. Сделал — бросай костыли и иди.

— Недавно главный нарколог заявил, что болезнь эта неизлечимая. Пожалуй, я с ним соглашусь. Вот я не пью уже двадцать лет. У меня и медаль есть, хотите, покажу? Мы всем выдаем медали: за один день трезвости, за два, за месяц, год, 20 лет и так далее. Но мне до сих пор хочется выпить: вот лето, сейчас бы в жару да на пляж, пивка холодненького с хлебным ароматом… Но я отвлекаюсь, думаю: я, наверное, голодный — пошел перекусил. Мысль, если она не материализуется, она уходит. Мне есть чем ее заменить. Анонимные алкоголики — это история не про то, как бросить пить, что в общем-то проще всего. Сообщество учит нас тому, как построить свою жизнь так, чтобы больше не хотелось. Так что в центре у нас пожизненная реабилитация.

По словам учредителя, в центр со своими проблемами обращаются все — бизнесмены, чиновники, священники, силовики, домохозяйки, безработные, лица без определенного места жительства. Если человек пришел и сказал, что у него есть проблема, его не выгонят. Причем в анонимных наркоманах или алкоголиках едва ли не половину групп составляют женщины.

 — Мы-то годами доходили до своего дна и удивляемся, когда приходят домохозяйки, которые спиваются за два месяца на хорошем вискаре. Я его, может, и не пробовал никогда. Я удивляюсь этим новичкам, просто преклоняюсь. Мой опыт ничто по сравнению с их опытом.

Офицеры Кембриджа, штат Массачусетс, выливают конфискованный алкоголь в канализацию. (Keystone-France / Gamma-Keystone / Getty Images)

Помощь в центре оказывается бесплатно. В 40-х годах Генри Форд, заинтересовавшись содружеством анонимных алкоголиков, пожертвовал им один миллион долларов. Ничего хорошего из этого не получилось — деньги пропили. Так возникла одна из традиций сообществ: каждая группа опирается только на собственные силы, отказываясь от помощи извне.

Поэтому центр основан на самофинансировании, то есть каждый член сообщества может вносить необязательную плату в форме пожертвований. На эти средства содержится помещение, выплачиваются коммунальные платежи, содержится уборщица.

— Сообщества самодостаточны, — говорит Азаров. — Нам не нужны ни бюджетные средства, ни ежемесячные взносы. Поверьте, пожертвований участников на небольшие расходы хватает. Поэтому мы можем позволить себе оказывать помощь бесплатно.

В течение двух часов, пока шло собрание, выступили все желающие. Я услышал более десятка подлинных историй преодоления. Историй с хорошим финалом. То есть речь не о финале, а о продолжении жизни. Жизни полноценной и свободной. В том числе от алкоголя.

P. S. Фотографировать участников содружества анонимных алкоголиков и публиковать их персональные данные запрещено правилами содружества, поэтому все имена героев этой истории за исключением Владимира Азарова вымышлены. На главной иллюстрации размещено фото, не имеющее к самарскому содружеству никакого отношения.

Центр взаимопомощи находится по адресу: улица Самарская, 72. Группа ВКонтакте. 

Во всем мире роллеров активно поддерживают. Строят разнообразные площадки, роллердромы, проводят соревнования. В Самаре же, несмотря на бесконечные отчеты о строительстве новых спортивных объектов, все меньше остается мест для катания на роликовых коньках.

ДГ встретился на площади Куйбышева с организаторами и участниками роллерской urban-покатушки и поговорил с ними за жизнь.

Первое появление человека на роликовых коньках состоялось в 1760 году. Джон Жозеф Мерлин проехал на своем изобретении через комнату с гостями и врезался в зеркало, что сказалось на интересе к катанию на ботинках с колесами не самым лучшим образом. Но мысль о совмещении обуви и колеса не отпускала прогрессивный и пытливый мозг человека.

В 1863 году в Нью-Йорке Джеймс Леонард Плимптон разработал конструкцию квадов, коньков с попарным расположением колес, и именно такая конструкция оставалась доминирующей почти до конца XX века.

Лишь в 1979 году Скотт Олсон и Бреннан Олсон представили роликовые коньки с привычной сегодня схемой расположения колес в линию (inline), разработанные в 1960-х фирмой Chicago Roller Skate Company. Было высказано мнение, что эти коньки имеют большой потенциал для проведения тренировок хоккеистов без льда. С тех пор инлайны менялись, модернизировались, и на сегодняшний момент мы имеем очень удобное средство передвижения для активного отдыха.

Многим новичкам, решившим встать на роликовые коньки в нашем городе, уготована почти та же судьба, что и несчастному Джону Мерлину, с той разницей, что у него хотя бы был просторный зал для проверки своего изобретения. Мест для комфортного катания в Самаре крайне мало и становится все меньше.

— Нам будто специально мешают, — говорит Евгений, один из организаторов покатушки. — Мы собирались устроить День роллера, попросили площадку. Хотя бы на набережной, чтобы можно было собрать народ. Но нам отказали.

Затронув одну болезненную тему, начинаем разговор о проблемах самарских роллеров. К традиционным для всех горожан разбитым дорогам и вечно раскуроченным перекресткам добавляется новая мода властей на благоустройство пешеходных зон тротуарной плиткой. И если на набережной тип плитки еще позволяет кататься, то площадь Славы, столь любимая роллерами, стала недоступна.

 — Реконструкция площади коснулась на самом деле небольшой части населения, — говорит Артем, автор странички роллер-школы. — Только эта часть населения оказалась нами. Почему надо было класть именно такую плитку, по которой не могут проехать ролики, непонятно. Во многих районах города вообще невозможно кататься. Московское шоссе совсем не предназначено ни для кого, там даже пешком невозможно передвигаться. Мы стараемся перемещаться по тротуарам, но иногда приходится выкатываться на проезжую часть.

Вспоминая видео эффектных трюков, которые выкладывают роллеры других стран, задаю вопрос о специальных площадках в Самаре.

— Их практически нет, — отвечает Евгений. — В Струковском саду есть площадка, но там металлические конструкции, а на металл падать не очень приятно. Еще есть роллер-школа, но это капля в море. Где-то стоят рампы, но полноценного роллердрома нет. На велодорожке на набережной, кроме велосипедистов, куча пешеходов. Люди не понимают, что это специально выделенная зона, а не просто зеленый асфальт. Иногда происходят столкновения с пешеходами, особенно внимательно приходится следить за детьми и домашними животными. Не знаешь, куда их понесет! Ну и иногда бывают проблемы с пьяными. Пытаются схватить за руку или рюкзак. Зачем, непонятно.

На площади несколько площадок с расставленными конусами. Где-то делают первые попытки встать на коньки маленькие дети, ближе к памятнику Валериану Куйбышеву тренируются роллеры со стажем. Среди тех, кто готовится к покатушкам, массовому заезду по улицам города, идет обсуждение новой инициативы властей о реконструкции площади Куйбышева.

— Если и здесь начнут все перестраивать, нам практически негде будет кататься, — говорит Евгений.

Тем не менее, несмотря на будний день, собралось достаточно много участников. Обычная urban-покатушка представляет собой быстрый заезд по улицам города по заранее продуманному маршруту, где более-менее приличный асфальт и мало мест, где надо выкатываться на проезжую часть. Для новичков организуются специальные покатушки около 12 километров. Остальные роллеры преодолевают дистанции и в 15, и в 20 километров. Раз в месяц стараются организовать ночную покатушку. На такие мероприятия собирается намного больше участников. Вся организация — исключительно на энтузиазме.

— Есть малочисленная группа энтузиастов, которая собирает народ через соцсети и телефон, — рассказывает Артем. — Был период бурного развития движения, с 2004 по 2007 год, потом был спад. Сейчас вновь стараемся набирать силу. Зато в Самаре есть организованное движение. Например, в Казани ничего подобного нет. У них мало кто ездит на соревнования, нет общего центра. А так, все на энтузиазме. Стараемся держаться вместе.

К группе участников подъезжает парень с жуткой ссадиной на ноге. Практически от голени до колена, слабо затянувшиеся борозды, оставшиеся после падения.

— Я начал надевать защиту после того, как упал и так ободрал ногу, что 2 месяца не мог кататься, — говорит Евгений, отвечая на мой вопрос о безопасности. — Кто-то катается так дальше. У роллеров нет определенных правил, только здравый смысл.

Мы прощаемся. Практически все участники в сборе, и некоторые начинают раскатываться по площади в ожидании старта. Состав разношерстный. Евгению 28 лет, лопающему пирожки из кулинарии Антону всего 16. Впереди долгий путь примерно в 15 километров по разбитым тротуарам с проваливающейся плиткой, вечно перерытыми перекресткамии и с выездами на проезжую часть там, где просто нет тротуаров.

 История знаменитого на весь мир вальса Шатрова растиражирована повсеместно. Города спорят за право называться местом, где вальс был написан. Самара готовится ставить памятник вальсу, и даже, спасибо депутату Матвееву, вроде бы начала ежегодно отмечать в Струковском саду (в прошлом году — в начале июня) день первого исполнения вальса «Мокшанский полк на сопках Манчжурии». И на этом готова успокоиться, полагая все дела с увековечением памяти автора вальса в нашем городе законченными.

По всем существующим версиям его биографий, включая автобиографию, датированную 1935 годом, военный капельмейстер Илья Алексеевич Шатров больше всего на свете любил дирижировать военным оркестром и занимался этим всю жизнь, практически до самой смерти. Однако зияющие лакуны биографии, занимающие около половины его сознательной жизни, оставляют поле для поиска. Материалы для исследования находятся рядом, в Государственном архиве Самарской области.

Да. Поскольку именно в Самаре и Самарской губернии он прожил около двадцати лет, тщательно вычеркнутых вскоре им и его потомками из своей биографии, скрывающих в себе непередаваемой силы личную драму на фоне гибели империи и становления новой власти.

Немного биографии

Сын уездного лавочника — держателя чайной, сирота, воспитанный в военном полку, он знал не понаслышке о нищете. Должности военного капельмейстера по окончании заочного курса Варшавского музыкального университета он ждал в родном Землянске около трех лет. И получил ее лишь по протекции бывшего полкового командира, помнившего Шатрова-отца. 214-й Мокшанский резервный батальон на ту пору квартировал недалеко от Землянска, в Пензенской губернии. Полковой капельмейстер был не кадровым военным, а вольнонаемным гражданским служащим — тем же учителем музыки, а официально начальником музыкальной команды был полковой адъютант.

Факты биографии Ильи Шатрова, касающиеся его участия в русско-японской войне и мужества в десятидневном бою, известны, мы не будем их здесь повторять, разве что отметим отдельно наградные георгиевские трубы, пожалованные полку за мужество и доблесть.

После боев под Мукденом и Ляоляном семь музыкантов полкового оркестра, нижние чины, были представлены к Георгиевским крестам, а вольнонаемный капельмейстер Шатров — лишь к медали «За усердие». Для того, чтобы наградить его орденом Св. Станислава 3-й степени, самым младшим в иерархии орденов, начальству пришлось сначала дождаться срока присвоения ему гражданского чина, по низшему, XIV разряду Табели о рангах — чина коллежского регистратора. Гоголевский Хлестаков, если помните, был именно в таком чине. В военном ведомстве этот гражданский чин соответствовал чину прапорщика; ношение обмундирования офицерского образца, но с особыми знаками отличия, было обязательным.

В Самаре

В сентябре 1906 года Шатров с полком прибыл в Самару. Военный оркестр 214-го Мокшанского полка развлекал уважаемую городскую публику не только в Струковском саду, но и на ипподроме Самарского общества охотников конского бега. Вполне вероятно, что по каким-то причинам Иван Иванович Шихобалов как один из старших членов это уважаемого общества оказал протекцию молодому капельмейстеру и лично пригласил Шатрова жить в фамильной усадьбе Шихобаловых на углу улиц Троицкой и Заводской. Например, предоставив стол и комнату в одном из флигелей в обмен на уроки музыки для своих детей. Места в шихобаловской усадьбе было достаточно: семья брата Павла как раз недавно переехала в новый дом, тот, который с атлантами.

Так или иначе, по хранящимся в архиве воспоминаниям, Илья Шатров поселился  в усадьбе Шихобаловых на улице Заводской еще при жизни И.И. Шихобалова, то есть осенью 1906 года.

Служба капельмейстера в резервном полку, вероятно, не самая сложная и напряженная. Молодой красавец-блондин в белоснежном кителе часто встречается на городских улицах, проходя от усадьбы на Заводской к своим ученицам: подрабатывать уроками музыки Шатров научился еще будучи студентом Варшавского музыкального института, да и по образованию он все-таки учитель музыки. Среди его самарских учениц не только чрезвычайно музыкально одаренная Шурочка Шихобалова, но и, например, юные сестры Курлины.

Любовь и трагедия

Весной 1907 года полковой оркестр начинает выступления в городском саду с исполнения нового вальса собственного сочинения капельмейстера Шатрова «Мокшанский полк на сопках Манчжурии». И сам военный оркестр, и тем более наградные серебряные трубы полка, украшенные георгиевскими лентами и крестами, в диковинку горожанам, и оттого кажется, что и весь оркестр звучит как-то особенно.

«- Ах, душка, г. Шатров! Какой талант, какая проникновенность! — Бывало слышишь возгласы увлекающихся гимназисток. И автор великолепного вальса не знал отбоя от поклонников его таланта. Всегда веселым, бодрым жизнерадостным видели его в Самаре» — из самарских газет той поры.

Роман семнадцатилетней Шурочки Шихобаловой и Ильи Шатрова был серьезен: молодые собирались пожениться осенью 1907 года, несмотря на протесты ее семьи. По воспоминаниям родственников, свой второй вальс, «Дачные грезы», Шатров посвятил именно своей юной невесте, и оттого на пластиночном конверте была изображена фамильная дача наследников Ивана Шихобалова. Александра окончила гимназию, ожидала скорого совершеннолетия (в феврале 1908 года) и получения причитающейся ей доли огромного отцовского наследства. Шихобаловская дача находилась совсем недалеко от военных летних лагерей, где расположился полк. Неспешное самарское лето, ночные соловьи, дачные грезы и множество надежд…

Шура Шихобалова

Шурочкин диагноз неожиданен и неутешителен: саркома брюшной полости. Операция в Петербурге, рецидив, срочное возвращение в столицу и нежданная, такая ранняя смерть накануне Рождества в декабре 1907 года. Мать, Евдокия Павловна Шихобалова, естественно, рядом с дочерью. Скорбное прощальное путешествие в Самару, похороны в семейном склепе Покровской церкви. Разошедшаяся в Интернете версия про туберкулез родилась, вероятно, оттого, что Санкт-Петербургская Александринская женская больница Великой княгини Александры Николаевны, где оперировали Шурочку и где она скончалась, специализировалась на чахотке и женских болезнях. А, возможно, мать не хотела ставить репутацию дочери и семьи под удар и, сразу отметая все ненужные домыслы, говорила именно о чахотке.

По воспоминаниям родственников и биографов, Илья Шатров очень сильно переживал эту утрату.

А теперь попробуйте представить себе все глубину утраты Евдокии Павловны. В ноябре 1906 года Иван Иванович Шихобалов, находившийся в тот момент в Петербурге, внезапно умирает, оставляя жену Евдокию Павловну с тремя детьми: старшей Александрой, 16 лет, сыновьями Павлом, 11 лет, и   шестилетним Николаем. Младшая, совсем крохотная дочь Шихобаловых — восьмимесячная Ниночка, умерла в августе того же 1906 года, начав трагическую череду событий в жизни Евдокии Павловны. Ей 36 лет, 19 из которых она прожила в браке с Иваном Шихобаловым, родив ему пятерых детей, двое из которых умерли во младенчестве; чуть больше чем за год потеряла мужа и двух дочерей. Ее родная сестра Антонина Павловна тоже, увы, уже вдова Матвея Неклютина. Отец умер, а матушка, кажется, проживает в собственном имении в Бугурусланском уезде.

Какие именно страсти кипели в нашем маленьком городе, где все крупные капиталы давно и прочно породнились между собой, мы, наверное, уже и не узнаем. Понятно, что Шихобаловы не приняли этот союз.

Можно долго гадать и домысливать за героев нашей статьи, но факт есть факт: опорой еще вполне молодой вдове Евдокии Шихобаловой, вопреки всем устоявшимся предрассудкам и обычаям, стал именно бывший жених ее дочери — Илья Шатров. Он на 8 лет моложе, беден и незнатен, хотя и получил, по статуту ордена Св. Станислава, личное дворянство. Какие именно страсти кипели в нашем маленьком городе, где все крупные капиталы давно и прочно породнились между собой, мы, наверное, уже и не узнаем. Понятно, что Шихобаловы не приняли этот союз. Можем только угадывать за скупыми строчками газетных объявлений той поры и всплывающими отрывочными фактами масштаб и глубину драмы:  Евдокия Павловна ведет сложный процесс раздела наследства со старшим сыном Павлом,  многочисленная шихобаловская родня перестает принимать участие в ее судьбе. «Многое переменилось с тех пор в судьбе маэстро…» — это  все, что есть в самарских газетах за 1910 год о личной жизни Шатровых.

В браке

К лету 1910 года Илья Алексеевич и Евдокия Павловна — законные муж и жена, товарищи торгового дома «Е.П. Шихобалова-Шатрова и Ко». Уставный капитал общества превышает тридцать две тысячи рублей и состоит из имущества мельницы в селе Красный Яр, внесенного Евдокией Павловной, и «личного труда» Ильи Алексеевича Шатрова.

Сведений о бракосочетании четы Шатровых в метрических книгах самарских церквей нами пока не найдено. Возможно, им пришлось венчаться где-то далеко от Самары. Летние месяцы супруги проводят в Красном Яру или на городской даче, занимавшей практически полностью современный квартал от улицы Н. Панова до Постникова оврага.

Дача Шихобаловых

В июле 1910 года у четы Шатровых рождается первенец — Владимир. Всего у Шатровых, по церковным метрикам, родилось трое детей: Владимир, Дмитрий (умер во младенчестве) и дочь Милица, она же Людмила.

Илья Алексеевич оставляет службу, изучает хлебное дело. Судится с издателями его вальсов, покупает на свое имя хутор: землю, 150 десятин, и мельницу в оренбургской степи, в Бугурусланском уезде. Там в округе уже много земель, бывших ранее аксаковскими и рычковскими — ныне собственность «наследников Ив. Шихобалова». Архивные дела по бугурусланскому хутору позволяют, кстати, подтвердить точное место проживания четы Шатровых в Самаре: это по-прежнему «угол Заводской и Троицкой, в доме наследников Ив. Ив. Шихобалова». Можно задуматься и об установке мемориальной доски на усадьбе, включенной в список памятников культуры федерального значения.

Барин Илья Шатров перенимает все традиции и привычки самарского купеческого быта и даже, куражась, катается вечерами по Дворянской улице на роскошном рысаке.

Барин Илья Шатров перенимает все традиции и привычки самарского купеческого быта и даже, куражась, катается вечерами по Дворянской улице на роскошном рысаке. В сохранившихся в архиве материалах записаны слова Ильи Шатрова, датированные октябрем 1914 года, об оценке своего имущественного положения: «состояние — четыре  миллиона рублей, один рысак тысячу рублей стоит». И справка пристава: «состояние — значительное, выражено в домах, хуторах, мельницах и землях. Записано в основном на жену».

На фронте

На фронты начавшейся Великой войны 35-летний Шатров, ратник ополчения 2-го разряда, призыва 1900 года, совершенно не собирается. Красноярская мельница Шатровых выполняет оборонный заказ для нужд армии, сам Шатров как управляющий мельницей получает отсрочку от призыва. В деле о предоставлении отсрочки подшит ставший обыденным донос. Мол, Шатров фактически на мельнице не бывает и дел не ведет. К делу подшиты также справки от приставов, доказывающие обратное, письма самой Евдокии Шатровой-Шихобаловой как владелицы мельницы. Специальной комиссией отсрочка признается действительной. На дворе весна 1917 года…

Осенью 1918 года Шатров покидает Самару, уезжает в Сибирь, как и многие состоятельные  самарцы. Вероятно, полагая, что советская власть — опять ненадолго… Семью, однако, оставляет либо в Самаре, либо на одном из хуторов — поближе к земле, к хлебу.

По воспоминаниям, в период 1919-1920 годов, хранящимся в архиве, Илья Алексеевич жил в Новосибирске, держал лавку. Болел или нет тифом, наверняка неизвестно. Отступал с Белой армией или нет — ничего сказать мы не сможем сегодня. Однако в мае 1920 года он уже оказывается на службе в Красной армии, капельмейстером отдельной кавалерийской бригады.

Тем не менее об оставшейся в Самаре семье Шатров не забывает: в архиве среди прочих документов подшита справка, подтверждающая его службу в Красной армии, на основании которой его семья не должна подвергаться выселениям, уплотнениям, конфискации имущества.

Весной 1921 года Илья Шатров отправлен в бессрочный отпуск, фактически демобилизован. Шатров с семьей перебирается на свой бывший хутор в оренбургских степях, у деревни Кипчаг, с женой, детьми, сестрой Анной. Вступает в сельскую общину и получает на равных правах с однообщественниками надел земли на 6 душ — 7,75 десятины. Селится, однако, в своем бывшей доме на бывшем своем хуторе. Сад, земля под домом и усадьбой тоже пока в распоряжении семьи.

Голод и новая жена

В конце апреля 1921 года Совет труда и обороны Советской республики принимает постановление «О борьбе с засухой». На Поволжье надвигается голод. Обошедшие весь мир знаменитые фотографии Нансеновской миссии, запечатлевшие жертв и ужасы поволжского голода, сделаны в конце 1921 года в том числе и в селе Асекеево, от которого до шатровского хутора по степи — не более семидесяти километров. Вряд ли крохотное село Кипчак и собственно бывший рычковский хутор были оазисом посреди выжженных солнцем бескрайних степей. Полистайте в архивах материалы по голоду в Бузулукском и Бугурусланском уездах, наберитесь мужества пересмотреть нансеновский архив и попробуйте представить себе всё, что пришлось им пережить. Голод и неурожай, эпидемии и   бесчинствующие в степях вооруженные банды…

Они выжили. Как и какой ценой, знали только они. Евдокия Павловна умерла в 1923 году, в какую-то очередную эпидемию. Что случилось с её младшим сыном Николаем Шихобаловым, нам до сих пор неизвестно, а вот старший шатровский пасынок, Павел Иванович Шихобалов, вероятнее всего, именно тот П.И. Шихобалов, который в июне 1925 года подписывает в соловецком лагере групповое письмо заключенных-пепеляевцев к Е.П. Пешковой.
До 1925 года семья Шатровых ведет скромную крестьянскую жизнь: вдвоем с сыном Владимиром, которому уже около 16 лет, пашут землю, даже покупают сеялку, имеют в собственности 2 лошадей, корову, прочий скот.

Их брак не был церковным, только советским.  Фактически, рискнем предположить, Шатров был вынужден оформить этот брак, чтобы уйти от обвинений в использовании наемного труда.

Жена Шатрова на это момент — Антонина Михайловна Кузнецова. Это именно от нее мы узнали много лет спустя о романе Шурочки и Шатрова, это она на протяжении многих лет была рядом с семьей Шихобаловых, это она заверяла в 1921 году для Е.П. Шатровой копии справок из Красной армии. Дальняя родня Шихобаловых, рано осиротевшая и нашедшая приют в огромной шихобаловской усадьбе, подруга и ровесница Шурочки Шихобаловой. Не оставившая детей, которых наверняка с самого рождения нянчила, покойной Евдокии Павловны и ставшая гражданской женой Ильи Алексеевича. Их брак не был церковным, только советским. Фактически, рискнем предположить, Шатров был вынужден оформить этот брак, чтобы уйти от обвинений в использовании наемного труда. При всем нашем глубоком уважении к преданности и верности Антонины Михайловны семье Евдокии Павловны и всем тяготам ее трудной жизни.

Выселение

Илья Алексеевич еще пытается участвовать в общественной жизни: селькор Шатров пишет статьи в бугурусланскую газету: вскрывает пороки и преступления сельской власти. Именно это, по его мнению, и послужило одной из причин новой трагедии, постигшей семью Шатровых в 1925 году.

20 марта 1925 года Правительство Советской республики издает декрет о выселении бывших помещиков. По Самарской губернии выселению подлежали 44 помещика из рассмотренных 299 дел. Среди них семьи Курлина, Чемодурова, Наумова и Шатрова. К собственной, шатровской, земле в 150 десятин односельчане вспомнили еще полторы тысячи десятин, принадлежавших покойной жене —  Евдокии Шихобаловой, в итоге оценив его бывшие владения в 1700 десятин, из которых 700 десятин леса. В протоколах уездной комиссии  от 11.11.1925 г. по выселению бывших помещиков и крупных землевладельцев И.А. Шатров характеризуется «типичным помещиком старого времени. В настоящее время использует наемный труд и не пользуется расположением и доверием населения. На этом основании комиссия полагает вполне целесообразным и необходимым выселить Шатрова Илью Алексеевича из занимаемого им имения». Сроку на сборы давали немного, имущество практически полностью подлежало конфискации, а семья — переселению в Омскую губернию с получением какого-то надела земли там.

До осени 1926 года тянулось рассмотрение жалобы, поданной Ильей Шатровым на выселение, однако удовлетворена она не была. Таким образом, в сентябре 1926 года Илья Шатров, бывший помещик, должен был отбыть в Сибирь. Однако декрет о выселении 1925 года ставил целью выгнать бывших помещиков из своих усадеб и не устанавливал формальностей по выезду к месту выселения, что дало возможность многим так и не поехать в Сибирь.
С осени 1926 и примерно до 1929 года (когда — мы уже точно знаем — Шатров переехал в Павлодар) семья живет в Самаре. Опираясь на книгу «Илья Шатров — капельмейстер» В. Степанова и автобиографию композитора, можем утверждать, что Илья Шатров в этот период преподавал музыку в самарском музыкальном училище, руководил каким-то любительским оркестром. А вокруг повальные чистки советских служащих, город, который помнит и самого музыканта, и связанные с ним истории…

~

Для меня нет ничего удивительного в том, что, переехав от Самары подальше, Илья Шатров сделал все, чтобы обезопасить себя и семью от всего, что было связанно с самарским периодом его жизни. В автобиографии, датированной 1935 годом, нет никаких сведений о Самаре, ведь каждое лишнее слово в той биографии уже потенциально опасно. Упомянутый в ней брат Федор в 1940 году будет арестован и получит десять лет лагерей…

В середине шестидесятых воронежский краевед В.К. Степанов написал книгу «Илья Шатров — капельмейстер», где пытался собрать воедино сведения о биографии музыканта, встречался с его  родственниками. Представляю, как сложно было работать над такой книгой.

Сложно было и нам, от некоторых архивных документов можно было чувствовать боль и страх, пережитый героями рассказанной нами истории. Истории, которую мы должны помнить, хранить и постараться жить так, чтобы это все не повторилось ни с нами, ни с нашими детьми…

При подготовке материала использованы материалы Государственного архива Самарской области, включая личный архив Николая Аннаева; исследование жизни и творчества И. Шатрова, сделанное Валентином Антоновым.

Текст: Светлана Цапаева

ДГ совместно с организаторами второго самарского кинофестиваля «70/30» продолжает рассказывать о самарских кинолюбителях. Сегодня ребята из студии Er-Production Владимир Сухов и Сергей Ивошин докажут нам, что мечты сбываются. Если, конечно, не опускать руки.

Cтудия Er-Production создана в 2013 году. Участниками студии стали выпускники СГАУ и выходцы из местного СТЭМа «АппендиксЪ». В фильмографии ребят — короткометражные игровые фильмы, видеозарисовки, промо-ролики, а также пластилиновый мультфильм «Красный закат». В 2013 году студия стала участником молодежного форума ПФО «iВолга», где выиграла грант на создание промо-сериала о достопримечательностях Самары. На сегодняшний день в рамках проекта «Самара: всё включено!» снято 5 серий. Видеозарисовка студии «Почему плачут мужчины» в 2013 году получила Гран-при всероссийского фестиваля «КиноФест», а в 2014 году — приз зрительских симпатий на самарском фестивале «70/30».

— Итак, кто же тот могущественный покровитель, кто помогает вашей студии в продвижении? Иначе, как думают многие, правительственный грант выиграть просто невозможно. А вы взяли и в 2013 году выиграли его на «iВолге»…

Сергей Ивошин: Если честно, мы туда ехать не хотели. Сессия, диплом у Владимира, да и жаркое лето на дворе.

Владимир Сухов: В 2013 году в видеожурнал «Борт СГАУ», которым я руковожу, обратились организаторы «iВолги», попросили принять участие. Мы заодно решили подать заявку и от нашей студии, которую только-только основали с Сергеем. Причем подали сразу несколько проектов, на разные секции «iВолги» — «Информационный поток», «АРТ Квадрат». В первый же день, когда мы презентовали свои задумки, нам деликатно объяснили, что все это мелко и не заслуживает внимания.

С.И.: Причем такое слышал почти каждый соискатель гранта. Но если другие вздыхали и оставшиеся дни на мероприятии просто отдыхали и весело проводили время, то мы решили: нужно продолжать бороться. И буквально все 10 дней «iВолги» мы бегали с нашими проектами, консультировались, неоднократно их переписывали. Последние дни мы почти не спали, сидели в лесу с ноутбуками, что-то придумывали. В итоге проект «Самара: всё включено!» был создан именно там, в лесах «iВолги».

В.С.: Тут дело вовсе не в финансовой заинтересованности. Нам просто захотелось доказать себе, что мы можем.

С.И.: Сегодня людям уже не нужно объяснять, что это за проект. О нем знают не только в Самаре. Нас, например, уже звали в Уфу, чтобы снять там нечто подобное. Но мы остаемся в Самаре, здесь еще много нереализованных проектов.

В.С.: Накануне 9 мая мы закончили работу над пятой серией, посвященной 70-летию Великой Победы. Есть идеи и на второй сезон. Правда, формат роликов может сильно измениться. Нам хочется больше внимания уделить именно людям, живущим в Самаре. Посмотрим, что получится!

В.С.: Когда все началось? Наверное, интерес к кино идет еще со школы. Например, в старших классах я снимался в серии роликов о жизни школы, изображал животных. Мы учились в одном лицее с Тимуром Рамазановым, который тоже активно увлекается кино. Так или иначе я участвовал в обоих его проектах. В короткометражке «Космос во мне» сыграл главную роль. Правда, процесс производства этого короткого метра так растянулся, что потом никто меня на улицах не узнавал и автографов не брал. Я в этом фильме совсем еще молодой!

— При поступлении в СГАУ сразу попал в СТЭМ «АппендиксЪ» и стал главным по тарелочкам?

В.С.: Здесь кино снимали и до меня. Ребята из СТЭМа готовили концертные программы, одним из элементов которых были некие видеозарисовки. На тот момент, как я поступил в университет, уже были сняты такие ролики, как «Марио 8 бит» и пародия на клип Satisfaction. Моими наставниками стали операторы Дмитрий Бутахин и Виталий Боев. Я тоже сразу увлекся именно видео. И мы сняли впоследствии зарисовку «Почему мужчины плачут» и мультфильм «Красный закат». Можно сказать, что в СТЭМе я был ответственный за кино.

— Кстати, куда потом дели пластилиновых героев из мультфильма? Вся композиция стоит в музее СГАУ или вы скатали ее в одно месиво?

В.С.: Ни то ни другое. Участники проекта растащили по домам. У меня вот до сих пор стоит дом шерифа, вокруг которого шла основная бойня в фильме.

— «Красный закат», наверное, твоя визитная карточка?

В.С.: Это просто один из экспериментов. Мы были под впечатлением Квентина Тарантино и его фильма «Джанго освобожденный», и пластилин дал нам возможность создать некое пародийное «кровавое месиво». Я бы назвал своей полноценной короткометражкой «Рентген». Дело в том, что в 2010 году я закончил обучение в Школе кино и анимации Александра Федотова, и итогом всех теоретических занятий стал этот фильм.

— В какой момент студенческое хобби переросло в официальное место работы?

С.И.: В университете мы учились в разных группах, но долгое время мечтали о совместном деле. К 5-му курсу стало ясно, что у нас душа лежит именно к видеосъемке. В идеале, конечно, хотелось совместить и коммерческий интерес, и о творчестве не забыть. В итоге в 2013 году мы создали студию ER-PRODUCTION, которая сегодня специализируется на промо и рекламе. Хотя многие думают, что мы снимаем видеоотчеты с концертов. Просто у нас много друзей из этой тусовки.

— При этом со СТЭМ «АппендиксЪ» вы не расстаетесь?

В.С.: Я по-прежнему веду видеожурнал «Борт СГАУ», и, по сути, наша студия базируется в университете.

С.И.: Одно время мы работали у Владимира дома. Там мне тоже очень нравилось – его мама так вкусно готовит!

В.С.: Со СТЭМом мы неразлучны! Его участники становятся полноправными членами ER-PRODUCTION, обмен идеями наталкивает нас на собственные интересные проекты. К тому же в СТЭМ-движении СГАУ так или иначе задействованы более сотни человек. Это просто невероятный кладезь актеров! Нам даже кастинги не приходится проводить – в зависимости от требуемого типажа быстро определяемся с тем, кого звать на роль.

— Тяжело ли снимать Самару красивой?

В.С.: А она очень красива! Тут ничего изобретать не приходится, и добавлять спецэффектов тоже не нужно. Все дело в том настрое, с каким ты задумываешь снять видео. Если грязь выискивать, так ты ее в любом городе найдешь.

С.И.: Вот чего в Самаре не найдешь, так это ВАЗ-2101 красного цвета! По крайней мере нам не удалось. У нас была изначально задумка ездить по городу на этой машине и снимать достопримечательности. В итоге стали искать просто любую необычную машину. Через знакомых отыскали желтый Camaro. Владельцы машины оказались очень отзывчивыми, раза четыре приезжали к нам на съемки из Кинеля.

— Вы собрали под проект съемочную группу?

С.И.: На самом деле, каждая серия снималась с разными людьми. Коллектив устаканился только к четвертой серии. А вот первую мы делали только вдвоем с Владимиром. Ездили по Самаре в машине, набитой оборудованием, и просто снимали все, что считали интересным и привлекательным.

В.С.: Съемки продолжались 25 дней. Мы отсняли уйму материала, из которого в итоговую версию ролика вошло от силы 20%. Зато позже некоторые подсъемки мы использовали в других сериях и других проектах.

— Тематика серий была изначально прописана?

В.С.: Нет, это не было жестко прописано. В первых двух сериях мы отсняли все то, что хорошо знали. А вот над третьей уже сильно задумались – около месяца решали, о чем же она должна быть? В итоге 3-ю серию посвятили зимним видам спорта. В минус 30 ездили на Красную Глинку. Забавно, что в те дни отчего-то не работал подъемник, и сноубордисту, которого мы снимали, приходилось пешком подниматься после каждого проезда. Думаю, он был не сильно рад, когда слышал: «Отлично! И еще один дубль!»

С.И.: Причем в каждой серии мы стараемся пробовать что-то новое с технической точки зрения, придумываем какой-нибудь интересный режиссерский ход. Например, в первой серии мы испытывали слайдер. К слову, ради эффектных съемок набережной я впервые за долгие годы встал на ролики. Вова толкал меня сзади, а я ехал с камерой и снимал. Со стороны выглядело смешно. Во второй серии – об оперном театре – мы использовали многокамерную съемку. В третьей задействовали коптер. А последнюю на сегодняшний день сняли целиком на зеленом фоне и с привлечением гримеров.

В.С.: Теперь я бы хотел поэкспериментировать со съемками одним планом. Осенью вместе со СТЭМ «АппендиксЪ» мы сняли ролик «Останови время», в котором все герои в какой-то момент замирают, а камера облетает весь дом, все 4 этажа. После выхода «Бердмэна», снятого одним планом, хотелось бы еще раз вернуться к этому приему.

— Вы, наверное, уже все красивые места города отсняли?

С.И.: Совсем нет. В Самаре много интересных мест. Мне вот недавно фотографию прислали, где на улице стоит железный рыцарь. Я раньше и не знал про такое!

В.С.: Кроме того, часть материала нужно уже переснимать. Город-то меняется! Вон и набережную реконструировали.

— На творчестве в Самаре можно заработать?

С.И.: Кризис, конечно, ощущается. Организации не так охотно, как прежде, делают заказы. Они сейчас основательно задумываются, прежде чем заказать эффектный ролик. Несмотря на это, мы уже два года существуем, недостатка в заказах и проектах не испытываем. Например, сейчас активно готовим открытие молодежного пресс-центра на форуме «Иволга».

— Были ли у вас проекты, которые так и остались не реализованными по разным причинам?

В.С.: Нет, таких нет. Все, что мы начинаем, непременно доводим до конца. И стараемся сделать максимально качественно. Так, например, после монтажа каждого ролика мы собираем фокус-группу и устраиваем предпоказ. Бывает, что-то не заметили, что-то непонятно, да и глаз может замылиться. А зрители нам подсказывают, советуют. Мы к критике прислушиваемся. Один из самых активных наших критиков – мой отец.

— Каковы творческие планы?

В.С.: Обязательно продолжим проект «Самара: всё включено!». Кроме того, у меня есть задумка снять полнометражный фильм. Я пока делаю наброски, оцениваю ресурсы. Думаю, это проект на далекую перспективу.

Текст: Андрей Хорь, фото группы Вконтакте