ДГ продолжает знакомить своих читателей с биографией известного самарского зодчего Платона Шаманского. Сегодня вы узнаете о том, какой вклад он внес в строительство гостиницы «Националь», известной самарцам как отель «Азимут».

На рубеже XIX – XX веков купеческая Самара цвела, богатела, росла не только по окраинам, но и стремилась ввысь. Появлялись удивительные, грандиозные для того времени здания, как по площади, так и по высотности. Доминанты перекрестков своими куполами со шпилями тянулись к облакам… Возведение таких больших домов у самарцев и гостей города вызывало трепет восхищения и даже заочного уважения к хозяевам гигантских построек. Одно из таких зданий было возведено на перекрестке улиц Панской и Саратовской.

История дворового места Гудкова – Сурошникова

Согласно архивной подворной описи домов 1858 года, на самом углу улиц Фрунзе (Саратовской) и Ленинградской (Панской) находилось правильное четырехугольное место, вытянутое по Панской, c двухэтажным кирпичным домом 1849 года постройки образцовой архитектуры купца 3-й гильдии Антипа (Антона) Ивановича Половодова в совладении с купцом Василием Павловичем Романовым. Однако уже вскоре В.П. Романов вышел из состава собственников.

В 1864 году купец А.И. Половодов подал в управу прошение о переделке окна в дверь по Панской и о пробивке еще одного окна по Саратовской. К прошению приложен проект, из которого мы узнаем, что на дворовом месте были и другие постройки: деревянная лавка по Панской, нежилые службы внутри усадьбы, появившиеся в 1860 году. В 1866 году деревянная лавка по Панской стала каменной, а в 1867 году деревянная баня была перестроена в каменную прачечную.

Оценочная опись недвижимого имущества за 1871 год дает краткое описание строений на усадьбе Половодова: на углу улиц каменный двухэтажный дом с подвальным этажом, на дворе пять амбаров и разные службы. В окладной книге обложения налогом на недвижимость жителей Самары за 1874 год подробно описано владение купца Половодова Антипа (Антона) Ивановича в 39 квартале. Размеры участка – 20 саженей в длину и 11 2/3 в ширину.

Во второй половине 1870-х годов владельцем усадьбы стал старший сын Иван Антипович Половодов, который внес свою лепту в застройку дворового пространства.

В 1880 году он подал в Городскую управу прошение о реконструкции лицевого фасада углового дома, пристройке лавки и крыльца. В 1884 году И.А. Половодов заявил о постройке во дворе деревянной избы, сарая, каретника и конюшен.

В мае 1885 года городские власти разрешили Половодову пристроить к существующему полукаменному флигелю такое же жилое помещение с устройством каменного со сводами проезда и парадным ходом на улицу с несгораемой лестницей, а также изменить фасад флигеля: сделать новую обшивку, переделать оконные наличники. В 1892 году строения на дворовом месте И.А. Половодова были оценены Городской управой в 5 тысяч рублей.

Сыновья А.И. Половодова: Иван (1832 – 1912), Василий (1840 г.р.). Старший сын Антипа Иван Антипович Половодов являлся гласным Самарской городской думы в 1889 – 1897 и церковным старостой Всесвятской кладбищенской церкви в 1893 – 1900 годах.

В сведениях самарского купеческого старосты за 1873 год указано, что семья Антипа Половодова занимается «шубным мастерством». В Самаре в то время было много лавок и магазинов, где предлагали меховые зимние вещи. Все они были привозными – это очень дорогие шубы из соболя, лисицы, бобров, горностаев, куницы… Однако наибольшей популярностью в городе и губернии по своей доступности и практичности пользовались хорошо сшитые овчинные полушубки и тулупы (особенно «нагольные», «кожухи» – «кожей наружу»), более дорогие шубы и шапки из каракуля и совсем шикарные – каракульчовые, муаре, клям… Именно их и шили Половодовы, имея один единственный в Самаре овчинный завод без какой-либо конкуренции. Постройки и землю под их овчинное производство они получили в аренду от города примерно в середине 1860-х годов. На овчинных тулупах и полушубках Половодовы сделали целое состояние!

Ниже представлены Записи об овчинном заводе Половодовых в окладных книгах.

По какой-то неизвестной причине в 1896 году Иван Половодов отказался от места под овчинный завод и Городская управа передала его в аренду владельцу кондитерской фабрики, купцу 1-й гильдии А.И. Гребежову. Последний устроил там мыловаренный завод. Вскоре ведущая к нему дорога стала именоваться Гребежовским переулком (ныне — улица Петрашевского в поселке Запанской).

В своем доме Половодовы сдавали помещения под техническую контору братьев Клодт и магазин стройматериалов самарского мещанина, временного купца с 1911 года Михаила Ефимовича Лукьянова, имевшего свою строительную бригаду.

Дом Половодовых, позже Гудкова стал местом размещения трех фотографических заведений. С 1883 по 1891 год в здании мещанина И.А. Половодва арендовал помещение под фотоателье московский фотограф Иван Иванович Шарыгин. В 1891 году он скончался, но его дело продолжила жена Фелицата Васильевна. Вскоре она снова вышла замуж – за мещанина и фотографа Маслова. В известном справочнике «Вся Самара» за 1900 год она упомянута как Ф.В. Шарыгина-Маслова с фотографическим заведением в доме Гудкова (бывшем Половодова).

Еще при Половодове в первой половине 1890-х хозяева объединили угловой двухэтажный дом и каменную лавку по улице Панской одноэтажным каменным жилым переходом. Над этим жилым переходом Фелицата Васильевна устроила необычный второй этаж – прозрачный стеклянный фотопавильон.

Будущая гостиница «Националь» заняла территорию еще одного соседнего дворового места по улице Саратовской (Фрунзе), принадлежащего мещанину Ивану Яковлевичу Погорелову. В 1850–1870-х годах он владел здесь полукаменным флигелем и службами. Новый владелец этой городской усадьбы коллежский секретарь Александр Иванович Шнор имел на своем дворе старый полукаменный флигель, нежилые службы и баню.

Проект соседа Половодовых коллежского секретаря А.И. Шнора об изменении фасада, устройстве галереи над лестницей, парадного входа, забора и ворот (1877 год).

В 1895–1896 годах у мещанина Ивана Антиповича Половодова, судя по всему, что-то произошло. Он больше не избирался в городскую думу, прекратил аренду построек под овчинный завод, продал родительский дом на углу Панской и Саратовской мещанину П.Ф. Гудкову. Проживал в собственном доме на Предтеченской, 76 вплоть до своей смерти в 1912 году.

В середине 1890-х годов владельцем усадебного места Половодова стал мещанин Павел Федорович Гудков. 19 июня 1897 года он подал прошение, а 20 июня получил разрешение перестроить существующий каменный дом в 2 этажа и сделать к нему «таковой же пристрой». В результате произведенного строительства стоимость недвижимости Гудкова П.Ф. к 1898 году оценивалась в 10 000 рублей. В период с 1897 по 1900 год П.Ф. Гудков довел пристрой во дворе к основному дому по Панской до четырех этажей, включая цокольный.

В июне 1901 года Павел Федорович Гудков получил разрешение взамен стеклянного фотографического павильона на втором этаже сделать жилое помещение и изменить фасад (для чего сложить лицевую каменную стенку), надстроить каменный этаж на дом во дворе.

Проект П.Ф. Гудкова надстройки второго капитального этажа вместо стеклянного фотопавильона, занимаемого сначала Фелицатой Шарыгиной-Масловой, затем неким Кунцем (1901 год) с планом дворового места с указанием 4-х этажного дома во дворе.

Летом 1901 года на усадьбе случился первый пожар, от которого пострадали дровяники, и тогда П.Ф. Гудков возвел новые службы и брандмауэрную стену, частично отделившую его строения от соседнего участка В.П. Немцева по улице Панской.

В оценочной ведомости недвижимого имущества жителей города Самары за 1902 год Павел Федорович Гудков записан как красноярский мещанин из Астраханской губернии.

О его семье мы знаем крайне мало. Однако совершенно очевидно, что у него была жена Агриппина (Аграфена) Григорьевна, двое сыновей, дочь, двое родных братьев – Вонифатий и Константин Федоровичи Гудковы. В.Е. Кузнецов и С.Ф. Рудняев в книге «Фотографы и Самара» отмечали, что один из отпрысков Гудковых (возможно, сын П.Ф. Гудкова) женился на дочери известного симбирского/самарского фотографа Б.Р. Бика – Софье Борисовне.

С.Б. Гудкова занималась делом отца. В книжке-справочнике «Ведомости типографиям, литографиям… фотографиям, существующим в городе Самаре в 1906 году» указано: «Красноярская мещанка С.Б. Гудкова (ур. Бик) имеет фотографическое заведение по улице Москательной, 42 в доме Варакина».

С 1906 по 1909 год П.Ф. Гудков являлся гласным Самарской городской думы, в 1907 году членом 2-го по квартирному налогу присутствия. В собственной усадьбе на Дворянской и в доме на углу Панской и Саратовской он имел магазины готового мужского, дамского, детского платья, верхнего платья и мехов, форменной одежды, суконных товаров. Также работали и на заказ.

Самарский мещанин П.Ф. Гудков принадлежал к одной из ветвей старообрядцев – немногочисленных беглопоповцев, не приемлющих не только старообрядцев-безпоповцев (поморцев, федосеевцев и др.), которые почитали вместо священников наставников, выбиравшихся среди общины, но и белокриницкую (австрийскую) иерархию поповцев. Беглопоповцы Древлеправославной церкви вели свою историю от беглых священников господствующей церкви, сохранивших старую веру и селившихся в Иргизских монастырях. Исследователь И. Будкина отмечала, что «Павел Федорович Гудков был видным деятелем российского староверия, попечителем древлеправославной общины и председателем Совета общины, участником Всероссийских Съездов, членом Совета Всероссийского Братства во имя святителя Николы. На IV Всероссийском Съезде в городе Вольске в мае 1912 года «в воздаяние за особые труды и полезную деятельность на пользу церкви» Павел Гудков был избран пожизненным почетным членом Совета Всероссийского Братства». На свои средства П.Ф. Гудков построил первую для беглопоповцев в Самаре на своем дворовом месте моленную на Казанской улице». Немногочисленные и до революции, и сейчас последователи этого толка староверов имеют собственную церковь на улице Стандартной, 26.

В период с 1897 по 1903 год помещения в зданиях П.Ф. Гудкова на углу улиц Панской и Саратовской в 39 квартале арендовали разные организации и частные лица. Из оценочной ведомости недвижимого имущества жителей Самары 1902 года и справочника «Вся Самара» за 1900 год мы узнаем о всех арендаторах П.Ф. Гудкова.

В это время в нем находились: аптека Карла Карловича Фильгабера, бакалейная и мелочная лавка Гюльды Федоровны Кюн, магазин обуви и дорожных вещей Марьи Поликарповны Вощакиной, колбасная Луизы Бергунт и т.д. С угла до 1898 года располагалась техническая контора братьев Клодт, а позже новый книжный магазин «Польза», переехавший впоследствии в дом Бобермана на улице Дворянской. Общая стоимость недвижимого имущества Гудкова в 39-м квартале с учетом доходности составила 34 597 рублей.

«Тучерез» Павла Гудкова и пожар 1907 года

В 1902 году началась история с возведением «тучереза» П.Ф. Гудкова на месте, когда-то составленном из владений И.А. Половодова и А.И. Шнора. В журнале регистрации обращений самарцев за согласованием ремонтных и строительных работ зарегистрировано несколько обращений Гудкова: 1) в июле 1902 года надстроить каменный этаж на существующие двухэтажные каменные дома; 2) в апреле 1904 года перестроить угловой дом, в части, выходящей на улицу Саратовскую, – «построить каменный в 4 этажа дом с подвалом»; 3) в мае 1905 года построить каменное 4-этажное на подвалах и с мансардами здание на углу Панской и Саратовской, то есть полностью перестроить здание. Сами прошения и прилагаемые к ним чертежи, увы, не сохранились.

К концу 1905 года каменное четырехэтажное здание с мансардой и куполом было возведено.

В новом гигантском доме Павла Федоровича Гудкова разместился сначала магазин обуви и дорожных вещей М.П. Вощакиной, а затем его сменил электротеатр «Экспресс». Здесь работали магазины готовой венской и на заказ мебели, готового и собственного покроя мужского, женского и детского платья и мехов П.Ф. Гудкова.

8 октября 1906 года в «тучерезе» Гудкова на углу Панской и Саратовской была открыта большая гостиница «Метрополь», содержателем которой стал В.Т. Ястребцев. Рекламные объявления обещали: «115 номеров от 10 рублей до 75 копеек в сутки. Обстановка с полным комфортом по заграничному стилю. Все удобства: роскошный зал, гостиная, семейные кабинеты, ванны, электричество, телефоны во всех коридорах, посыльные бесплатно, комиссионеры. Ресторан открыт до 2-х часов ночи. Ежедневно завтраки, обеды, ужины. Во время обеда и ужина играет салонный оркестр. Великолепные виды на Волгу, город и его окрестности. Проезд от и до вокзала в каретах на резинах или в омнибусах (многоместный конный экипаж для перевозки пассажиров). Работает подъемная машина «Lift» c 1 до 5 этажа».

В январе 1906 года Павел Федорович Гудков и Товарищество на паях «Жорж Блок» подписали договор и утвердили смету на поставку американского электрического пассажирского подъемника «Отис» с каютой (лифт). По условиям платежа Гудков был обязан заплатить 600 рублей при подписании сметы, 1 000 рублей после доставки и установки подъемника в Самаре, остальные 2 000 рублей в течение 1906 года. До полной уплаты стоимости лифта он находился в собственности Товарищества «Жорж Блок». П.Ф. Гудков заплатил 1 600 рублей и лифт в его доме заработал, но остался еще долг перед Товариществом в 2 000 рублей.

В 1907 году дом-тучерез Павла Гудкова при общей доходности в 38 120 рублей в год оценивался в астрономическую сумму 85 049 рублей.

Еще летом 1906 года Павел Федорович провел электрическое освещение в дом на углу Панской и Саратовской улиц. В пояснительной записке к проекту говорилось, что «для выработки электрической энергии устанавливается нефтяной горизонтальный двигатель системы «Акроид» и динамо-машина, приводящаяся в движение посредством «безкоженного ремня» с оси рабочего «шкава». Пояснительная записка подписана лично П.Ф. Гудковым и завершается заверением, что «при устройстве вышеозначенного освещения соблюдаются все правила и постановления правительств, касающиеся устройства электрического освещения».

Тем не менее, в акте осмотра установки электрического освещения от 24 мая 1907 года, составленном начальником телеграфной конторы Добровольским и младшим архитектором Строительного отделения губернского правления Волошиновым, было отмечено, что установка в темном подвале, разделенном простенками, выполнена крайне неудовлетворительно. Далее были перечислены все нарушения при использовании установки и организации проводки в помещениях… Но Гудков либо не принял эти замечания всерьез, либо не успел исправить нарушения. И что бы вы думали? Ровно через три месяца, день в день – 24 августа 1907 года — в пятиэтажном доме П.Ф. Гудкова вспыхнул страшный пожар.

Огонь, возникший в столярной мастерской из-за перегрузки сети и замыкания в проводке, быстро перекинулся в основное здание. На следующий день газета «Голос Самары» сообщила: «24 августа в 3 с половиной часа пополудни вспыхнул пожар в доме Гудкова, что на углу улиц Панской и Саратовской. Загорелась мастерская, помещающаяся в пристройке к капитальному зданию. Огонь был замечен слишком поздно не только пожарными, но даже проживающими в соседних дворах, так как огонь показался наружу только после того, как пламенем была охвачена вся внутренность мастерской. Огонь быстро стал развиваться и проник уже в капитальное здание. Пожарные прибыли около 4-х часов, и локализовали огонь в 5 вечера. Во время пожара обрушился потолок горевшего здания, которым сильно был зашиблен пожарный Гурьянов». 

Горожане в разговорах, а журналисты в печати судачили о чудовищном пожаре и «ждали», что вот-вот «тучерез» Павла Гудкова рухнет. Но он стоял обгоревший еще почти полтора года и как будто чего-то ждал.

Новые хозяева «тучереза» и реконструкция от Шаманского

Павел Гудков оказался в тяжелом положении: огнем уничтожены склады с товаром, столярная мастерская, полностью выгорели три этажа гостиницы «Националь». Появились проблемы с московскими поставщиками мебели и одежды. Косвенные данные говорят нам, что сгоревшим «тучерезом» интересовался купец и миллионер Антон Шихобалов. 3 апреля 1908 года зять А.Н. Шихобалова Василий Сурошников по доверенности от заявителя сообщил, что электростанция Гудкова в 39-м квартале «принята доверителем (А.Н. Шихобаловым) во временное пользование до дня торга». Но, увы, Шихобалов не успел приобрести пятиэтажный дом П.Ф. Гудкова. 4 июля 1908 года он скончался.

17 июля 1908 года в Самарском Окружном суде было вскрыто завещание покойного. Главные наследницы – дочери А.Н. Шихобалова М.А. Сурошникова и Е.А. Курлина — по завещанию должны были получить денег, ценных бумаг, 200 000 десятин земли и другой недвижимости на 26 миллионов рублей. Невероятная сумма!

В это же время проходила тяжба между Гудковым и Товариществом «Жорж Блок» по оплате полной стоимости лифта «Отис». 1 января 1907 года суд постановил взыскать с П.Ф. Гудкова 2 050 рублей с учетом процентов. С 9 февраля интересы Павла Гудкова в суде представлял его родной брат, частный поверенный Вонифатий Гудков, всячески пытавшийся затянуть дело. 27 марта на лифт в гостинице «Националь» был наложен арест, но с правом его использования.

По условиям договора с Гудковым Товарищество «Жорж Блок» при неполной оплате могло забрать лифт и механизмы, но в итоге решило продать его. 8 апреля и 12 мая 1908 года, по сообщению газеты «Самарские губернские ведомости», состоялись торги, где был выставлен на продажу лифт. Но «охотников» его приобрести не оказалось.

После вступления дочерей Шихобалова в наследство, 8 ноября 1908 года нотариусом Самарского окружного суда была зарегистрирована купчая, по которой усадьба П.Ф. Гудкова перешла в собственность дочерей потомственного почетного гражданина Самары, коммерции советника, купца Антона Николаевича Шихобалова – Марии Антоновны Сурошниковой и Екатерины Антоновны Курлиной.

Слева фото Е.А. Курлиной в молодости из коллекции Сергея Чуваткина, справа дочери В.М. Сурошникова Лидии и его жены М.А. Сурошниковой.

17 ноября 1908 года М.А. Сурошникова и Е.А. Курлина просили пристава Окружного суда прекратить исполнительные действия по продаже лифта, так как за него рассчитались новые хозяева.

Практически через год, 30 октября 1909 года усадьба стала собственностью одной Марии  Сурошниковой. Хотя все, конечно, знали, что фактическим хозяином «тучереза» являлся муж – купец Василий Сурошников.

Что касается Гудкова, то он был признан банкротом. И вовсе не из-за истории с лифтом, а скорее по причине невосполнимого ущерба, причинённого пожаром. 14 января 1909 года самарская газета «Волжское слово» в заметке «Несостоятельность» сообщила, что «московским коммерческим судом признан несостоятельным по торговле самарский купец П.Ф. Гудков. Присяжным попечителем назначен московский купец Григорьев».

Почти через пять месяцев после покупки бывшего дома Гудкова сестрами Курлиной и Сурошниковой, 28 марта 1909 года комиссия инженеров и техников Строительного отделения губернского правления под руководством губернского инженера Платона Шаманского освидетельствовала дом и «нашла, что он грозит развалом».

Во избежание возможной катастрофы комиссия предложила купцу Сурошникову произвести капитальный ремонт дома, скрепив его железными балками. Газета «Волжское слово» отмечала, что «в настоящее время к ремонту дома уже приступлено, а жильцы и владельцы помещающихся в нем магазинов были обязаны подпиской об освобождении помещений до 13 апреля». Но никто съезжать не собирался, поэтому 15 апреля выселение проходило с полицией.

16 мая 1909 года газета «Волжское слово» сообщила, что «на днях губернское правление разрешит сделать капитальный ремонт дома. Ремонт будет производиться непосредственно под наблюдением губернского инженера, который берет будто бы на себя ответственность за дальнейшую судьбу дома».

Раньше мы с друзьями и коллегами долго спорили, о том, кто перестраивал «тучерез» для Сурошниковых. Теперь стало совершенно очевидно, что это был архитектор, губернский инженер П.В. Шаманский. На все основные работы по реконструкции и ремонту ушло почти два года. В это время корреспонденты неотступно следили за работами, строчили заметки – то там стена неправильно сложена, то здесь плохо укреплен балкон… Обычное дело! Через год после начала работ, 20 марта 1910 года журналисты «Волжского слова» иронизировали: «…в видах общественной безопасности, рекомендовалось освидетельствовать «гудковский дом», но без участия самого архитектора П.В. Шаманского, наблюдавшего за исправлением этого дома и потому – заинтересованного в благоприятном отзыве комиссии. 16 марта состоялось освидетельствование «гудковского дома» строительной комиссией в составе инженеров Волошинова, Шмелева и Клейнермана, непосредственным начальником которых состоит… архитектор Шаманский. О работах комиссией дан самый лестный отзыв». И проводили работы, и контролировали, и принимали одни и те же специалисты.

По окончании перестройки, 29 апреля 1911 года дом осмотрел заместитель Шаманского губернский архитектор Алексей Волошинов. По итогам его доклада губернский инженер П.В. Шаманский подготовил резолюцию: «Здание ныне совершенно перестроено, все слабые стены выбраны и заменены новыми, взамен слабых и мелких фундаментов подведены новые с надлежащем заложением и вообще все здание приведено в безопасный вид; в здании устроены магазины (отделанные еще в прошлом году), ресторан и номера для приезжающих; все в настоящее время отделкой закончено, причем все помещения отвечают своему назначению; к числу недостатков здания могут быть отнесены лишь отсутствие брандмауэров на чердаке и устройство 4 легких деревянных тамбуров во дворе в 1 этаж и подвал; дать знать Полицмейстеру для объявления М.А. Сурошниковой, что к открытию ресторана и номеров с технической стороны препятствий не встречается».

После ремонта и реконструкции «тучерез» в стиле модерн с некоторыми элементами неоклассики выглядел просто изумительно. Стало значительно больше магазинов, но меньшей площади на первом этаже с огромными окнами-витринами. Стены первого этажа оштукатурены (пока с угла компания Зингер в 1917 году не облицевала стены темно-зеленой плиткой «кабанчик»), на втором этаже сохранено оформление стен под руст, третий и четвертый этажи, как и раньше, обложены в межоконных пространствах разноцветной плиткой, образующей геометрические узоры. Вместо мансарды устроен капитальный, но меньший по высоте этаж, восстановлен купол с тремя порталами окон.

Отремонтированный, с иголочки «тучерез» Сурошниковой особенно «авантажно» смотрелся в рождественские и новогодние праздники 1912/1913 года, когда он был подсвечен иллюминацией и украшен гирляндами. Подсветка работала и в конце февраля 1913 года, когда отмечали 300-летие Державного дома Романовых.

Электростанция Сурошникова и подземелья 39-го квартала

В 1909–1910 годах электричество в «тучерез» и некоторые другие здания Сурошникова поставлялось из старой, низкого напряжения подвальной станции Гудкова. Хотя уже тогда Сурошниковыми было решено строить новую собственную современную электростанцию высокого напряжения на их соседнем дворовом месте, во дворе их будущего доходного дома (Фрунзе, 87-89) по проекту архитектора Валентина Тэпфера, возведенного в 1912 году.

По данным самарского исследователя А.Ю. Чиглакова, 31 марта 1910 года было подано прошение о разрешении строительства «каменных в один этаж с подвалом служб» во дворе. Это и было здание новой станции, построенное в кратчайшие сроки. 10 июня 1910 года В.М. Сурошников обратился в Городскую управу с просьбой разрешить «прокладку подземного кабеля взамен существующего воздушного». Дома, в которых предполагалось устроить освещение: 1) на углу Саратовской и Панской, бывший Гудкова, 2) на Дворянской улице, бывший Санина (ныне Куйбышева, 76); 3) на углу Воскресенской и Казанской строящийся новый собственный особняк Сурошникова. К этим адресам позже приписали бывший дом Шахларевой на Дворянской (ныне Куйбышева, 106). Этот дом будет подарен сыну Петру на свадьбу с дочкой московского серебряного магната О.Ф. Курлюкова.

Городской инженер был против, но нанятый Сурошниковым инженер В.П. Каппель все-таки как-то выбил разрешение от членов Электро-водопроводной комиссии Думы с условиями, что станция прекратит свое существование после расширения городской и к станции Сурошникова не будут подключены какие-либо другие абоненты. Для Василия Михайловича даже сделали скидку на оплату кабеля и его монтаж, так как станция Сурошникова не представляла промышленного предприятия, а должна была использоваться только для личных нужд купца. Ох, как все ошибались! Предприимчивый и хитрый Сурошников за год подключил к своей новой электростанции 24 крупных абонента.

Когда этот факт случайно вскрылся, начался самый настоящий скандал! Гласный Городской думы Е.Т. Кожевников сделал запрос: знала ли Городская управа о присоединении к станции Сурошникова этих абонентов? Он выразил удивление, что Управа, имея целый штат контролеров, обходящихся городу в 4 500 рублей в год, ничего не знает, а между тем вся улица Дворянская освещается от станции Сурошникова! В.М. Сурошникову, конечно, предписали отключить абонентов, которые могут получать энергию от городской станции. Но, так или иначе, к 1918 году у бывшей станции Сурошникова было 150 абонентов.

В деле госархива (ЦГАСО. Ф. 1. Оп. 12. Д. 5756) сохранились поэтажные чертежи электропроводки в «тучерезе» с полным проектом передачи энергии от станции Сурошникова.

Под зданием находилось подвальное двухуровневое помещение производственно-технического назначения, обнаруженное краеведами М.Ю. Мухортовым и А.Ю. Чиглаковым в 2017 году. В ходе их исследования выяснилось, что этот двухуровневый подвал является только частью системы подвалов, соединяющих наш «тучерез» (Фрунзе, 91), доходный дом Сурошниковых (Фрунзе, 87-89), электростанцию и здания во дворе. Система подвалов общей площадью 4 000 квадратных метров!

Во время Великой Отечественной войны подвалы, судя по всему, были переоборудованы под бомбоубежище. Об этом говорит наличие помещений рефрижераторной, трансформаторной, печей и вентиляционного хода, соединенного с двором дома по Фрунзе, 83-85. В подвалах попадаются кирпичи с клеймом самарского завода Сапрыкина, что является большой редкостью!

В 1923 году два дизеля со всем оборудованием бывшей Сурошниковской блок-станции были переданы Сергиевскому заводу взрывчатых веществ, а в 1924 году станция была окончательно закрыта, хотя насосная какое-то время продолжала функционировать от третьего двигателя. Стоит полностью согласиться с исследователем А.Ю. Чиглаковым: выступая на конференции «Самарский край в истории России» в СОИКМ им. П.В. Алабина в 2019 году, он признал вполне возможным использование «сурошниковских» подземных сооружений как туристического объекта.

Арендаторы и жильцы «тучереза» Сурошникова

Новые арендаторы отремонтированных торговых помещений  на первом этаже «тучереза» Сурошниковых начали появляться уже в 1910 году. Первым из них стала колбасная самарского купца 2-й гильдии Владимира Нагеля. Сдавая ему помещение в 1910 году, владелица «тучереза» сразу лишилась скидки от Управы на налог с недвижимости по утере доходности. Сурошников, конечно, негодовал по этому поводу.

Следующим съемщиком помещений в «тучерезе» Сурошниковых стало новое Первое товарищество модно-галантерейной торговли. Хозяевами Первого товарищества были бывшие приказчики Петербургского галантерейного магазина Ливерия Покидышева на углу Дворянской и Панской. Гласный городской думы, «магазинщик» и домовладелец Покидышев имел крутой нрав, был жестким в общении, особенно со своими подчиненными.

Сатирический журнал «Самарский горчишник» в 1911 году в рубрике «Подарки с новогодней елки» даже «преподнес» Ливерию Николаевичу «Сборник правил «Как вести себя в приличном обществе». В конце концов его приказчики не выдержали хамского обращения, покинули Покидышева и открыли свой магазин у Сурошниковых. Тогда Л.Н. Покидышев вместо мужчин-приказчиков нанял женщин, что было по тем временам совсем необычно. Над Покидышевым не смеялся только ленивый!

В 1910 — 1914 годах в доме Василия Сурошникова работал магазин его брата Константина.

К концу 1910 года в доме обосновался полотняный и бельевой магазин А.А. Сгибова. Он занимал до 1917 года самое козырное место – угловое помещение «тучереза». Его реклама с надписью, почти со слоганом «грандиозная дешевка» сразу запоминалась. В ноябре 1910 года с улицы Заводской переехал «Базар игрушек» А.И. Котельникова, приняв у Сурошниковых новое название «Детский рай». В 1917 году угловое место на первом этаже было отдано в аренду самарскому отделению компании швейных машин Зингер.

Почти сразу после приемки здания в газете «Волжское слово» от 6 мая 1911 года было дано объявление об открытии гостиницы «Националь». С этого момента и до начала лета 1913 года ей пыталась руководить сама владелица здания М.А. Сурошникова (фактически В.М. Сурошников). Рекламные объявления в газетах и справочниках гласили: «Первоклассная, самая обширная гостиница «Националь» в европейском стиле. Все удобства: подъемные машины, электрическое освещение, ванны с подведенной горячей и холодной водой, с бельем, пароводяное отопление, около 200 шикарно отделанных номеров от 1 рубля 25 копеек до 15 рублей в сутки (помесячно скидка). Ресторан в роскошном зале с ложами. Автомобили и экипажи высылаются ко всем поездам и пристаням. Извозчикам просят не верить, что свободных мест нет».

С начала лета 1913 года, судя по объявлениям в газете «Голос Самары», содержателем гостиницы «Националь» был Семен Артемьевич Кошелев.

Большой популярностью пользовался с начала 1913 года ресторан С.А. Кошелева гостиницы «Националь». Роскошный зал со вторым светом и ложами с балконами, отдельными кабинетами, украшенный тропическими растениями, пальмами и цветами имел успех.

Почти в каждом номере газеты «Голос Самары» за 1913 и 1914 год печатали по три центральных предложения в ресторане: например, стерлядь в кляре, цельная куропатка Шатрез, судак Жуанвиль, матлот из рыбы, осетрина Грилье, жаренный гусь с яблоками, жаренные тетерева, беф Огарев, котлеты по-киевски, фляки по-русски, супы Гарбюр и Озель и так далее, и тому подобное. Новости сезона: лангусты, омары, раки, устрицы, каплуны ростовские, цветная капуста, спаржа, артишоки.  Во время обеда и ужина много лет играл салонный оркестр под управлением московского скрипача-виртуоза Григо.

Слева второй свет зала ресторана

В ресторане Кошелева справляли свадьбы и чествовали юбиляров, праздновали присвоение нового чина или звания (например, присвоение звания коммерции советника В.Н. Башкирову в январе 1914 года), отмечали праздники, в том числе новогодние с маскарадом, боем конфетти и приглашенными артистами.

Что только не происходило в номерах гостиницы «Националь», и кто здесь только не останавливался! Врачи, чиновники, учителя, инженеры, купцы… Здесь даже устраивали показы мод.

В течение 1913 года списки вновь прибывших в гостиницу публиковались в газете «Голос Самары». Если мы заглянем в дореволюционные справочники с 1913 по 1916 год, то заметим, что многие ответственные лица регистрировались и жили в «Национале» по несколько лет. В этот период таковых оказалось 22 человека. Например, по четыре года здесь квартировали учительница французского языка в женских гимназиях Харитоновой и княгини Хованской М.Ю. Юрковская, чиновник по особым поручениям при канцелярии губернатора В.М. Балясный, по два года – производитель работ по постройке самарской гавани, инженер МПС Е.Д. Петрококино, городской судья 4-го участка И.Ф. Ветошкин, коллежский советник, товарищ прокурора 3-го участка Самарского уезда П.А. Воробьев и пр.

Из знаменитых фигур обычно называют Инессу Арманд, политиков Александра Керенского и Николая Некрасова. В июле 1918 года в ресторане был устроен съезд антибольшевистских сил, «хедлайнерами» которого были эсер Виктор Чернов и оренбургский казачий атаман Александр Дутов.

Конечно, здесь жили и сам содержатель «Националя» С.А. Кошелев вместе со своей семьей, и вся прислуга.

«Тучерез» Сурошникова в советское время

В 1919 году в Самаре проводилась муниципализация зданий, все строения Сурошниковых перешли в собственность городского хозяйства и совета народных депутатов. В самом начале 20-х годов  гостиница (военный кооператив, общежитие) называлась «Красная Армия» и была подведомствена ПриВО. В 1923 году ее переименовали в «Кооперативную», а спустя четыре года вернули название «Националь». С 1927 по 1933 год она находилась в управлении Самарского треста коммунальных гостиниц.

В 1920-х годах в гостинице останавливались Владимир Маяковский и Давид Бурлюк. Сергей Есенин, остановившись в Самаре по пути в Туркестан, якобы записал в номере «Националь» в 1921 году в своем дневнике: «Третий день смотрю из окна на проклятую Самару, и вижу один и тот же унылый двор, похожий на колодец».

13 – 14 августа 1930 года в гостинице «Националь» снова случился сильный пожар, в результате которого был навсегда утерян купол здания.

С 1933 года гостиница называлась «Первая», затем снова «Националь». В эвакуации во время Великой Отечественной войны в ней жил Алексей Толстой, в это же время номера «люкс» были отведены под секретариаты Президиума Верховного Совета СССР и некоторые наркоматы.

В 1947 году гостиница перешла в ведение Управления благоустройства и коммунальных предприятий. С середины 1950-х годов она стала именоваться «Центральной».

Решением облисполкома от 19.11.1966 г. за № 617 здание бывшей гостиницы «Националь» внесено в государственный реестр объектов культурного наследия области как памятник архитектуры регионального значения. 25 декабря 1990 года в соответствии с законом РСФСР «О предприятиях и предпринимателях» и по постановлению администрации Самарского района по адресу Фрунзе, 91 зарегистрировали ТсОО «Националь». В 1998 году предприятие было перерегистрировано в ЗАО гостиница «Националь». В 2004 году гостиница была продана и с 2006 по 2017 год работала как отель «Азимут». Ныне она закрыта, выставлена на продажу и ждет новых хозяев.

Читайте по теме:

Текст и иллюстрации: Павел Попов (Самара), Екатерина Шаманская (Москва), Кира Фролова (Самара).

Современные и архивные фото: Павел Попов, Сергей Чуваткин, Юлия Крылова, Александр Авинов (Иванов), Сергей Рудняев и Владимир Кузнецов, фотофонд ЦГАСО

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте