Далеко не каждый помнит Сергея Мезенцева по имени, но если начать загибать пальцы, перечисляя по памяти проекты, автором и участников которых он выступал, то всякий, кому меньше сорока, наверняка выдаст в удивлении “Эй, так ведь я знаю этого высокого парня с усами”. Реутов-ТВ, Письмошная, 2 Гига Любви. “Наш российский Саша Барон Коэн”. А теперь еще и DJ Oguretz. Новый сценический персонаж — диск-жокей из глубокой провинции. Слегка наивный, грубоватый, но при этом бесконечно смешной, энергичный и временами по-былинному эпичный.

В минувшую пятницу DJ Oguretz (он же Сергей Мезенцев) выступил на сцене арт-бара “По Ту Сторону” и мы не могли упустить шанс, чтобы не распросить его о первых шагах нового проекта.

— Где произошло первое появление DJ Огурца на свет — за пультом или на экране?

— А вот так просто и не скажешь, что было первым. Задумка существовала уже давно, но впервые я оказался за пультом, когда меня позвал выступать как “Сережу Мезенцева” Кирилл из группы С.Б.П.Ч. Просто позвал – мол, поиграй. Мы приехали, за пять копеек поиграли, и мне очень понравилось. Я понял, что это не так сложно и надо диджействовать. Во-первых, это выгодно. Во-вторых, я делал это так, как никто до меня не пробовал. В-третьих, проект, о котором я уже давно думал, сам подтянулся под формат ди-джея… Но это были лишь первые шаги, которые помогли придумать и сформировать идею. Впервые DJ Огурец появился все же именно в клипе.

— Первый клип вышел в сентябре. Сколько понадобилось времени, чтобы его снять?

— Один день.

— А пост-продакшн? Насколько ты по жизни перфекционист?

— По мне это, быть может, непохоже, но я жутко сфокусирован. Если что-то делаю и что-то торчит – я не сплю. Поэтому клип я монтировал недели две – две с половиной. Не постоянно, время от времени – надо все же отдыхать плюс я еще рисую… академическое образование. Ведь когда рисуешь — очень важно время от времени отойти в сторону и дать работе постоять, чтобы потом посмотреть на неё незамыленным взглядом.

— А ты больше по характеру режиссер или монтажёр?

— Скорее, монтажёр. Все наши проекты — от «Реутова» до «Письмошной» — были сведены моими собственными руками. Столько часов было проведено на жопе. Такой мамон отращен, столько вафлей сьедено… Поэтому для меня в монтаже всё понятно и близко. Опять же, быть может, это непохоже, но я — супер-нёрд.

— У тебя был план сразу на несколько видео или каждый рождался спонтанно?

— Плана на несколько шагов и роликов вперёд — не было. Была задумка, но я не представлял как она выстрелит.  Честно скажу — ожидал негативной реакции. У нас же все поголовно русофилы. Не дай бог скажешь что-то не так и сразу начинается какая-то фигня: зачем ты это снял, лучше бы памятник какой-нибудь красивый показал. Но реакция внезапно оказалась очень хорошей, я на такую вовсе не рассчитывал. Наверное, просто нащупал какое-то коллективное бессознательное.

Когда вышел первый ролик, я, разумеется, начал думать о продолжении. Были всевозможные фантастические идеи. И вот однажды вечером, когда мы с женой уже собирались спать, я вдруг внезапно сказал: «представь, было бы круто — DJ Огурец встречается с DJ Грувом, а тот – голубой». Она посмеялась: «так тупо, говорит, он на это никогда не согласится». Мы посмеялись, забыли, а на утро я вдруг подумал: «а почему я за него решаю?» Позвонил, пообшались, он говорит – я в игре.

— Прямо так и сказал?

— Разумеется, нет. “Привет… меня зовут Серёжа… ты будешь голубым.” Постепенно-постепенно. Звоню ему: ты меня не знаешь, я тебя знаю… меня зовут Серёжа Мезенцев, я работал на канале 2+2, у меня есть проект и мы сняли первый клип Let The Music Fuck You… он посмеялся. Говорю, я хочу теперь снять второй клип, и у меня есть к тебе предложение. Скажешь “иди в жопу” — я тебя пойму. Он посмотрел, звонит “это круто, говорит, прямо реально UK”. После этого я ему долго и обстоятельно объясняю задумку и он – слава богу – соглашается.

— А был вариант заменить его в случае отказа кем-нибудь другим?

— Не-е-ет. Грув – самый известный и узнаваемый в нашей стране диджей. Человек-эпоха, он у нас уже в клетках. Я нашел у себя плакат с Грувом из старого журнала Cool. Тот самый из клипа. Он у меня сейчас дома на стене висит.

— И как проходили съемки второго клипа?

— Клип шёл очень тяжело. Мы снимали три дня, из них материал одного из дней вообще в клип не попал. Снимали трудно, по-новому. Например, там были сцены, снятые с воздуха. Даже киношники иногда не понимают, как это было сделано. А у нас был специальный коптер, который снимал с высоты… И, знаешь, что забавно. Если раньше во времена “Реутова” нас пару раз во время съемок арестовывали, когда мы работали в районе Кремля, то на этот раз никто даже не подошёл. Мы с летательным аппаратом в самом центре – и никого это не волнует.

— А как появились клип и песня “Golden Eagle”?

— Мне написала некая дама: я ваша большая поклонница и с удовольствием с вами бы спела, сама я выступаю в проекте Killer Honda – вот наше видео. Я смотрю и думаю: подождите-подождите, это кто на барабанах – Найк Борзов?! Пишу сразу же – а что у вас еще есть? Я в это время плотно сидел на Dead Weather (проекте Джека Уайта из White Stripes), а это такой темный мистический гаражный рок… И вот послушал треки Killer Honda, вижу,  у них такой некислый гаражник, только с барабанами и гитарой. У меня сразу в голове вспышка, я уже вижу песню. Написал песню, сценарий для клипа – и послал Killer Honda. Они отвечают – вау, круто, мы пока записываем альбом, но у нас есть идея… короче, они записали, я свёл.

— А кто в Golden Eagle поёт на припеве.

— Куплет пою я, припев – Алина, на бэк-вокале – Найк с Максимом. То есть, получается, все поют.

— И долго на этот раз снимался клип?

— Один день, но дело было в начале декабря, поэтому я зверски промёрз. Killer Honda снимались сами минут пятнадцать, а я весь день проторчал на морозе.

— И когда нам следует ждать следующего релиза?

— Он уже снят. Но это будет специальный проект под 1-е апреля. Этакий спинофф, когда вселенная – та же самая, но в ней всё по другому.

— Во втором клипе у тебя в роли гопника снялся режиссер Роман Каримов («Неадекватные люди», «Вдребезги») – как это вообще произошло?

— Когда снимали клип, у меня сорвался актер, который должен был играть гопника. И я сразу начал перебирать в голове всех знакомых, кого можно было бы пригласить на эту роль. И вдруг понимаю – вот же он, Рома Каримов. Звоню ему, а он сразу – да, приеду… На самом деле, у нас было снято с его участием гораздо больше сцен и в некоторых даже было видно его лицо.

— А что было раньше – участие Каримова в твоём клипе или твоя роль в несостоявшемся фильме Каримова “Стартап”?

— “Стартап” был раньше. Там мы познакомились и подружились.

— А что случилось со “Стартапом”?

— Никто не знает. Рома закрыл дверь и вышел из проекта. Комментировать не стану.

— А роль была большая?

— Роль мизерная. Плюс проект постоянно штормило. И я все запорол. Уверен, все сцены с моим участием вырезали, а если не вырезали, то у них просто не все дома. Из оригинального сценария так и не сняли события двух дней, где впервые появляется мой персонаж… В итоге, по сюжету выходит какой-то сумасшедший, как-то странно себя ведет, а потом не менее загадочно исчезает из сюжета.

— Проект позиционируется как “кино про 90-е”, а твоего персонажа почему-то зовут “Хипстер Артемий”?

— В самом деле? Меня не вырезали?!

— Ну, я не знаю. Но во всех кинобазах стоит и твоё имя, и имя твоего персонажа.

— Тогда у тебя информации больше, чем у меня. На самом деле, после того, как Роман ушёл из проекта, мне стало резко неинтересно, что там происходит.

— Три клипа за полгода, концертная программа. Что дальше?

— Где-нибудь в начале лета я планирую наконец выпустить альбом, хотя формат альбома в наше время себя уже изжил.  Ты выпускаешь пластинку, потом снимаешь клипы по выпущенным трекам, но зритель недоволен и требует чего-нибудь нового: давай еще, говорит, это мы уже видели… Людям постоянно требуется много нового материала, чтобы ты не успел им надоесть…. У меня уже есть задумки на несколько ходов вперед. Например, есть идея для клипа — технически очень сложная.

— Со спецэффектами?

— Разумеется. Я всегда стараюсь делать то, чего не пробовал раньше.

«Другой город» пообщался с Еленой Сысоевой, кандидатом архитектуры, доцентом кафедры архитектуры СГАСУ, соавтором книги «Деревянная и каменно-деревянная архитектура Самары» о путях спасения деревянной Самары.

Елена Сысоева

— В каком месте города имело бы смысл сейчас, в первую очередь, сохранять зону первоначальной застройки?

— Это могла бы быть и Арцыбушевская, и улица Ульяновская, район старой застройки. Хотя, вы знаете, сейчас сделать это очень тяжело, потому что в каждом квартале уже есть новострой. Даже из окна вашей редакции видно сочетание старого и нового. Только у нас нет гармоничного сочетания исторической архитектуры и «новостроя».  У нас исчезают прежде всего не памятники архитектуры, а фоновая застройка. Вот, например, дом Маштакова стоит, а фоновой застройки уже нет, и он потерялся — его нет фактически.

Так что сохранять нужно либо целыми кварталами, если они еще сохранились, либо какими-то фрагментами, улицами, может быть, частями кварталов. Но и здесь нужно соблюдать парцелляцию дворовладений. Что такое парцелляция? Вот мы имеем регулярный город. Первым в России регулярную застройку ввел конечно же  Петр I.

Регулярный город — это город созданный на регулярной планировочной основе — квартал прямоугольной формы, квадратные кварталы и нестандартные кварталы, как например, в районе изгиба улицы Ульяновской, вдоль волжского берега. Дальше каждый квартал разбит на домовладения в среднем на 12-16 с каждой стороны — это и есть парцелляция.

И как у нас делается новая застройка — берется участок на котором нет домов или не плотная застройка, без учета порцеляции дворовладений изымается этот участок. Строится новое здание. Остается один памятник архитектуры или одно здание фоновой застройки и оно теряется на фоне нового здания. Поэтому и нет гармонии.

— В Самаре в 1980-х годах реализовывался проект по сохранению деревянной Самары около нынешнего Музея им. Алабина…

— Что касается этого квартала это в основном “новодел”, за исключением лавки Рытикова [где располагается Дом-музей семьи Ульяновых — прим. ред.]. Но и этот дом постоянно обновлялся, ремонтировался. А все остальное — это современные дома. Конечно, они построены по старым образцам, по старым проектам, и отчасти строителям удалось сохранить атмосферу старого города на этом маленьком отрезке улицы. Но если бы это была первоначальная застройка, которая сохранилась на том месте, на котором она была построена — она оказывает сильнейшее эмоциональное воздействие на людей. А как говорят, без прошлого, невозможно настоящее — звучит банально, но так оно и есть.

В Самаре большое количество застройки, которая находится в плачевном состоянии, и по техническим паспортам БТИ ее износ составляет 80-90 %, причем без обследования, просто на том основании, что она была построена в XIX веке. И конечно, все это нуждается в реставрации и может быть отреставрировано. Мы часто видим деформацию этих деревянных домов, пристроев, и не потому что они полностью сгнили, а потому что, например, подгнили только нижние венцы. Нужно их заменить, заменить крышу, организовать водоотвод от стен, от цоколя и здание будет в нормальном состоянии. Просто если есть силы, есть люди, которые могут этим заниматься, то надо это делать конечно.

— Ваше мнение, как специалиста, можно ли назвать 10-20 наиболее значимых объектов, которые нужно спасать в первую очередь?

— Ну, прежде всего следует открыть реестр объектов культурного наследия Самарской области, посмотреть памятники архитектуры. Представляет интерес — профессиональная архитектура, Дом Маштакова, конечно, дом на Ярмарочной 27, дом с эркером на Садовой 105, там их несколько домов красивых. Это и дом Поплавского, конечно. Он строился известным самарским архитектором Щербачевым и дополняет Драмтеатр. Они построены, можно сказать, в ансамбле, в сочетание стилей. Рядом кирпичный дом горел, и перекинулся огонь на крышу этого деревянного дома, пострадала одна из башенок. И вообще декоративные элементы этого дома находятся в аварийном состоянии.

Дом Челышева на улице Фрунзе. Интересно, что Челышев строил доходные дома из кирпича, а сам жил в деревянном доме, потому что деревянные дома всегда считались более благоприятными для человека. Вообще, в России уже после того, как стали возводить первые этажи домов из камня в них располагались подсобные помещения, жила челядь и прислуга, а сами домовладельцы жили на верхних деревянных этажах. Но хотелось бы отметить, что если мы говорим о 10-20 домах, то речь идет не о
комплексной реконструкции квартала, это опять единичные объекты.

— Хотелось бы их обозначить, если речь пойдет в том числе о переносе таких домов. Тот же дом Маштакова потерялся среди новой застройки…

— Да, говорят, что его будут переносить. Он уже порядка двадцати лет стоит в таком состоянии. Если речь идет о реставрации самих домовладений, то если нет возможности реставрировать кварталами, то все равно нужно это делать в комплексе — хотя бы усадьбами. Для этого необходимо оценить историко-культурную ценность всех строений бывшего домовладения — и жилые постройки, и хозяйственные помещения. Чтобы хоть как-то сохранить историческую застройку, архитектурную среду купеческого города.

— Как часто нужно реставрировать деревянные дома?

— Сложный вопрос и зависит от многих факторов, но раз в 50 лет они точно должны обследоваться. Дело в том, что с тех пор как в 1920-е годы прошла муниципализация жилья в Самаре, деревянными домами никто не занимался. Если раньше эти дома принадлежали одному владельцу, то теперь в каждом доме стало жить по 6-10 семей, менялась планировка дома, прорубались оконные или дверные проемы, там где их не должно было быть. И у этих людей не было ни средств, ни желания проводить в этом доме
реставрацию.

— Если взять здание Самарского литературного музея — усадьбу А. Толстого, много ли там «новодела», сохранились ли ее оригинальные элементы, и требует ли она реставрации?

— Я знаю, что в 80-х годах ее приводили в порядок реставраторы из Ленинграда, в советский период в усадьбе располагался детский сад и другие учреждения. Здание было покрыто штукатуркой. Пришлось реставраторам ее удалять. Восстанавливали утраченные декоративные элементы. Но с тех пор прошло уже более 30 лет и здание уже нуждается в реставрации. Его как могут подновляют, но любое здание, со временем нуждается в реставрации.

— Есть в Самаре силы и средства для того, чтобы производить реставрационные работы, не привлекая специалистов из других регионов?

— В Самаре есть достаточно много реставрационных мастерских, есть специалисты по деревянному зодчеству, вопрос только в средствах на реставрацию этих объектов.

— Хотелось бы услышать Ваши рекомендации с чего начать спасение деревянной Самары?

— Понять структуру города, поквартально проинспектировать сохранившуюся старинную застройку города, сделать краткий обзор. Поднять разработанные охранные зоны на объекты культурного наследия на некоторые объекты, исторические справки по зданиям, посмотреть где в каком объеме сохранилась деревянная архитектура, и где возможно сохранить «живые» кварталы с исторической застройкой, а где создать музей.