C 20 апреля у мормонов начинается неделя «Семейных вечеров». История проведения этих мероприятий насчитывает уже более ста лет и является важной частью жизни верующих. В понедельник в здании общины состоялся первый подобный вечер в этом году. Точнее, мастер-класс от миссионеров о том, как следует проводить вечера в кругу семьи.

ДГ принял приглашение Церкви Иисуса Христа Святых последних дней на это мероприятие и отправил своего журналиста для знакомства с бытом самой загадочной религиозной общины Самары.

 ~

В сущности, что вы знаете о мормонах?

Сам термин происходит от Книги Мормона — текста, опубликованного в 1830 году в качестве Священного Писания, которое используется мормонами вместе с Библией. Информация в русском сегменте Интернета, касающаяся деятельности этой организации, поражает воображение. «Агенты влияния», «профессиональные вербовщики» — как только мормонов ни называют, размывая и без того нечеткое представление обывателя о том, что они такое на самом деле.

Религиозная организация Церкви Иисуса Христа Святых Последних дней в г. Самаре существует с 1993 года и официально зарегистрирована в органах государственной власти. Ежегодно они проходят проверку Минюста, материалы о финансовой деятельности находятся в свободном доступе в сети Интернет. Несмотря на это, их продолжают обвинять в тайной миссии, в вербовке граждан и прочих грехах.

Внутри

Если снаружи здание прихода церкви еще как-то похоже на религиозное заведение, то внутри искателя тайных знаков и культов ждет разочарование. Никаких особых символов, свечей или шахматной плитки на полу в духе масонских храмов. Простая офисная мебель и белые стены. Небольшой гардероб со сложенным столом для настольного тенниса, учебные классы, больше похожие на стандартные комнаты для переговоров в офисных центрах, и небольшая кухонька. Микроволновка, кулер с водой и стол — большой толпой не разгуляешься.

На втором этаже чуть интереснее. Есть комната для детей, есть «ясли», где мамы могут перепеленать совсем маленьких. И просторный зал, где проходят службы. Впрочем, на место отправления религиозных потребностей это помещение тоже походит с трудом. Скорее, зал заседаний, оборудованный оргтехникой.

Пока идут приготовления к мероприятию, между стульев носятся дети. У мормонов, будем их так называть, культ семьи. Три ребенка в семье — абсолютно рядовое явление. Учитывая, что члены общины не употребляют алкоголь, не курят и даже избегают чая и кофе как продуктов, содержащих кофеин, семейные узы тут считаются очень крепкими. Меньше соблазнов, меньше искушений, меньше проблем.

Важные части общины

Как и в множестве других американских организаций, не только религиозных, но и просто общественных, тут постоянно идет учеба. Быть правильной женой, быть правильным мужем, родителем. Люди, работающие в западных компаниях или по западному типу, знают эту особенность.

Инструкции есть практически на все. Именно это стремление все расписать и каталогизировать и воспринимается многими соотечественниками как какое-то сектантство, хотя эффективность такого подхода отрицать сложно. Пока я дошел до зала, где проводят мероприятия, моя сумка поправилась десятком брошюр — от буклетика-раскладушки до «Совершенствования личности молодой женщины»!

Владимир Блинков, советник президента миссии, с удовольствием показывает мне все помещения, рассказывает о деятельности общины. Его речь сильно отличается от той, с которой я привык иметь дело. Слова льются мягко, ровно. Никаких «мусорных» слов или оборотов. Владимир разговаривает со мной, будто знает меня очень давно. Эта уверенность в себе и своем деле подкупает.

— Здесь у нас сейчас сортировка вещей, — показывает он один из классов, полный коробок. Три женщины аккуратно расправляют вещи и раскладывают их на столах. Это предназначено для малоимущих. Благотворительность — это неотъемлемая, но не критически важная часть жизни общины. Как многие другие общественные организации, они собирают вещи, что-то приобретают сами, развозят по детским домам и нуждающимся семьям.

В основном меня воспринимают нормально. Хотя один знакомый и сказал: «Жалко, что с тобой водки не выпьешь!»

— Когда в Чапаевске взрывались склады, мы отвезли туда очень много детского питания и подгузников для детишек. Сейчас водим детей на иппотерапию, уникальную процедуру реабилитации при ряде заболеваний…

Но когда Владимир начинает рассказ о спортивных мероприятиях, его глаза горят.

— Мы организовывали детские футбольные турниры к 1 июня, в День защиты детей. На Металлурге, например, нам дали бесплатно одно поле. Мы разделили его поперек, чтобы проводить одновременно две игры, купили кубки, какие-то подарки. Было здорово! На набережной, на полевом спуске тоже проводили состязания. Нам очень помогал Владимир Кейлин.

— Он был мормоном?

— Нет, просто очень хотел помочь ребятам и здорово помогал. Потом администрация подхватила идею и проводит теперь турниры самостоятельно.

— Как ваши знакомые воспринимают то, что вы мормон?

— В основном нормально. Ну, бывает, на соревнованиях ребят (я же, кстати, мастер спорта по легкой атлетике) кто-то из знакомых скажет «Шпионишь!», но проблем нет. Хотя один знакомый и сказал: «Жалко, что с тобой водки не выпьешь!»

— Как давно вы… — пытаюсь подобрать слова.  — Приобщились? Вступили?

— Крестился? — подсказывает Владимир — В 28 лет. 21 год назад.

«Песна»

«Вечер семьи» в общине — это в своем роде тоже образовательное мероприятие. В качестве ведущей выступает сестра Твид, молодая девушка-миссионер из штата Юта (США). Ее владение русским языком можно скорее назвать стремлением, нежели знанием, хотя она очень старается.

Методы обучения, так популярные в Штатах, обычно вызывают у соотечественника три стадии восприятия: «Не держите меня за идиота», «Можно выйти?» и «Как это наивно и мило!». Немного смирившись, признаешь верность одного из законов Мэрфи: «Если это глупо, но работает, значит, это не глупо».

Молодая девушка держит в руках собственноручно нарисованный домик с приклеенными фотографиями. Под ее собственной — окошко с надписью «песна».

«Я сегодня ответственная за песна!» — радуется сестра Твид. Все берут в руки книги и вслед за ней под аккомпанемент фортепиано в исполнении сестры Макелл исполняют приятный и мелодичный гимн.

Тут необходимо пояснить, что у мормонов мероприятия проходят при активном участии всех присутствующих. Миссионеры из заграницы, старейшины, братья, сестры — все по очереди читают молитвы или даже проповедь. Каждый и учится и учит других, постоянно напоминая о целях и задачах, стоящих перед каждым. Это выглядит непривычно с точки зрения нам привычной церковной службы, но определенно что-то в этом есть.

Мормоны — это современно

Девушка из второго ряда прочла притчу о добром самаритятнине из Евангелия от Луки, в зале погас свет, и на большом экране началась трансляция видеоролика с сюжетом притчи. «Мормоны — это современно!» — сделал я пометку в блокноте и отметил, как качественно был выполнен видеоролик. Кто бы мог подумать, что можно рекламировать добродетель?! А мормоны используют визуализацию как стимуляцию спроса. Можно сказать, маркетинговые технологии на службе у религии.

Когда дети стали носиться по зданию общины в поисках заранее спрятанных конвертиков, я уже не удивился. Но когда выставили стулья напротив друг друга и начали играть в мяч, меня посетило чувство неловкости за окружающих.

«Вы что? — думал я. — Вы же взрослые люди!»

Мяч прилетел ко мне. Напротив сидела сестра Макелл, одна нога которой была в гипсе. Определив уязвимость, я отправил мяч точно мимо нее.

Дети носились вокруг, подавая мячи. Постепенно мысль, что все это глупость и «американизм», менялась на понимание: а чем еще должны заниматься в семье в понедельник вечером, как не играть с детьми, петь песни и вспоминать о высоких идеалах?

Жизнь в России

Когда все пошли на кухню есть пироги и бутерброды, я решил выяснить у миссионеров, что ими движет и как устроена их жизнь в России.

Сестры Макелл и Тодд живут в нашей стране уже полгода. Каждое утро на съемной квартире начинается с часа самообучения русскому языку, затем сборы и с утра до вечера на протяжении 6 часов они ходят по улицам и раздают Книгу Мормона, брошюры и стараются беседовать с местными жителями. «Я очшень люблю Россию!» — говорит сестра Тодд и поясняет, что здесь очень отзывчивые и добрые люди.

На вопросы, случаются ли у них конфликты с жителями города, миссионеры яростно мотают головами.

— Все хорошо! — говорит сестра Макелл — Нет проблем!

— Вы проповедуете во всех районах города? Где сложнее всего? — пытаюсь пробиться через их улыбки и найти «уязвимое место».

— Да, мы ходим везде. К нам везде хорошо относятся, — отвечает сестра Макелл. — И центр города, и на Безымянке!

Либо их вера дает неиссякаемый источник оптимизма, либо у них просто не принято говорить о проблемах.

Я спросил о взаимоотношениях с соседями по их съемной квартире, и тут пришлось объяснять буквально на пальцах, кого я имею в виду.

— Вы живете в квартире. Рядом другие квартиры, — медленно говорю, невольно кивая головой вслед улыбающимся «сестрам».

— Там тоже живут люди. Как дела?! — восклицаю и вижу, что меня поняли.

— Да, да! Соседи! — радуется выходу из лингвистического тупика сестра Тодд. — Все отлично!

Либо их вера дает неиссякаемый источник оптимизма, либо у них просто не принято говорить о проблемах.

Деньги на поездку «сестры» собирали сами в течение многих лет. Кажется, их миссионерство — это больше проверка собственных сил, проверка своей веры и стойкости, нежели «вербовка» новых членов общины. За два месяца, которые выделяются на подготовку к поездке, русский язык точно не выучишь.

Девушки-миссионеры «служат» 1,5 года, юноши — на полгода дольше. Куда отправит Совет, неизвестно. Российские ребята попадают в Австралию, американские — в Россию и так далее.

Как сказала сестра Данн, соблюдать правила тяжело. Но когда их соблюдаешь, понимаешь, насколько правильно это, как меняется твоя жизнь.

Жизнь мормона может показаться многим из нас слишком подчиненной определенным распорядкам, правилам, наставлениям, постоянной учебе. Однако многие делают выбор в их пользу, даже несмотря на то, что само название «мормон» изначально использовалось прессой как оскорбительное и высмеивающее.

Фото автора

В минувшую пятницу в «ЯR BAR» выступил коллектив Alpha-beta, в котором солирует лидер «Обе две» Катя Павлова. В преддверии выступления «Обе две» на фестивале «Метафест» Даша Карпова поговорила с ней о многочисленных музыкальных коллаборациях, возрождении «Обе две» и ее лирической героине.

— Катя, сегодня ты выступаешь с коллективом Alpha—beta. Это музыка несколько иного толка, чем то, что ты делаешь в «Обе две». И вообще, у тебя приличное количество результатов творческих коллабораций. Что для тебя музыкальное сотрудничество вне основного проекта?

— Расскажу тебе историю про Alpha-beta. Я вообще не планировала никаких коллабораций прежде, но в какой-то момент была вынуждена приостановить деятельность с группой «Обе две», и у меня освободилось очень много свободного времени. Тогда у меня началась группа «Окуджав», я стала играть на басу. И вот ребята предложили поучаствовать в записи альбома. Они до этого работали без вокалиста. И мне когда-то в принципе было интересно попробовать что-то в электронике, клубной, «ночной» музыке. Мы были знакомы с Ваней и с Виталиком, но довольно шапочно. И вот тогда, в период молчания «Обе две», мы записали альбом, хотя у нас не было каких-то больших планов, мы сначала записали всего несколько песен, потом альбом, потом поехали почему-то на гастроли.

Ну и потом песня же не спрашивает тебя. Она пишется и пишется. Мне очень важно выступать всегда, я не могу без сцены, мне очень хочется. И это была возможность.

— Расскажи о самом запоминающемся и неожиданном опыте работы «на стороне».

— Я причем даже не могу в прошедшем времени об этом говорить, хотя последний раз это было уже пару-тройку лет назад. Но у нас как-то сложилась дружба в Екатеринбурге (Екатеринбург – малая родина Кати Павловой — прим. ред.) естественно с Сашей Гагариным, с группой «Сансара» (вся эта история) и с группой «Курара». И мы время от времени что-нибудь вместе да делали. Пели, сочиняли песни и участвовали в записи альбомов.

А последним у меня случился дуэт с Игорем Григорьевым. Мы сначала познакомились и не собирались ничего вместе записывать, но он мне показал немного такого материала, о котором я и не подозревала прежде, и предложил спеть дуэт, который пели в свое время Чернавский с Пугачевой.

— Кстати, кавер на песню Майи Кристалинской «У тебя такие глаза» очень крутой. Ты интересуешься советским наследием?

— Ну да, это Григорьев показал мне в том числе и эту песню. Я, кстати, думала, что у нас это будет дуэт. Я у него в квартире записала голос и говорю: «Давай, иди пиши свой». Он послушал, говорит: «Нет».

— Вернемся к «Обе две». В далеком 2011-м вы произвели фурор своим альбомом, покорили слушателей по всей стране сатурой из стилей и запоминающимися текстами. А потом затаились до недавнего времени. С чем связан этот тайм-аут?

— В 2011-м мы записали первый альбом и довольно долго и успешно гастролировали по стране. У нас появилась возможность уволиться со своих работ. И это было прекрасно. Мы переехали в Москву. Просто мне пришлось распустить прежний состав в силу исключительно личных причин. И все. А потом я долго не могла собраться с силами, чтобы найти новых музыкантов.

Я против референсов и предысторий. И я не люблю ни про фильмы, ни про книги рассказывать. И уж тем более про свои альбомы.

— Недавно у тебя вышел альбом «Дочь рыбака». Как бы ты рассказала о нем человеку, который не слышал вашу музыку ранее?

— Видишь ли, я вообще против референсов и предысторий. И я не люблю ни про фильмы, ни про книги рассказывать. И уж тем более про свои альбомы. У меня, к сожалению, у самой нет своего альбома, чтобы подарить или дать послушать. Если я доверяю человеку, то я, конечно, дам ему послушать альбом, но без предысторий.

— Хорошо, если без аннотаций. Есть альбом 2011 и 2015 годов. Их можно сравнить. На твой взгляд, есть ли в них изменения?

— Ну, это очень естественно, ведь прошло несколько лет. И мне было еще не 80, чтобы за пять лет ничего не изменилось. И те песни я писала, когда мне было 20-25, а эти писала в 25-30. Вот и изменения. Нормально.

— Неожиданный вопрос, но все-таки. Лев Николаевич Толстой говаривал, что «музыка – это стенография чувств», согласна ли ты с этим высказыванием?

— Лев Николаевич владел словом.

— Оно применимо к тому, что ты делаешь?

— Видишь ли, я по-другому не умею. Если бы я умела рисовать или через тело как-то можно. Это все одно и то же, понимаешь? Разговаривать или двигаться, или писать музыку. Просто что тебе более свойственно, через то ты и выражаешь свою жизнь. Вот и все.

У меня всегда очень личные тексты про здесь и сейчас. И с моей лирической героиней, собственно, происходят ровно те изменения, что и со мной.

— А тексты песен пишешь ты? В альбоме «Знаешь, что я делала» создается единый своеобразный образ лирической героини (алкоголь там, независимость и уязвимость). Что можно сказать об альбоме «Дочь рыбака»? Я его послушала, это не будет аннотацией. Есть ли в нем такой собирательный образ?

— В основном да. Иногда я с кем-нибудь в соавторстве пишу. С сестрой или с Ваней Пинжениным. Мы пару песен записали. Я пишу себя, я по-другому не умею. Я знаю, что есть авторы, которые могут писать по случаю, например. Это отдельный талант. У меня всегда очень личные тексты про здесь и сейчас. И с моей лирической героиней, собственно, происходят ровно те изменения, что и со мной.

— Расскажи о своих увлечениях помимо музыки.

— Нам в саду или в школе сказали что-то рассказать про хобби. Мы спрашиваем: «Бабушка, какое у тебя хобби?» Она так опешила, говорит: «Ни фига себе хобби, мне присесть некогда. Какое у меня может быть хобби?» Ну и в общем-то я сейчас понимаю, что это такое, потому что хобби – это как раз-таки про заполнение. Это когда у тебя уже дети выросли, дело сделано, семья в порядке. И вот наконец-то в 70 лет у тебя освободилось времечко, и тогда ты можешь повязать. Я думаю что-то такое про хобби.

— У «Обе две» довольно плотный гастрольный график. Уже ясно, что ты получаешь удовольствие от обмена эмоциями со слушателями, но нет ли усталости, пресыщения этим?

— Да, конечно. У нас тут планировался тур, и первоначально в графике стояло 5 концертов подряд, потом один выходной, и четыре концерта подряд. Я, конечно, обрадовалась, когда мы половину тура решили перенести на какое-то время. Потому что я так не могу. Ну я могу три концерта сыграть. Мне потом нужно вернуться домой и походить по земле, покопить энергию.

— А относительно выступлений на различных фестах. Комфортно ли тебе делить сцену с другими группами?

— У меня отсюда только технические опасения. На фестивалях всегда дедлайн, задержки, можно что-то не успеть и плохо прозвучать. Только это. А так мне нравится.

— Я все ненавязчиво подвожу к тому, что известно почти каждому самарцу (ну в определенных рамках, конечно). Пару дней назад стало известно, что группа «Обе две» — один из хедлайнеров «Метафеста-2015».

—  Да? Очень приятно.

— Это газетная утка? Почему ты выглядишь удивленной?

— Я знаю, что у нас когда-то будет концерт в Самаре.

— Это еще будет на лоне волжской природы. Ну там свежий воздух, природа, люди ходят.

— Вау, круто!

— Можешь сказать несколько слов вашим самарским фанатам, заготовившим себе отрывные календари и считающим дни до часа икс?  

— Я надеюсь, что у всех ребят жизнь куда более счастливая и наполненная, чем у тех, кто заводят себе календари. Слушай, ну ты меня очень порадовала, на самом деле, всей этой информацией. И у меня теперь конкретизировалось представление о выступлении в Самаре. И я теперь, конечно, этого жду. Не как абстрактного Нового года, а как Нового года в пять лет.