Вотсап насплетничал, что француза зовут ДеДе. Фотография показывала условного мужчину на вершине горы. Монблан, наверное, — мельком подумала я, потому что француз же. В общем, особых приключений не ожидалось, и подобрав длинный подол, я спустилась к подъезду — встречать. В пять утра наш двор особенно красив: розовые от молодого солнца крыши, персиковые стены домов, петуньи на клумбе, от Волги через дорогу свежесть и другое приволье.
Колумбия-Сенегал
В пять утра в персиковом дворе под громкую музыку из айфона ритмично танцевали четверо крепких сенегальцев, черных, как антрацит. Не французы. Их кожа нарядно контрастировала с моей, явно превосходя её по красоте и гладкости. Ребята были в болельщицких майках и с такими специальными трещотками в руках. Очень высокие. Выше человеческого роста, — сказала я зачем-то вслух. У одного – розовая ушанка на голове. У второго – дреды до середины спины. ДеДе носил маленькие хвостики из свитых в пружины волос. Надо бы спросить, как называется эта интересная прическа (лет ми аск, вот ю хаер из каллед), но было как-то неудобно.
Мама, — часом позже говорила я трубке, — мама! Четыре здоровенных негра! Я робела подниматься с ними по лестнице! Мама! Они разнесут квартиру вдребезги и пополам! А что скажет старшая по подъезду?
Мама поддерживающее напомнила, что ей сразу не понравилась эта идея. И что уже соседей мои постояльцы залили. И дай бог, чтобы негры не стали жечь ритуальных костров на историческом дубовом паркете.
Костров сенегальцы не жгли и проявили себя самыми аккуратными и даже элегантными жильцами в истории. Оставили картонные щитки с портретами игроков, где вместо головы – дыра для вставления собственного лица. Я бы сделала селфи для наглядности, да как-то неудобно.
Кот познакомился с чернокожими. Зис кэт вил стейт хиа, — сказала я уверенно. Перенес нормально. Спал в столе.
Дания-Австралия
Австралийцы оставили: желтые галстуки с поролоновой начинкой, надувного кенгуру в натуральную величину, ванную комнату с уровнем воды на полу десять сантиметров, входную дверь открытой, невероятный погром повсюду, банковскую карту, сим-карту и ключи на столике в коридоре. Далее по ходу валялись банные полотенца, пивные банки, упаковки из-под пиццы («Папа Джонс», не реклама) и роллтона. Свидетельством полнейшего декаданса стала башня из всех подушек семьи на полу главной спальни. Что делали со многими подушками австралийцы, два мальчика и девочка? Надо было бы спросить, да не успели.
Забыла упомянуть, что в момент встречи австралийцев в доме сломалась стиральная машина. Машина сломалась, сантехники капризничали и не шли. Австралийцы! – сказали мы откровенно, — такие дела, машинка не пашет, брекинг бэд. Вы уж простите. Австралийцы спокойно заверили нас, что приехали в Россию не стирать в сломанных машинках своих одежд, а совершенно с другими целями. Чтобы достойно завершить диалог, Дима достал из морозилки бутылку, разумеется, водки и широко протянул австралийцам. Главный радостно откупорил и сделал несколько больших глотков прямо из горла, как это и заведено у нас на Руси.
Дима затеял чудесный проект: обрадовать австралийцев водкой, после чего вынудить их покупать из организованного им мини-бара оставшиеся поллитровки втридорога. Такой вот был у него бизнес-план, практически безупречный, разве кто-то мог предположить, что водку австралийцы выпьют, но денег не заплатят.
Гуд бай, Австралия, о, — грустно пела я. Сантехник гордо затребовал тысячу рублей и ушел, шлепая по воде, очень по-христиански. Машинка была готова к работе. Постельное белье весело крутилось, звякая в иллюминатор пуговицами на пододеяльниках. Уругвайцы прибывали в час дня.
Россия-Уругвай
Нас пятеро парней, — скупо писали они в вотсапе.
Они красавчики, — говорила дочь. Её пришла навестить подруга. Она почему-то была негативно настроена относительно уругвайцев. Обвиняюще повторяла, что Уругвай – единственная страна Южной Америки, где нет коренных жителей, индейцев. По поводу наводнения спросила: то есть вы уверены, что это сделали не уругвайцы?
Надо было как-то вычерпать воду. Немного мешала сварливая соседка снизу, которая крутилась под ногами и кричала про залитую кровать. Наш дом – памятник архитектуры, его планировка довольно прихотлива, кровать соседки на самом деле находится под ванной, так всё и случилось.
Уругвайцы опаздывали. Перестелив кучу постелей (Четыре кровати, — сказал Дима. – Не хочу думать, как на них разместятся пятеро парней), мы вытащились во двор. Соседка угомонилась, пообещав поставить о нас вопрос на собрании жильцов.
Уругвайцы приехали на двух такси и заблудились около дома. Пятеро парней выглядели ярко. Наверное, они и впрямь были красавчиками, даже несмотря на полнейшее отсутствие индейцев в стране. Основного звали Мауро, и он научил нас правильно говорить: оля! Это значит: привет.
Всего по-испански я знала три фразы: йо трабахо эн ла фабрика, оля гуапа и кванта коста, а еще песню насчет эль пуэбло унидо эмпас сэра венсидо. Хотела её исполнить прямо во дворе, но было как-то неудобно.
Странный набор, — сухо прокомментировал Дима, имея в виду близкое соседство «привет, красавица» и «сколько стоит».
После всего уругвайцы попросили вызвать им такси в Казань. Наверное, эти пятеро парней были состоятельными людьми. Для прощальной вечеринки они использовали парадную белую скатерть и жарили на сковороде ржаной хлеб. Прощаясь, красавчик Мауро сказал, что Волга из гуд, Самара из гуд, фиш из гуд. Уточнений про рыбу не последовало. Может быть, они ловили её руками и ели не только сырой, но и живой. Уехали в Казань, увернувшись в полосатые флаги с солнцем. На геополитический вопрос, дружат ли они с колумбийцами, отвечали, что с колумбийцами никто не дружит, а с мексиканцами вообще принято драться на местных чемпионатах.
Много песка. Босиком возвращались с пляжа и топали по, между прочим, историческому дубовому паркету.
Бразилия-Мексика
Мексиканцев было шестеро. С русскими людьми они общались старшим мужчиной и гугл-транслитом в айфоне. Старший мужчина, смуглый до синевы под кудрявой щетиной, говорил телефону отрывистые испанские фразы, а телефон превращал их в русские слова, на первый взгляд ничем между собой не связанные. На второй, в общем, тоже, но по зрелом размышлении удавалось кое-что понять. Например, что мексиканцев интересует русская кухня, хорошие рестораны и места для увеселительных прогулок.
Праздничную атмосферу знакомства нарушил паук. Это был обыкновенный паук, который вышел, возможно, увеселительно погулять по квартире, а тут это самое, мексиканцы. Девушка компании, хорошенькая, как картинка, вскричала и затараторила. Без гугл-переводчика было ясно, что встреча с пауком её не радует. Она подозревала, что он не одинок, и что сейчас выйдут его друзья и члены семьи. Принялась яростно искать паучье гнездо, точнее, выслала делать это старшего мужчину.
Помимо паука мексиканцев не устроило санитарное состояние квартиры – это очень грязный дом! – трубили они в вотсапп. Мой разум буквально вскипал от этой несправедливости. Квартира была идеально чиста! И машинка стирала! И простыни выглажены. И вообще. Волга в окне! Красота!
Мексиканцы проявили себя как чемпионы по созданию проблем: ресторанов русской кухни они не обнаружили нигде, «турбаза Ветерок» — бордель (де пута мадре! – бранился старший мужчина), купаться в реке негигиенично, а вода из ванной слишком медленно изливается в слив, и так не могут жить белые люди.
Хм, — подумали мы скептически.
Хотели посоветовать им ночевать на пляже, но было как-то неудобно. Мексиканцы съехали на сутки раньше, паук вернулся. Нормальный паук, к семейному счастью.
Швеция-Англия
Последний фанат англичанином не был. Технически он был американцем из Техаса; в связи с перекрытием окрестных улиц таксист высадил его где-то довольно далеко, и американец шел с чемоданом пешком. Вез его продолжительно на колесиках. Мы были этому рады, учитывая аварию с унитазом – унитаз внезапно и сильно потек. Закончив стенать по очередному сантехническому поводу, мы метнулись на строительный рынок, где я бросила в лицо одинокому продавцу красок: Продавец! – сказала я, — дайте мне герметик, и поскорее!»
Не буду предметно рассказывать, как я толклась под унитазом, пихая голыми пальцами сжиженный силикон в щель, и как оттирала его потом с голых пальцев всеми растворителями хозяйства.
Американец был молодец – во-первых, один, во-вторых, аккуратный, в-третьих – хорошо выглядел и приятно пах. Под конец своего пребывания он запер себя изнутри в комнате дочери, и грустно в вотсапе просил вызволить его. Но это, конечно, ерунда. Возникла идея спросить, зачем закрываться на замок одному в пустой квартире, но было как-то неудобно.
И да!
Никто не снимает обувь на пороге, австралийцы с мексиканцами буквально не удались, уругвайцы – красавчики, в испанском языке всего пять гласных, сенегальцы здорово танцуют и отлично смотрятся в ушанках, американцы самые щедрые, говорить по-английски человеку, который этого делать не умеет – не только возможно, но и смешно.
Я буду скучать по правам и обязанностям хозяйки гостиницы, новым странным людям и приветствию hola. Обещаю себе ввязаться в еще более сумасшедший проект и наслаждаться его безумием.
А почему «Отель у погибшего инженера», — спросили меня коллеги. Во мне есть инженер, на которого меня выучило государство, но он умер, — смутно объяснила им.
Текст: Наталья Фомина
Фото: Алексей Моисеев
Обложка
Следите за нашими публикациями на Telegram на канале «Другой город», ВКонтакте и Facebook
