— У меня было много дерьмовых работ, — начинает разговор молодой человек в соломенной шляпе, — я работал юристом и грузчиком. Нет, я ничего не имею против этих профессий, для меня это был прекрасный опыт, но повторить его я бы не хотел. Мы сейчас с вами разговариваем, чуть позже я выпью чашку кофе и постригу человека. И дело даже не во внешнем комфорте, а в том, что я занимаюсь любимым делом.
Человек в соломенной шляпе — это Денис Маликов, совладелец барбешопа Free Barbers Samara. Мы встретились с Денисом и Антоном Янишевским, человеком без головного убора и учредителем магазина Cosmotheca Samara, чтобы поговорить о старом городе, его обитателях, маркетинге и благотворительности. В общем, о делах.
Мы сидим за круглым деревянным столом в новом лофте на Некрасовской, 47. На днях здесь откроется новое заведение — обещают подавать хороший кофе, баловать пастами и прочими изделиями ручной лепки, нарезки и т. п. А пока идут подготовительные работы — это пространство с его обнажённой фактурой, неприкрытыми балками, шлифованным кирпичом, дубовыми столами и стеной из моха в нашем распоряжении.
О пространстве
Денис:
— Обычно я вижу два типа реакции людей на наше новое пространство: одни думают, что у нас ещё идёт ремонт, другие спрашивают, как вы это сделали.
Здесь раньше был магазин женской одежды “тетушка стайл” — всё в бело-розовом гипсокартоне, подвесные потолки “Армстронг”. Стало понятно, что здесь должен быть лофт. Нашли собственника и предложили: «Мы снесём всё лишнее!» Он очень переживал: «Как это снести? А что же останется?» У него же всё чисто, ровно и понятно.
Сняли потолок, а там лепнина. Отодрали гипсокартон и сбили дранку — нашли отличные кирпичные стены. Снесли все перегородки, повесили зеркало — увеличили пространство. Одна стена была сложена из деревянных брёвен. Из брёвен сделали столы и барную стойку.
Сделали ревизию стен и потолка и прошли эти поверхности бесконечным количеством грунта. Заменили все коммуникации, пол, восстановили лепнину. Пришлось заменить деревянную балку над дверью на металлическую, поскольку деревянная просаживалась.
О старой Самаре
Антон:
— Здесь сложилась определённая сервисная зона: через дорогу “Винотерия”, напротив салон красоты, рядом Chop-Chop, за углом Молодогвардейская разживается. Было понимание, что надо соединять Молодогвардейскую с “Космотекой”, создавать трафик, а другие истории — магазины, хостелы, кафе — подтянутся. Кстати, очень жаль, что самарские рестораторы осели на Дачной, 2. Они, конечно, реабилитировали это пространство, но было бы здорово, случись это в старом городе.
— У многих самарских бизнесменов и предпринимателей негативное отношение к старому городу. Для некоторых это то, что лежит на помойке. Самара в замкнутом круге — исторический центр умирает, потому здесь нет торговли, рынка услуг, кафе-ресторанов и т. п. Бизнес сюда не идёт, потому что умирает центр. Как изменить это отношение? Только собственным примером.
— Если ты живёшь на просеке, в этой дачной деревне, тебе нужно выезжать. Мы открываем новое заведение, создаём хорошую атмосферу, предоставляем качественную услугу, делаем её доступной — люди к нам поедут. Я сам жил в Царевщине, и мне обязательно нужно было регулярно выезжать.
Денис:
— Хотя с этим можно поспорить. Знаю людей, которые живут в “Дубках”, например, и бывают в центре пару раз в год — на набережной в начале и в конце сезона.
Антон:
— Есть чёткое понимание, что я — часть этого города. И каждый раз, когда возникает спор о политике, грязных улицах и других проблемах, я одёргиваю себя. Понимаю, что сам являюсь частью этих проблем и частью их решения. Возможно, я выброшу этот огрызок на улицу, а может быть, уберу за тобой. Итак во всём.
Денис:
— Вкладывая в город, мы вкладываем в себя. Если тебе не нравится старая часть Самары, либо вали отсюда, либо что-то делай. И делай хорошо, потому что ты не сможешь сделать плохо. Решил поставить новую раковину и оборудование кухни? Придётся переделать всю инженерию — электричество, воду, отвод воды, чтобы всё текло, лилось и не издавало неприятных запахов.
В Самаре не хватает своего “Винзавода”, “Ткачей” или “Флакона” — творческого пространства, в котором завертелись бы комьюнити, мероприятия, кафе, велосипеды, книжки, вино, кино и вся эта история. Такая площадка оживила бы центр города.
О соседях
Денис:
— Мы столкнулись с небольшим препятствием — это соседи, которые принципиально против. Причём не совсем понятно, против чего. Имея некоторый опыт, мы встретились с жителями, прежде чем приступить к демонтажу. Рассказали, что у нас будет и как. Нормальные все люди: «Да нам всё равно, лишь бы до двух часов ночи не шумели».
Проходит время, за которое делаем ремонт в помещении и приводим в порядок фасад здания:
— Слушайте, мы тут бумажку подписали. Мы против.
— Зачем вы её подписали?
— Ну, нам юристы принесли, мы и подписали.
— Вы против чего?
— У вас во дворе будет разгрузка товара.
— Ок, давайте заварим дверь во двор. Не будет у нас разгрузки товара.
— Ваши гости будут заходить во двор, ходить в туалет.
— Давайте поставим кованые ворота. Ключи будут только у вас и у нас.
— Нет, нам не надо ворот. У вас тут вытяжка, будет шуметь и пахнуть. И вообще мы против всего.
— Наша вытяжка будет работать тише, чем ваш кондиционер, а запаха не будет, если вы позволите сделать нам всё по проекту.
— Тянем эту вытяжку по стене соседней многоэтажки — жильцы против. Ок, делаем проект, по которому вытяжка поднимается по нашей стене до крыши и дальше до середины дома по коньку, чтобы всё было по закону. Теперь нас не пускают на чердак соседи. Они совершили самозахват чердака для того, чтобы мы не доделали вытяжку.
Жилец многоэтажки, выпив как-то под вечер пятницы, полез ломать нашу вытяжку. Дошло до полиции. На следующий день встречаем его — серьезный мужик, отец семейства, в очках. Спрашиваем его: «Мужик, ты зачем это сделал?» Не может внятно ответить. «Крик души?» — «Да, крик души».
Причем за неделю до инцидента я разговаривал с ним, объяснял, как у нас всё будет устроенно.
Но всё равно мы добьёмся своего, решения есть — попасть на чердак с участковым или сделать такую вытяжку, что воздух можно выбрасывать прямо на Некрасовскую. Не понятно, зачем нам создавать проблемы.
Предлагаем сделать ремонт в подъезде, поменять двери и окна в квартирах — в общем, улучшить жизненное пространство. Отказываются. Хорошо, мы инициируем собрание. Они не приходят, чтобы не было кворума.
— Ситуация настолько абсурдная, что невозможно доказать, что ты не являешься плохим человеком. Мы вывезли горы мусора из двора, вынесли ванну с дерьмом (в неё ходил жилец дома, у которого нет туалета), поменяли входную дверь и сделали козырёк над ним — они недовольны. Отремонтировали парадный фасад дома — почистили, отшпатлевали, покрасили — недовольны. Вслед за нами фонд капитального ремонта утеплил боковые фасады и перекрасил дом в розовый цвет — недовольны. Сейчас ведётся ремонт Некрасовской и тротуара — они морщатся.
Так чего же вы хотите? Может, вернуть вам ванну? Кстати, мы не знаем, куда этот человек ходит теперь в туалет.
О миссии
Антон:
— Наши гости — в основном близкие по духу, бывают и те, что не в теме. Однажды ещё в “Космотеке” я стал свидетелем очень короткого, но показательного диалога между клиентом и сотрудником. Друзья, самарские мастера, изготовили камин — точную реплику работы известного немецкого дизайнера. Глядя, как камин вешают на стену, клиентка, не впечатлённая нашими интерьерами, разочарованно вздыхает:
— Опять с помойки что-то принесли?
— Этот камин стоит 7,5 тысячи евро.
— Да? Какая крутая штука!
Ей сразу становится это ценно. Можно, конечно, посмеяться, а можно подхватить её и вести дальше, рассказывая, что стоимость — это не главное, и она сама начнёт “включаться”. Такая у нас миссия — вовлекать людей в поле настоящих ценностей.
О благотворительности
Антон:
— Я чувствую, что имею право заставлять людей заниматься благотворительностью. Могу любому человеку жёстко сказать: «Ты должен сделать это! Если, не сделаешь, ты просто мудак». Когда я делаю что-то не для собственной выгоды, мне проще добраться до человека. Это работает.
В прошлом году совместно с партнерами помогли талантливым детям из малообеспеченных семей. Идея была сделать благотворительность не грустной: “о, бедные дети, жалко”, а позитивной “о классный ребенок, дам я ему на гитару!”. Мы эту идею реализовали.
Планируем делать большой сайт в поддержку детей, страдающих ДЦП. Хотим, чтобы люди относились к ним не как к больным, а как к обычным людям. Мы создаем видеоролики, собираем каждому ребёнку портфолио с реквизитами карты, на которую любой желающий мог бы перечислить деньги. Пока мы сотрудничаем с центром для детей с ДЦП в Тольятти, но в планах создание федерального ресурса.
О сервисе
Антон:
— Кроме профессионального обучения, с нашими новыми сотрудниками мы говорим об эстетике, о ценностях, об искусстве и о сервисе, наконец. О том, кто такой клиент и как с ним работать. Если ты плохо его покрасил, ты будешь десять раз красить его бесплатно. Многие предприниматели в нашей стране не понимают, как за услугу можно не взять, даже если она оказана некачественно. Они не осознают долгосрочности перспектив. Клиентоориентированный бизнес в России — это просто длинное словосочетание. Поэтому все любят заграницу, хотя всё можно сделать у нас.
О маркетинге
Антон:
— Даже с опытными мастерами приходится работать, заставлять их постоянно думать. Вот маркетологи прокачали всех — и людей стригут горячими ножницами. Спрашиваю:
— А зачем вы стрижете горячими ножницами?
— От температуры запаиваются кончики волос.
— До какой температуры нагреваете ножницы?
— До 200.
— А при какой температуре плавится человеческий волос знаете?
— Нет.
— 800.
Это чистый маркетинг, а люди не хотят включить свою голову.
О норме
Антон:
— Когда мы сейчас кем-то восхищаемся: он правильно живет, у него прекрасная семья, он бегает каждое утро по набережной — надо воспринимать это как норму, чему тут удивляться. А если человек, скажем, пьёт, ведёт себя неадекватно — о, тут что-то не так. Какое странное поведение. Возможно, таким отношением мы тоже сможем изменить этот мир.
