Дважды Самара

2021 год для Самары — год двойного юбилея. Глобально – 170 лет образования Самарской губернии. Чуть менее грандиозно – 30 лет обратному переименованию Куйбышева в Самару. Этой публикацией ДГ вместе с администрацией городского округа Самара открывает цикл историй, в которых мы расскажем о самых интересных событиях, происходивших в нашем городе за последние более чем полтора века. Отсчет будем вести десятилетиями. Структурируя таким образом историю Самары, мы поймем, как строился и развивался город, какие решения принимали здешние руководители и чем руководствовались, какие последствия имели те или иные события и как выглядела Самара на фоне других городов Поволжья в разные времена.

Самара-Куйбышев-Самара

25 января 1991 года наш город вернул свое историческое имя. Многим этого сделать не удалось. Ульяновск и Тольятти — наши соседи — тоже поднимали вопрос о возвращении прежних названий, но довольно вяло. А в Самаре — простите,  Куйбышеве — конца 80-х годов было бурно и шумно. 12 членов общественного комитета «Самара» в течение четырех лет вели упорную борьбу за переименование Куйбышева в Самару, результатом чего стал соответствующий указ президента России Бориса Ельцина от 25 января 1991 года. История этого события такова.

Доктор исторических наук, профессор Петр Серафимович Кабытов стал первым человеком в Куйбышеве, который произнес крамольную на тот момент фразу о переименовании города. А случилось это так.

— Генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев озаботился тем, что его жена не имеет общественной нагрузки, — рассказывал позже Кабытов. — И под неё был создан Советский фонд культуры, где она стала главным попечителем. И вот на места была отдана команда создать местные отделения. Мне позвонили из «Белого дома» и как председателя областного общества охраны памятников и культуры пригласили выступить.

Было совещание в Доме актера, на которое пришло колоссальное количество людей. Союз писателей, артисты, уже объединенные в гильдию, архитекторы и прочая творческая интеллигенция. Когда я шел на этот форум, то мучительно думал, что же я буду говорить. Собрание началось, выступил тогдашний руководитель областного отдела культуры Шаркунов Борис Иванович с призывом поддержать и организовать отделение. Дальше пошли выступления руководителей творческих объединений, но все они были в таком стиле, что у меня создалось впечатление, что я нахожусь на отчетном собрании в селе или на заводе. Все говорили исключительно о достижениях в области советской культуры, приветствовали идею создания фонда, и ни слова о болевых точках. Я сидел в задних рядах и думал, как мне расшевелить это собрание.

Приходит время, меня вызывают, я поднимаюсь на трибуну, выдерживаю театральную паузу, обвожу зал глазами и произношу: «Я думаю, нам всем надо начать с того, чтобы возвратить имя областному центру. Вы помните, как назывался наш город? Самара! А в Самаре начинал революционную деятельность Ленин. И Куйбышев, я полагаю,  на нас не обидится, если мы вернем городу его историческое имя!» После этих слов было ощущение, что я бросил бомбу. Тишина, потом глухой ропот, возгласы в мой адрес «на святое замахиваешься». Я молча вышел из-за трибуны, сел на свое место и думаю: всё это бесполезно. Вечером неожиданно позвонил Завальный: надо бы собраться, придет еще Владислав Князев, давайте вместе обсудим идею».

Александр Лаврик, работавший в 1991 году заместителем главного редактора газеты «Волжская заря», вспоминает:

— «Волжская заря» подняла вопрос о переименовании города в 1987 году. Тогда в любой газете — реальном рупоре общественного мнения — был авторский актив. И у нас хорошие люди собирались: Завальный Александр Никифорович, главный библиограф областной библиотеки, которого потом исключили из членов КПСС за участие в антипартийных митингах, Палагин Дмитрий Андреевич, завкафедрой истории из пединститута, профессор Петр Серафимович Кабытов из госуниверситета. И вот в 1987 году Кабытов пишет о том, что не пора ли нам сменить название города, товарищи?… И понеслась череда публикаций по истории Самары. И о том, как в 1935 году в одну ночь коллектив товарищей принял решение о присвоении городу имени Куйбышева, и о том, как моментально на митинге эту инициативу утвердили, и о том, что всё это было сделано недемократичным путем, и даже о том, что в 50-х годах группа коммунистов уже выступала с инициативой по возвращению городу имени Самара.

Научно-практическая конференция «Возвращение исторического имени Самара». Справа профессор Кабытов, в центре Владимир Петрович Нерознак, председатель фонда советской культуры

Могучая кучка

Как рассказывает Александр Завальный, с 1987 по 1989 год все инициаторы переименования города действовали разрозненно, каждый в меру своих сил и способностей. В феврале 1989 года в библиотеке политической книги, которую на тот момент возглавляла  Людмила Гавриловна  Кузьмина, собрались 12 человек и решили: учредить общественный комитет «Самара».

25 января 1992 года. Слева направо: Люмдила Кузьмина, Галина Рассохина, Людмила Иванова, Петр Кабытов, Андрей Павлов, Анатолий Петров, Владислав Князев, Евгений Кудрин, Александр Завальный

Председателем его был избран Андрей Евгеньевич Павлов, писатель, человек в некотором роде отстраненный от политики. Ядром комитета «Самара» стали далеко не 12 человек, а намного больше. Потому что на протяжении четырех лет в комитет шли и шли люди, искренне предлагая свою помощь.

Своеобразным «штабом» комитета Самара стала библиотека политической книги. Она располагалась на площади Революции и возглавляла её Людмила Гавриловна Кузьмина. Прямо на входе в 1987 году положили амбарную книгу (см. фото), где каждый желающий смог высказываться за или против переименования города Куйбышева.

Людмила Гавриловна вспоминает:

— Приходили какие-то люди, которые влетали в библиотеку, ко мне в кабинет, махали кулаками, обзывались, кричали «вы против советской власти». Но вместе с тем приходили роскошные люди. Дедушка под 90 лет принес в дар библиотеке дореволюционное издание какой-то духовной книги  и долго мне рассказывал о Куйбышеве. Он был сыном кухарки, которая готовила для Валериана Владимировича. «Я помню его голые пятки в подштанниках с завязками!» Да, именно так он и сказал. А потом продолжил: «Когда наступали белочехи, Куйбышев первым удрал из города».

Другие люди рассказывали, как сносили памятник царю-освободителю. Что его не разбили, а спрятали куда-то. У Вагана Каркарьяна была идея-фикс, что его утопили, и надо его непременно найти и поднять со дна Волги. А у меня было представление, что его спрятали в подвале. Потому что многие самарские подвалы на самом деле двухэтажные, и во время войны, когда бедность была страшная, большинство из них засыпали мусором.

Рассказывали историю, как взрывали Кафедральный собор. Неправда, что люди поддерживали всё это. Прихожане дежурили возле собора, но взрывы были такой силы и огня так много, что все разбежались в разные стороны. А потом вернулись и подбирали остатки утвари, которая разлетелась вокруг, унесли к себе, схоронили.

Меня поразила история о потомках самарской знати. Пришла дочь человека, который служил у Наумова (особняк его до сих пор жив на ул. А.Толстого, 30). Они еще в 20-е годы переписывались с графом, рассказывали обо всех новостях. В числе прочего написали ему о том, что появились идеи застройки и разработки Жигулёвского заповедника. И он прислал сюда телеграмму в губисполком: «Не позволю уничтожить сею красоту». Это было замечательное время. Вся эта история с возвращением городу его исконного имени побудила людей к воспоминаниям.

Сижу однажды, мужчина заходит:  «Я внук архитектора, который в Самаре поставил памятник царю-освободителю, моя фамилия Шервуд».  Я ошалела, потому что только что прошла у нас выставка по старой Самаре и эта фамилия была на слуху. И мы сели с ним говорить. Он был на какой-то конференции в Саратове и случайно узнал  о том, что в Куйбышеве идет кампания по переименованию города и что мы собираем подписи. Он специально сделал крюк в Самару, чтобы тоже поставить свою подпись».

Инициатива общественности была неоднозначно принята партийными властями. История, рассказанная Александром Завальным, крайне характерна для иллюстрации общего положения дел того времени:

— Зимой 1987 года в городском управлении культуры проходило совещание. И вот последний вопрос. «К нам в отдел стали поступать письма от жителей с просьбой рассмотреть предложение о возвращении ему прежнего названия». Ироническая улыбка пробежала по лицам присутствующих. «Да как они смеют! — вырвалось у одной почтенной дамы. — На что замахиваются. На святое для каждого жителя нашего города имя Валериана Владимировича Куйбышева!» Начался шум. Дошла очередь до моего выступления. Казалось, я привел все разумные с точки зрения здравого смысла аргументы — и несправедливость акта 1935 года, и насилие над исторической памятью, и нелепое обилие «куйбышевских» топонимов и многое другое. Резко встал и навис надо мной седой ветеран. «Да никогда, — кричал он, — вы слышите, никогда не будет этого, и я не позволю, чтобы какая-то белогвардейская сволочь вела здесь подобную пропаганду!»  Нас удалось разнять без последствий. Я, разгоряченный, резюмировал: пройдет 2-3 года, и вы будете вспоминать этот разговор уже в Самаре.

Самару — на карту России

Вспоминает Анатолий Александрович Петров, который занимался организацией пикетов:

— На собрании комитета «Самара» мне поручили организовать пикет по сбору подписей в Верховный совет СССР. Подготовили подписной лист с текстом: «В Верховный Совет СССР. Мы считаем, что город САМАРА был переименован в 1935 году недемократическим путем, без учета мнения большинства жителей. Этим актом утрачено историческое название славного и героического города, где Ленин начал свой путь в революцию. Просим Верховный Совет восстановить исконное название города и считать исторические названия памятниками истории и культуры народа. Самару — на карту России».

Мы написали письмо в куйбышевский горисполком с просьбой разрешить организовать сбор подписей на улицах Ленинградская, Молодогвардейская, а также на площади Кирова и у проходных крупных предприятий. Нам отказали только в агитации возле проходных. И вот первый пикет возле универмага «Юность»… Наши энтузиасты  раздобыли раскладной стол, купили ручки, повесили наглядную агитацию, разложили подписные листы. Центральный плакат был из красного сатина, и на нём студенты архитектурно-строительного института вывели: «В СССР 40 населенных пунктов, в том числе 9 городов, носят фамилию Куйбышева. Мы — за Самару!» Реакция людей была одобрительной. Большинство говорили: наконец-то. У пикета всегда было многолюдно. Порой даже выстраивалась очередь к подписным листам. За всю эту кампанию мы собрали почти 100 тысяч подписей!

Почти все собранные подписи повезла в Москву Людмила Гавриловна Кузьмина. Ей вызвался помогать кто-то из команды, потому что мешки с «народным волеизъявлением» надо было погрузить в поезд, а потом дотащить их до Дома правительства. Людмила Гавриловна привезла подписные листы в приемную министра культуры Николая Губенко. Её в кабинет к большому начальнику не пустили. Вместо неё подписные листы занес к Губенко его помощник. Но дверь в приемной была закрыта не плотно, и Людмила Кузьмина стала свидетельницей такого диалога:

Губенко:  Это что такое?

Помощник: Подписные листы из Куйбышева, их очень много, десятки тысяч.

Губенко: Что просят?

Помощник: Вернуть Куйбышеву историческое имя Самара.

Губенко: А царя им вернуть не надо?

Но тем не менее подписные листы и их количество не остались незамеченными в Верховном Совете СССР. Более того, об этой инициативе узнал академик Лихачев и направил в куйбышевский областной совет народных депутатов письмо с поддержкой вопроса о возвращении Куйбышеву имени Самара.

По процедуре того времени, прежде чем выносить вопрос в Верховный совет, надо было пройти «лист согласований» на местном уровне. Перед общественниками стояла задача получить одобрения решения о переименовании сначала в городском совете народных депутатов, а потом и в областном.

В городском совете идея обрела своих горячих сторонников. Михаил Кожухов, Виталий Добрусин,  Юрий Шишелов,  лидеры демократического крыла, вели активную агитацию среди депутатов. В результате решение было принято 114 голосами «за» при 12 воздержавшихся, среди которых, кстати, был и Константин Титов, который спустя год возглавит Самарскую область.  Тогда он объяснял свой нейтралитет «политической целесообразностью оставаться над схваткой».

Священник Иоанн, архиепископ Куйбышевский и Сызранский также был членом комитета «Самара»

Вспоминает Владимир Андреевич Василенко, в 1991 году член Куйбышевского городского совета народных депутатов:

— Дискуссия была довольно жаркой. Надо понимать, что были две равноправные точки зрения. Одна — что все завоевания советских лет – это Куйбышев. Куйбышев – запасная столица, Куйбышев – промышленный город, Куйбышев – миллионник и прочее. И вторая – что две трети обывателей так и продолжают называть свой город Самарой. Речь шла не о переименовании, я хочу это подчеркнуть, а о возвращении городу исконного имени. Поэтому для меня ответ был очевиден. Я голосовал «за». Это можно посмотреть в протоколе, потому что голосование тогда было открытым и поименным. И никто из избирателей никогда не упрекнул меня за это решение. Наоборот, тогда все восприняли эти изменения с большим воодушевлением.

Решение городского совета вызвало неоднозначную реакцию у старших товарищей из областного совета. Переименовать Куйбышевскую область в Самарскую удалось только с третьего раза.

На решающем заседании облсовета 20 декабря 1990 года в виде «тяжелой артиллерии» попросили выступить ректора госуниверситета Ленара Васильевича Храмкова и директора художественного музея Аннету Яковлевну Басс.

Ленар Васильевич произнес пламенную речь: «Товарищи! Мы теряем способность действовать с сознанием долга перед прошедшими и будущими поколениями, не можем отбросить старые догмы и мифы, живем и действуем нередко как временщики! Имя городу мы можем вернуть! Если мы примем взвешенное решение, то я не сомневаюсь, что «Добрая весть. Давно пора», — подумает почти каждый россиянин; «Якши иш», — скажут самарские татарин и башкир; «Джаксы, джигиты», — похвалит самарский казах депутатов; «Лайах», — одобрит чувашин, «Зер гут», — произнесет поволжским немец».

Рассказывают, что даже после таких призывов согласия в рядах депутатов не было. И тут на трибуну поднялся член комитета «Самара» инженер Анатолий Петров. По свидетельствам очевидцев, он постучал по микрофону и сказал всего лишь несколько слов: «Раз, два, три – работает… Товарищи, я думаю, настало время вернуть нашему городу историческое имя Самара. Прошу проголосовать». Эти простые слова и решили исход дела.

Владимир Анатольевич Игольников, инструктор орготдела Куйбышевского облисполкома и областного совета в 1990 году:

«Да, та сессия была очень горячая. Я, как сотрудник орготдела, чтобы быть на подхвате, тогда находился в комнате за президиумом. Я помню эпизод: вдруг из зала выходит Виктор Тархов, закуривает и говорит: срочно пишите проект постановления о переименовании Куйбышева. Тогда времена бурные были, и много решений буквально на коленке писались, это не  сейчас, когда всё заранее известно. Я и оказался той самой «писучей рукой». Историческое решение облсовета сформулировал именно я. Тут же отпечатали его на машинке в одном экземпляре, занесли Тархову и он сразу зачитал на весь зал. И большинство проголосовало «за».

P.S. Кстати, именно за это решение Борис Николаевич Ельцин стал почетным гражданином Самарской области.

Текст: Анастасия Кнор

Материал подготовлен совместно с администрацией городского округа Самара

Фото из архивов Людмилы Кузьминой, Михаила Матвеева.