ФЕЯ КУКОЛ

Греческий скульптор Пигмалион однажды сделал такую прекрасную статую, что влюбился в нее. Как и любой древнегреческий творческий человек, Пигмалион обладал очень тонкой душевной организацией, что причиняло невыносимые страдания, ведь любовь к холодной статуе оставалась без ответа. Согласно мифу, Афродита не выдержала бесконечных вздохов мастера, сжалилась над ним и оживила статую. Да так удачно, что та не просто полюбила своего создателя, но даже родила ему троих детей.

Мастер по изготовлению шарнирных кукол Елизавета Бабенко, живущая и работающая в Самаре XXI века, тоже очень любит свою работу, но предпочитает, чтобы ее творениями восхищались и другие люди. Это ей действительно удается, ведь, глядя на ее произведения, испытываешь и восхищение, и другие приятные чувства. А как иначе, если Елизавета поставила своей целью не просто делать красивые куклы, а добиться скульптурного сходства, максимально приближенного к человеческому телу.

Как закалялся полиуретан

Путь ныне известного мастера, чьи работы жаждут заполучить коллекционеры по всему миру, начинался 9 лет назад, когда Елизавета начала серию экспериментов по созданию идеальной, с ее точки зрения, куклы. Обычные шарнирные куклы, типа знаменитых деревянных икеевских фигурок, ее категорически не устраивали, как и статичные изваяния. Кроме любимой лепки, Елизавете пришлось освоить несколько инженерных специальностей и начать долгую серию экспериментов с материалами, чтобы добиться идеального сочетания красоты, прочности и подобия человеческого тела.

— Я по образованию художник. Занималась рекламой, рисовала для игровых, типа берсерков и тому подобного, — рассказывает Елизавета, размахивая какой-то заготовкой. — Однажды у меня возник вопрос. Я приставала к людям, чтобы они поставили руку вот так, нагнулись вот так, еще чего изобразили. В общем, достала всех. Начала искать что-то похожее (показывает икеевскую шарнирную деревянную куклу), но лучше. Это не соответствует моим требованиям ни в каком месте, нет никакой детальности и не похоже на человека.

— Потом в голову что-то пришло, я стала смотреть кукольные форумы. Там были всякие барби, не-барби и все такое. А затем мне кто-то кинул ссылку на японскую шарнирку, я такая — а-а-а! И, короче, всё. Начала искать, что как, что куда и откуда все берется.

Три года изучения японских туториалов, форумов и собственных экспериментов. В качестве основного материала был выбран полиуретан, в то время не слишком известный в России, но еще немало сил ушло на то, чтобы его качество соответствовало требованиям Елизаветы.

— Пришлось осваивать профессию постижера, потому что куклам нужны парики. Слава богу, я до этого увлекалась макияжем, но все равно пришлось заниматься, чтобы все это прорисовывать. Вообще, пришлось осваивать несколько профессий.

Куклы или скульптуры

Не стоит лукавить и говорить, что первое, что бросается в глаза при посещении квартиры-мастерской, это инструменты и увеличительные стекла. На самом деле сразу смотришь на голых кукол, сидящих на полочке рабочего стола. И если к обычным куклам применимо определение “без одежды”, то к творениям Елизаветы Бабенко больше подходит слово “обнаженные”. Грубая заготовка с формами femme fatale сидит рядом с куклой-мужчиной, созданной с максимальным вниманием к мельчайшим и не очень деталям.

— Я изначально хотела, чтобы кукла была похожа на скульптуру. Добиться этого, сохранив подвижность оказалось не так просто, — говорит Елизавета. — Над мужиком я работала в Эрмитаже. Пришла со стеком, обосновалась, там все эти китайцы-японцы рядом. А вот из Русского музея меня выгнали, заявив, что у них все работы можно проводить только с разрешения, а когда я сказала, что никакие работы не провожу, они попросили убрать острый инструмент. Это был стоматологический шпатель. В общем, прогнали меня, а я, типа, вдохновляться пришла!

Несмотря на уже впечатляющий масштаб работы по изготовлению самого тела, отдельного восхищения заслуживают волосы кукол. Елизавета делает парики из шерсти ангорской козы, очень мягкой и совсем не похожей на синтетические заменители, продающиеся в магазинах для постижеров. Чтобы добиться аутентичности, волосы куклы должны быть тоньше и нежнее, чем даже настоящие человеческие.

— Официально моему бренду 5 лет. Изначально я хотела дать возможность заказчику возможность заказать куклы по их пожеланиям. С волосами, какие они хотят, глаза, макияж, бла-бла-бла. Затем пришла мысль делать тела, какие они хотят. Кому-то нравятся худенькие, кому-то пухленькие или вот такие (показывает на пышногрудую куклу). Потом начали мужиков просить.

— Фишка в том, что они маленькие. Народ обычно считает, что они 50 сантиметров и больше, поэтому фотографирую их так, чтобы был виден масштаб. Какие они маленькие, как все пролеплено, какие тонкие ручки, пальчики.

Елизавета показывает голову пупса, называя ее “няшная Ляля”. Детское лицо с пустыми глазницами не слишком привлекательно, но Елизавета заверяет, что с глазами будет все по-другому, и достает из пакетика комплект глаз. Детское личико моментально становится действительно милым и “няшным”, но в самый неподходящий момент один глаз вываливается.

— Тут еще много работы, надо все подгонять, обрабатывать! — Елизавета откладывает голову пупса и показывает на Flickr свои работы. — Меня вообще постоянно уносит от кукольной темы в скульптуру. У кукол все упрощенно, а мне хочется передать анатомичность, всякие мелкие детали.

Деликатные вопросы

Если об устройстве двойного шарнира Елизавета может рассказать небольшую лекцию, то на вопрос о цене, конкурентах и клиентах она отвечает с максимальной уклончивостью. Например, о выставках и других мастерах города художница ухитрилась сказать так:

— Я каждый раз удивляюсь, когда меня находит кто-то из Самары.

А затем долго пытается найти деликатную формулировку, объясняющую столь малый интерес в родном городе и стабильный спрос в Москве и Санкт-Петербурге.

— Самара меньше, чем Москва, потребности проще. Мне не нравится слово “провинция”, но город ведь действительно не такой большой. Среди среднестатистических потребностей граждан я со своими куклами действительно выбиваюсь, кажусь странной. Мои работы оценивают другие коллекционеры, у которых есть опыт и понимание ценности.

— Мне достаточно сложно охарактеризовать заказчика, потому что это люди совершенно разные. В среднем это, наверное, достаточно молодые дамы, которые любят такие классные штуки. Например, кто-то из них круто шьет. И куклы смотрятся в этих одеждах потрясающе.

Насчет вопроса «Зачем?». Кто-то собирает картины. Зачем, спрашивается, собирать картины? Вот и куклы то же самое. Просто для того, чтобы любоваться.

— Кстати, про куклу с грудью, талией и бедрами — поклонниками таких форм кукол являются мужья моих клиенток. Вообще, в Европе мужчины тоже коллекционируют кукол, и это не считается чем-то зазорным, а наоборот, этим гордятся, показывают новинки коллекции. Это же красиво и круто. А у нас еще жив стереотип, типа, куклы, ля-ля-ля, детство в одном месте. Хотя ситуация меняется.

Коллекционный набор

— Есть базовые модели. Есть коллекционные. У коллекционных есть история. Например, у девицы с белыми волосами. Там мистическая история, связанная с Викторианской эпохой. В детстве она пережила гибель родителей, после чего потерялась в пространстве и времени. Каждому персонажу я прописывала историю. Там, в общем, трагично все.

— Прежде чем создать коллекцию, у меня случается история, когда я так… — Елизавета шепчет. — А-а-а! Надо делать!

Насчет массового производства по готовым мастер-моделям она делает огромные глаза и яростно мотает головой,

— Нет такого — сделать сто экземпляров! Не-не-не, это не тот случай. Это все равно ручная работа. Все шлифуется, отливается, вытачивается. Чисто технически нет возможности делать очень много. Теоретически есть возможность отдавать на аутсорс, но тогда не будет возможности контролировать качество, а я та еще дотошная девица и очень за всем этим слежу и переживаю.

Интимные подробности

Найдя так называемый “сисёшник”, оказавшийся на деле кукольным бюстгалтером, и надев его на одну из героинь, Елизавета рассказывает о том, как непросто делать анатомические особенности кукол.

— У вас приличное издание, поэтому постараемся не шокировать. Когда я лепила мужчину, все записи о нём в своем блоге прятала под “кат”, под закрытый список, потому что не все оценят и не всем интересно, что там у него внизу. Это какой-нибудь “Давид” Микеланджело не совсем одет и вполне даже гордится своим достоинством и внешним видом. У шарнирных кукол вообще обычно акцент на подвижность в убыток деталям, а мне хочется передать все элементы.

Дотошность Елизаветы касается не только тел, но и одежды кукол. Например, чулки-сеточка и кружевное белье у графини из мистической истории спрятаны под роскошным платьем. Для каждой куклы есть комплект белья, наряды. У некоторых на ногах даже педикюр.

Для фотосессий у Елизаветы есть целый набор миниатюрной мебели, и это вовсе не привычные игрушечные диванчики и комодики, а дорогие экспонаты из дерева. Если уж приходится продавать свои творения, то это должно быть сделано качественно. Не все люди могут позволить себе фотосессию у профессионального фотографа, а куклы позируют перед объективом, чтобы всё вместе — фото, упаковка, история и сама кукла стали уникальным и дорогим экспонатом в коллекции.

Расставание

Вопрос о расставании с готовой куклой тоже оказывается довольно интимным. Колоссальный объем работ, начиная от лепки и изготовления мастер-формы и заканчивая макияжем, прорисовкой ресниц и глаз, может занимать до двух лет. Работа сродни ювелирному делу, и потому каждая кукла становится очень близка мастеру.

Но у каждой куклы должна быть своя жизнь. Прекрасные дамы, хранящиеся в коробках, со временем станут красоваться в специальных витринах у покупателей. Для Елизаветы изготовление куклы — это творческий процесс, для ее клиентов — скорее, больше игра.

Пушистая Киса-Юша (произносится только вместе) осторожно обнюхивает коробки с головами, ногами и туловищами, а Елизавета показывает очередную мастер-форму, которая живет у нее в холодильнике. Небольшая квартирка полностью подчинена призванию хозяйки, а ведь есть еще и мастерская, где происходит отливка из полиуретана.

Коробки, кейсы, небольшие контейнеры полны лиц и кистей, на столе разложены шпатели и прочие инструменты. Художница по образованию и кукольный мастер по призванию, Елизавета Бабенко творит под светом увеличительного стекла в небольшой самарской комнатушке, занимаясь любимым делом и радуя своими произведениями искусства коллекционеров и просто неравнодушных по всему миру.

В конце беседы Елизавета показывает свою первую вылепленную фигурку. От простого к сложному, не останавливаясь и постоянно экспериментируя, как и положено настоящему художнику.

Фото: Анар Мовсумов