ПРОМЫШЛЕННОЕ НАСЛЕДИЕ

«Другой город» продолжает рассказывать историю завода «Рейд».

Сегодня воспоминаниями о работе на этом секретном предприятии поделятся электромонтажники Владимир Павлович Кралечкин и Константин Алексеевич Чернов.

О финальном этапе в биографии завода расскажет последний директор ФГУП «Рейд» Владимир Андреевич Кочкин.

Начало трудового пути

Владимир Кралечкин:

Я пришёл на почтовый ящик 117 мальчишкой в 1961 году. Спрашиваю: какой цех лучше, 1-й или 3-й? Мастер Олег Казаков мне отвечает: «Третий, он перспективней».

Это был сборочный цех, я в нем всю жизнь проработал. Я пришел в тот период, когда производили «Генератор».

Константин Чернов:

Я чуть с ума не сошел, когда первый раз в цех пришел. Сидят товарищи мои, перед ними коса лежит на столе: 600 проводов и 1200 адресов. Я на нее посмотрел, думаю, что они с ней делают, она ещё не обработанная? Но потом через систему наставничества и сам всему научился. Уникальные люди на «Рейде» работали.

Шаблон делает инженер, потом приступает косоплетчица, она бирки с адресами вяжет, чтобы нам легче паять потом было.

Изделие «Шипка»

Константин Чернов:

Я работал монтажником в 23-м цехе, у нас попроще было. Например, мы изготавливали изделие «Шипка». Это система контроля и управления энергосистемой гражданских кораблей. Мы также делали их для военных кораблей и подлодок.

Эти системы контроля и управления мы называли «пианино». Мы их до того усовершенствовали , что у нас было личное клеймо. То есть за нами даже никто не проверял, кроме представителя военной приемки. В составе участка мы были лучшие в отрасли.

«Рейд» бы загружен по горло. Монтажники работали даже в три смены. Мне жена приносила жареную картошку к проходной. Мы с напарником едим, потом сковородку обратно возвращаем.

Мастер говорит: «Этих двоих не отпустим сегодня, там еще вагоны стоят, а к завтрашнему дню все должно быть готово». А мы к тому времени уже сутки с завода не выходили. Так что это было обычной практикой.

Город Северодвинск в год выпускал три подводные лодки. На каждой стояли наши изделия. А кроме Северодвинска подлодки делали в Комсомольске-на-Амуре, Нижнем Новгороде, Ленинграде. Ремонтные предприятия у нас тоже много чего заказывали.

То есть «Рейд» был загружен сильно, мы не успевали заказы отправлять. Все субботы у нас были рабочими. Завод «Рейд» был приблатненный. Зарплату платили побольше, чем на других предприятиях, квартиры давали. Мы получали от 200 до 250 рублей.

Владимир Кралечкин:

А еще нас иногда на завод «Прогресс» посылали как специалистов широкого профиля. Они только паяльщики, а мы ещё и сборщики. На «Прогрессе» мы работали в 39-м цехе, собирали модули небольшие. Много нас тогда было, человек двадцать десант посылали.

Для широких слоев населения

Владимир Кралечкин:

Город знал завод «Рейд» по ширпотребу. Мы делали простейшие радиоприемники — «Сверчок», «Юнга».

Ширпотребом у нас занимался цех № 25 (на следующем фото). Из интересного мы делали зарядное устройство для аккумуляторов. У меня до сих пор дома работает, выручает. Еще делали пельменницы, чеснокодавилки, термобигуди.

В начале 1990-х мы даже пытались сделать свои игровые компьютеры. Но они не котировались, потому что наши микросхемы были каменного века по сравнению с теми, что приходили из-за рубежа. Для игры детям он годился.

Примечание ДГ: одной из наиболее известных разработок «Рейда» был игровой автомат «Баскетбол». Ниже представлена заметка о нем из многотиражки этого предприятия от 27 февраля 1979 года.

О секретности

Константин Чернов:

В столовую пошел в белом халате, тут же прилетает от первого отдела: «Ты что, за тобой спутники следят!».

Все имели 2-ю форму допуска. Тех, кто устраивался на завод, проверяли в Москве по полтора-два месяца. Искали, есть ли у тебя кто-то из родственников за границей, нет ли у тебя судимости. То есть устроиться на «Рейд» было не очень просто.

О вредности производства

Константин Чернов:

Почему я заработал профзаболевание? Термопласт жжешь во время паяния, пары выделяются вредные. А если пульт большой, друг на дружке сидели, там никакой вытяжки нет.

У нас же пульты всю комнату занимали. Основной инструмент у всех монтажников был паяльник. Мы сами и паяли, и собирали. За вредность нам прибавляли к отпуску шесть дней.

О спорте

Константин Чернов:

У нас были выдающиеся сильные команды по игровым видам спорта. На территории самого завода была волейбольная площадка. Мы выступали на первенстве области, занимали часто первое место, один раз ездили в Казахстан. Если в футбол цеха играли, даже с работы отпускали на «Локомотив» болельщиков.

У нас работал чемпион города по настольному теннису, потом пришёл ещё кандидат в мастера спорта Сергей Мамаев. Они вдвоем такое показывали, по сорок человек в курилке оторваться не могут от их игры.

Винты лодочники делали у нас в механическом цехе. Так-то у многих «рейдовцев» были лодки. Лодку можно было с одной получки купить. Со следующей получки — мотор.

У нас была водно-моторная секция. Лодки, скутера сами клеили и устраивали соревнования на скорость. Рев от моторов стоял на всю Самарку.

Социальная инфраструктура

По результатам исследования заводской многотиражки «Электрон», а также благодаря информации Владимира Кралечкина и Константина Чернова мы установили объекты, построенные заводом «Рейд».

На балансе предприятия находилось три детских сада:

— № 7 (Красноармейская, 108),
— № 346 (3-й год Пятилетки, 2),
— № 371 (Мяги, 10а).

Подшефной школой «Рейда» была 61-я (Мориса Тореза, 54). На заводе имелась вечерняя школа для рабочих, занятия там вели преподаватели из 42-й, что напротив ЦУМа «Самара».

Среди жилых домов, возведенных заводом «Рейд», многотиражка предприятия упоминает два дома по улице Красноармейской — 143 и 149.

В 1977 году «Рейд» обзавелся общежитием на перекрестке улиц Дзержинского и Партизанской. Это типовой проект из двух корпусов, соединенных между собой галерей. Один из них принадлежал «Рейду», второй — еще одному утраченному предприятию Железнодорожного района, заводу «Волгакабель».

Активно строился завод «Рейд» в 1980-х годах. Правда, в районе, далеком от самого предприятия. В 1982 году был возведен дом № 19 по улице Саранской, в 1983-м — № 17 и в 1987-м — № 20.

На рубеже 1980—1990-х годов жилой фонд «Рейда» пополнился домами №№ 28а и 28б по улице Ялтинской.

При этом многие работники завода жили в поселке Запанской. В частности, дом Владимира Кралечкина находился на улице Степана Халтурина.

В 1992 году МСЧ № 15 переехала из поселка Запанской (Мостовая, 15) на Никитинскую, 2, а освободившееся здание было отдано заводу «Рейд» под жилье. Сейчас это здание занимает Куйбышевская дирекция снабжения РЖД.

Заводская турбаза «Электрон» находилась близ поселка Шелехметь. Пионерский лагерь «Смена» находился неподалеку от Старосемейкино, зимой он использовался как лыжная база.

Лыжная база завода «Рейд» в поселке Старосемейкино

Также у «Рейда» имелось свое охотхозяйство.

Рассказывает арбитражный управляющий, позднее — последний директор ФГУП «Рейд» Владимир Андреевич Кочкин:

«Я пришёл на этот завод в 1965 году. Закончил 8 классов и пошел в вечернюю школу, чтобы можно было параллельно работать.

В трудовой книжке запись — принят учеником слесаря в организацию почтовый ящик 117. Механический цех, каркасно-сварочный участок — грохот, шум. Чуть позднее п/я 117 стал называться Куйбышевским приборостроительным заводом.

Об «изделиях», которые производил завод, я тогда ничего не знал, с этим было очень строго.

1973 год. Я ушел на работу в Железнодорожный райком комсомола, отслужил в армии и вернулся на завод уже мастером сборочного производства.

Тогда-то и узнал о главной продукции, производимой на «Рейде». Я без отрыва от производства закончил институт связи. И у нас на заводе сделали отдельный участок связи, который отвечал за прослушку, за безопасность по периметру завода.

На некоторых заводах имелась ВЧ связь — правительственная линия. В 1985-1986 годах я ее провел на «Рейд». Поставили телефонный аппарат с гербом. Конечно, генсеку ты по нему не позвонишь, но любому министру — запросто.

Еще я привез для «Рейда» новую телефонную станцию, так называемую квазиэлектронную. Таких в городе было две — у нас и на заводе им. Масленникова. Стоила она больше миллиона по советским деньгам.

На «Рейде» я потом работал начальником отдела снабжения, а позднее мне предложили перейти на работу в городскую телефонную сеть.

Начались 1990-е годы. Работая в городской телефонной сети, я пошёл учиться в плановый институт, получил специальность экономиста. Стал вице-президентом Самарской валютно-фондовой биржи.

Параллельно я в Москве прошел обучение на арбитражного управляющего, сдал экзамены. И тут меня зовут на «Рейд», так как все шло к тому, что там введут арбитражное управление.  Я заступил на эту должность в мае 1996 года.

В предыдущую зиму не смогли организовать систему отопления, вся она стала нерабочей. Не было мазута. Я одних радиаторов на заводе поменял около двух тысяч.

Спустя какое-то время меня признали выполнившими свои функции в части арбитражного управления. «Рейд» вновь стал сдавать «изделия», и Россудостроение рекомендовало меня на должность директора.

Завод тогда, что интересно, был в списках предприятий, которые не подлежали приватизации. Мы по восемь месяцев не получали платежей, нам давали налоговые зачеты вместо денег. Таким образом, рабочим платить было нечем.

Ко мне люди приходили толпами, вся аллея была забита, с одним вопросом: «Где наши деньги?». Мы их пригласили в актовый зал на втором этаже заводоуправления.

Краснова была председателем профкома, я помню, как она стояла бледная и говорила: «Владимир Андреевич, нас сейчас рабочие в окна выкинут». Представляете, что такое раздраженная толпа?

Моим преимуществом было то, что я очень многих заводчан знал лично. Я встал, все рассказал, как есть. И потом предложил всем высказаться, особенно самым недовольным. И потихонечку все улеглось.

Честно говорили с рабочими: за изготовление этого заказа мы платим сразу, за этот даем аванс, а деньги за этот придется подождать. И ни разу мы не обманули, поэтому люди нам верили. На тот  момент на «Рейде» работало примерно полторы тысячи человек, не считая тех, кто находился на объектах заказчиков».

О системах

«Системы управления ядерными реакторами для флота, которые делали на «Рейде», были единственными в СССР.  Самым крупным нашим заказчиком было ПО «Северное машиностроительное предприятие» из Северодвинска.

Там же, в Архангельской области, был центр судоремонта «Звездочка», мы им частично поставляли наши «изделия», потому что они занимались реконструкцией подводных лодок. В Комсомольск-на-Амуре тоже поставляли технику, на Дальневосточный завод «Звезда».

Почему стало тяжело в постсоветский период? Почему Ленинград начал перетаскивать все заказы к себе?

Потому что, когда только Севмашпредприятие делало пять подлодок в год, то необходимы были серийные заводы типа «Рейда», которые, если надо, работали круглосуточно, чтобы изготовить нужное «изделие».

А когда стали делать одну подлодку в пять лет, то наше головное предприятие, петербургское НПО «Аврора», могло справиться самостоятельно. И поэтому серийные заводы, где шла сборка, начали просаживать по заказам. За заказы бились, вырывали их зубами».

Борьба с «Авророй» за «Юрия Долгорукого»

«Во второй половине 1990-х годов главным заказом «Рейда» были изделия для подлодки «Юрий Долгорукий».

НПО «Аврора» всячески старалось перетянуть этот заказ на себя. Тогда я, уже будучи директором завода «Рейд», поехал в Северодвинск на «Севмашпредприятие». Его генеральным директором тогда был Пашаев Давид Гусейнович, недавно получивший звание Героя Российский Федерации.

К тому моменту мы уже сдали «Севмашпредприятию» одно изделие — «Молибден», пульт общекорабельных систем. А второе изделие — систему управления и защиты атомного реактора (СУЗ) — у нас и хотело забрать НПО «Аврора».

Питерцы к тому моменту уже приезжали в Северодвинск и рассказывали что, мол, «Рейд» в бедственном положении и никакого заказа выполнить не сможет.

Оставшись с глазу на глаз с Пашаевым, я сказал, что изделие мы сдадим, если нам окажут некоторую помощь. Документацию на этот СУЗ «Аврора» нам давно передала, но когда потребовалась ее корректировка, питерцы стали нас «душить». Требовать за корректировку проекта денег, которых у «Рейда» не было, либо отдать заказ на изготовление СУЗа на «Аврору».

Здесь важно понимать, что по сути в тот момент решалась судьба «Рейда». Если бы мы не получили заказ на изделие для подлодки «Юрий Долгорукий», завод можно было бы закрывать. Мы остались бы без последнего источника финансирования.

Давид Гусейнович позвонил в Санкт-Петербург генеральному директору «Авроры» Витольду Войтецкому.

Через два часа после того, как я вышел из кабинета Пашаева, со мной связался наш главный инженер и сказал: «Владимир Андреевич, я не знаю что вы сделали, но завтра к нам приезжают разработчики из НПО «Аврора», корректировать проект». Притом на безвозмездной основе.

Кроме того, «Севмашпредприятие» тогда, в 1999 году, оплатило нам необходимые комплектующие и материалы для изготовления СУЗа. Благодаря Давиду Пашаеву удалось даже получить за него аванс, который мы потратили на выплаты зарплат рабочим».

Работа в команде

«Я еще хотел бы перечислить тех, кто мне помогал вытягивать «Рейд» в 1990-х годах, о моих соратниках:

— Алямов Борис Петрович, бывший директор «Рейда»;
— Свешников Николай Всеволодович, главный инженер, потом — начальник Главного управления труда администрации области;
— Загорулькин Николай Иванович, заместитель директора по производству;
— Полонский Александр Юрьевич, мой заместитель;
— Потапов Владимир Владимирович, старший представитель заказчика, военпред, капитан 2-го ранга;
— Лесных Анатолий Васильевич, начальник цеха товаров народная потребления;
— Тюгашев, ответственный сдатчик на стендах;
— Кукин Юрий Петрович, зам главного инженера. Это человек, имевший больше всего часов подводной работы на субмаринах;
— Кузьменко Владимир Николаевич, начальник сборочного цеха;
— Асмолов Николай Алексеевич, помощник по социальным вопросам;
— Краснова Людмила Борисовна, руководитель профкома;
— Кондратьева Людмила Михайлова, главный экономист».

Приватизация «Рейда»

«В один прекрасный момент в нашей областной администрации мне говорят: «Давай, готовь завод к приватизации. Или мы поставим другого директора, а ты у него заместителем останешься.» Я начал возражать, разговор у нас не получился.

Самое простое что можно было сделать? Человека с должности директора сместить. На меня завели уголовное дело. Был суд, меня признали виновным в нанесении заводу ущерба на сумму 27000 рублей.

Представляете, как смешно? С директорского кресла за 27000 рублей. То есть речь шла не об этом, а о том, чтобы начать приватизацию. Я был очень расстроен. Нервы мне мотали целый год. Судимость повесили.

До 2001 года «Рейд» был федеральным государственным унитарным предприятием, а потом стал ЗАО. То есть после моего увольнения завод вывели из федеральной собственности и приватизировали.»

Послесловие

В 2000-х годах завод «Рейд» еще был на плаву, хотя количество заказов продолжало оставаться мизерным. Ни о каких трудовых подвигах речи уже не шло. Главной задачей стала выплата задолженности по заработной плате. Этот процесс растянулся до середины 2010-х.

В 2013 году завод, который тогда именовался ЗАО «Рейд-1», был признан банкротом. Его долг перед кредиторами составил 225 млн рублей. Таким образом, история завода «Рейд» завершилась в год его 80-летия.

Карта

Ниже представлена карта корпусов завода «Рейд», в составлении которой неоценимую помощь нам оказали Василий Каминский, Владимир Кралечкин и Константин Чернов.

С Владимиром Кралечкиным, Константином Черновым и Владимиром Кочкиным беседовала Анастасия Кнор.

В материале использованы фотографии из личного архива Владимира Кралечкина.

Мы благодарим за дополнительную помощь в работе над созданием этого материала:
— краеведа Евгения Альмяшева,
— заместителя директора Центрального государственного архива Самарской области Киру Фролову.

Следите за нашими публикациями в Telegram наканале «Другой город» и ВКонтакте