ВОТ МОЯ ДЕРЕВНЯ (ЧАСТЬ I)
Что бы ни говорили, а длинный выходной на День народного единства объединяет. Из Самары мы выехали после обеда. Как писали в приключенческих романах позапрошлого века, в дорогу нас позвала история, произошедшая почти сто лет назад. Как принято в тех же романах, у нас была старинная карта и опытный проводник из местных жителей.
11 ноября Самарская таможенная служба празднует свой двадцатый день рождения. Сегодня в состав нашей таможни входят пять постов — Самарский, Аэропорт Самара, Новокуйбышевский, Отрадненский и Самарский Прижелезнодорожный почтамт
В 2012 году Министерство образования и науки РФ опубликовало результаты мониторинга вузов. По результатам их неэффективной была признана ПСГСА и еще десяток филиалов институтов и университетов, находящихся в нашей губернии. Однако, недостатки прошлогодней методики оценки эффективности оказались настолько очевидны для всех, что Министерству пришлось изменить параметры исследования и подход к обработке данных. На днях в сети появились новые итоги мониторинга.
Среднее Поволжье в целом и Самарская область в частности являются территориями, на которых веками проживали самые разные этносы и народы. Сегодня мы попытаемся найти их следы во всемирной паутине — на тематических сайтах, а также в самой популярной отечественной социальной сети.
А потом пройдут года, и, Вами брошенный,
Постаревший, жалкий и смешной,
Никому уже не нужный и изношенный,
Я, как прежде возвращусь к себе домой.
И скажу с улыбкой жалкой и измученной:
«Здравствуй, чиженька, единственный ты мой!
Ничего, что я усталый и замученный,
Одинокий, позабытый и больной…
А.Вертинский
Осень настолько завладела всем моим существом, что даже «горн» издателя, возвестивший тему «единства», не поднял во мне священный трепет, мечты о XVII веке и страсти по толерантности. Я – в грусти. Вчера, беседуя с изысканным денди – бюрократом, услышала из его уст: «она, пожалуй, графоманка…». И я, пожалуй, графоманка. Только это заставляет меня включиться в тему «единства», когда на душе – раздор. А так недавно я пребывала в эйфории от своей вышедшей монографии, в которую вложила всю пылкую натуру, научный энтузиазм и эстетический гедонизм. Не успела я уверовать в свой гений, как позвонил мой талантливый бывший однокурсник и возвестил, что в субботу – встреча нашего курса. Не было бы моих однокурсников – я не пылала бы уже в течение 26 лет пролонгированной страстью к истфаку. Не было бы моих однокурсников – не было бы моего студенческого брака. Не было бы моих однокурсников — у меня не сформировался бы мучающий на протяжении всей жизни образ идеального мужчины: самый интеллектуальный
…В конце 80-х годов прошлого века истфак Университета ещё гремел славой, ещё провоцировал своими высокими конкурсами, ещё еле сдерживал снобизм от скрываемого превосходства над прочими гуманитариями и ещё представлял собой достаточно разновозрастную аудиторию студентов. Одни, как я, попадали на истфак совершенно юными, из обычных школ, с минимальными знаниями по предмету. Другие – шли на истфак сознательно, после философских факультетов МГУ, после кулинарных техникумов, после рабфаков, после обучения на физике или филфаке. Безумно талантливые! Восхитительно интеллектуальные
PS А эпиграф? Такими я наших мальчиков рассчитываю увидеть на встрече!
В День полиции «Другой город» вспомнил самые резонансные, загадочные и курьезные преступления, произошедшие на территории Самары и в ее окрестностях.
Любите ли вы кошек так, как любит Клуб любителей кошек «Самарская Лука»? «Другой город» надеялся отснять милейших котух на выставке «Осенний Муррафон», что проходит 9 и 10 ноября в ТЦ «Мегасити», и обеспечить тем самым посещаемость сайта на долгие годы. Однако, увидел не совсем то, что ожидал.
14 ноября в 19:00 в Музее модерна состоится презентация книги кандидата исторических наук (кроме того, и колумниста «Другого города») Зои Кобозевой, посвящённой жизни и чувствам самарских мещан второй половины XIX-XX века.
У взрослых самарцев есть огромный выбор развлечений на любой вкус и кошелек, но как быть с горожанами младшего возраста? Им тоже хочется праздника или хотя бы смены обстановки, а прогулка на свежем воздухе перестала быть ответом, поскольку погода уже пару месяцев как испортилась.
Самарские казаки и Виталий Стадников решили заняться реставрацией одного из самых печальных образчиков деревянного зодчества – «Дома Маштакова». Дом по адресу Самарская 207 стоит за забором уже почти два десятилетия.
Внешнеполитические связи Самары прежде, в основном, ограничивались партнерством с городами-побратимами – Стара-Загорой, Штутгартом, китайскими Чжэнчжоу и Шэньчжэнем. Но за последние три дня горизонты самарской геополитики вдруг невероятно расширились. Самара приросла Никарагуа, Киргизией и Венесуэлой.
С 11 по 13 ноября Германский центр и продюсерский центр «Марлен» намерены в седьмой раз провести самарскую версию немецкого «Берлинале». Киноленты, которые покажут в театре «Самарская площадь» и арт-холле Татьяны Саркисян, не получили на фестивале «Золотого медведя», но они все равно хороши, и к тому же будут поданы с интересными контрапунктами культурного характера.
Третий год подряд 7 ноября на площади Куйбышева проходит Парад памяти. В память о параде, который прошёл на этом месте в 1941 году. В 2011 году торжественное мероприятие было приурочено к круглой дате — 70-летию. Тем не менее, традиция была продолжена и год, и два года спустя. Несмотря на мнение скептиков по поводу того, что Парад памяти 2011 года — одноразовая пиар-акция партии власти перед думскими выборами.
На этой неделе сразу три годовщины установке памятников работы скульптора Матвея Манизера. Все работы скульптора, стоящие в нашем городе, были открыты в первую неделю ноября. 5 ноября 1927 года постамент Александра II на нынешней площади Революции занял Ленин. Спустя 5 лет, 6 ноября 1932 года перед зданием Драмтеатра появился Чапаев. А 75 лет назад, 5 ноября 1938 года на месте снесённого кафедрального собора встал Куйбышев, имя которого уже носил город.
ПОСЛЕДНЕЕ ИНТЕРВЬЮ ЧИКАТИЛО
В ближайшие недели книготорговая компания «Метида» издаст дополненную и доработанную версию книги «Рассказывает Борис Кожин». Ее автор – бывший главный редактор Самарской студии кинохроники, интереснейший человек и замечательный рассказчик, способный, кажется, бесконечно показывать Самару с невиданных ракурсов своим зрителям, слушателям, а теперь и читателям.
Предположительно книгу можно будет купить уже к новому году в магазинах «Метида», а пока «Другой город» публикует один из включенных в нее очерков.
Борис КожинПоследнее интервью Чикатило, «Рассказывает Борис Кожин»
«1993 год, если мне не изменяет память. Новочеркасск, тюрьма, где Чикатило ждет казни. Миша Серков снимал картину. Ему показалось, что это очень нетрудно — взять интервью у Чикатило после того, как он осужден. Удалось. Но с большим трудом. Помогло облУВД. Наше, самарское. Самарцы договорились с УВД Ростовской области, и нам разрешили посетить тюрьму, где сидел Чикатило. Нам удалось получить разрешение на интервью, но начальник тюрьмы сказал, что он может сделать все с Чикатило. Он даже может его расстрелять — Чикатило приговорен к смертной казни. Но он не может его заставить разговаривать с нами. «Это единственное, чего я не могу», — сказал нам начальник тюрьмы.
Чикатило написал письмо президенту Борису Николаевичу Ельцину о помиловании и ждал ответа. Он ждал решения президента и сидел в Новочеркасске. Это в сорока километрах от Ростова. Мы приехали туда в июле. Нам ростовская студия кинохроники необыкновенно помогла. Дала машину, пленку, которых у нас не хватало. Пленки у нас чаще всего не хватает. Можно сказать, почти всегда. Как-то я прочитал, что Уолт Дисней, напутствуя своих операторов перед съемкой знаменитых диснеевских мультфильмов, говорил: «Возьмите как можно больше пленки. В нашей работе ничего так дешево не ценится, как пленка. Ничего. Все остальное много дороже». У нас иначе.
Итак, мы в Новочеркасске, и начальник тюрьмы нам говорит: «Даю вам полтора часа. После обеда — пусть он пообедает. Я даю вам полтора часа, но договариваться об интервью с ним вы будете сами. Я вам сразу скажу: приезжали англичане — он отказал. Он сказал: «Нет». И они снимали его в глазок камеры. Я разрешил. Но к нему не пустил. Он — зверь, это установил суд, но все-таки право выбора: разговаривать или не разговаривать с журналистами, у него есть». На интервью с Чикатило (если он согласится) нам давали полтора часа. И почти полтора часа мы имели в запасе. В Новочеркасске, в самом центре, стоит собор. Точная копия нашего Воскресенского собора, который был уничтожен в 30 годы. Точная копия. Так говорят. Так пишут. В Новочеркасске собор-красавец. Пятиглавый, огромный… Вот в этот собор мы пошли. Совсем немного народу — был обычный, непраздничный для верующих людей день. Мы ходили по гулкому собору, и все время держали в голове, что еще немного, и будем в камере Чикатило. Если он захочет с нами поговорить. Еще немного…
В тюрьме нас ждали. Нас встретила охрана. Они были хорошо вооружены: пистолеты на поясах, плетки — в руках, очень крепкие физически ребята. Сказали, что если он согласится на разговор, то они обязательно с нами войдут к нему в камеру. Так полагается. Но это, если он согласится. Повели на этаж, где сидели смертники. Только смертники — этот был год, когда смертная казнь у нас еще действовала. Идем по этажам, по коридорам тюремным, тоже очень гулким… Вот сам этот проход, сам проход забыть нельзя… Идем, и все время — решетки, которые поднимаются перед нами, и опускаются у нас за спиной. Поднимаются и опускаются… Поднимаются и опускаются… И вот мы у камеры. У его камеры. «Ну, а кто будет договориваться?» — спросили мы охрану. Начальник охраны сказал, что договариваться будет он. «Что, — спросил, — я должен ему сказать?» — «Скажите, что кинохроника из Самары просит разрешения поговорить с ним. Вот и все. Если он захочет, мы войдем. Можно на него в глазок посмотреть?» — «Можно». Мы посмотрели. Начальник охраны вошел в камеру, возвращается, говорит, что Чикатило хочет с нами встретиться. Очень хочет. Теперь мы должны к нему войти. Но что сказать? Вот об этом вот я все время думал. Откроется дверь, нам ее откроют, мы переступим порог камеры, мы войдем в камеру, войдем вместе с охраной, и… Нас предупредили, что не надо давать ему сигареты — он не курит. Не надо давать бумагу, ручки: у него полно карандашей и ручек — он все время что-то пишет. Он сыт…
Мы вошли. Камера, как купе: четыре полки. Две внизу, две — наверху. Но смертник в камере один. Так вот, что сказать? Я представлял, какие мы ему будем задавать вопросы. А вот, что я ему скажу, когда мы войдем? Здравствуйте? Нет, я не должен говорить ему здравствуйте. А как я должен от него выйти? Я ему должен сказать до свидания? Я должен ему сказать всего доброго? Вот сам вход, сам вход, а потом — выход. Вот об этом я думал все время. О том, что скажу, когда войду и о том, как, с какими словами я буду от него выходить. Я все время думал об этом… И вот мы вошли. Оператор был Игорь Саранский, режиссер — Миша Серков, да кроме этого ростовская студия попросила нас снять еще разговор на видео. То есть две камеры у нас были. И надо было войти, надо было поставить всю нашу аппаратуру. Охрана должна была вместе с нами войти… Таким образом, тесно там было. Тесно, хотя камера и немаленькая. Мне сказали, что, войдя, я могу сеть. На одной полке буду сидеть я, а он, Чикатило, будет сидеть на другой. Я спросил, а что делать, если захочется закурить. «Пожалуйста, — сказали, — вы можете курить», дали пепельницу… «Андрей Романович, вот — с Волги приехали, — сказал я, переступив порог. Вот эту фразу: «Вот, с Волги приехали». Он встал. Он был в очень хорошем настроении. Вот это меня поразило. Настроение у него было прекрасное. Он сказал: «С Волги? Я очень рад. Очень люблю эту реку». «С Волги, из Самары, из Куйбышева приехали и решили с вами поговорить. Не возражаете?» — «Нет-нет, садитесь, пожалуйста». И мы с ним сели. «Волга — это очень хорошая река, и я с удовольствием с вами поговорю». Перед нами был остриженный наголо, но уже с таким ежиком, высокого достаточно роста и очень крепкий человек. Очень крепкого телосложения — он ведь преподавал физкультуру в ГПТУ. «А что у вас здесь так много бумаг?» — спросили мы его. Говорит: «Ну, как же? Пишу свои воспоминания, жалобы пишу — ошибка большая произошла: я ведь приговорен ошибочно. И я хочу вам сразу сказать, что никакой линолеум я не крал. Я не крал линолеума, его украли другие». «Да разве мы к вам по поводу линолеума? Мы хотим поговорить о вас. Про вашу жену, про детей…»
А. ЧикатилоТак потихонечку начался разговор с этим зверем. Пятьдесят восемь человек, пятьдесят восемь человек он отправил на тот свет. Про детей он говорил озлобленно. Говорил, что они его забыли, не хотят встретиться с ним. Иногда забывал, что только что нам говорил, что приговорен ошибочно, и начинал вдруг рассказывать про убийства, которыми он нашпиговал ростовскую область. Зверские убийства и рассказывал по-зверски. А потом опять начинал говорить, что ни в чем не виноват и сейчас это докажет. Переходил от одного к другому совершенно свободно. Говорил, что чувствует себя хорошо и каждое утро делает зарядку и может показать мостик. «Хотите, покажу?» И мы его просили, и он нам в этой тесной камере исполнил мостик, и мы это сняли. А почему бы нет? Он говорил, что очень недоволен руководством в Кремле. А потом опять говорил, что свободно докажет, что линолеум не воровал. «Не снятся ли ему его жертвы?» — спрашивали мы. «Не снятся, — говорил он — и не могут сниться. Мне снится мама, — говорил, — снится отец…» Чикатило из-под Полтавы. Говорил, что потерял членов своей семьи во время голода на Украине в 30-е годы. Потом он рассказывал про свою жену. Рассказывал, какие письма она ему писала. И какие письма он ей писал. Он был с ней в разводе, но говорил, что очень любит и что сумеет дождаться того, чтобы его оправдали. По крайней мере, он на это надеется, потому что приговор — это ошибка большая. Он говорил то об одном, то о другом. И у меня создалось впечатление, что это человек с нарушенной психикой. Но не настолько. Не настолько… Столько лет уходить от возмездия! Столько лет! Вместо него ведь люди были казнены! Два человека! Но я не рассказываю о фильме, который снял Миша Серков. Я об интервью, которое нам удалось взять благодаря Мишиной настойчивости. Вот здесь, пожалуй, было, интервью. Хотя тоже слово не совсем точное. Это был очень тяжелый разговор. Очень. Тяжелый и долгий. Полтора часа нам отвели, и можно было сделать перерыв. «А, может быть, отдохнем немножко?» — предложили мы. Он с удовольствием согласился и вот тут-то и сделал мостик. Настроение у него было хорошим, и все улучшалось и улучшалось, и вот это сводило сума. «Так вы со Средней Волги, — говорил он. — Из Самары… Я, кстати, там был.» — И начинал рассказывать нам про наш город. Потом говорил, что во всем виноват судья, приговоривший его к высшей мере. Потом о том, что он, Чикатило, очень начитан, что у него дома большая библиотека. Он подробно нам все это рассказывал, он, за спиной которого были десятки растерзанных людей. Оказалось, что это последнее интервью, которое дал Чикатило.
Когда мы вернулись домой, Гена Шабанов со мной разговаривал и в газете «Культура», выходила такая в Самаре, поместил этот наш с ним разговор. «Последнее интервью Чикатило» называлась публикация. Последнее. Он потом уже отказывал и отказывал. Полтора часа мы были с ним. Надо было уходить. Уходить оказалось легче. Мы просто встали и сказали: «Уходим». Интересней, что он нам сказал. Сказали: «Ну что, уходим, Андрей Романович». Он сказал: «Привет Волге. Передайте привет Самаре». Интересна была и реакция охранников. Они вышли вслед за нами из камеры. Вышли и говорят: «А вот здесь покурить не хотите?» Курим, молчим. Один из них вдруг: «Боже мой, ничего подобного никогда не слышал. Не пойму, как вы-то все это выдержали!» Потом мы опять шли по тюремному коридору, и решетки падали у нас за спиной. Потом шли по Новочеркасску. Дошли до площади, где в 1962 году были расстреляны десятки людей. За то, что подняли руку, как думали в Кремле, на Советскую власть. А они просто хотели накормить свои семьи. Сыром, колбасой, хлебом. Хотели, чтоб им платили те деньги, которые они заработали. Их расстреляли. В Новочеркасске. Старинном казачьем городе. Зеленом, роскошном в июле Новочеркасске… Городе, где в тюремной клетке сидел и ждал своей казни зверь…»
Говоря о единстве, нельзя не задуматься о жителях волжских берегов, в которых смешалась кровь разных народов. Специалисты утверждают, что именно многовековое смешение разных этносов в наших краях даёт право на существование мема про самых красивых девушек, живущих в Самаре. «Другой город» сфотографировал 9 самарчанок, в которых течёт кровь разных народов, и поговорил с ними о городе и единстве.
КУПАНИЕ КРАСНОГО КОНЯ
Сегодня 135 лет со дня рождения Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина. Он родился 24 октября (5 ноября) 1878 года. В 1893-1895 будущий великий русский художник постигал азы художественного мастерства в классах Ф.Е. Бурова, которые располагались на нынешней улице Венцека. Сейчас на этом доме нет даже мемориальной доски…
В Ночь искусств «Другой город» решил посетить наиболее подготовленный к подобным акциям самарский художественный музей. Ожидал увидеть толпы молодежи, пригнанные злой модой на разумение прекрасного, однако оказался в ситуации куда более многомерной и симпатичной.
Текст, фото: Данила Телегин
Как несложно понять из названия, Ночь искусств, в отличие от старшей сестры Ночи музеев, ориентирована на самый широкий круг занятий и интересов. Ничто не мешало примкнуть к участию во всеросссийской акции любому заведению, где происходит хоть какая-то творческая деятельность, культурная жизнь. Но наши библиотеки и театры, кинозалы и концертные площадки почему-то решили на такое не подписываться. В Самаре праздник взялись организовать только Музей Модерна и художественный музей. Причем, второй, во многом вырастивший публику для подобных мероприятий, предупреждал, что у них будет битком, и ни капли не ошибся в прогнозах
Если очередь за билетами (всего по 100 рублей, кстати) была не слишком большая, то повесить пальто оказалось непросто. Через полчаса после начала Ночи номерки в гардеробе кончились, и пришлось некоторым адрес своей верхней одежды носить в памяти.
============================================================
Вполне себе салонный джазец от квартета Виктора Геравкера и Игоря Яковенко слушали так, будто это не просто ненавязчивое музыкальное обрамление для выставок, а полноценный концерт, покинув который рискуешь обидеть исполнителей. Из-за этого создавалось впечатление, что пройти к экспозициям невозможно. Пробравшись сквозь толпу, можно было обнаружить, что плотность аудитории одинаково велика в любом зале.
============================================================
Приятно праздничные экскурсоводы непрерывно и бесплатно водили стихийно собирающиеся группы по основной экспозиции и по выставке «Символы места». Хихикающие студентики, краснолицый подвыпивший мужик, дети — до всех рано или поздно доходило, что можно в кои-то веки не имитировать понимание искусства, не умничать, а послушать рассказ компетентных людей, и внезапно для себя что-то действительно понять и почувствовать. Сами экскурсии были легкими для восприятия и, главное, лишены этого давящего эффекта, когда чувствуешь, что должен идти до конца, раз уж купил билет. Если вдруг находилась идея получше, чем слушать экскурсовода — можно было непринужденно оторваться от группы, твое место тут же занимал кто-то другой. И это было прекрасно! Несмотря на то, что духота стояла изрядная, а в красном зале с авангардом смотрительница (одна такая на весь музей) никак не хотела мириться с тем, что запретить «инстаграмить» невозможно.
============================================================
Пожалуй, самым спорным эпизодом Ночи искусств стал спектакль «Пьеро, или Что таит в себе ночь» в Мраморном зале. Не потому спорным, что в нём заняты молодые артисты театра-студии «Фонарь», и они что-то делали не так. А потому что добрая половина зрителей вместо этих самых артистов наблюдала спины и затылки. Даже каким-то образом просочившись поближе, можно было видеть как актеры танцуют и говорят о чем-то важном — вот только не расслышать, о чем. А уж попробовать ухватить сюжет при таком аншлаге можно было даже не пытаться.
============================================================
Еще одним представленным видом искусства внезапно оказалась кулинария. Потягивая кофе из кинестетически безупречных стаканчиков, можно было обратиться к художнику Владимиру Логутову и расспросить его про Венецианскую биеннале. А потом с имбирным печеньем в руках подойти к заместителю директора по развитию музея Константину Зацепину, и уговорить его объяснить, что Логутов только что имел в виду.
============================================================
Народу ощутимо поубавилось уже в последний час Ночи искусств, то есть после девяти вечера. Оставались те, кто решил воспользоваться шансом и расшифровать «Символы места», да несколько больших любителей джаза. Организаторы акции, которую все-таки хочется назвать праздником, небезосновательно выглядели довольными. Им снова удалось предложить самарцам совершенно иной образ музея. Не такого места, где в кладбищенской тишине «ставят галочки» при виде очередной известной работы, а пространства, наполненного жизнью. Где что-то происходит здесь и сейчас, иногда при вашем участии. Да еще и знакомство с контекстом предлагают в самой ненавязчивой форме.
В общем, даже немного жаль, что и Ночь была не ночь, а всего лишь три часа, и мало кто в Самаре поддержал акцию. Хорошо пошло искусство — хотелось его больше, оптом и всерьез.
Сегодня, 4 ноября, в 12.30 на Актерской аллее Городского кладбища был открыт мемориальный комплекс памяти актера Александра Амелина. В этот день «большому русскому артисту», как многие его называют, исполнился бы 51 год. Коллеги, друзья, родственники и многочисленные поклонники возлагали букеты к монументу, и вновь не могли сдержать чувств. Руководитель самарского театра драмы Вячеслав Гвоздков произнес речь, напомнив о том, насколько невосполнима потеря Александра Амелина для театрального сообщества России. Фоторепортаж без комментариев.
Фото: Данила Телегин
Сегодня Антон Буслов празднует свое 30-летие. Ровно год назад, в свой 29-й день рождения известный разве что в узких кругах самарской блогосферы урбанист-транспортник попросил всех неравнодушных помочь собрать ему $150000 на лечение лимфомы Ходжкина. Чтобы пожить подольше, чтобы успеть побольше. Сбор увенчался успехом, Буслов поехал лечиться в США, но не все пошло гладко.
На днях Amway и Высшая школа международного бизнеса СГЭУ при поддержке Самарского бизнес инкубатора запустили социальный проект «Мама-предприниматель», который подразумевает обучение и поддержку женщин, желающих начать свой бизнес. Программа повышения квалификации была построена, исходя из специально проведенных исследований, которые позволяют судить об особенностях женского предпринимательства в нашем регионе. О них-то мы и расскажем.
Текст: Данила Телегин
По индексу предпринимательской активности среди женщин 18-64 лет Россия находится в хвосте — мы занимаем последнее место в категории «развивающиеся страны Европы». Но если быть оптимистами, это значит, что у нас хорошие перспективы для роста.
В Самарской области 57 процентов исследованной аудитории считают, что самозанятость — лучший вариант работы, и еще 40 думают, что если не лучший, то хотя бы возможный. Более половины наших женщин уже имеют опыт в сфере самозанятости. Директор ВШМБ Владимир Егоров отметил, что существенная часть его появилась в 90-е, когда большинство крупных предприятий остановилось — именно женщины, спасая семьи, первыми начинали что-то предпринимать. Например, начинали заниматься розничной торговлей, становились «челноками»… Представления о самозанятости в нашей губернии до сих пор довольно специфические. Например, 61 процент опрошенных считает, что главное преимущество ее в том, что график работы свободный, а вовсе не в финансовой независимости и возможности самой принимать ключевые решения. Более половины уверены, что формат самозанятости больше всего подходит для таких занятий, как дизайн и рукоделие, написание работ, статей и мнографий, работа в сфере IT.
91 процент женщин Самарской области не против того, чтобы открыть свой бизнес. При этом почти каждая пятая под этим имеет в виду собственный ларек или торговую точку. Второе и третье место по популярности делят мечты о собственном кафе и продажи через интернет. Четвертыми идут так называемые прямые продажи. Чисто самарская особенность в том, что десятая часть наших женщин считает, что можно превратить в собственный бизнес написание на заказ отчетов, статей и монографий — в других регионах России это направление деятельности не считают столь привлекательным.
Главное препятствие, как считают наши леди, — отсутствие стартового капитала. Такие позиции, как лень, отсутствие компетенций, идей и связей, соратников и моральной поддержки — далеко в отстающих.
Что касается, собственно, гендерных различий, то 69 процентов женщин считают, что пол не имеет значения ни на этапе стартапа, ни позже. Тема давления патриархата хоть и появляется в результатах исследования, но отнюдь не как лейтмотив. В то же время лишь два процента уверены, что женщинам приходится проще.
Перед запуском проекта «Мама-предприниматель» состоялся круглый стол, где как раз обсуждали разницу в особенностях ведения бизнеса, и выводы из дискуссии получились несколько другие: если на начальной стадии разницы практически никакой, то позже она все-таки проявляется. Например, потому, что у женщины, а тем более мамы, всегда есть обязанности, которые непросто совмещать с деловой активностью.
Автор бесхитростных и забавных радиохитов про маленькую лошадку и про три матерных слова — человек наслушанный, стильный, ни в коем случае не легкомысленный, и очень разносторонний. В один день на сцене он может быть романтиком, по которому сходят с ума женщины разного возраста, в другой — по-панковски выстебывать всю эту лирику вместе с группой Х.З., а на третий — уйти в барабанщики собственного сайд-проекта Killer Honda. За пару часов до концерта в недавно открытом ресторане «Три оленя» мы попробовали выяснить, как Найку Борзову все это удается.
Текст: Данила Телегин Фото: Таня Верясова
— Мне кажется, есть как минимум два Найка. Один — это звезда поп-рока, автор хитов. Другой — человек с интересной творческой биографией, который может со знанием дела говорить о том, что хипстеры убили пост-панк. Как эти две личности в вас уживаются?
— Организованный хаос — мое естественное состояние. Живу так всю жизнь, привык уже. Я постоянно нахожусь в некоем гармоничном конфликте с самим собой. С одной стороны это позволяет мне стать «толстокожим», но с другой — дает возможность смотреть на все свежим взглядом, находить новые штуки, которые «вставляют».
Наверное, поэтому у меня много сайд-проектов. Мне нравится и матом ругаться, и красиво говорить одновременно… не вижу ничего в этом плохого.
— Нет ощущения, что иногда приходится упрощать свои творческие задумки, искать с собой компромисса, чтобы концерты оставались регулярными и посещаемыми?
— На компромисс приходится идти по-любому, но принципиальные вещи остаются непоколебимыми. Дело в том, что если ты не идешь на компромисс, ты рискуешь оказаться в числе людей с однобоким мышлением. Существует ведь много ракурсов, с которых можно взглянуть на одну и ту же точку…
— Я так понимаю, сайд проекты вам для этого и нужны. Какой последний из них — Killer Honda?
— Да, он продолжается. За последние три недели мы записали двенадцать песен, буквально со студии приехали в Самару, завтра по прилету продолжим работать. 22 ноября уже презентация альбома… который еще даже не дописан. Но я люблю так вот ходить по лезвию. Нравится мне, когда непонятно, чем все кончится.
— Сейчас альбом можно записать быстро…
— Да, но мы парни замороченные. Легко и быстро не получается. Двенадцать песен за две недели — это рекордные сроки, учитывая то, что свои пластинки я пишу по два-три года.
Мы собрались как Killer Honda в апреле, поскольку был некий повод это сделать — предложили сыграть во Франции и еще в нескольких местах. Сначала нас было всего двое (я играю на барабанах и пою, Макс играет на гитаре и тоже поет), потом ещё взяли девочку-вокалистку. И нам тупо нужен был материал. Разогнались настолько, что месяц писали по одной новой песне в день. Когда до первого концерта осталась всего неделя, я Максу говорю: «Чувак надо останавливаться. Нам бы их отрепетировать успеть, хотя бы запомнить». И вот мы «перекрыли краник», буквально заставили прекратить себя писать песни. Но все равно появляются заготовки, наброски, риффы, биты, и мы уже сейчас планируем второй альбом. Куча идей. К тому же у нас есть человек, который собственноручно паяет удивительные приборы. Так, как Killer Honda — вообще никто не звучит. Абсолютно свой саунд.
Возможно, есть у нас и попсовые песенки. Уж если мы «хэви-метал группа», то нам нужна была хотя бы одна баллада для девочек, как у всех хэви-метал групп. И мы написали «С тобой» — реальный «медляк» (правда, в диско-темпе). Весь материал — «безумный», а она немного выбивается. Мы для себя определили, что как будто бы продюсер заставил ее сделать…
— Внутренний продюсер?
— Нет, у нас есть продюсер настоящий, который живет в Индии, арт-директор. Все наработки мы отправляем ему, а он говорит, круто это или нет. По поводу «баллады для девочек» — именно он посоветовал, но сложилась вещь все-таки случайно. Хотели написать бридж в одну песню, я предложил Максу сменить под него несколько аккордов… На следующий день поехал на гастроли, и найденная гармоническая последовательность меня просто преследовала. Уже после концерта ночью ложился спать, а она все не отпускает — прут слова, мелодия… Так я и писал песню до самого самолета. Шлягер получился отличный. Как-то поехали на фестиваль, попробовали ее на саундчеке, а когда сыграли на концерте, народ уже знал слова и пел хором. Вообще Killer Honda очень хорошо принимают. В Европе не хотели отпускать нас в Россию. Состоявшиеся музыканты после прослушивания нашего первого сингла звонили, просились поиграть на любом инструменте.
Короче, мы решили, что если так много людей хочет Killer Honda, то нам нужно записать альбом.
— Я вижу, вас он действительно увлекает. А что же сольный альбом перенесли на весну 2014? Краудфандинг на planeta.ru не оправдал надежд?
— Мягко говоря — да, не оправдал… У меня, может быть, особое отношение к этому всему, но я себя чувствовал, честно признаюсь, попрошайкой. На самом деле, альбом-то я уже записал. Не нужны мне на него деньги, по большому счету. Но я решил выяснить, что за история с краудфандингом… Ощущение того, что я занимаюсь не тем, чем должен, меня не покидало, и в конечном итоге стало настолько сильным, что я не смог ним бороться и мы вернули присланные нам деньги.
Положительные моменты, впрочем, были: например, мы провели конкурс на вечный билет. И одна приятная девушка теперь сможет ходить на мои концерты бесплатно до конца жизни и в любой стране мира.
— Может, в аудитории тоже что-то поменялось? Например, на planeta.ru вы предлагали в качестве бонуса собственные вещи, вроде темных очков. Но вполне может статься, что такой фетишизм уже неактуален, поскольку большинству достаточно заинстаграмиться и собрать несколько лайков. Не кажется ли вам, что с публикой в целом что-то не то происходит?
— Вообще у меня ощущение, что большая часть планеты психически нездорова, и это отражается во всем. В том числе сказывается на общении. Вот и письма, например, больше не нужны — зачем описывать, где человек был, и что с ним произошло, если можно выкладывать фотки.
Это похоже на историю с mp3. Но я, например, до сих пор покупаю винилы, и свои пластинки на виниле издаю. Только потому, что мне нравится. У меня еще остался этот фетиш — желание подержать произведение искусства в руках. А винил я именно так воспринимаю — как произведение искусства.
— Большинство все-таки живет в режиме музыкального фаст-фуда. Сложно вам с этим мириться?
— Что думающих людей становится меньше — это, конечно, грустно… Но вместе с тем их становится и больше. Те, кто должны умереть — умирают, если ты понимаешь, о чем я. Это закон сохранения энергии или теория эволюции. Пространство так же работает. Если человек ничего не хочет — пространство ему ничего не дает. Он постепенно превращается в кусок мяса, который растекается по дивану и в конце растворяется в земле. Никакого следа не остается. Кроме вонючего дивана… А есть люди, которым важно, кто они сами, какими будут их дети и страна, что они едят и слушают, что воспринимают, куда едут. Они не хотят, чтобы было «не хуже, чем у соседей», а хотят, чтобы было круто. Есть, например, расхожая фраза «хорошо там, где нас нет». А я всегда считал, что лучше «хорошо, там где я есть».
— Вы говорили, что стараетесь искать вещи, которые удивляют и вдохновляют. Вы их находите, слушая музыку?
— Да, и в этом тоже. Стараюсь слушать много музыки, в том числе новой. Правда, сейчас каждый может фигачить на компьютере свою музыку, а хорошей больше не становится. Только усложняется квест по ее поиску. Но надо учиться фильтровать поток. Думать вообще прикольно, а жить — непросто.
Летом несколько самарских и московских художников-реалистов успешно вступили в межкультурный диалог с Францией, выставившись в парижской галерее. С 1 ноября в самарском «Вавилоне» также можно будет увидеть работы, высоко оцененные французскими коллекционерами.
Текст: Данила Телегин
18 июля в парижской галерее Art`et Miss начала работу выставка «Открытие. Диалог Россия – Европа». Устроила ее дочь известного самарского художника, да и сама еще не так давно жительница Самары Анна Коневская. Изначально она намеревалась почтить память отца экспозицией, наиболее полно отражающей все грани творчества ушедшего из жизни мастера. Но в процессе подготовки планы изменились: выставкой с одной стороны заинтересовались видные французские коллекционеры (такие, как ценитель русского искусства Рене Герра), а с другой — Госдума РФ и министерство культуры РФ. В итоге все это превратилось в амбициозный межкультурный проект Global Russian Art.
На дебютной его выставке в Art`et Miss были представлены работы шести художников из Самары и Москвы. Всех авторов объединяет приверженность реалистической школе живописи. Именно с «классическими» стилями и формами изобразительного искусства Global Russian Art планирует иметь дело в будущем.
Поскольку выставка в Париже получилась бесспорно успешной, логично было показать ее в России. Сегодня, 1 ноября, в «Вавилоне» открывается экспозиция тех самых работ, что оценили посетители галереи в богемном квартале Марэ. Будет и несколько новых картин, созданных по впечатлениям от поездки во Францию.
31 октября во Дворце Спорта ЦСК ВВС выступила легендарная американская группа The Offspring. «Другой город» предлагает вашему вниманию небольшой отчёт о концерте.
Текст, фото: Таня Верясова
В Россию группу из Калифорнии The Offspring заносило несколько раз, последний их концерт в нашей стране состоялся в прошлом году на фестивале Кубана, и недовольны тем выступлением остались разве что «Тараканы». Появившаяся этим летом новость о приезде The Offspring в Самару была, конечно, бомбой. Да и концерт, к тому же, ожидался особый — аккурат на Хэллоуин, 31 октября. Таким в итоге и получился.
Начало мероприятия было назначено на 20.00. К этому времени игравшая на разогреве самарская ска-панк группа “Клиника 63” уже удалилась, техники The Offspring занимались настройкой оборудования, а зрители из числа опоздавших продолжали подтягиваться. Многочисленность публики, кстати, позже очень обрадовала вокалиста группы, Декстера Холланда.
Калифорнийцы вышли на сцену примерно в половине девятого. С первой же песни «All I Want» публика начала подпевать и пританцовывать. Старые композиции, разумеется, встречали с гораздо большим энтузиазмом, чем новые. На «Why Don’t You Get a Job» к потолку Дворца Спорта полетели мыльные пузыри — начался флешмоб, подготовленный поклонниками группы. А ближе к концу некоторые зрительницы настолько разгорячились, что предпочли снять часть одежды и остаться в белье.
После «The Kids Aren’t All Right» музыканты ушли со сцены, но вскоре вернулись (видимо, не хотели завершать концерт столь “оптимистичной” песней) и сыграли еще три композиции. В завершение концерта Холланд поблагодарил “чертовски потрясающую” публику и пригласил продолжить тратить время и деньги вместе с музыкантами в пабе Harat’s. Но это уже совсем другая история.
