Работа ветеринара – это не только умилительные истории, но также стресс и переживания. Анастасия Калягина уже несколько лет спасает животных от болезней и злых владельцев и даже заведует собственной клиникой.

Катерина Маршалюк поговорила с Анастасией Калягиной и узнала, как люди калечат животных, в чём преимущество эвтаназии и что выбирают владельцы между стрижкой и лечением. 

Приют на дому

— Я захотела стать ветеринаром после того, как умерла моя любимая собака. Врачи не брались за лечение, хотя ей можно было помочь. Тогда я поняла, что хочу спасать животных самостоятельно. Своих в том числе.

Сейчас у меня дома три кошки и две собаки. Все они поступили ко мне в плохом состоянии. Одна собака прибежала к нам на дачу, вторая к дому. Двух кошек мы нашли на улице, а третью вообще подбросили. Хозяева зимой повесили её на дверь клиники и попросили усыпить, потому что та им надоела. Это была красивая породистая кошечка в очень запущенном состоянии. Мы её долго лечили и в конце концов влюбились и оставили себе.

Девять жизней

— Чаще всего тяжёлые клинические случаи возникают из-за агрессивных хозяев. К нам принесли кошку, которая не могла опираться на лапы. На клиническом осмотре выяснилось, что у неё повреждение мозга. Оказалось, хозяин проломил ей череп ногой. Мы оказали животному экстренную помощь, направили в стороннюю клинику на ИКТ и положили в стационар. На восстановление организма ушло две недели в стационаре и ещё какое-то время домашней реабилитации на таблетках.

Эвтаназия — это ок

— За первые пару лет работы ветеринаром я ни разу не делала эвтаназию, пока меня не закрыли в кабинете с умирающей собакой. Животное очень сильно мучилось, но только два часа спустя я смогла пересилить себя и сделать ей эвтаназию. Очень долго плакала над ней. Тяжело лишить животное жизни, даже если оно сильно болеет.

Я никогда не понимала эту процедуру. Но постепенно пришла к тому, что эвтаназия – это вынужденная мера, которая спасёт животное от боли. Когда осознаешь, что питомец перестает страдать после этого, становится немного легче. И ветеринару, и владельцам.

Недавно принесли кота с просьбой усыпить, потому что он весь дом хозяевам «обгадил». У кота была постоянная рвота и тошнота. Я спрашиваю: «Почему вы полгода не лечили животное, а сейчас приносите усыпить?». Владельцы оказались непреклонны. В тот день в нашей клинике была директор приюта «Участие», которая и забрала себе кота. Вскоре он всё-таки умер, но прожил хотя бы столько, сколько было предрасположено судьбой. Мы делаем эвтаназию только безнадёжно больным и старым животным.

Зато умер красивым

— В нашей клинике есть груминг – стрижки для животных. К нам иногда приходят со странными запросами, чтобы, например, покрасить собаку в зелёный цвет, но я всегда посылаю таких клиентов в специальные заведения. Мы делаем только гигиенические стрижки.

Одного пуделька так отвели на груминг и заплатили за этого бешеные деньги. После этого привели к нам, потому что собака уже не ела и не пила несколько дней. Оказалось, её укусил клещ. Пуделя спасти не удалось, так как хозяева привели его только на шестой день заболевания, а на полноценное лечение не хватало денег. Зато умер красивым.

Фото: Анастасия Калягина
Текст: Катерина Маршалюк

Следите за нашими публикациями на Telegram на канале «Другой город», ВКонтакте и Facebook

Весной инвалид-колясочник Яна Костина привезла в Самару серебряные медали чемпионата России по плаванию. Той же весной отделение, где она проходит медосмотр перед каждым соревнованием, перенесли в подвал обычной поликлиники. Яна рассказала об этом в соцсетях, и началась история, в которую попали спикер губдумы, его сын, телевизионщики с «Губернии» и заведующий поликлиникой.

Максим Федоров проследил за этой историей и разобрался, как в Самаре на самом деле относятся к чемпионам с ограниченными возможностями. 

При смене престола

У Яны первая группа инвалидности – самая тяжелая, дальше некуда. В 2006 году она выучилась в колледже на программиста и не нашла работу. В самарском центре занятости ей не помогли. Тогда Яна начала ходить в бассейн, потому что только в воде она чувствует себя живой.

В 2009 году Яна выиграла чемпионат России по плаванию среди спортсменов с поражением опорно-двигательного аппарата. Перед сочинской олимпиадой Яна попала в основной состав паралимпийской сборной. С тех пор она привозит медали со всех чемпионатов, в которых участвует.

Перед каждым соревнованием Яна проходит медосмотр в центре спортивной медицины. В Самаре альтернатив этому нет: без обследования здесь чемпионку не допустят к тренировкам.

Весной этого года центр спортивной медицины перенесли из больницы Середавина в подвал областной клинической больницы №2. На своей страничке в фейсбуке 10 октября Яна пожаловалась, что самарские паралимпийцы теперь не могут попасть на медосмотр: уж очень крутая лестница, а обследование нужно проходить минимум два раза в год.

— Внутри здания – узкие лабиринты, инвалидная коляска не развернётся, а пол такой, что ноги сломать можно. Окна только два, и те лишь наполовину смотрят на улицу. Двери узкие, коляска не проходит. 

До 15 октября пост висел без внимания, пока новостные порталы в Самаре не подхватили его как легкий инфоповод. В день, когда я опубликовал заметку о Яне в ДГ, стало известно, что ректор СамГМУ Геннадий Котельников пересядет в кресло спикера губдумы. Фамилия Котельников пинбольным шариком стучала мне по мозгам, пока следующим утром я не увидел ее снова, но уже с другим именем.

Главврач областной больницы №2 Михаил Котельников отреагировал на заметку ДГ о Яне в твиттере. Он написал, что спортсменов-инвалидов действительно принимают в подвале, для колясочников есть кабинет на первом этаже поликлиники. И в скобочках подписал: «там есть пандус». Михаил Котельников — сын Геннадия Котельникова.

Под твитом Котельникова-младшего Яна попросила вернуть паралимпийцам отделение, а не приглашать их в кабинет поликлиники. «Я хочу, как все нормальные люди, попадать в отделение, как я это могла делать раньше, а не в отдельный кабинет, где только кушетка и стол, больше никакого оснащения нет», — написала она главврачу. Котельников-младший не ответил.

ТВ-ответ

За него это сделали телевизионщики. Вечером 17 октября на «Губернии» вышла программа про самарский центр спортивной медицины. В начале сюжета ведущая Алена Алешина пообещала: съемочная группа во всем разберется. В кадре — узкий коридор, лестница без пандуса. Закадровый голос перечисляет неудобства, но, ссылаясь на руководство больницы, делает вывод, что на первом этаже все-таки «есть все условия для таких пациентов».

В кадре завотделением спортивной медицины Ольга Селиверстова показывает кабинет и рассказывает об удобствах:

— Здесь есть возможность развернуться. Есть кушетка. Есть возможность приглашения бригады врачей. Есть возможность оформления документов. Есть возможность записи электрокардиограммы. Это максимально удобный формат для спортсменов с ограниченными возможностями здоровья.

В тот день вместе с «Губернией» в этом кабинете была Яна Костина. Она не разбиралась, а испытала качество обслуживания на себе. Одновременно с выходом сюжета на «Губернии» я получаю сообщение от Яны «ВКонтакте».

— В Середавина мне по два раза назначали лечение. Я проходила массаж, ЛФК, уколы, гидромассаж, ванны, физио. В Середавина еще можно было получить реабилитацию. А в этом кабинете нет ничего, кроме кушетки. У меня такая форма, что врач не сможет без кресла посмотреть. Если брать кровь, то в процедурной, а ее в кабинете нет. УЗИ там тоже нет. Для офтальмолога букв нет.

За день до меня на обследование приезжали инвалиды-колясочники, которые занимаются в секции по стрельбе в спортивной школе №5. Они тоже мучились с лестницей, не могли спуститься. Эти спортсмены специально ехали в Самару из Новокуйбышевска. Ведь отделение рассчитано на всю область. 

Я спросил о качестве обслуживания в этом кабинете у Альбины Петрукович — мастера спорта, которая тренируется в областной федерации параспортивного плавания. Она тоже перед каждым соревнованием проходит медосмотр в центре спортивной медицины.

— Считаю, что в Середавина качество обследования было выше. По поводу лестницы – это конечно неудобно, но я не колясочник, поэтому на мне это не сказывается. Думаю, что на время обследования можно выделять волонтеров, чтобы они помогали спускаться и подниматься.

Помещения абсолютное нормальные. Я думаю, что все проблемы решаемы. Ничего критичного в этой ситуации нет.

Дети вместо инвалидов

В субботу, 20 октября, я поехал в больницу Середавина, чтобы посмотреть, где раньше был центр спортивной медицины для инвалидов. По словам Яны, отделение работало на третьем этаже в самом дальнем корпусе, где детская поликлиника.

На месте я не особо сориентировался, поэтому спросил дорогу у женщины с коляской. Она указала на маленькое здание с длинным металлическим пандусом на крыльце.

На входе пожилая женщина в форме охранника отказалась пускать меня на третий этаж. Она сказала: «Идите в кассу», — и направила руку к маленькому окошку в темноте коридора. «Центр спортивной медицины переехал на Чапаевскую, 165 [адрес областной клинической больницы №2 — прим. авт.]. Теперь на третьем этаже кафедра детских болезней», — объяснила мне девушка через окошко. На третий этаж меня так и не пустили.

Когда я вышел из поликлиники, женщина, которая указала мне дорогу, перетаскивала коляску с ребенком через высокий, разбитый поребрик.

Я написал Яне о кафедре. «Я так и думала», — ответила она. «Но ведь теперь целое отделение для детей», — продолжил переписку я. «Это так. Но отдельный центр спортивной медицины мы ждали десять лет. За это время могли здание построить», — написала Яна.

Автор фото — Анар Мовсумов

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город», ВКонтакте и Facebook

Messy Mind – самарское творческое объединение, которое рисует комиксы. За год ребята уже выпустили несколько работ, которые быстро нашли отклик у местных гиков.

Катерина Маршалюк поговорила с художником Messy Mind Романом Захаровым о персонажах, которые помогают в сублимации, комиксе про Самару и Паше Технике.

— Давно вы рисуете комиксы?

— Относительно недавно. К этому меня привела самарская комикс-студия Messy Mind, которая объединяет художников и сценаристов. Я просто пришёл к ним год назад, познакомился с организаторами, и мне сразу предложили несколько сценариев на выбор.

— Какая была первая работа?

— Меня заинтересовал сценарий, который планировался как серия комиксов. Он называется «Вултус». Сценарий к нему писал Егор Колесников. Уже через месяц мы начали плотно работать – обсуждать идеи, делать раскадровки.

— О чём он?

— Это чёрная комедия о городе, в котором происходит всякий трэш. Название комикса – это название города. Как прообраз взяли Самару. И это было очевидным решением, так как мы все здесь живём. Самара всё-таки необычный город, где происходит много чего странного. Поэтому мы брали события-референсы и узнаваемые места. Буквально тот же «Ветерок» за углом. В первом номере его нет, но во втором точно появится.

Каждый выпуск «Вултуса» будут рисовать разные художники и сценаристы. И если в первом выпуске была концентрация на двух героях, то в следующем их будет намного больше.

— Почему над каждым выпуском работают разные команды?

— Так быстрее. На самом деле, если бы мы сразу хорошенько подумали, то второй выпуск мог выйти намного быстрее. Так можно сделать серию хоть ежемесячником. Когда мы занимались первым выпуском «Вултуса», то второй художник и сценарист могли бы делать другой. Они обсуждали бы свои выпуски и делали отсылки друг на друга.

— Ваши комиксы ближе к марвеловским или к манге?

— Ни то, ни другое. Marvel и DC – это большая двойка, где есть только супергероика. Манга – это вообще отдельная история, которой мы не касаемся. Наша студия делает инди-комиксы. У нас больше жизни. Того, что у людей в голове. И никаких супергероев.

— В сентябре комикс-студия Messy Mind переименовалась в творческое объединение. Почему?

— Это планировали с начала основания. Комикс-студия – это рамки. А мы хотели их стереть и заниматься бóльшим количеством вещей. Поэтому в Messy Mind стали принимать не только художников и сценаристов, а ещё и фотографов, видеографов и поэтов. В общем, всех, кто связан с творчеством.

— В Самаре есть подобные комикс-тусовки?

— Есть в Тольятти. Владислав Недомовный организовал комикс-студию Molot Comics. И если наши комиксы самобытные и небольшие, то Molot Comics – это как русский ответ Marvel. Они делают отечественную супергероику. Пока что у них вышел только комикс «Голод», который, кстати, красил наш художник.

Molot Comics сейчас на хайпе. Влад дружит с Пашей Техником, и потому делает про него комикс. И если «Голод» – очень хорошая работа, то с Техником будет ещё круче. Это тоже про трэшовый юмор, как «Вултус», только там больше динамики. Но «Голод» — это серьёзная работа, а «Паша Техник» – нет.

— Сейчас вы рисуете комикс о японской группе Babymetal. Что это будет за работа?

— Этот проект вне Messy Mind. Так получилось, что жизнь свела меня с Александром Васильевым, который хотел выразить респект группе Babymetal в виде комикса. Там три японские девочки рубят жёсткий метал. Я знаю эту группу лет с 16, и она правда классная. Меня в первую очередь привлёк именно этот контраст между миловидной внешностью фронтвуменш и тяжёлой музыкой. Александр вышел на меня с готовым сценарием, а я просто умел рисовать комиксы. Так и сработались.

— Вы чаще рисуете комиксы на бумаге или в цифровом варианте?

— Я начинал с рисования на стене ВКонтакте. И я вспоминаю со страхом это время. Но развитие пошло быстрее, когда родители подарили мне графический планшет.

На бумаге я рисовал только во время учёбы. Типа, какой урок английского, я лучше порисую. Но остальное время я уделял исключительно цифре. Потом учёбы стало больше, возможности рисовать дома становилось меньше, и я полностью ушёл в «традишку».

— И что всё-таки лучше?

— Для меня это бумага, кисти, карандаши и маркеры. Графический планшет, конечно, быстрее и удобнее. С ним можно сделать работу качественнее, но для меня самое главное – это кайф от процесса. От компьютера я его не получаю.

— У вас есть какой-нибудь комикс мечты?

— О да. У меня есть много персонажей, которых я придумал в эмоционально-тяжелые периоды жизни. Они слабо отработаны и практически не обрамлены историей. Я очень счастлив, что рисую, потому что это потрясающий способ сублимации. Иначе я, наверное, сошёл бы с ума от своей жизни.

Каждый персонаж – это мои прообразы, которые отличаются друг друга. Первый герой – это Зомби-бой. Это как бы я, но с обезображенным лицом. Он мне очень дорог. Ассоциация с собой помогла пережить мне многое. И сделать про него комикс на остросоциальную проблему – моя мечта. Я уже обсуждал идею с нашим сценаристом, и он с радостью возьмётся за написание истории про Зомби-боя. Это будет мой опус магнум.

Иллюстрации предоставлены героем материала

Текст: Катерина Маршалюк
Обложка отсюда

Следите за нашими публикациями на Telegram на канале «Другой город», ВКонтакте и Facebook

В пятницу, 19 октября, Арт Абстрактов откроет в «Формограмме» выставку молодых и перспективных уличных художников: Андрей и Base ЧЖНС, Безымянный, Данила, Ghost, Vertigo, Izewendiwaner, Oiji, Tachez, 1ОК и сам Арт Абстрактов представят (а желающим — даже продадут) диджитал-арт, холсты и инсталляции.

Художник рассказал Жанне Скоковой, какие выставочные пространства готовы принять стрит-арт, во сколько обходится организация коллективной выставки и что мешает музеям развиваться.

Самый сердитый вариант

— Найти место для собственной или коллективной выставки в Самаре – сложно. Музеи и галереи можно пересчитать по пальцам, при этом у каждой площадки свои правила. Понятно, что неизвестный художник вряд ли попадет на востребованную площадку.

Куда таким людям податься? Есть выход – бесплатные выставки, которые организуют в качестве декораций для музыкального события в ночном клубе.

Последний модный тренд – использовать художников в качестве бесплатного оформления. Так автор не может полноценно представить себя публике – часто его работы находятся в неприметных местах: на столбах, на барной стойке, на ступеньках. В клубах нет нормального места для экспозиции, нет подходящего света. Да и люди приходят туда тусоваться, а не смотреть на картины.

К тому же, работы могут легко повредить, уничтожить или даже украсть.

Другие варианты: Самарский художественный музей, музей имени Алабина, галереи «Виктория», «Вавилон», «Формограмма», «Дневник» и Музей модерна.

Куда податься ребятам с улиц

— Музей модерна не особо котирует авторов, которые работают в абстрактном направлении или занимаются уличным искусством. Стрит-арт – не их формат. Как-то я спросил искусствоведа Илью Саморукова: «Какие площадки можно использовать в Самаре?». Он назвал в первую очередь галерею «Дневник» и «Формограмму».

Галерея «Дневник» — хорошее место, но, к сожалению, там преобладает формат однодневной выставки, который подходит не всем. Создательница «Дневника» сейчас переехала в Москву, чтобы учиться, поэтому занимается выставкам по мере возможности.

«Вавилон» рассчитан на приземленное академическое искусство. Там выставляют мэтров, которые пишут натюрморты, создают скульптуры и другие классические произведения искусства. Нам этот вариант не очень подошел.

Другое дело – «Виктория», где ориентируются на концептуальность. Там очень плотный график. Но это не самое главное препятствие для молодых художников.

Чтобы выставляться в «Виктории», ты должен ходить на платные курсы, которые проводят в ней. Завершающей дипломной работой станет участие в итоговой коллективной выставке.

Либо ты можешь познакомиться с кураторами галереи и заинтересовать их своим творчеством. Было время, когда меня на улице нашел Сергей Баландин и у меня появилась возможность показать свои работы в «Виктории». Просто так, если у тебя нет статуса, ты не попадешь на эту площадку. Отбор очень жесткий, чаще всего основанный на личных отношениях куратора и художника. Как сказал Сергей Баландин: «Если не выставляешься здесь — значит, ты недостаточно безумен».

Музей Алабина находится в исторической части города, доступен для жителей всех районов, это место на слуху. Когда я встретился с теми, кто занимается «раскруткой» музея, то сразу вдохновился: сотрудники были за то, чтобы разбавить экспозиции чем-то новым и современным.

Но потом я наткнулся на стену, через которую можно пробиться, только имея кучу денег. Одни люди одобрили нашу идею, а другие — зарубили все на корню. Лицо, ответственное за выставочные залы, сразу заявило: «Мне не интересно, что вы здесь будете проводить, потому что прибыли это нам не принесет. Вот, у нас есть Никас Сафронов, выставка пауков и различные коммерсанты, которые платят хорошие деньги за аренду». Самарских художников оценили ниже пауков, ярмарки с колбасой и шалями. Что интересно, расценки для местных арендаторов и гостей из столицы разнятся – для москвичей ценник могут увеличить.

Мне сразу показали место будущей экспозиции: в маленьком помещении, в каком-то закутке. Предложили мобильные фальшстены, чтобы подвешивать работы. Аренду оценили в 30 тысяч рублей. Если за месяц эта сумма не наберется за счет продажи билетов, придется доплачивать из собственного кармана. А аренда зала «Юг» вообще стоит 100 тысяч рублей.

Казалось бы, самая мощная площадка — Художественный музей — тоже не очень доступна. У них все расписано на год вперед. Однако я познакомился с сотрудниками музея и увидел неподдельную заинтересованность. Организаторы пошли нам навстречу. Предложили достаточно лояльные условия — за аренду платить не нужно. Выставка будет окупаться за счет тематических лекций и мастер-классов. Это очень круто, потому что я всегда мечтал попасть сюда в качестве творца, а не обычного посетителя.

Заметил, что музей расширяет свой формат – проводит довольно смелые выставки, например, Сергея Шнурова и показывает публике иллюстрации Бердина-Лазурского. Мероприятия согласовывают с директором и министерством культуры, затем ставят в график. Придется ждать выставки почти год.

Для нас самым удобным вариантом оказалась частная галерея «Формограмма». Чтобы организовать выставку здесь, достаточно познакомиться с хозяйкой места. Здесь проводят частные мероприятия, маркеты и выставки современного искусства.

Наша выставка Background vol. 2  в «Формограмме» будет проходить три дня. Открытие — в пятницу вечером, 19 октября. На нем выступит самарская рэп-группа. В остальные два дня гостей ждут лекции про стрит-арт и мастер-классы. Любой желающий сможет порисовать баллонами. На организацию мы потратили около 15 тысяч рублей. Кроме того, в «Формограмме» можно продать свои работы и отбить деньги.

Потерянный «Арт-лофт»

— Background vol. 2 — это продолжение экспозиции, которая открылась в мае прошлого года в галерее стрит-арта на улице Ленинградской, 77. В 2016 году я договорился с владельцами «Арт-лофта» о том, что использую для выставки коридор, который связывает все помещения творческих мастерских. Позвал уже известных ребят с улиц: Жбана, Клауса, Вертиго и других. Поэтому первая выставка была посвящена граффити-культуре.

Со временем арендаторы «Арт-лофта» начали жаловаться, что граффити напоминают стены в притоне. Тогда я решил поменять концепцию галереи на стрит-арт, полностью исключив шрифты. Название сменилось на Background — фон. Все было хорошо, но потом у здания сменился владелец. «Арт-лофт» стал «Домом 77». Дальше развивать галерею мы не смогли.

Бывшие организаторы «Арт-лофта» не сидели на месте. Они переместились на другую площадку на улице Куйбышева, где открыли ивент-центр «Галерея». Народ особо не ходил туда, поэтому место также закрыли. Еще были попытки взять в оборот здание бывшего реального училища, чтобы создать там подобие «Арт-лофта». Но все понимали, что потребуются миллионы рублей на ремонт крыши, а после череды пожаров от этой идеи и вовсе отказались. До сих пор училище стоит заброшенным и обгоревшим.

Текст: Жанна Скокова
Фото: Анна Алонова, Петр Гридин, Асхат Бардынов для «Большой деревни», Константин Зацепин, Денис Сарбаев для «Большой деревни», Нуся Джамолдинова

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город», ВКонтакте и Facebook

В свете последних событий вокруг легендарной дачи со слонами стало ясно, что этот памятник архитектуры обязан получить вторую жизнь и послужить на благо самарцев и культуры нашего города.

Историю дачи со слонами читайте здесь.

Обложка взята здесь

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город», ВКонтакте и Facebook