КУЛЬТУРНЫЙ СЛОЙ

Мы продолжаем заполнять белые пятна на карте Самары и проводим аудит территории города, выявляя его культурный потенциал. Нас интересует всё, что может представлять ценность: архитектура, события, истории, легенды и люди, населяющие наш замечательный город, — современники или давно ушедшие, но оставившие след.

В поисках забытых достопримечательностей непарадной Самары мы оказались в одном из самых нарядных и торжественных мест города — на Самарской площади. Архитектурный ансамбль площади создан советскими зодчими в 1950-е годы — в период заката советского монументального классицизма и перемен в строительной политике страны.

Предложение по переносу административного центра города на Самарскую площадь было заложено ещё в генплан Куйбышева 1937 года, но к его реализации приступили после окончания ВОВ. В 1949 году группой куйбышевских архитекторов П.А. Щербачёвым, Н.Г. Теплицыным, М.Г. Мошковой и Н.В. Подовинниковым разработан проект застройки Самарской площади.

Симметричная площадь со сквером в центре, расположенная на верхней площадке надпойменной террасы, должна была стать композиционным центром ансамбля набережной Волги. Ярмарочный спуск, свободный от застройки, превращался в широкий бульвар с парадной лестницей, ведущей на набережную. Перспективу бульвара с Волги замыкала архитектурная доминанта административного здания со шпилем, контрастирующая с 5-этажной жилой застройкой по периметру площади.

45-метровое здание института “Гидропроект”, созвучное с главным корпусом МГУ на Воробьёвых горах, строительство которого велось в это время в Москве, должно было стать самой монументальной высоткой послевоенного Куйбышева.

Однако планы по художественной организации этого важного городского пространства реализованы не были. Первоначальному замыслу соответствуют лишь жилой дом для сотрудников КГБ и МВД на Самарской, 188А и здание Гидротехнического техникума на Самарской, 205А, строительство которых завершилось до развёрнутой после смерти Сталина “борьбы с архитектурными излишествами”.

Архитектура жилых домов по Самарской, 190 и 203 была упрощена, от лепного декора отказались как излишеств. Дом на Самарской, 203 лишился так называемого лба — стены чердака односкатной крыши, обращённой в сторону площади, как у дома для сотрудников КГБ и МВД. Крыши сделана двускатной, здание потеряло высоту со стороны площади.

Но самые большие искажения коснулись проекта здания института “Гидропроект”, строительство которого было приостановлено в 1956 году в связи с запретом на возведение высотных зданий за пределами Москвы. К этому моменту были построены шесть этажей центральной административной части и боковые жилые корпуса. Автор Пётр Щербачёв отказался вносить изменения, и для корректировки проекта были приглашены архитекторы из Ленинграда.

Здание лишилось башни, достигавшей отметки 14 этажей, и шпиля, а Самарская площадь — высотной доминанты. Контраст архитектурных приёмов — спокойная с горизонтальным членением застройка по периметру и вертикальный акцент центрального здания — был нивелирован.

Впоследствии “планы по обустройству этого городского фрагмента были искажены строительством площади Славы, лишившей его глобального градостроительного значения, как функционального, так и художественного, низведя роль Самарской площади до уровня локального ансамбля”*.

Некоторым может показаться, что история Самарской площади началась в середине прошлого века. Но площадь в своих современных границах существовала уже полторы сотни лет назад и тогда называлась Торговой. Об истории площади рассказал Владимир Самарцев, режиссёр, фотограф, автор книг о Самаре и цикла телефильмов о выдающихся людях нашей области. Кстати, Владимир Самарцев живёт на Самарской площади:

Владимир Самарцев:

— Самарская площадь, которую до 1926 года именовали Воскресенской, как и большинство площадей старого города — Хлебной, Троицкой, Ильинской — была торговой. До строительства в 1864 году Воскресенской церкви площадь так и называли — Торговой, причём рынок здесь просуществовал до середины прошлого века. Церковь была построена на оси улицы Самарской, по которой не было сквозного проезда. В 1930 году церковь разобрали на строительные материалы.

(Примечательно, что 1895 году церковь перестроили по проекту прославленного самарского архитектора Александра Щербачёва, отца Петра Щербачёва — автора первоначального проекта здания института “Гидропроект”, построенного буквально на месте Воскресенской церкви — прим. ред.).

— На рынке торговали дровами, досками, оконными рамами и другим деревянными товарами, которые поднимали по Ярмарочному спуску со складов и лесопильных заводов, располагавшихся в то время вдоль берега Волги. Грязь была непролазная. Я встречал в одной из старых самарских газет заметку о том, что в одной из луж на Воскресенской площади утонула свинья. Поднимать дрова по крутому спуску было очень сложно, поэтому в 1863 году его замостили булыжником одним из первых в Самаре, наряду с Дворянской улицей и Заводским спуском (Венцека).

Поскольку в окрестных дворах были сады и огороды, на базаре шла ещё и бойкая торговля овощами и фруктами. В советские годы в павильонах на рынке торговали всем — от керосина до тканей, от мебели до иголки.

До 1949 года на площади по соседству с рынком размещалось футбольное поле, огороженное небольшим штакетником. Вокруг поля располагались лавки на сотню-две болельщиков. Поле называлось стадионом “Спартак”. Именно на этом месте теперь стоит дом № 188А по улице Самарской. Это первая «сталинка», построенная на площади. Архитектором была Мария Мошкова. Дом был построен для работников КГБ и МВД. Кстати, строили его заключённые.

Мы сейчас находимся в квартире, которую заселили на Самарской площади в этом доме самой первой. Ордер на эту квартиру получил мой будущий тесть — майор КГБ. Его семья, состоящая из шести человек, жила в ведомственной однокомнатной квартире на Степана Разина. Построили и сдали только половину дома по Самарской, в квартиру ещё не провели газ и не установили ванну, но тёща, увидев новое жильё, сказала, что больше отсюда не уйдёт. Так они и жили первое время фактически без удобств, кругом грязь, канавы, стройка.

Хорошо помню Ярмарочный спуск без Монумента Славы, и одно-, двухэтажную деревянную застройку вокруг площади, и дом Зарубалова, который сейчас «спрятался» за зданием энергетического колледжа. В конце шестидесятых едешь зимой на учёбу в институт на трамвае по Арцыбушевской – пахнет дымом. Из всех труб валит дым, ведь топили дровами. Характерная для этого района Самары застройка ещё сохранилась на Садовой, Самарской, Маяковского.

Первые этажи домов вокруг площади занимали магазины с большими витринами, как на улице Горького в Москве. В этом доме были “Хозтовары”, магазин “Ткани” и “Обувь”. В высотке на углу Галактионовской и Ярмарочной, где сейчас “Горилка”, был двухэтажный магазин “Медицинская книга”. В доме через площадь размещался большой магазин “Одежда”. А там, где сейчас какие-то банки, — “Домовая кухня”, где можно было выпить хороший кофе, купить пирожное или полуфабрикаты для дома.

Если выбрасывали на прилавок что-то дефицитное, сразу выстраивалась очередь. Могли выбросить яйца, кур, цыплят или рыбу. Да всё что угодно. Сейчас люди не знают, что это такое.

Сквер был хорошим местом отдыха — воздух свежий, Волга рядом, машин мало. Вечером молодёжь собиралась, днём — старики. В домах вокруг площади было несколько детских садов, и все они выводили детей гулять в сквер. Сейчас сюда перебрались мамаши с площади Славы, где до сих пор идёт реконструкция. Пенсионеры предпочитают лавочки вокруг фонтана (в сквере им. 30-летия Победы — прим. ред.).

Примечателен случай с министром обороны СССР Дмитрием Устиновым, дважды Героем Советского Союза, бюст которого был установлен на площади в 1977 году. Как известно, Устинов родился в Самаре в доме на Самарской улице недалеко от площади. Во время официального визита в Куйбышев в 1982 году он решил найти свой дом.

Идёт по улице маршал в окружении обкомовских работников, и вдруг его окликает из окна на первом этаже пожилая женщина: — Дим, это ты, что ли?
Очень трогательный момент.

Попрощавшись с Владимиром Николаевичем, мы отправились исследовать окрестности площади. В одном из дворов мы познакомились с Константином, Валентиной и Николаем — милейшими людьми, которые рассказали нам немного о детстве, своих знаменитых соседях и взрыве магазина «Кодак», располагавшегося в 1990-е в торговой галерее по Галактионовской, 128, аккурат напротив площади.

Константин:

— Гулять ходили на старый речной вокзал на Некрасовском спуске. Тот, который был деревянным. Там лабазы были. Сидит тетка. — Тетёнка, дай рыбки. — Я вам сейчас дам рыбки. Опять пришли. А ну марш отсюда. Идут грузчики: — Так, пацаны. Вот бидончик. Вот деньги. Сгоняйте за пивом. О, уже. Маш, угости ребят рыбкой. — Берите. Но чтобы я вас здесь больше не видела.

В кондитерскую на Венцека/Молодогвардейской за конфеточками бегали. Рядом на Венцека хлебозавод, туда за булочками. На Садовой внизу была овощная база, там огурцов натрескаешься. Клубнички захотелось — поедешь на дачи обкомовские. Заборы-то были, не то что сейчас. Ребёнок мог перешагнуть. Гулянья у нас такие были.

Ходили в кино. У нас тут был кинотеатр «Первомайский» (театр «Самарская площадь» — прим. ред.), а в городе клуб “Рассвет” на Фрунзе и Некрасовской, его называли “Швейники”, Речник на площади Революции, “Дзержинка”, ну и “Треугольник” на Куйбышева. А зимой ходили в Струковский на санках кататься — шишки сшибать.

— В этом жила вся самарская элита — и судьи, и профессора. А Генка тот вообще академик. Он, правда, уже старый. Химик. Фамилию не помню. Кто у нас тут ещё? В облздравотделе работала, как её?

— Касберова?

— Касберова, да.

— А сын — прокурор города Самары.

— Не сын! Племянник. У неё не было детей.

— А вот старичок жил, всегда здоровался: “Привет, молодежь”.

— Военный медик, полковник медицинской службы Друян. Чернобылец.

— Да, где он только не служил!

— А потом этот, как его, на рыбалку всё с нами ездил. В фильме снимался “Усвятские шлемоносцы”. Сейчас уже никого осталось. Старики умирают, живёт родня или квартиранты. Как везде. На домах много мемориальных досок висит. Походите, посмотрите.

— Вот кому памятник надо поставить, так это Ибрагиму, сапожнику, который в своей будке на углу Самарской и Ярмарочной с 1958 года работает.

Валентина:

— Есть уже у нас один памятник — Устинову. Как его взрывали, вы, наверное, знаете, а вот про ещё один взрыв в магазине “Кодак” бизнесмена Владимира Захарченко сейчас уже никто не вспоминает. Я работала в магазине “Медицинская книга” на Галактионовской. Часть помещений мы сдавали “Захару”. В один из вечеров, после работы сижу дома, смотрю телевизор. Шарахнуло так, что стены задрожали. Думаю, ну опять Устинова взрывают. Звонит соседка: — Валь, у вас магазин взорвали.

Прибежала. Все витрины вдребезги. В подсобке сидит охранник Серёжа. «Что случилось?» — говорю. А он глазами хлопает, ничего не понимает. Оглушило его. Как в себя пришёл, позвонили Захару. В этот день взорвали несколько его магазинов. А потом его убили. Кажется, во Франции.

Как известно, на танцы с бубном вокруг Самарской площади и площади Славы не закончилась. Год назад ансамбль площади лишили охранного статуса, запрещающий высотное строительство на прилегающей территории, а на площади Славы второй год идёт «реконструкция». Но несмотря на изменения, внесенные в первоначальный замысел и последующие преобразования, ансамбль Самарской площади был и остается яркой достопримечательностью города, памятником советскому прошлому и настоящему — противоречивому и сложному.

ДГ благодарит Владимира Самарцева за интересный рассказ и фотографии из личного архива, которые были использованы при подготовке материала. История Самарской площади изложена в книге Владимира Самарцева «Самара и Волга в фотографиях и открытках». Книгу можно приобрести в лавке ДГ.

*Цитата из книги Виталия Стадникова и Олега Федорова “Самара. 81 архитектурный шедевр. Путеводитель по современной архитектуре”.