Варя пролетает над пропастью Стройкерамики

Короткометражный фильм «Варя» Ники Горбушиной получил диплом жюри программы «Кинотавр. Короткий метр» 2020 года. Ника – молодой режиссер из Самары.

Корреспондент ДГ Иван Котов поговорил с Никой и исполнительницей главной роли, звездой сериала «Чики» Варварой Шмыковой о том, как снимали «Варю», о тяжелом пути к фильму,  трудностях поиска себя, феминизме и новой системе оценки женщин. 

Первый шаг в зелену глаз

Стройкерамика – дремотный мир промзоны и дымящих труб, где дети играют на пустырях перед брошенными стройками. Ника Горбушина выросла в Стройкерамике, потом засыпала на лекциях на юрфаке университета Наяновой. А потом посмотрела драму Терренса Малика «Древо жизни» — сновидческое кино, симфонию из воспоминаний героя. Разрыдавшись от увиденного, решила, что надо создавать целое из обломков жизни и воплощать это в кино.

Ника устроилась администратором в школу кино и анимации в Самаре, чтобы бесплатно слушать лекции — оплачивать обучение было нечем. Там она сняла первую короткометражку «Зелена глаз» по рассказу Сэлинджера «И эти губы, и глаза зеленые». Фильм сняли дома в Стройкерамике. Родители Ники уехали на несколько дней, чтобы не мешать съемкам. Теперь Ника мечтала экранизировать рассказы Чехова, показывать последнее движение угасающей жизни в «Вишневом саде». Но всё вокруг сопротивлялось.

Прострация, плохая школа Митты и Москва

— Затем я попала опять в прострацию и не знала, что делать, — говорит Ника теперь. — Подала портфолио на курсы к Павлу Лунгину. Тогда я подрабатывала фотографом. Помню, мы катались по школам и снимали детей. И в одной из школ Тольятти мне звонят и говорят, что меня берут на курсы к Лунгину. Я была так счастлива, думала, что умру от восторга прямо в школе. А потом через несколько дней мне звонят и говорят: простите, вы не поступили.

Я подкопила денег и поступила на платные курсы Александра Митты. Там мне очень не понравилось. Безучастный поток, ничего особо не получила. Митта пару раз приходил, признаюсь, с ним было очень трудно. Его мышление осталось в прошлом. Уже по-другому снимают кино. На мои идеи обычно отвечали тем, что они «хрень». На что я ответила: хрень  – ваша школа. И решила снимать сама по себе. Бросив все, вернулась в Самару. Тут я провела депрессивное лето, практически никуда не выходя из дома, лишь смотрела кино. Потом решила подавать документы в школу кино и телевидения «Индустрия». Они сдвинули дедлайн, я не успела подать документы на режиссера. Подумала, что это катастрофа, но уже пофиг – буду учиться. И меня взяли на курсы операторов. «Индустрия» даже выдала мне грант на обучение. Но зла я ни кого не держу.

«Варя» — короткометражка об отчаянной пожарной

— Как возникла идея снимать кино о девушке, захотевшей стать пожарной? Тебе же друг предложил поместить героиню именно в эту среду. 

— Да, это мой друг Костя Салтыков. Он тоже начинающий режиссер. Он вообще мой Дамблдор из «Гарри Поттера». Постоянно подкидывает какие-то ценные советы.

Как вообще все это завертелось? Я целый год честно пыталась быть оператором, но понимала, что не могу работать с режиссерами. Они меня откровенно бесят. В общем, через год учебы психанула. Думаю, все, если не попытаюсь быть режиссером, то все зря. И тут наш преподаватель одобрил идею снимать этюд как режиссеру. Я хотела взять за основу небольшие сцены из фильма «Маленькая мисс Счастье». А у нас же комедия – самый сложный жанр, поэтому мне сказали, вряд ли что-то получится. К тому же сам фильм не комедия в чистом виде жанра, а скорее драмеди. Нужно несмешные ситуации вытягивать своей игрой, дотаскивая их в плоскость смешного.

— И для тебя это был нормальный такой вызов. 

— Сумасшедший челлендж! И по итогу этюд получился. После чего мне сказали: мы тебе разрешаем снимать режиссерскую курсовую. Но для начала я должна была написать такой сценарий, который одобрит школа. А они очень любят зрительское кино. Но мейнстримовое кино я никогда не стремилась снимать. Я осталась наедине со своими внутренними экспериментами. В какой-то момент даже не знала, какую профессию придумать для своих персонажей. Однажды случайно сфоткалась у пожарной машины и поняла: пожарные!

— И тут еще узнаешь про невозможность девушкам быть пожарными?

— Это был для меня шок. Сразу поняла, о ком я хочу сказать и для кого хочу сказать. Мне повезло, что наш преподаватель Жора Крыжовников одобрил идею. Хотя он очень жесткий со студентами. И когда я пришла на питчинг с историей женщины, над которой устроили дедовщину в пожарной части, он сказал, что в целом круто, но слишком документально получается. Учитывая это замечание, началась наша эпопея с написанием сценария. Мы с моим соавтором сценария Аксиньей Борисовой очень долго писали, ругались и спорили. К тому же возникали споры с нашим куратором. У всех троих разные стили и понимание кино. И, когда уже все мы были на пределе, говорю, что вот — такой-то конфликт будет определять сюжет. Все наконец согласились.

— И какой же конфликт главный?

— При всем желании конкретно по сюжету я не могу ничего говорить до выхода фильма. Скажу лишь, что с Аксиньей мы говорили о себе.

— Это конфликт нового восприятия женщины?

— Отчасти, но без фем-темы. Очень хочу, но пока не могу обсуждать сюжет. Его еще ждет фестивальная судьба, он будет в сети, планирую, что мы его привезем в Самару, конечно. Я хочу, чтобы люди пришли на кино, ничего не зная о нем заранее.

Тарковский и деньги

— Теперь вопрос денег. Мы же понимаем, что снимать кино всегда дорого.

— В этот раз было очень тяжело. Когда писала сценарий, конечно, вопрос денег меня тормозил. Приходилось часто договариваться, чтобы снимать бесплатно, придумывать. Мы даже хотели строить макет дома и поджигать его…

— Как Андрей Арсеньевич Тарковский в «Жертвоприношении»…

— Да, мы, конечно, про него и вспомнили в первую очередь. Круто, когда у тебя есть деньги и ты не паришься. Но круто также из-за отсутствия денег что-то придумывать. Была вера, что деньги придут. Мы запустили краундфандиг, в соцсетях посыпались репосты, Варя Шмыкова (исполнительница главной роли – прим.ред.) подключила своих известных друзей. В общем, об этом узнали, и нам начали донатить. И все равно мы сняли фильм на смешные для кино 200 тысяч рублей.

 «Боль героини мне близка»

— Актриса Варя Шмыкова – восходящая звезда русского кинематографа. Но тогда ее почти никто не знал. Почему ты ее выбрала на главную роль?

— Я — человек-визуал. Если что-то пишу, то уже вижу это. Поэтому сразу сказала Аксинье: мы дадим главную роль Варе Шмыковой. Верю, что она пожарный. Аксинья начала говорить, что нельзя писать под актеров, а вдруг откажет и все такое. Но я сказала: ничего не знаю, Варя Шмыкова и никто другой. Плюнув на все, продолжили писать под нее.

— Какой у тебя режиссерский взгляд на нее?

— Для меня она настоящая актриса. Я ходила на ее пластический спектакль, где почти не было слов, и на спектакль эстрадный с песнями и танцами. Она в обеих стихиях органична. Но я тогда заметила, что актеры играют. Да, профессионально, но чувствовалась условность. И лишь у Шмыковой этого не было. Варя способна достать из себя разный тип характера: от робкого до какого-то фейерверка, что очень круто. Ей легко даются роли. Главное, чтобы она не остановилась и стала по-настоящему актрисой нашего времени. У нее все для этого есть. Да, она многим непривычна в образах. В той же нашей «Варе». Все еще ждут от нее Людку из «Чик». А представь, увидеть Варю в роли Анны Карениной. Мне кажется, взрыв!

— «Боль героини фильме мне близка», — говорила ты. Опиши эту боль.

— Очень хочется рассказать, но надо смотреть фильм, чтобы понять до конца. Во-первых, боль такая, что ты очень кем-то хочешь быть, но постоянно у тебя огромные препятствия. Я иду к цели, чтобы быть режиссером. Варя в фильме идет к цели, чтобы стать пожарной. После «Кинотавра» многие говорили, что надо делать полный метр, но пока предложений профинансировать его еще не поступало. Вот в полном метре я бы подробнее развернула историю тяжелого пути.

Во-вторых, когда ты растешь с мальчишками, когда ты растешь в жестких условиях, то ты сама обретаешь такой характер. Это боль моя, это боль Вари в фильме. Ну и непреодолимая любовь до боли к своему делу. Я себя ощущаю во всем этом. Моя жизнь состояла из таких событий. Мы все писали девочку Варю, и каждая вложила в нее личное – Аксинья, Варя Шмыкова и я.

— Ты говорила: «Варя» — это про преодоление себя и общества». Какой себя и какого общества?

— Преодолевать себя однозначно надо, ведь ты вступаешь на какой-то путь, а тебе при этом обстоятельства не дают порой сделать даже робкие шаги. Тебе постоянно нужно бороться со слабостью, чтобы не сдаваться. У нас женщины не могут быть по законодательству пожарными. Когда мы приехали в пожарную часть, там со смехом поначалу к нам отнеслись: ха-ха, вы пишете про девушку-пожарного. Но у Вари получилось пройти все их нормативы, и они изменили отношение к нам. Она исполнила работу, которая физически по силам только взрослым мужикам. В конце съемок все мы прониклись большим уважением друг к другу.

«Человек должен каждый день совершать внутреннее усилие, чтобы быть человеком»

— «Феминизм – это, конечно, хорошо. Но именно он породил колоссальное количество слабых мужчин», — писала ты. В чем она, эта слабость?

— Ох, грубо я тогда написала, конечно. Сейчас бы, возможно, не стала так заострять. Понимаешь, у меня бомбануло, когда училась на оператора. Мне там приходилось много соприкасаться с техникой, а это вообще не мое. И тут мне говорят: «Ты слабая девочка, режиссером тебе не быть. Режиссер должен быть с яйцами». Но проблема в том, что сами мужчины порой бывают ментально слабыми. Мы не про физические моменты, а моральные. Яйца должны быть у всех. Это качество не только мужчины. Они зачастую оказываются еще слабее женщин. Человеку независимо от пола нужно стремиться к экзистенциальному стержню. Талант и сила духа – внеполовые акты. Человек должен каждый день совершать внутреннее усилие, чтобы быть человеком. От боли же не стоит лихорадочно прятаться, но и постоянно сладострастно ею упиваться тоже нельзя. Как сказал Кантемир Балагов, «если ты каждый день равен себе, то зачем ты нужен?».

— Мы подошли еще раз к экзистенциальной проблеме. У тебя в соцсетях есть опросник. Ты сама придумала вопросы, чтобы лучше понять людей нашего времени. Не могу удержаться от соблазна, чтобы не задать часть твоих же вопросов тебе. Начнём – твое самое тяжелое воспоминание?

— Ух, действительно меня настиг опросник. Про это говорила лишь моему молодому человеку и больше никому. История, связанная со смертью моей прабабушки. Так уж получилось, что она часто нам звонила, а мы ей. А я ненавижу говорить по телефону. Мне очень плохо становится, начинаются эмоциональные припадки какие-то. Для меня поздравить родственника по телефону –  испытание. Так получилось, что звонит прабабушка. И специально закрылась в ванной, будто я моюсь. Родители поговорили, я вышла из ванной комнаты. Они сказали: «Ника, жаль, что тебя не было». Ответила, что мне тоже очень жаль. А я таких чувств не испытывала на самом деле. В ту же ночь прабабушка умерла. Это осталось со мной.

— Какие у тебя отношения с родителями?

— Самые теплые. Они даже хотели бросить все и поехать поддерживать меня на Кинотавр. Хорошо, что получилось их отговорить. Это дико смешно. Впервые в истории феста режиссер короткого метра привез бы всю свою большую семью. Маме и папе важно быть с нами с братом на одной волне. Они рванули однажды со мной на концерт Земфиры! Со средним братом они хотели пойти на концерт Оксимирона! Земфира –ок, ну вот от Оксимирона нам их удалось отговорить.

— Кто для тебя герой нашего времени?

— Мы все.

— Кем бы ты хотела умереть? И как?

— В старости, не заметив этого. Тихо и спокойно. Человеком, воплотившим творческие задумки.

А теперь — исполнительница главной роли в короткометражке у Ники. Варвара Шмыкова после сериала «Чики», ставшего хитом, стала одной из самых востребованных актрис новой волны. Мы практически не говорили про «Чик». 

«Мир, почему ты хочешь меня переделать?»

— Варя, говорят, когда Ника показала сценарий, твоя реакция была такой: это фильм про Варю, которую никто не знает. Какая это Варя Шмыкова?

— Одинокая. Ранимый волчонок. Возможно, что даже тихий. Не громкий, как все уже привыкли.

— В чем и почему тебе близка боль героини?

— Боль преодоления патриархальной модели…Я пытаюсь через Варю сказать: вот такая я, мир, почему ты хочешь меня переделать? Жить в грубых рамках – в этом нет кайфа. Не вешайте на меня глупые стереотипы. Там еще личные мотивы — отношения с семьей и отцом. Но дальше не скажу – секрет. Все события созвучны с героиней нашего кино и со мной.

— Чем тебе запомнились эти съемки?

— Я была поражена, насколько у нас крутая команда. Все работали бесплатно, ездили на съемки в пожарную часть в двух часах езды от Москвы, никто не ныл. Мне в кайф было помогать во благо нашего общего дела. Все хотели сделать классно.

Вообще я же театральная актриса. А там всегда есть кучка ребят, создающих похожую атмосферу. Нет денег, нет почти ничего, а есть лишь творческий порыв.

К тому же, в  «Варе» у меня новый образ, отличающийся от «Чик». Это замечательно, что не застаиваюсь в одном актерском амплуа.

— Почти всегда особые воспоминания о режиссерах остаются у актеров. Ника – какая для она тебя?

— У нее классное чувство юмора, самоирония. Она беззаветно любит то, что делает.

— Мы выходим на такую новую реальность, где меняется система оценок женщин. Возможно, в архаической модели России все проходит медленнее, но твои роли как бы прогнозируют, что швы старой модели восприятия женщины расходятся безвозвратно.

— Я это тоже чувствую. Возможно, нахожусь в окружении крутых женщин: режиссеров, продюсеров, операторов, актрис. Но это скорее стадия, на которой нам снисходительно говорят: ну, давайте-давайте, посмотрим. А я лишь за то, чтобы все друг от друга отстали и стали чуть спокойнее, не сковывали друг друга.

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город», ВКонтакте, Facebook и Instagram