Компания «Берег» — ещё одно предприятие, которое очень помогло финансово фестивалю восстановления домов «Том Сойер Фест». По словам руководства  компании, они с радостью принимают участие в полезных благотворительных проектах – такова идеология. И это очень хороший повод поговорить об этом подробнее.

Время отдавать

Свою историю группа предприятий «Берег» ведет с начала 90-x. Компания не только обеспечивает жильем идущих на расширение горожан, но и реализует собственные благотворительные проекты и участвует в государственно-частном партнерстве.

После кризиса 2008 года руководство компании провело переоценку ценностей. Тогда же сформировались совершенно новая идеология компании и новая формация бизнеса, о которой ДГ рассказал вице-президент Ассоциации строительных предприятий «Берег» Вячеслав Сидорович.

— Какое-то время назад мы переосмыслили свои достижения и начали по-другому размышлять о жизни. Оказывается, важно стало не только выполнять свои прямые обязательства, занимаясь бизнесом, но понимать и чувствовать, что время изменилось. Уже не только успешность в бизнесе и зарабатывание денег являются главными вещами.

— Казалось бы, объект строится, дольщики несут деньги. Объект сдается в сроки, и, по сути, свою миссию застройщик выполнил – организовал непростой процесс, выполнил все обязательства перед клиентом, получил прибыль, развивает площадки, формирует себе репутацию. Вроде бы более чем достаточно. Но тут на ум приходит мысль, которая меняет отношение к бизнесу.

— Началось с того, что у нас десять лет назад погиб один из наших друзей. Он занимался другим бизнесом, но входил в группу ассоциаций «Берег». Бывший велосипедист, мастер-спорта… И вот на эмоциональном уровне мы все вместе решаем организовать велогонку его памяти. Поскольку мы общались не только с ним, но и его бывшими партнерами, которые до сих пор в спорте, мы собрались и решили все вместе один из этапов Всероссийской велогонки юношей сделать в Самарской области. Мы решили полностью спонсировать это мероприятие. С тех пор гонка проходит уже в десятый раз. Она состоялась и в этом году в конце августа.

Смысл жизни

— Такие события и связанные с ними эмоции становятся предпосылкой для реализации человеческих моментов, проектов, совершенно не связанных с бизнесом. Когда ты начинаешь реализовывать эти проекты, оказывается, что они не столько дорогие, сколько сложные в организации. Но это то, что наполняет твою жизнь смыслом. Ты чувствуешь себя более полноценным человеком, более нужным. Ты себя увереннее ощущаешь в обществе, потому что это для тебя становится дополнительной точкой опоры, чтобы наполнить свой бизнес: ты не только берешь, но и отдаешь.

По мнению чиновников, именно застройщик должен принимать участие во всех городских проектах. Хочет он или не хочет. И нас «подтягивают».

— Отталкиваясь от турниров, мы начали эти «моменты» улавливать и вставлять их как паззл в то, что называется современным бизнесом в России. Ведь в нашей стране совсем другие взаимоотношения между людьми.  У нас больше эмоций, мы больше расположены на отдачу, живем с душой, как говорится. Вот и все эти «тропиночки», которые мы протаптывали, привели к тому, что мы точечно откликаемся на разные предложения о помощи. А предложений много: отреставрировать старинное здание, построить для детей игровую площадку, помочь интернату для слабовидящих детей и т.д.

Социальная ответственность

— Меня всегда удивляет: как только появляется какой-то вопрос, с ним обращаются к застройщикам. Почему так? Я тоже не знаю. Тем социальных, которые надо закрывать, масса. И нам сразу говорят: «Идите, надо помочь». Я вот не слышал никогда про ситуацию, когда приходят в аптечную или продуктовую сеть и говорят: «Вы тоже успешный бизнесмен, идите помогите чем-то». По мнению чиновников, именно застройщик должен принимать участие во всех городских проектах. Хочет он или не хочет. И нас «подтягивают».

— Выводы, насколько это нормально, адекватная ли это ситуация, мы не делаем, если просят – помогаем. Мы не против заниматься государственно-частным партнерством, даже не в том смысле, что тебе что-то компенсируют, просто надо выполнять четко свои обязательства. В этом плане строительный бизнес активнее участвует в общественной жизни.

— Например, мы сейчас строим гостиницу рядом с онкоцентром. Это не специализированная гостиница, трехзвездочная, ориентированная на рынок бизнес-туризма. Но у нас договор с правительством Самарской области и главврачом онкоцентра о том, что мы будем резервировать до 25% номерного фонда для посетителей онкоцентра, которые проходят обследование или лечение. Плюс мы обещали сделать им 30-процентную скидку от рыночной стоимости. Таким образом мы берем на себя социальную ответственность и часто помогаем через организацию чего-либо, коммуникации, а не напрямую деньгами, сопровождая свой бизнес идеями, проектами и особой идеологией.

— Благотворительность, социальная ответственность… Это подпитка в душевном плане. Характеристики можно давать любые. Это то, что позволяет не чувствовать себя буржуем, хапугой и т.д. В российском менталитете есть разные слова для предпринимателей, характеризующие его как мздоимца. Если участвовать в жизни общества, тогда будешь чувствовать себя по-другому. Это философия. Вещи, которые давным-давно были приняты мудрецами. Просто мы их забываем, но, когда их вновь открываешь, они работают.

Про «Том Сойер Фест»

— Когда появился «Том Сойер Фест», я сразу душой принял его. А после задал несколько вопросов практического плана организаторам, чтобы правильно распределить их желания и возможности. Мы провели совещание, определив сразу, что нужно сделать, чтобы выполнить ремонтные работы.

Этот фестиваль, как мне кажется, в первую очередь должен быть сигналом для города. Чтобы чиновники четче выполняли свои обязательства и четче распределяли бюджет.

— Этот фестиваль, как мне кажется, в первую очередь должен быть сигналом для города. Чтобы чиновники четче выполняли свои обязательства и четче распределяли бюджет. Другое дело, будут ли они выполнять свои обязательства?

— Не знаю, будет ли эта инициатива «Другого города» подхвачена в массовом порядке. Возможности бизнеса ограничены, и в плане благотворительности и социальной активности для нас, например, это только отдельный момент. Будут и другие. Вот, например, в офисном центре «Башня» мы делаем коворкинг на 16-м этаже для молодых предпринимателей. Мы хотим создать в серьезном объекте класса А рабочие места для будущих бизнесменов. Эти места не доходны, они фактически будут реализовываться по себестоимости. Однако это позволит стартаперам получить возможность в удобном месте начать свою предпринимательскую карьеру, в будущем на абонентской основе. В этом мы видим нашу миссию.

Понятнее и ближе

— Выигрывают те компании, которые поняли простой принцип: оставаться понятными для аудитории, к которой этот бизнес адресован. Если говорить о застройщике, то можно сказать, что люди практически за воздух несут деньги. Будущие клиенты, пользователи твоего продукта, должны получить информацию, в которой ты становишься им понятнее и ближе. Это лучше, чем если бы ты был снобом и говорил: «Меня не интересует ваше мнение обо мне, все равно вы принесете мне свои деньги». А может получиться, что и не принесут. Пойдут в другую компанию. Надо развивать и необычные подходы, культивировать в себе желание быть не просто прагматичным предпринимателем, а предпринимателем, который открыт и понятен простому обывателю.

— В этом году мы активно стали общаться с блогерами. Раньше вообще не воспринимали их. Теперь они наша обратная связь. Недавно мы открыли новый проект «Берег деревня»  —  продав трехкомнатную квартиру в городе, ты получаешь готовый дом и земельный участок в Кинеле, это 35 минут езды от Самары. Мы пригласили туда не корреспондентов или риелторов, а это сообщество, которое имеет определенную аудиторию, и получили своего рода тест-драйв. Мне было интересно, как они, являясь гласом народа, отреагируют на наш проект. Это была рискованная затея, они никому не обязаны, свободные люди, могли приехать и сказать в своем блоге: «Фу!». Но то, что мы сделали, нашло отклик у людей. Появились заметки об объекте, несколько сот комментариев… Получается, мы через независимых людей увлекли потенциального покупателя и в целом общество.

Бизнес новой формации

— Что греха таить, многие строительные компании работают как финансовые пирамиды. Или работали, потому что кризис все-таки чистит наши ряды. Мы же во время кризиса, когда стали размораживать площадки, оборудовали каждую из них видеокамерой, выкупили домен видеостройка.рф, и теперь любой дольщик из любой точки земного шара в режиме онлайн может наблюдать, как строится его дом. Мы строим – вы наблюдаете. И люди спокойны, потому что все видят. Это тоже элементы социальной ответственности и открытости компании.

— В остальном мы ничем не отличаемся от вас. Только степенью ответственности за те задачи, которыми компания сама себя загрузила. Специфика регионального бизнеса, как мне кажется, в простоте и доступности, и это является главными критериями его успешности. Где-то больше поработали, где-то все риски взяли на себя. И если эту же репутационную цепочку приправить добрыми делами, от которых ты не ждешь результата, то рождается своего рода идеология компании, которую ты интегрируешь в общество, а не противопоставляешь ему ее. Это и является современным подходом к ведению бизнеса сегодня.

Интервью: Светлана Гребенникова

Уже очень скоро народ будет впервые выбирать депутатов в районные советы. Чтобы понять, с чем придется иметь дело «районному депутату» и узнать настроения людей, журналист ДГ упала на хвост кандидату в депутаты по Ленинскому району от партии оппозиции. Две недели ходила с ним по округу, слушала наболевшее от избирателей и спрашивала об отношении к действующей власти.

Этот репортаж о том, что видит кандидат в депутаты, если гвоздь его предвыборной кампании — хождение в народ.

В Самаре выборы. Все живые места в городе заклеены плакатами «команды губернатора» (под таким знаменем выступают кандидаты от партии власти). Вот глава области в окружении всех депутатов от «Единой России» на входной двери в аптеку. А вон на досках объявлений, стенах домов и дверях подъездов отдельные лица все с той же «командной» меткой. По дворам бегает молодежь – раздают буклеты. Кидают их в почтовые ящики, суют прямо в руки и записывают номера телефонов тех, кому дали.

В некоторых округах, преимущественно на территории многоэтажек, через старших по дому или ТСЖ кандидаты от партии власти собирают жильцов на встречу под предлогом обсудить дворовые проблемы или благоустройство. Люди собираются, а потом – бац, выныривает депутат с помощниками и рассказывает, как теперь будет жить хорошо. Но даже на такого рода встречи выходят немногие.

И потому кандидат из команды губернатора нам не интересен. А интересны те, кто не тратит десятки тысяч на плакаты и ТВ-сюжеты. Кто четко понимает – чтобы просить за себя голосовать, нужно как минимум прийти и лично познакомиться. И послушать, о чем у человека болит душа. А заодно составить представление о том, с чем, в случае победы на выборах, нужно будет иметь дело.

Неделя первая:
прорванные трубы, мокрицы в квартирах, губернатор молодец и к чёрту праздники

Улица Ленинская, старый фонд. Во дворе двухэтажного дома, окруженного сараями-развалюхами, стоит под козырьком мужик в спортивках и шлепанцах.

— Добрый день! Я кандидат в депутаты по вашему району. Хожу, знакомлюсь с жителями, узнаю о насущных проблемах, призываю идти на выборы. Вы собираетесь на выборы?

Эта фраза у моего кандидата отскакивает от зубов – с нее начинается контакт с народом.

— Нет, не собираюсь я на выборы, — спокойно отвечает мужчина. — Чего я там забыл?

— А как же, — встреваю, — гражданская позиция? Как же желание что-то изменить в жизни?

— Пойду я или не пойду, ничего не изменится. Ходили мы, знаем… Вот я живу на пенсию. И у меня еще всякие болячки – надо покупать лекарства. И продукты надо. И за квартиру платить. И каждый раз я стою перед выбором: лекарства купить или квартплату внести? Квартплата часто проигрывает. И мне даже не стыдно, потому что, сколько я тут живу, ни разу никто не делал здесь ремонт.

— Как-то под домом прорвало трубу. И я несколько часов руками ее держал, пока не приехала аварийная бригада. Они не спешили вообще! Да никому до нас дела нет. Вон, дерево во дворе. Несколько раз уже падали толстенные ветки – одна на машину упала, другая едва не убила ребенка. Сколько мы писали и звонили везде, просили срубить опасные ветки — толку ноль! Так что не пойду я на выборы. Там всё давно решено, взят курс на постоянство.

— Но вы же понимаете, что если не пойдете, за вас вбросят!

— Если пойду, все равно вбросят. Не, ребята, я этого уже наелся. Хватит с меня. Вот разве что… Вот там женщина живет одна. Да, да, это не сарай. Когда дует ветер, крыша её дома отрывается и такие звуки издает: бум, бум. Страшно. Вот её бы расселить! Займетесь?

Двухэтажный старый дом в колодце многоэтажек. Перед домом – палисадник с подсолнухами и разными диковинными растениями. Возле палисадника женщина поливает цветы.

— Не хочу я разговаривать, — отворачивается она на наше приветствие.

— Какой красивый у вас газон, — говорю ей в затылок, женщина поворачивается обратно.

— Красивый. А ухаживает за ним, знаете, кто? Я. Одна. Столько вон домов, а никому ничего не надо… А что за выборы-то, куда?

Кандидат рассказывает женщине, для чего нужны депутаты и на что они будут влиять. И спрашивает, есть ли у неё проблемы, которые очень хотелось бы, чтобы кто-нибудь решил.

— Мой старый дом – моя большая проблема, — говорит женщина. — Полуподвальный, сырой, по комнатам мокрицы бегают. Я бы отсюда уехала, но меня вряд ли снесут. Потому что напротив живет патриарх, у него низкий дом, и он не хочет, чтобы ему высоткой перегородили вид. С ним считаются, потому построили только несколько больших домов, все снесли, а наш остался.

— Меня возмущает эта точечная застройка! Надо делать полноценную застройку или не делать её совсем. Они думают, мы дураки, не понимаем, почему так строят. Здесь получил квартиру бывший глава Ленинского района, — указывает на новый дом напротив,  — на третьем этаже — начальник стройки, тут еще один депутат… А нас переселяют в Южный, Кошелев и дальше.

Нельзя это менять! У этих людей есть власть и деньги, а у нас — только наши сырые подвалы.

— Вы же понимаете, что это нужно менять?

— Нельзя это менять! У этих людей есть власть и деньги, а у нас — только наши сырые подвалы, в которых они даже не могут сделать ремонт! Мы сдаем деньги туда, сюда, с нас без конца на все берут. А как попросим что-то сделать – «у нас нет денег».

— Вот поэтому вам нужен депутат, который будет вашим соседом и будет поддерживать, отстаивать ваши интересы, писать запросы…

— Отстаньте! Что вы сможете? Не пойду на эти ваши выборы.

— Если вы не пойдете, за вас нарисуют галочку, — встреваю в разговор.

Женщина как-то очень внимательно смотрит в наши лица, потом сдается.

— Ладно, давайте буклеты ваши. Соседям разнесу.

Оппозиционный кандидат ходит по округу после основной работы. Каждый день, с пяти вечера до бесконечности. И целыми днями в выходные. В округе много старых одноэтажных домов, но есть и многоэтажки, среди которых половина — новостройки. В старых домах люди часто идут на контакт. А вот с многоквартирными домами сложнее.

Девятиэтажный дом, десять подъездов. Огромная территория, заставленная до упора машинами.

Цель – назначить во дворе встречу с жителями. А значит, нужно раскидать по ящикам буклеты и наклеить на доску объявлений приглашение.

В каждом подъезде – консьержка. Все, как на подбор, доброжелательные и разговорчивые.

— У нас жильцы не активные, на выборы не ходят. Разочаровались все – один одно обещает, другой – другое… Но вы буклеты оставьте, мы отдадим.

Разнеся все буклеты, заходим в ТСЖ – познакомиться с председателем и расспросить о проблемах дома.

В подвальном офисе ТСЖ сидят мужчина и женщина. С порога спрашивают, от какой партии кандидат. Услышав про оппозицию, расцветают.

— О, уважаю, — улыбается мужчина и пододвигает стул. – Садитесь, рассказывайте.

— Я хочу организовать встречу с жильцами в вашем дворе. Не будете против?

— Я вот лично не против, — отвечает работник ТСЖ. — По мне, чем больше человек за вас проголосует, тем лучше будет для страны. Но вот у нас председатель правления (кивает на женщину). Всё к ней.

— И чему будет посвящена встреча? – спрашивает председатель.

— Я хочу показать людям, как можно облагородить двор…

Женщина прерывает кандидата громким саркастическим смешком.

— Какой двор? Вы о чем? Это разве сейчас самое главное?

Затем успокаивается и поясняет.

— Вы говорите о благоустройстве. Вот из нашего двора выйти нельзя. Нам сделали дорогу с уклоном во двор, и когда идет дождь, здесь по колено стоит лужа. Мы писали в департаменты, администрацию – ноль. Нормально всё у вас, говорят. Вот нас больше всего интересует, как мы будем выходить из двора…

— Хочу сказать, что, на мой взгляд, благоустройство стоит на 25-м месте, — встревает мужчина. – А на первом месте – наша идиотская судебная система. Пока её не будет, никакого благоустройства не будет.

Какой праздник!? Доллар у нас сколько? Это будет пир во время чумы! Вон, самолеты у нас летали недавно, весь город в пробках стоял. Не нужны нам такие праздники.

— Я с вами согласен, что с судебной системы надо начинать, — отвечает политик, — но в компетенцию районного депутата это, увы, не входит. И я пока могу говорить только о тех темах, за которые могу отвечать.

— Я всё понимаю. Но мы дошли до ручки во всех отраслях! И когда вы говорите о благоустройстве, во мне поднимается негодование!

— Надо начинать с малого. Вот я бы хотел провести во дворе праздник…

— Нам не до праздников, спасибо! – зло прерывает женщина. — Какой праздник!? Доллар у нас сколько? Это будет пир во время чумы! Вон, самолеты у нас летали недавно, весь город в пробках стоял. Не нужны нам такие праздники.

— Пока в стране не решим вопрос, чтобы убожеских правителей у нас не было, ничего у нас не будет, — вторит мужчина.

— Я вас понимаю. Но я хочу, во-первых, чтобы люди вышли на улицу. Чтобы я мог с ними поговорить и объяснить, что важно идти на выборы, что пора всё менять. И еще показать, что праздник легко провести своими силами, не обязательно тратить на него миллионы… Как иначе убедить их выйти на встречу?

Работники ТСЖ сменяют гнев на милость.

— Делайте здесь, что хотите. Зеленый вам свет. Мы вас, конечно, поддержим. Только люди у нас не активные. Сами посмотрите.

Мы смотрим сами на следующий день. Когда на встречу приходит только пьяный дед без обуви. Деду не до выборов – он потерял во дворе машину и решил, что кандидат непременно должен её найти.

Они кружат по двору в поисках «Нивы». Черные носки деда взбивают дорожную пыль и сереют. «Нивы» нет, как и желающих пообщаться с кандидатом. Выглядывает сочувствующая консьержка.

— Что, нет никого? Я же говорила…Не нужен им депутат.

— А ты мне расскажи, — шатается дед. – Ты же честный?

— Честный.

— Правда, будешь менять нашу жизнь к лучшему?

— Правда, буду.

— О-о-ой. Хорошо. Если не обманешь, буду верно тебе служить.

— Вы бы обувь надели. Земля уж холодная. Застудитесь.

— Ты за меня не волнуйся. Ты за себя волнуйся. Мне-то что будет?

После разговора с ТСЖ и несостоявшейся встречи кандидат заметно приуныл.

— Может, на праздник придут? – предполагаю.

— Да понимаешь. Правы они. Какие могут быть праздники, когда в стране такое творится. Не поймут меня…

Девятиэтажный дом. Узорчатый железный забор. За забором — новая пятиэтажка. Во дворе на лавочке скучает дед.

Подходим, знакомимся.

Дед рассказывает, что главная беда двора – мусорные баки, к которым не может проехать мусоровоз – застройщик построил дома кое-как и не для людей.  Волнуется из-за высокой квартплаты — налили с бабкой горячей воды по счетчику за месяц на 1600 рублей. А еще переживает за старый город.

— Такой красивый город у нас, такая история! А портят его, уродуют. Понастроили этих небоскребов везде, а на людей плевать.

— Давайте что-то с этим делать! На выборы собираетесь идти?

— Да, мы с бабкой идем. Мы только за Меркушкина. Пришел, начал власть менять, дороги стали делать хоть, всего понемножку… Молодец!

Старый двухэтажный деревянный дом. Просторный двор, всюду цветы. Во дворе взрослые с детьми играют в бадминтон. Кажется, что здесь всё хорошо, но это не так.

— У нас за домом делают стоянку – пара метров от дома, — рассказывает мужчина, бросив ракетку.  — Дом наш деревянный, будет впитывать в себя все эти газы. Зимой они будут прогревать машины, дымить – мы же задохнемся! Заявление в прокуратуру мы писали, обращения разные всюду слали. Пришли к нам и сказали, что все законно. Мы, конечно, особенно не разбираемся… Просто чувствуем, что неправильно это. Ведь если так все просто, то они могут заехать во двор, сломать нам сараи и сделать «законно» парковку здесь?

Политик говорит, что первое, чем он может помочь уже сейчас, уточнить СНИПы, чтобы наверняка понимать, стоит ли бороться. Мужчина кажется благодарным.

Вы молодец. Вы ко мне сами пришли. А она только подсылает девчушек проплаченных. А что мне с ними разговаривать?

— Я вот хотел к директору школы пойти с этим вопросом, она тут избирается тоже. Но так и не решился. А вы молодец. Вам плюс. Вы ко мне сами пришли. А она только подсылает девчушек проплаченных. А что мне с ними разговаривать?

Кандидат решает не откладывать обещания и приезжает к мужчине снова – со СНИПами. Подсказывает, на что можно упирать, чтобы бороться дальше. И советует, кого бы там ни выбрали, попросить новоиспеченного депутата сделать депутатский запрос.

Мужик поражен. Мужик не ожидал, что помощь придет так быстро и до выборов.

— Я так понимаю, если вас выберут, то толк будет, — говорит. — А если нет — какие могут быть запросы?

Ещё на этой неделе мы говорим с людьми, которые очень ждут расселения из своих домов. Гнилые трубы, текущие крыши, падающие потолки – общие проблемы. Многие говорят о неверии в выборы и власть. Половина из них уверяют, что пойдут голосовать. На встречи при этом ходят вяло.

Во дворе многоэтажки мужчина силком оттаскивает от кандидата женщину, взявшуюся рассказывать о жизни. Приглашения во дворах заклеиваются портретами конкурентов. А старшая по многоквартирному дому говорит, что будет голосовать только за того, кто привезет во двор землю. И на общедомовом собрании именем губернатора уже землю ей пообещали, так что «опоздали вы, молодой человек».

Прошла всего лишь неделя, а уже очевидны какая-то тщетность и надрыв. На то, чтобы выслушать 10 человек, чтобы по-настоящему вникнуть в их проблемы и озаботиться, уходит невероятное количество времени и энергии. И если поделить население двух больших кварталов, все дворы и подъезды, которые мы обошли за неделю, на количество тех, с кем удалось установить личный контакт, а потом вычесть упавших духом и тех, кто на выборы не собирается, становится очевидно, какая это малость.

Зато уже вырисовывается внушительный список проблем, с которыми придется разбираться районному депутату.

Неделя вторая:
«Лексус», сливший у «Оки», пронзительный взгляд, кодекс Екатерины Великой и губернаторская водка

Во вторую неделю предвыборной гонки Самара гремит по всей стране.

Началось досрочное голосование длиною в целых десять дней. Общественность возмущается, кандидаты снимаются с выборов, на избирательные участки вызывают полицию, потому что их превращают в штаб-квартиры ЕР.

450 тысяч жителей области получили от губернатора именные письма с прямыми указаниями, за кого нужно голосовать. Некоторые из адресатов обратились в прокуратуру.

Если посмотреть карту нарушений на выборах, можно убедиться в прекрасном: больше всего сообщений о нарушениях поступило из Самары – 96 сообщений на вечер 6 сентября.

Среди сообщений, например, такие:

«Областной Театр оперы и балета.
5 сентября, отменили репетиции, спектакль и полным составом коллектив по списку отправили в УИКи голосовать досрочно! Отчет о голосовании предусмотрен».

«Членам участковых избирательных комиссий, дежурящим на «досрочке», дано указание вскрывать конверты; если не административный кандидат в бюллетене — ставить вторую галочку, в случае необходимости производить замену бюллетеня, о получении бюллетеней не беспокоиться — будут, их достаточно!»

Пятиэтажный дом. Почти впритык – небоскреб на 300 квартир с подземным паркингом, двором на возвышении и прочими прелестями.

Во дворе пятиэтажки бегает бабушка с красиво убранными седыми волосами, пышной юбке и кофте с жабо.

Бабушку зовут Марфа Прокофьевна. Она активистка и просто красавица – звонит в домофоны, стучит в окна и кричит, что пришел депутат и надо выходить. Народ подтягивается.

Марфа Прокофьевна сокрушается: «Не выходят мои, падлюки. То ли спят, то ли не хотят…»

— Народ не верит в выборы, — говорит молодая девушка. — Всех, кого надо, уже выбрали. Вот мы ради интереса нашим домом пойдем за вас голосовать. Вот просто ради интереса: сможет ли победить оппозиция? Но всё уже решено.

Бабушка-активистка, отчаявшись вытащить на улицу подруг, пододвигается близко к кандидату:

— Вы от какой партии?

— ХХХ

— О! Прекрасно! Вот его я и возьму.

— А нас просят голосовать за директора нашей школы, — продолжает девушка. — Она – «Единая Россия»… На собрании на днях говорили: «Ну, вы же знаете, за кого нужно голосовать?» Ну, мы киваем, конечно.

— Нам говорят, что будут проверять, за кого мы проголосовали, — вторит её соседка. — Но как они проверят?

— Никак не проверят, не переживайте.

— Сколько живу, сколько борюсь с нашими бедами, никогда в глаза депутата не видела, — перебивает Марфа Прокофьевна. — А тут, нате, плакаты висят – выбирайте меня! А мы пять месяцев задыхались от труб, одна бабка даже почти умерла.

Бабушка рассказывает, что полгода назад у них в подвале лопнула труба. Вызывали аварийку, слесарей, но без толку – ничего не хотели устранять.

— Ой, как мы задыхались! В квартирах пахло дерьмом так, что спать было невозможно. Мы от этого запаха сошли с ума. Я все прокуратуры обошла, бегала, бегала, добегалась, наконец. Через пять месяцев нам только всё вычистили. Но до конца не доделали, боюсь, всё повторится.

Мы же не идиоты, мы понимаем. Я подарки взяла, но голосовать за него не буду. Упаси господь голосовать за партию жуликов.

— А вы за капремонт платите?

— Нее, я не плачу. За что платить-то? Беспредел один. Ничего не делают, а деньги собирают. Сегодня, правда, Меркушкин хорошо выступал в Доме офицеров – говорил, что заживем после выборов, подарков надарил. Ой, какие подарки! Кофе, конфеты, бутылка водки, еще много чего. Я еле пакет домой приволокла… Но мы же не идиоты, мы понимаем. Я подарки взяла, но голосовать за него не буду. Упаси господь голосовать за партию жуликов.

— Вот уж против кого я буду голосовать, так это против директора — включается пожилая женщина из соседнего дома. — Каждый год такие поборы! Это же вообще! С первоклассников дерут, на родительских собраниях дерут! Будет она за нас впрягаться, как же.

К встрече присоединяется еще одна женщина, работник бюджетной сферы.

— Изучила вчера вечером вашу агитку вдоль и поперек. Вам будет сложно пройти, это мы с соседями уже обсудили. Но из того, кто есть в наших списках, ваша позиция мне больше всего подходит. У меня очень много друзей голосуют за вашу партию. И я за вас стопудово пойду голосовать! Хотя там, где нам говорят, за кого надо голосовать, мы киваем.

— Прямо говорят?

— В фамилию не тыкают, конечно, но такой взгляд очень пронзительный. Намекает, что надо голосовать досрочно. 10 дней досрочного голосования в этом году! Зачем столько? Вы говорите всем, чтобы шли, как положено, 13-го.

— Конечно, шансов у вас мало, но они есть, — говорит другая жительница. — Люди будут искать, куда протестовать, а у вас хороший имидж, приятное лицо…

В разговоре выясняется еще одна проблема дома – дом соседний.

— Видите, построили тут вот такую дуру, — указывает женщина в очках на высотку. — Здесь раньше был особняк, исторический памятник. Когда его вздумали сносить, защитники памятника лежали на дороге недели две. Потом куда-то ушли, и тут же приехали бульдозеры и сравняли особняк с землей. Были еще тут старенькие дома – их сожгли. Сожжения эти – страшное дело. Вон, на Водников сожгли дом вместе с бабушкой и дедушкой. Варварство! В общем, когда все уничтожили, построили это безобразие. Наш дом, слава богу, не треснул.

Поздним вечером водитель крутого черного «Лексуса» сливал бензин у старенькой «оки». «Ока» принадлежит нашему дедушке, он, бедный, никак поверить в такое не мог.

— И вот в этой высотке 330 квартир. Злобные владельцы машин паркуются в нашем маленьком дворе. Мы их гоним в подземные гаражи, а они говорят – там платить надо, это дорого. Последней каплей стало «прекрасное» зрелище, которое засекли наши бабушки. Поздним вечером водитель крутого черного «Лексуса» сливал бензин у старенькой «Оки». «Ока» принадлежит нашему дедушке, он, бедный, никак поверить в такое не мог. Все слил, подчистую, даже до заправки доехать не оставил.

— Бабушки наши мужика спугнули, но в темноте лица не рассмотрели. После этого случая мы решили отгородить свой двор шлагбаумом. Вот вам запрос как будущему депутату: как оградить придомовую территорию? Если мы сейчас начнем писать заявки, пройдет сто лет. А вы быстрее справитесь.

В очередном дворе, образованном из нескольких высоток и одной элитной пятиэтажки, натыкаемся на бывшего мэра Самары Виктора Тархова. Он приехал, кажется, с дачи – в руках пакеты с пластиковыми контейнерами, с плеча свисает кожаный портфель.

— Вот еще недавно у нас была проблема с подземными гаражами. Строились они, строились, руководство менялось всё время, а потом и вовсе пропало. Пришлось создавать заново кооператив и на себя брать правление. А еще одна проблема – дом напротив. Его фундамент рассчитан на 12 этажей, а застройщик строит 24. В этом огромном доме один лифт. Упаси бог, что случится, один способ – учиться летать с 24 этажа.

— Как же этот дом оформили?

— Оформили. Только система контроля была на букву «хрен». Сейчас, слава богу, за дом взялась другая строительная компания. Усилили фундамент. Так что все к лучшему. Вот, все, что можно сказать об этой обители.

Вы посмотрите Градостроительный кодекс РФ и сравните его с градостроительным кодексом Екатерины Великой. Небо и земля!

Выслушав планы кандидата по улучшению района и дворов, Тархов рассматривает буклет.

— Вы кандидат по Ленинскому району? Это вам не по зубам, я вам как бывший мэр говорю. Вы посмотрите Градостроительный кодекс РФ и сравните его с градостроительным кодексом Екатерины Великой. Небо и земля! Сегодняшний кодекс писался под застройщиков, а не под жителей. И вот эта вся площадка (бывший мэр оглядывает маленькую круглую площадь двора, заставленную машинами, и детскую площадку посередине – метр на метр) – общего пользования, но не расписано, кто и что имеет право делать на ней. А у матушки Екатерины все было расписано, как положено.

Дело современных застройщиков – чем выше этажность, тем больше бабла я срублю с этой стройки. Больше в Градостроительном кодексе ничего нет. И что бы вы ни делали, как ни старались, это все равно останется каменным мешком. Так что то, что мой дом из пяти этажей – это уже счастье.

Многоэтажка с консьержкой. Заходим и натыкаемся на председателя ТСЖ.

— Не волнуйтесь, — говорит председатель. – Явка от нашего дома будет большая. Все пойдем, я всем сказала. Мы уже решили, за кого будем голосовать. Нам за это обещали дать денег на ремонт подъезда.

Очень аккуратный новенький дом, пристроенный к неаккуратному и старому. Входная дверь открыта, к заборчику привязан щенок хаски. Увидев человека в костюме, хозяева, молодые и симпатичные, выходят поговорить.

Мужчина рассказывает, что все вокруг – старый, очень старый фонд. И они ждали, ждали, что их снесут, да плюнули и пристроили к своему старому дому новый. Трубы поменяли сами, водопровод сделали сами. Теперь, с одной стороны, боятся, что их снесут. С другой стороны, если предложат хорошую квартиру в центре, с радостью съедут. Вот только не предложат же.

— Южный город нам обещают, Волгарь, Кошелек, — рассказывает девушка. — Мы отсюда так далеко не хотим никуда.

На вопрос про выборы отвечают уверенно: не пойдем.

— Зачем? Я давно не хожу, — говорит девушка. — Каждый год мне обещали снос, новую квартиру… И что? Какой смысл мне тратить свое время? Как жили, так и живем, ничего не меняется. Да и что там за кандидаты? У меня ребенок приходит из школы и говорит: «Мам, у нас учитель информатики идет в депутаты, надо голосовать». Вот что он может сделать, простой этот учитель? А тех, кто бы смог, не пропустят.

Если купите нам каждому по трехкомнатной квартире, мы за вас всей семьей проголосуем. Я даже прабабушку принесу на руках, и она распишется.

— Последний раз я голосовала, когда не могла ребенка в садик отдать – не было мест. Заведующая одного мне сказала: «Если проголосуешь, за кого надо, дам тебе место». И я плюнула, поставила эту галочку. Да какая разница?

— В общем, если купите нам каждому по трехкомнатной квартире, мы за вас всей семьей проголосуем, — подытоживает парень. — Я даже прабабушку принесу на руках, и она распишется.

Трехэтажный дом за Домом журналиста. Внутренний двор. В стене, на одном уровне с землей, несколько проёмов. Кажется, это когда-то были окна, а потом их превратили во вход.

Из темноты подъезда вышаркивает древняя бабушка: «Вы что-то хотите?»

Мы говорим, что ищем почтовые ящики, чтобы раскидать приглашения на выборы. Бабуля вдруг делает пригласительный жест рукой: «Заходите!»

Топчемся у порога. Со стен подъезда клочьями свисает штукатурка, обнажая старые доски.

— Проходите, проходите, у нас не кусаются.

В квартире пахнет сыростью. Маленькая прихожая перетекает в кухню, на полу возле плиты стоят миски с размокшим хлебом, на кухонном диване спят кошки – две штуки.

— Подвинься, милая,  — говорит одной бабушка и указывает кандидату: «Садись, чего стоишь?»

— Вы одна живете?

— С половинкой. Чего пожаловали?

Озираюсь по углам бабушкиной квартиры. Обстановка очень бедная. Мебель, посуда, холодильник – все такое же старое, как и она. На кухонном столе два блюдца. В одном – недоеденный кусочек булки, в другом – несколько пожухших слив. Кухонные шкафы пустые – ни чая, ни хлеба, ничего не видно.

Как-то очень неловко говорить бабушке про выборы и лучшую жизнь. Но нужно, раз уселись.

— Сейчас выбирают районных депутатов, — начинает кандидат. — Вы бы хотели вокруг себя что-то изменить?

Бабушка старенькая, но не дура.

— Вы вот походите по квартире, посмотрите и сами скажите, что надо тут изменить? Ну, вот плита газовая у меня когда горит, когда не горит. Но это ладно, это наше дело – ремонтёра вызывать. Вот потолки у меня желтые от воды, обои набухли от влаги. Подъезд вы видели. А так… не знаю. Бедно живем, но что уж. Спасибо, что у мужа золотые руки. Он тут ванну сделал, туалет.

— А где сейчас ваш муж?

— В командировке. Он у меня такой… неуемный. У него высшее образование, хорошая должность, всю жизнь работает, а живет в таком захолустье…

— Вы сколько здесь живете?

— Почти столько, сколько мне. А мне 90 лет. На моей памяти никогда никто не делал здесь ремонт. Всё, что вы видите тут, это от времени прохудилось.

— А вы на выборы пойдете, бабушка?

— Ну и что это даст?

— Будем менять действительность! Мы вам оставим буклеты – посмотрите. И другим раздайте.

— Миленькие, я могу забыть, как вас зовут. Но постараюсь прийти. Власть надо держать, правильно?

Она выходит на улицу вместе с нами, положив руку за спину – болит, говорит, очень. А лекарств нет. Проводив нас до угла, показывает, куда ещё нужно сходить и где повернуть.

— Как вас зовут, бабушка?

— Бабушку зовут Нинель, — отвечает, приосанившись. —  Наоборот – Ленин. Папа меня так назвал!

Нинель желает нам удачи и чтобы дома все было хорошо. И когда мы обходим еще несколько домов и идем по Самарской к машине, она вдруг появляется на дороге.

— Миленькая, я же забыла совсем. Подойди сюда.

Подхожу, она высыпает мне в ладони горсть конфет.

— И депутата своего угости. Пусть у него будет хорошее настроение.

Когда я закончила работу над этим репортажем, нашла в своем дворе «письмо счастья» от губернатора. В конверте, на чужое имя. Может, выбросил кто, а может, подбросил.

В письме очень много о том, что реальная жизнь людей не соответствует возможностям города. Про бездумную «точечную» застройку, разгромленные дороги, бедственное положение кварталов. Про прекрасные результаты, которые показала команда губернатора и самих членов этой команды, с биографией и портретами.

Трудно сказать, что именно кандидаты от партии власти знают о бедственном положении кварталов, но я очень рада, что знаю теперь так много.

И сейчас, пока оппозиционный кандидат названивает в управляющую компанию и просит срубить уже, наконец, опасные ветки, которые едва не убили ребенка, я собираюсь к бабушке по имени Нинель — с таблетками от болей в спине.

ДГ продолжает рубрику «Цифровая летопись», где мы рассказываем о событиях, чувствах и сетевых находках уходящей недели в фотографиях.

Понедельник, 31 августа

Интервью с хрупкой девушкой, которая берет измором чиновников и заставляет работать. Подробнее

Вторник, 1 сентября

ДГ опубликовал статью, в которой подробно препарируются все новички ПФК «Крылья Советов». Подробнее

Среда, 2 сентября

В приемной председателя самарской городской думы ДГ обнаружил камин, а в камине — угощение для обитающего в здании домового. Подробнее

ДГ публикует подборку фотографий улицы Ленинградской в 1990-е годы. Для тех, кто в силу юного возраста или иных причин не помнит то время, подскажем, что тогда самарский Арбат представлял из себя стихийный рынок. Подробнее

Еще одним объединенным вузом в Самаре станет больше. Слиянию подвергнутся Политех и «Строяк». Подробнее

Четверг, 3 сентября

Самарский Музей модерна выпустил карту, на которую нанесены многие знаковые объекты нашего города в стиле модерн с кратким описанием.

Молодецкий курган и Девья гора. Источник

Верховный суд признал незаконным пункт в положении о национальном парке «Самарская Лука», согласно которому разрешалось строительство объектов для нужд собственников и пользователей в хозяйственной зоне. Подробнее

Пятница, 4 сентября

Источник

В Самарском художественном музее открылась выставка «Сальвадор Дали. Священное послание».

Источник

В Самаре прошел марафон «Вставай и беги», хедлайнером которого была Ирина Слуцкая. К слову, спортивное мероприятие, проходившее в вечернее время, спровоцировало пробки в исторической части города.

 Суббота, 5 сентября

Источник

Бывший тренер самарских «Крыльев Советов» Леонид Слуцкий в своем дебютном матче на посту тренера сборной России по футболу привел команду к победе над шведами со счетом 1:0.

24-30 августа: «Пластилиновый дождь», фестиваль красок и сразу две победы «Крыльев»

17-23 августа: танцы на пилоне на набережной, суперкот-спаситель детей и таинственные поджигатели

10-16 августа: «розги ученические» в Самаре, домик для барсуков в Жигулевском заповеднике и фото новой городской скульптуры

3-9 августа: «мокрые войны», подборка фотографий с «Метафеста» и конкурс «Мисс Бикини»

27 июля-2 августа: Самара глазами немецкого фотографа, первое поражение «Крыльев» и круги на тольяттинских полях

Стремление областных властей оптимизировать работу учебных заведений путем объединения, слияния и поглощения все больше напоминает эксперименты безумного доктора Моро из романа Герберта Уэллса или даже мрачные фантазии Чайны Мьевиля.

Подобно мастеру мира стимпанка, скрещивающего людей с паровыми машинами, областные чиновники все-таки исхитрились объединить транспортный колледж, выпускающий машинистов, автомехаников и специалистов по перевозкам с полиграфическим техникумом, назвав новое учреждение “Самарский государственный колледж”.

Конечно, никто не будет готовить издателей-машинистов или фотографов-логистиков. Но новообразованное учебное учреждение возглавило руководство транспортного колледжа, и с 1 сентября студенты полиграфического были неприятно удивлены нововведениями и отменой традиций, устоявшихся за полувековую историю существования техникума.

Без уведомления

Скорое объединение столь различных по своей структуре и специализации учебных учреждений породило множественные побочные эффекты.

Во-первых, студенты платных отделений до сих пор не имеют понятия, как оплачивать обучение. Реквизитов нового учебного заведения нет, нет и информации, нужно ли переоформлять уже заключенные договоры.

По словам студентов и их родителей, с ними не проводилось никаких собраний по поводу объединения. Никакая информация по объединенному колледжу родителям официально не предоставлялась.

Также по федеральному закону об образовании учащиеся имеют право участвовать в управлении учебным заведением в форме студенческого совета, а родители — в форме попечительского совета. На данный момент информация для бывших студентов СГИПТ и их родителей о формах их участия в управлении колледжем отсутствует. Грубо говоря, устав транспортного колледжа механически навязан полиграфическому техникуму.

Возле здания полиграфического техникума движение студенческих масс. Так как два корпуса транспортного колледжа на ремонте, занятия для студентов организованы на Молодогвардейской. Через узкие двери просачивается толпа молодежи, и пока одни пытаются поскорее выйти, другие опаздывают на занятия, обреченно переминаясь на улице.

Буфетная оптимизация

Во-вторых, вместо одного корпуса, где умещались аудитории для всех дисциплин, стало пять, а в здании на Молодогвардейской появился первый признак оптимизации и модернизации образования — вместо фотостудии новое руководство колледжа разместило буфет, отправив будущих фотографов на третий этаж в пару тесных помещений.

Отдельное негодование студентов вызвало расписание. Привычные пары сменились на 40-минутные “уроки”, а разброс по времени между занятиями стал и вовсе не объяснимым. Некоторые занятия поставлены в расписании так, что студенты заканчивают учебу в 20:45. Проживающие в Самаре еще могут к этому приспособиться, но не иногородние, жестко привязанные к расписанию автобусов и электричек.

— Самое отвратительное, что расписание гуляет. То к 8:25, то к 12:15. Кому-то вообще к 14:00 поставили. То есть с работой совмещать вообще проблематично, — студенты уже бывшего техникума всерьез озабочены перспективой остаться без средств к существованию.

Недоумение и обида — примерно так можно охарактеризовать настроения и студентов и преподавателей поглощенного полиграфического техникума. В такой обстановке любое нововведение принимается в штыки.

— 31 августа выяснилось, что теперь мы должны носить форму. Необходимо ходить в белой рубашке и чёрных штанах/юбке и чёрной обуви. Никого не волнует, что у многих нет вот так с ходу денег на покупку этого, — говорит одна из студенток.

Появление новой должности, администратора, расценивается как введение надзорно-карательного органа.

— Не пускать на занятия, вероятно, будет она. Я сегодня пришла без формы, мне сделали предупреждение, что с завтрашнего дня обязательно. Завтра приду так же, без формы, посмотрим, что мне скажут.

Как выяснилось на собрании студентов и руководства колледжа, свобода выбора, во что одеваться, у студентов все же осталась — 7 сентября им надо определиться, какого цвета должна быть их форма.

Кроме того, в обсуждениях в “ВКонтакте” иногородние студенты жалуются, что их не пускают в корпус до занятий, хотя приехать чуть позже они не могут физически из-за расписания автобусов.

В списках не значатся

Рожденный в недрах областного министерства новый колледж пока не слишком похож на эффективное учреждение. В феврале 2015 года студенты и преподаватели полиграфического техникума писали обращение на имя губернатора, организовывали сбор подписей с просьбой остановить процесс слияния и разобраться в ситуации. Однако все их призывы остались без ответа, и в мае вышло постановление областного правительства, что оба заведения «реорганизованы путем присоединения техникума к колледжу», хотя, по мнению ряда преподавателей, техникум мог вообще выйти в автономию и обеспечивать себя сам.

Только на частных заказах техникум зарабатывал до полумиллиона в месяц на печати методических пособий, рекламных проспектов и другой полиграфической продукции. Это позволяло закупать новое оборудование и сразу готовить студентов к работе на предприятиях без периода переобучения и адаптации.

Попытаться разобраться в структуре нового учреждения пока тоже непросто. У Самарского государственного колледжа уже есть сайт, но он является почти точной копией интернет-ресурса транспортного колледжа. Различие лишь в оттенках шапки главной страницы и наименования. Все материалы были перенесены без существенных изменений.

На странице «Обращение директора» можно вообще играть в «найди отличия» — весь текст вместе с цифрами, статистикой и специальностями скопирован до запятой, лишь название колледжа поменялось с «Колледж транспорта и коммуникаций» на «Самарский государственный колледж«.

В списке специальностей, на которые объявлен набор на 2015-16 учебный год, среди специальностей  “Машинист локомотива”, “Автомеханика” и “Банковское дело” есть и “Издательское дело”.

«Полиграфическое производство» и «Техника и искусство фотографии», по которым готовил полиграфический техникум, в списке не значатся.

Самарский государственный издательско-полиграфический техникум был основан в 1964 году и считался единственным периферийным учебным заведением Российской Федерации, осуществляющим подготовку специалистов по всему комплексу специальностей, связанных с издательским делом и полиграфическим производством.

За годы существования техникум выпустил около 12 тысяч молодых специалистов.
В 2013 году студенты техникума стали победителями первого всероссийского конкурса профессионального мастерства «Национальный чемпионат Wordskills Russia-2013» среди учреждений высшего и среднего профессионального образования.

На фоне больших предвыборных кампаний, где сражаются политические партии, а кандидаты привлекают в свои фонды миллионные средства и гордо позируют на фоне развевающегося флага, настоящие народные битвы остаются совершенно незамеченными для широкой общественности.

Пока кандидаты в депутаты по очереди выступают в дебатах, прохлаждаясь в телевизионных студиях, кандидаты в должности “старший по подъезду” и “старший по дому” ведут бескомпромиссную борьбу. Самый активный класс, пенсионеры, громят друг друга возле подъездов, используя все виды пиара. Тут, на лавочках возле кустов сирени и покрашенным в розовый цвет пнем, воспеваются одни жильцы и навеки очерняются другие.

Во дворе дома 22 по одной из центральных улиц Самары уже который месяц ведется упорная борьба за старшинство по дому. Решившие создать собственное ТСЖ, жильцы никак не могут решить, кто из них возглавит еще не образованную организацию.

То, что казалось трудоемким, но выполнимым, превратилось в позиционную борьбу, подобно фронтам Первой мировой.

Затишье перед бурей

Соседние дома уже давно приобрели ухоженный вид — стены закрыты утеплителем, оштукатурены, а в подъездах установлены пластиковые стеклопакеты. Только 22-й дом все еще стоит ободранной серой панельной девятиэтажкой.

В 2013 году состоялось собрание жильцов, на котором Галина Ивановна, старшая по дому, решила сложить с себя полномочия. 15 лет она занималась домом, воевала с коммунальщиками и выбивала положенный ремонт. Доходило до того, что она собирала с жильцов показания их счетчиков, сама высчитывала расход и заполняла квитанции, постепенно обучая стариков делать это самостоятельно. Но несколько лет назад в доме поселилась семья, которая с первых дней начала активную кампанию за благоустройство двора и дома. Галина Ивановна почувствовала, что наконец-то нашлась смена. Было созвано собрание жильцов дома. Привычно собравшись во дворе и собрав подписи, назначили нового старшего.

Любое собрание дома должно проходить определенные процедуры, просто их никто не соблюдает, потому что они очень затратны и по деньгам, и по времени. Государство на это закрывает глаза до поры до времени.

Алексей, старший по дому:

— Никто не знал, как это делать. Просто собрались жильцы, не важно, собственник или нет. Решили, что нужен новый совет дома. Председателем предложили меня. Собрали подписи присутствующих, пошли по квартирам. Собирали подписи у всех подряд — приватизированная квартира или нет. Набрали большинство — вот вам и новый совет.

— Через некоторое время возник вопрос — может быть, создать ТСЖ? Начали изучать вопрос, как это сделать. Есть специализированное государственное учреждение — Ресурсный центр, который всеми этими вопросами занимается. Они помогают, в частности, в выборах. Разъясняют, как это должно быть, какие требования. Там узнали, что большинство выборов в советы домов по сути незаконны, потому что не соответствуют законодательству.

— Любое собрание дома должно проходить определенные процедуры, просто их никто не соблюдает, потому что они очень затратны и по деньгам, и по времени. Государство на это закрывает глаза до поры до времени.

— Другое дело, создание ТСЖ. Товарищество собственников жилья — это юридическое лицо, поэтому там все проверяет прокуратура. По закону ты обязан оповестить всех собственников. Далеко не все проживают в доме. Кто-то сдает квартиру, у кого-то живут родственники. Кто-то живет в Москве, кто-то в Сызрани, кто-то в Ростове. Некоторые живут вообще за границей.

Вероятность, что собрание не состоится, составляет 90%. Нужно всех пришедших переписать, зарегистрировать, а если приходит представитель собственника, то он должен иметь при себе нотариально заверенную доверенность.

— Уведомлять нужно посредством заказных писем либо лично в руки с росписью в реестре собственников. Реестр собственников — это еще одна проблема. Потому что кто-то адекватный и предоставляет эти данные тебе самостоятельно и без проблем, а кто-то отказывается. Притом надо знать всех собственников жилплощади и в каких они долях, потому что в таких выборах голосуют квадратными метрами.

— Кто-то просто может закрыть дверь перед тобой со словами: «Я даже разговаривать с тобой не буду!»
Тогда надо идти в МФЦ, брать справку за 200 рублей о собственниках в каждой квартире.
Когда мы готовились к ТСЖ, отдали в районе 4000 рублей на эти справки и около 5000 рублей на заказные письма.

— Но это первый этап. Далее идет собрание в очной форме. У нас в доме числится 400 собственников. Соответственно, их нужно где-то собрать. На улице — не вариант. Администрация района может предоставить зал бесплатно, но исключительно в рабочее время. Еще вариант — в библиотеке, предоставляющей свой зал по тарифу 2500 рублей в час. Нужно минимум 2 часа, а то и 3 или 4.
Вероятность, что собрание не состоится, составляет 90%. Нужно всех пришедших переписать, зарегистрировать, а если приходит представитель собственника, то он должен иметь при себе нотариально заверенную доверенность. Все это надо переписать, посчитать.

— Если пришло меньше ⅔, то кворума нет. Пишется протокол. Разумеется, что все, что было собрано, все деньги пропадают, потому что выборы совета дома осуществляются на общественных началах. Когда создаешь ТСЖ, там в итоге государство компенсирует 10 000 рублей. Хотя это тоже не покрывает расходов.

— Если не получается провести очное, нужно провести заочное собрание. Все по новой. Нужно уведомить о заочном голосовании, раздать бюллетени определенной формы. Кому не вручил, нужно отправить почтой, притом нужно отправить с описью, чтобы не было претензий, что отправил пустое письмо. А это уже не 40 рублей, а 120. И мы подходим к сумме не 10, 15, а около 30 000 рублей минимум. Именно поэтому выборы советов домов проводятся не так, а на полулегальной основе.

«Парковка преткновения»

Пока шла работа по организации ТСЖ, Алексей организовал во дворе дома парковку, собрав с заинтересованных автомобилистов деньги и отсыпав часть газона щебнем с асфальтовой крошкой. Кроме этого, он сделал аккуратные ограждения, выбил из горзеленхоза красивую высокую ель для двора и зимой сам украсил дерево гирляндами и подвел к ним электричество.

Собственно, парковка и оказалась главным “злодейством” Алексея. При организации стоянки несколько лавочек пришлось перенести на пару метров вглубь двора. Бабушки с таким положением смирились, но затаили.

Оппозиция

Алексей показывает документы, собранные “оппозицией”, согласно которым он уже не старший по дому. Протокол собрания жильцов, которое состоялось, видимо, в большой тайне, выглядит очень странно. Некоторые участники собрания записаны по имени-отчеству без фамилии. Разнообразные “Лидии Степановны” соседствуют чуть ли не с “тетями Любами”, паспортных данных нет вовсе, а в качестве идентификации записаны номера сотовых, притом далеко не у всех. С квартирами все еще интереснее. Тех, кто за Алексея, просто нет в списке.

Алексей:

— Весной были собрания по организации ТСЖ. Наши оппозиционеры выступают лично против меня. Распускают слухи, что я ворую, все делаю незаконно. Одно из обвинений — то, что я посадил во дворе елочку и нарядил. В итоге все обвинения скатываются к парковке. Когда парковку делали, пошли в ТОС. Нам там сказали: «Проведите собрание». Тоже никто не знал, как делается. Собрали подписи, начали делать за свой счет. А подоплека всего этого — это желание жить на халяву.
Сейчас речь идет о том, чтобы снести столбики и тросики, которые мы натянули, и ставить машины всем. То есть опять возвращаться к хаосу, хотя и без грязи, асфальта и щебня мы завезли достаточно.

“Оппозиционеры” ходят по квартирам, пенсионерам говорят: “Этот вот сволочь, я д’Артаньян”. Но поскольку у них нет ни желания, ни грамотности, ничего не получается. В итоге было сорвано собрание, и теперь нет ни ТСЖ, ни перспектив у совета дома

— Было как — все ставили машины на газон как попало, растаскивали грязь по двору, бросали машины, кому как удобно. Многие парковались на тротуаре, пройти было невозможно, бабульки жаловались. Было желание стариков, что надо решить эту проблему.

— Теперь парковка отсыпана щебнем и асфальтом. Установлены столбики и натянуты тросики. Машины ставятся на свои места, ставят те, кто участвовал, своими средствами. Да, свободных мест больше нет, но это потому, что у людей машин стало больше.

— По идее, надо было парковку на полметра глубже сделать, но не учли. Сейчас машины ставят на дороге, если кто приезжает в гости. Но их надо объезжать, заезжая на тротуар. В принципе ничего ужасного нет.

— Но конкретная группа человек, 5 человек, решили собрать новое правление, новый совет. Провели свое собрание, составили этот протокол. Притом мы передали им инструкцию, как надо. В ЖЭУ и ТОСе им сказали, что это неправильно. Они утверждают, что они законные. Правда, с “новым правлением” никто не работает.

— Но пропаганда работает. “Оппозиционеры” ходят по квартирам, пенсионерам говорят: “Этот вот сволочь, я д’Артаньян”. Но поскольку у них нет ни желания, ни грамотности, ничего не получается. В итоге было сорвано собрание и теперь нет ни ТСЖ ни перспектив у совета дома. При желании в любом ТСЖ при открытии можно найти зацепку и аннулировать все решения. Амбиции оппозиции будут удовлетворены, но все останутся у “разбитого корыта”.

— Что дальше?

— Дом остается у ЖКС. После прошедшей процедуры лицензирования с июня что-то начинает меняться, заявки начинают выполняться, работы по текущему ремонту тоже становятся понятны, подрядчики более адекватны по ценам. Но пока новых смет нет. В планах стоит замена стояков на горячую и холодную воду, посмотрим, какие сметы они принесут. Раньше приносили весьма завышенные.

— Зачем нужно ТСЖ?

— Управляющая компания делает работы по содержанию. Лампочку в подъезде поменять, хомут поставить, чтобы из трубы не текло. В общем электрощитке поменять автомат, уборка территории и вывоз мусора из контейнеров.

— Другие работы выполняют коммерческие подрядчики. И там хотят заработать и подрядчики, и управляющая компания. Благодаря законам РФ понятие коммерческой тайны касается информации, сколько подрядчик получил денег. Из частных разговоров основной навар оставляет себе УК.

Если бы мы были ТСЖ, то подрядчик нам бы все сделал, а потом получил деньги. Сейчас же наоборот

— В соседних домах организованы ТСЖ либо кооперативы. По 185-му федеральному закону, государство выделило им деньги на капитальный ремонт. Там заменены все инженерные коммуникации, установлены пластиковые окна и утеплены фасады.

— Как правило, мы переплачиваем за коммунальные услуги в два раза. Если бы мы были ТСЖ, то подрядчик нам бы все сделал, а потом получил деньги. Сейчас же наоборот. Ну и ТСЖ может само выбирать подрядчика, сметы все будут прозрачны.

Мы попытались расспросить представителей «оппозиции», чтобы понять, откуда столько негодования в отношении Алексея. Но разговаривать согласилась только пожилая жительница дома Нина (имя изменено). Все остальные активисты затаились.

— Алексей здесь живет недавно, все начал делать “под себя”. Когда выбирали старшего по дому, он не сказал, что даже не является собственником. Вот и начали они потом выкручиваться, что, дескать, не знали, что это важно. Он ни с кем не советуется, никому не отчитывается. Если он станет председателем, то будет зарабатывать на нас. Пусть лучше свои будут.

— ”Свои” же тоже не бесплатно будут работать?

— Ну и пусть, надо же людей поддержать.

— А почему тогда не Алексей?

— Потому что ему я не доверяю. У нас собрание было. Они там наворотили что-то с документами, жена его кричала на нас, хамила. Это вот так они собираются управлять?

Безвластие

По мнению оппозиции, Алексей “зарабатывает” на своей должности, получая откаты с управляющей компании, хотя сам он уверяет, что занимается этим делом только на общественных началах. На вопрос, зачем ему это, отвечает: “Если мы все будем по углам сидеть и ни на что не влиять, ничего хорошего не выйдет”.

В сентябре у него заканчиваются полномочия, но сдаваться и передавать власть своим оппонентам он так просто не собирается. Теперь все будет по закону.

Разумеется, даже без старшего по дому управляющая компания будет продолжать свою работу. Только теперь акты выполненных работ сможет подписать любой собственник. Например, если будет заменен отрезок трубы в подвале за десятикратную стоимость, будет достаточно одной подписи какой-нибудь бабульки, чтобы все было законно. Что будет в актах, остальные смогут узнать только через 30 дней, положенных на законодательством. Без совета дома идет потеря контроля.

Люди сами себе противоречат. По принципу: лучше я буду ставить бесплатно, хоть и в грязь.
Как какая-то бабушка высказалась: «Ну да, было грязно, стало чисто». Ну, а кому от этого стало лучше?!
Народ в неадеквате.

Алексей возвращается к теме парковки, как к камню преткновения. Он повторяет диалог с “оппозицией”, который повторяется раз за разом:

— Вы все сделали незаконно! Нужно согласовывать и прочее.
— А куда вы машины ставить будете?
— Вот сюда!
— Так тут же газон!
— Ну и что?!

— Люди сами себе противоречат. По принципу: лучше я буду ставить бесплатно, хоть и в грязь.
Как какая-то бабушка высказалась: «Ну да, было грязно, стало чисто». Ну а кому от этого стало лучше?!
Народ в неадеквате.

Алексей сдаваться не собирается, хотя вся эта “война” уже порядком ему надоела. Он уже привык к слухам и сплетням, которые распространяются от лавочки к лавочке.

Но не все способны пережить этот «черный дворовый PR». Галина Ивановна, бывший управдом, некогда отмеряющая чеканным шагом каждый метр двора и знающая каждого жильца в лицо, все реже появляется на улице.

Бабки возле подъездов привычно клеймят всех проходящих мимо. Кто вор, кто ханыга, кто проститутка или наркоман. И Галине Ивановне от “гласа народа” тоже досталось. Все ее 15 лет служения дому обернулись черной неблагодарностью и сплетнями.

Иногда она выходит во двор, но от былой хозяйки осталась бледная тень. Бабульки пристыженно замолкают, понимая, что натворили своими разговорами. Галина Ивановна почти ни с кем не здоровается, потому что перестала узнавать людей.

В случае с домом № 22 вспоминаются слова Уинстона Черчилля: “Лучший аргумент против демократии – пятиминутная беседа со средним избирателем”. Напротив облезлого панельного серого дома двор зарастает молодой порослью, лишь тот участок, который выстригает Алексей своей собственной газонокосилкой, еще радует глаз. Напротив стоит отремонтированный дом, ежедневно напоминая всем жильцам о том, как можно жить, если все делать по-человечески. К сожалению, иногда человеческие амбиции побеждают здравый смысл.

Земля в Самаре — дорогое удовольствие. Не верите? Попробуйте приобрести себе кусочек. Возможно, при жизни у вас этого не получится. Но не отчаивайтесь, после того, как вы отправитесь в Валгаллу, райские кущи или другие заповедные места, в зависимости от вероисповедания и образа жизни, ваше тело непременно закопают где-нибудь на окраине Самары. Ну или не на окраине — это уж как договоритесь. Главное, не пускать это дело на самотек и еще при жизни подумать не только о душе, но и о теле, присмотрев ему место поближе к центру города. Например, на кладбище “Сорокины хутора”, о котором и пойдет сегодня речь.

С кладбищами у нас напряженка. По данным Википедии, их в Самаре аж 16. Но при этом захоронения на общих основаниях (не в могилу родственника) осуществляются только на одном — “Южном”, расположенном в окрестностях Новокуйбышевска. Крематория в нашем городе-миллионнике тоже нет и, судя по всему, не будет.

И вот на этом фоне появилась информация о том, что в администрации города прошло совещание по кладбищу “Сорокины хутора”, закрытому несколько лет назад определением областного суда. Из копии протокола совещания, оказавшегося в распоряжении редакции ДГ, следует, что глава администрации Олег Фурсов поручил ряду лиц провести инженерные изыскания с последующей подготовкой проекта расчетной санитарно-защитной зоны кладбища и завершить установку ограждения в сторону вышки «Орион».

Казалось бы, можно только порадоваться — сделают наконец проект санитарно-защитной зоны и убедятся в том, что расширять кладбище, расположенное в непосредственной близости от жилья (до 20 метров), нельзя, возведут забор и избавят жителей дачного массива от мрачного вида на кресты и могилы.

Однако жители Сорокиных хуторов, в данном случае речь идет о населенном пункте, не питают этих иллюзий. Поводом для проведения совещания послужило обращение инициативной группы граждан, среди которых ветеран войны и другие почтенные горожане. У этих людей на кладбище похоронены родственники, и они весьма резонно уповают на свое право после смерти быть захороненными в их могилы. Законодательством РФ это не запрещается (при соблюдении ряда условий) и повсеместно практикуется.

Инициативной группе вторит первый заместитель главы города Владимир Василенко, который в эфире одной из телевизионных программ насчитал 24 тысячи граждан, чье право быть захороненными в могилы родственников на этом кладбище нарушено при общем количестве захоронений равном 8000.

Жители не без оснований полагают, что если будут разрешены захоронения в могилы родственников, на кладбище будут производить новые захоронения по всей территории. За деньги. Очень большие.

К слову сказать, кладбище это расположено в лесном массиве по правую руку от улицы Демократической, если выезжать из города. Место, можно сказать, перспективное и престижное — совсем недалеко строится стадион «Cosmos Arena», а в непосредственной близости по инициативе губернатора аккурат к чемпионату мира возведут опору и надежду отечественного образования и фундаментальной науки технопарк “Гагарин-центр”. Проект планировки территории этой территории, наложенный на Яндекс.Карту, можно посмотреть по ссылке. Но обо всем по порядку.

Председатель общественного совета Больших и Малых Сорокиных хуторов Тамара Васильевна Чекрыгина и местный житель Екатерина Андреевна Северина посвятили нас в историю вопроса и противостояния дачников с администрациями кладбища и города.

Екатерина Андреевна:

— До 1997 года это кладбище было поселковым погостом и находилось за оврагом. Там было 20 могил, запущенных и заросших. Никто его всерьез не рассматривал. Даже жители, постоянно проживавшие на хуторе, хоронили своих умерших родственников на других кладбищах.

— В 1997 году на кладбище стали хоронить, и оно поползло в разные стороны. За несколько лет оно разрослось на 2,8 гектара и приблизилось к нашему массиву. Мы стали писать во все инстанции. Из администрации города исправно приходили письма за подписью заместителя главы администрации В.А. Василенко о том, что свободные захоронения ограничены, установлен строгий контроль и все такое. Но продолжали хоронить и не только в родственные могилы. Я могу вам показать целый массив кладбища, на котором все захоронения датированы после 2000 года.

Тамара Васильевна:

— Поймите, мы не против кладбища. Мы за соблюдение закона — нельзя размещать кладбища под окнами у людей. Только в малом Сорокином хуторе 86 жилых домов, в Большом их около полутора тысяч. Многие здесь живут круглый год, а на лето приезжают дети, внуки. У нас тут можно самый настоящий пионерский лагерь организовывать. Но не должны дети расти в окружении могил, это ведь и на психике может сказаться.

— Наше противостояние длилось несколько лет: нам перекрывали дорогу, ведущую через кладбище в поселок, пытались в суде доказать, что наши строения построены самовольно и незаконно. Мы в свою очередь обращались в прокуратуру, потребнадзор, Росреестр, управление кадастра. Активная борьба продолжалась до тех пор, пока, наконец, в 2009 году мы не выиграли суд.

Продолжает Екатерина Андреевна:

— После этого решения суда все затихло. Тут началась предвыборная кампания кандидатов в мэры города, и решение вопроса с кладбищем было одним из предвыборным обещаний Дмитрия Азарова. По его инициативе территория кладбища была размежевана на два участка: занимаемый захоронениями и свободный от захоронений. А мы в свою очередь добились внесения изменений в генплан города и вышли на общественные слушания с тем, чтобы изменить зонирование этой территории с зоны ПК-1, разрешающей размещение кладбища, на Р-3 — зону природных ландшафтов.

— Решением городской думы целевое назначение этого земельного участка было изменено. Теперь на участке, свободном от захоронений, можно организовать лесопарк, прогулочные аллеи, оборудовать места для пикников, развивать инфраструктуру для отдыха на природе, но не кладбище. На генплане эта территория также разбита на два участка.

Тамара Васильевна:

— Мы уже было успокоились, и вдруг начинаются работы. Начинают расчищать лес от молодняка. Спрашивается: зачем? Это же лес! Ставят забор, огораживая в том числе часть кладбища, свободную от захоронений. Причем мы ранее сами обращались с просьбой поставить забор по границе кладбища. Нам отказали, потому что это лес, его огораживать нельзя. А сейчас, значит, можно.

Можно или нельзя ставить забор и размещать кладбище в лесу, редакции ДГ рассказал руководитель общественной организацию «Зеленая лига» Сергей Симак:

— Это старое кладбище закрыто по решению суда. Между этим кладбищем и вышкой «Ориона» есть участок леса около 4 га, который решением городской думы отнесен к зоне природных ландшафтов, в которой размещение кладбища не допускается.

— Сейчас проводить на кладбище какие-либо работы, в том числе устанавливать забор, незаконно.

— Для того, чтобы продолжить захоронение на этом месте, необходимо вновь сменить зонирование. Для чего придется проводить публичные слушания, убеждать комиссию по застройке и землепользованию, получить рекомендации главы города и добиться решения городской думы. Я уверен, что при попытке провести общественные слушания по этому вопросу придет огромное количество людей, которые по какой-то странной причине не хотят жить на действующем кладбище.

— Ну и последнее: в Самаре почти не осталось лесов, потенциально пригодных для отдыха людей и создания лесопарков. Поэтому размещать в этом месте кладбище глупо и неверно.

На наш запрос, адресованный руководству спецкомбината ритуальных услуг, в ведении которого находится кладбище, о том, планируется ли возобновление захоронений на участке, свободном от захоронений, мы получили уклончивый ответ, подписанный и.о. директора Шепсом О.Г., что в компетенцию предприятия не входит принятие решения о возобновлении захоронений.

Начальник отдела надзора по коммунальной гигиене управления Роспотребнадзора по Самарской области Ирина Матюнина так прокомментировала сложившуюся ситуацию:

— Санитарные правила, которые действуют в России, говорят о том, что любое кладбище должно отделяться от жилой застройки санитарно-защитной зоной. Кладбище, о котором идет речь, сложилось стихийно во времена, когда никаких санитарных норм не существовало. Но нарушать санитарные правила нельзя, поэтому наше ведомство совместно с прокуратурой добились в суде запрещения захоронений.

— Новые захоронения они совершать не имеют права, а вот забор поставить могут, как и проводить другие работы по благоустройству, не связанные с захоронением.

Екатерина Андреевна:

— Самарский областной суд по иску управления Роспотребнадзора пришел к выводу, что территория кладбища на 70% занята захоронениями и хоронить там больше нельзя. Теперь Василенко говорит о том, что на кладбище можно разместить еще 24 тысячи человек. Где он собирается хоронить этих людей? Конечно, на территории, свободной от захоронений.

— Причем мы это уже проходили. Перед тем как обратиться в суд в 2009 году, прокурор вынес в отношении администрации города представление об устранении нарушений. И администрация города издала Постановление № 303, разрешающее только родственные захоронения. Так вот, проверкой было выявлено, что за короткий промежуток времени было произведено 42 родственных и 72 новых захоронения, после чего областная коллегия судей обязала администрацию города закрыть кладбище для захоронений всех видов.

Жители Сорокиных хуторов уверены, что обращение инициативной группы используется лишь как предлог для того, чтобы получить формальное разрешение на захоронения на этом кладбище. Имея богатый опыт борьбы за свои права, они не теряют ни дня — заявления на имя прокуроров города и области, губернатора и президента РФ уже подписаны и направлены адресатам.

А совсем недалеко от входа на кладбище стоит безымянный склеп и терпеливо ждет своих обитателей, всем своим видом показывая, что основная битва за кладбище еще впереди.

В распоряжении ДГ оказался огромный архив фотографий, сделанных в Самаре в 1990-х — начале 2000-х годов. Ценность его огромна, потому что самарских фото этого времени не так уж много в Интернете. Это снимки из эпохи, когда в широком обиходе не было цифровых фотоаппаратов, а значит, и снимали в сотни или тысячи раз меньше. К сожалению, происхождение архива неизвестно, а фотографии в нём не подписаны. Тем не менее многое понятно и без подписей.

Мы продолжаем публиковать снимки из архива. В первой части мы показали самарскую набережную. Теперь мы публикуем фотографии, посвящённые торговле в Самаре 1990-х.

Начнём с самой характерной приметы времени — рынка на Ленинградской, который просуществовал с 1991 по 2001 годы. Созданный как антикризисная мера для поддержки жителей, он превратился в гигантский механизм, где можно было купить штаны «Abibas», поменять валюту и поесть. Полулегальное торжище в течение многих лет не удавалось изгнать с пешеходной улицы, когда экономическая необходимость в нём для города отпала. Окончательно избавиться от рынка получилось только в 2001 году.

От изначальной задумки создать на Ленинградской самарский Арбат осталось немногое. Художники со своими картинами затерялись среди продавцов спортивных костюмов и пирожков.

Самые предприимчивые торговцы умудрялись даже возводить стационарные павильоны посреди самарской пешеходки. Здесь же тусовались самарские поклонники творчества Виктора Цоя.

Ленинградская стала одним из первых мест в городе, где появилась пицца в специальных коробках. Продукция под брендом «Дока пицца» продавалась на морозе прямо на улице. Тепло продукта сохранялось благодаря его хранению в металлических резервуарах.

Такие же использовали менее прогрессивные, чем владельцы импровизированной пиццерии, бабушки, продававшие пирожки.

Самым счастливым продавцам Ленинградской, удавалось не стоять зимой со своим товаром на морозе, а они торговали в разбитом на секции универмаге «Юность». Само здание в стиле модерн терялось в кипящем базаре Ленинградской.

Здесь же, в «Юности», можно было выбрать представленную в изобилии бытовую технику, которую ещё в 1980-е в закрытом Куйбышеве было достать очень сложно.

Рынок, собственно, самарской пешеходкой не ограничивался. И по выходным расползался далеко за её пределы по Молодогвардейской и другим прилегающим улицам.

А иногда рынок и вовсе перетекал из Ленинградской в ярмарку на площади Куйбышева, на которой можно было купить не только сельхозтовары. Здесь прямо с машин продавали одежду.

Конечно же, на площади можно было купить «ножки Буша» — американские замороженные окорочка, а также сосиски Grillmaster со вкусом, максимально приближенным к газетной бумаге.

Об ещё одном из важных явлений торговли 1990-х, именуемом в Москве палатками, а у нас — ларьками, стоит поговорить отдельно…

Смотрите также: Самарская набережная и пляжи 1990-х в 23 фотографиях

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте

В просторной приемной председателя самарской городской думы стоит изразцовый камин, в котором сотрудницы секретариата соорудили своеобразный алтарь подношений домовому.

Камин примечателен и сам по себе: на фронтоне красуется физиономия Люцифера. Практически такая же, какую снесли недавно злоумышленники в Санкт-Петербурге. Самарский Мефистофель спокойненько себе взирает с камина на избранников народа и делает свое черное дело: ворует документы, прячет вещи.

— У нас этой традиции уже примерно лет 6, — рассказывают сотрудницы секретариата. — Началось с того, что у нас беспричинно стали пропадать документы. Буквально 5 минут назад лежал нужный листок на столе и вдруг исчез. Начинаешь выяснять — никто не брал. Мистика, одним словом.

Каждый божий день в топчую часть камина сотрудницы подкладывают свежее угощение для нечистого и наливают водичку. «У уборщицы уже в привычку вошло ежедневно наливать в плошку чистую воду, как будто кошке, — смеются думские барышни. — Но, по правде говоря, как только мы стали подкармливать нашего домового, случаи немотивированных пропаж документов резко сократились».

Что известно об особняке, в котором нынче располагается дума г.о. Самара

Адрес: ул. Куйбышева, д. 124, литеры А, Б. Это объект культурного наследия. Городская усадьба Савицкого-Курлиной. Какой-либо информации про эту усадьбу в Интернете нет, что удивительно, потому что исторические особняки Самары описаны достаточно полно. Известно, что в 1907-1918 годах в этом доме разместилась редакция кадетской газеты «Волжское слово» с типографией под руководством В.В. Ветрова, после установления советской власти – типография Комитета народного контроля.

Во дворе нынешней гордумы, в доме по адресу: ул. Куйбышева, 122  (дом, который завешен сеткой по причине реконструкции), располагались редакции и типография большевистских газет «Приволжская правда» и «Солдат, рабочий и крестьянин» («Коммуна») в 1917-1920 годах.

В служебной квартире при редакциях жил Артем Веселый — самарский анархист, коммунист, журналист и писатель. Входил в литобъединении «ЛЕФ» с В. Хлебниковым и В. Маяковским, позже стал одним из организаторов литобъединения «Перевал» (Ветров, Светлов, Наседкин, Зарудин, Голодный, Багрицкий, Пришвин, Малышкин).

Текст: Анастасия Кнор

Начнем с того, что это шоу-бизнес. Тот, кто скривился от этих слов, дальше может не читать. Бизнес, в котором шоу построено на синтезе современного искусства и великой русской литературы. Литературы небывалой красоты и трагизма. Именно эта горючая смесь пылает в сердцах неофитов, придумавших в Самаре новый формат литературных вечеров.

Где стихи Пастернака, например, сопровождаются видеоартом и звуковым фоном в духе абстрактного хип-хопа. Также вечера сопровождаются большим скоплением красивых поклонниц серебряного века, приезжающих в серебристых каретах, что дает основания снобствующим относиться к ним (и красавицам, и вечерам!) пренебрежительно. Хотя, конечно, легкий аромат порока и будоражащие испарения крепких напитков делают вечера гораздо ближе к атмосфере «Бродячей собаки», чем дозволено век спустя. Пугающе короток век.  Но неофитов такие мелочи не волнуют.

Неофиты хорошо известны в городе. Это Женя «Енот» Козаченко — шоумен всея Самары, Роман Мнацаканов — яростный поэт-пропагандист, дизайнер звука и света Тимур Ли и Павел Куприянов — пианист. Всю зиму и весну 2015 года, каждый четверг эти четверо проводили в баре «Библиотека» литературные вечера, посвященные великим русским поэтам. Un poete en une soiree. Хлебников, Цветаева, Пастернак, Блок, Гиппиус… Из этой убойной обоймы немного выпадает Бродский. Но он лауреат и юбиляр, его все любят. В остальном — сплошной серебряный век.

Не случайно здесь упомянута «Бродячая собака» — выглядят эти вечера богемно, декадентски, упаднически, нужное подчеркнуть. Красиво! Сочетание красоты и трагизма беспроигрышно, если вы хотите собрать лучший в городе и самый свежий цветник. Но кто сорвет эти прекрасные цветы недрогнувшей рукой? Тот, кто придет 3 сентября в ДК железнодорожников, более известный как Пушкинский Дом.

«Четверги в библиотеке» представят на сцене развернутую версию своих поэтических вечеров. Два отделения и восемь великих имен. Предвидя реакцию снобов, хочу сразу задать встречный вопрос: давно ли вы видели культурное мероприятие такого масштаба, сделанное по собственной инициативе, собственными силами и в такой области, как литература? Без помощи министерств, фондов, вообще сами. Ну, конечно, огромное спасибо салону «Роскошное зрение», которые поддержали проект, – видят они на самом деле лучше многих. Но сути дела это не меняет.

Я позволю себе рискованное сравнение. То, что будет сделано в Пушкинском Доме 3 сентября, имеет один культурный аналог – это выставка «Великие модернисты». Их сходство очевидно: в основе проекта и тут, и там – переосмысление модернизма как новой классики. Это очень понятно и затребовано. Мы осознали себя в постмодерне и модернизм для нас – то же, чем было классическое искусство для предшествующих эпох. Это наследие требует конвертации в современный контекст. Культурный и потребительский. Поэтому «идея успеха» для обоих проектов — репрезентация модернизма с активным использованием современных технических средств. Re-thinking – перепридумывание, извините  за вражье слово. Именно это и раздражает и там, и там. Но, в случае с ТК «Амбар» — проект помасштабнее, а блюстители традиций в изо не такие строгие,  как в лит-ре. Ну и авторитет выставки, привезенной из самой Москвы (!), не позволяет развиться критике. А вот Еноту и компании, скорее всего, достанется от Фейсбук-общественности. Ну, и своя порция оваций.

Вечер наверняка будет успешным. Не хочется акцентироваться на этом, когда речь идет о шоу-бизнесе. Но если вы хотите посмотреть на людей, которые действительно любят русскую поэзию и готовы делиться своей любовью (за умеренную плату!), то вам непременно стоит прийти на этот вечер. Сохранность традиций великой русской литературы постепенно переходит от кабинетных ученых и преподавателей несуществующих университетов к артистам хип-хопа и свадебным ведущим. И при таком раскладе как-то побольше уверенности, что сохранят и отстоят.