ПУТЬ ДИДЖЕЯ

Куйбышев конца 70-х – начала 80-х. Город информационного голода, город программы «Время» и журнала «Кругозор»… И, представьте себе, город дискотек!
Первая стационарная дискотека «Удачный звук» возникла аж в 77-м году. Базировалась она в Доме Молодёжи (которого теперь, в общем-то, как бы и нет), ключевыми фигурами её были Константин Лукин, Александр Голубев и Павел Маргулян.

А настоящий дискотечный бум начался с 80-го, когда в Куйбышеве появилось сразу несколько площадок. Одна из них, дискотека «Пирамида» — в Струковском, который тогда назывался парком имени Горького.

Текст: Станислав Фурман

Рассказывает Александр Шугаев, основатель и диск-жокей дискотеки «Пирамида»

В 80-м я закончил Политех и распределился на ЗИМ. До этого момента я дискотеками как таковыми не интересовался, но был очень увлечён рок-музыкой, даже играл в школьном ВИА. Поступив в Политех, я увидел как классно здесь играют рок и понял, что стать крутым музыкантом вряд ли смогу. Но зато остался завзятым меломаном. А меломану хочется делиться своими открытиями с окружающими, поэтому идея создать дискотеку показалась вполне логичной.

Недолго думая, мы с коллегами пришли в комитет комсомола ЗИМа и сказали, что хотим делать дискотеку. Как выяснилось, мы нашлись как раз вовремя: на пятом производстве ЗИМа в районе Хлебной площади уже набирала обороты дискотека Вадима Баранова, а на главном производстве (Масленникова/Ново-Садовая) эта идея так и вертелась в воздухе.

Итак, мы обратились в комитет комсомола, где зав. отделом культуры была Марина Наянова. Она поддержала нашу инициативу и познакомила нас с инженером Андреем Шмыковым, который тоже искал единомышленников для организации ЗИМовской дискотеки и тоже был меломаном.

Меломания – меломанией, но пришлось поначалу столкнуться с куда более земными проблемами, чем поиск и сортировка музыки: очень туго было с аппаратурой. Мы начинали с комплекта «Гармония» (усилитель плюс колонки) и катушечного магнитофона «Маяк». Штука в том, что дискотека держится на микшировании, а смысл работы диск-жокея – в том, чтобы одна композиция логично сменяла другую. И для всего этого необходим микшерный пульт. А его-то как раз и не было. И достать его было просто нереально. Поэтому Андрей Шмыков сам разработал микшерный пульт, который здесь же, на ЗИМе, и изготовили. И вот, когда появился пульт, мы поняли, что мы – дискотека. Настоящая. Это произошло осенью 80-го.

Мы назвали дискотеку «Пирамида» и заработали на всю катушку. В том числе и на выезде. Например, по поручению комитета комсомола ЗИМа поднимали дух заводчан, работавших в подшефном совхозе «Чёрновский».

При этом постоянного места, которое можно было бы считать своим, у нас не было. «Звезда» хоть и числилась официально клубом завода, а помочь нам ничем не смогла: все помещения заняты, извините. Были попытки освоить помещение кафе «Звездочка» – сейчас там построили салон лодок «Навигатор» – но, увы, не получилось: плановая экономика, долгое утверждение и согласование перепланировки… Помыкались-помыкались по заводским площадкам, набрались опыта немножко, взяли, да и приняли участие в конкурсе дискотек Октябрьского района. Дискотечное движение тогда находилось под патронатом ВЛКСМ, конкурс был отчётным мероприятием отдела культуры Октябрьского райкома. Проходил этот конкурс в университетском кафе «Гаудеамус» — небольшом уютном помещении. «Пирамида» стала лауреатом. При этом совпало так, что буквально в это же время мы познакомились с Александром Астровым, очень заметным диск-жокеем из Авиационного института, и предложили ему сделать совместную программу. Он согласился, с ним пришёл Юрий Трахтенберг, администрация «Гаудеамуса» предоставила нам базу в своём кафе… Так «Пирамида» обрела фундамент: «Гаудеамус» + команда. Команда состояла из шести человек: Андрей Шмыков, Юрий Трахтенберг, Александр Астров, Александр Осипов, Владимир Захаров и я. Шмыков, Осипов и Захаров отвечали в основном за техническую часть, а мы – за гуманитарную. Которая, тогда, кстати говоря, включала в себя далеко не одну только музыку.

Дело в том, что находясь под эгидой ВЛКСМ, дискотеки не имели права быть бессмысленными танцульками, подобные мероприятия должны были расширять кругозор советской молодёжи, развивать её эстетическое чувство в верном направлении. Поэтому перед началом танцевальной программы публике демонстрировался слайд-фильм о том или ином музыкальном коллективе. Фотографировали конверты от пластинок и картинки из чешских и польских журналов на негативную плёнку и упаковывали в рамочки — так мы делали слайды. Слайдер (по-другому эта штука называлась «диапроектор») проецировал изображение на стену, а диск-жокей ставил соответствующую музыку и буквально читал лекцию о том или ином отечественном или зарубежном музыкальном коллективе (практически только о западных, причем “находя” в их творчестве антивоенные и прочие правильные темы). Таков был алгоритм работы практически всех дискотек.

Собственно, эти слайд-шоу послужили основой для появления в рамках дискотеки такого синтетического жанра, как аудио-визуальный спектакль. Первый эксперимент в этой области был поставлен дискотекой «Удачный звук» в 78-м году. Это был спектакль «Кислород» на музыку Жана Мишеля Жарра. Помимо музыки и слайдов, действо включало в себя пантомиму. Помню, по сцене Дома Молодёжи метался человек в противогазе…

Идея аудио-визуального спектакля по мотивам произведений Рэя Бредбери, который решили поставить мы, принадлежала Саше Астрову. Он же выступил и в главной роли. Спектакль получился, по мнению публики, состоявшей в основном из студентов, очень удачным, и мы продолжили работу в этом направлении — понемногу готовили новый, но не забывали при этом о главной своей задаче – радовать посетителей «Гаудеамуса» качественной и свежей танцевальной программой. Доход с продажи билетов позволил нам существенно улучшить качество звука (в то время не было чисто денежных взаимоотношений – заказ либо проводился чуть ли не официально, либо на дружеских связях или за спирт): наши великолепные технари с помощью друзей с ЗИМа сумели изготовить не только превосходный микшер, мощный усилитель и соответствующие колонки, но и специальный пульт для управления визуальными эффектами, вещь по тем временам невиданную. И подо всё под это дело мы работали дуэтом с Астровым.
Работа диск-жокея представляла собой, в сущности, конферанс. Конечно, сам процесс микширования тоже был очень важен, но главные интеллектуальные усилия были сосредоточены именно на информационной, речевой составляющей: каждую композицию надо было встретить и проводить комментарием, причём таким, чтобы публика и повеселилась, и «кругозор расширила», и драйв не потеряла. Огромное значение имела манеры подачи и голос ди джея – в общем, то, что сейчас называют харизмой. Что касается технической стороны работы диск-жокея, то микшировали мы на трёх магнитофонах.

Все технологические процессы были продуманы до мелочей, все алгоритмы отработаны, при этом вечера больше строились на импровизации, как в речи, так и в подборе музыки – отсюда и появлялась популярность того или иного диск-жокея.
Мы были готовы к тому, чтобы брать новые высоты, и шанс не заставил себя ждать: в 82-м обком комсомола решил провести областной конкурс дискотек. «Пирамида» в качестве конкурсной программы подготовила аудио-визуальный спектакль «Сон смешного человека» по Достоевскому. Для него были сделаны декорации, чёрно-белые слайды… Мы чувствовали себя почти композиторами, микшируя фрагменты треков с самодельными спецэффектами, технологии для которых изобретались прямо по ходу проработки сюжета. Так, например, когда нам понадобился звук капли, падающей в воду, мы несколько часов кряду кружили с микрофоном вокруг таза, пытаясь добиться идеального результата. Добились, кстати. А вот эффекта реверберации нужного качества нам своими силами добиться так и не удалось, пришлось просить у знакомых музыкантов жутко редкий по тем временам прибор – пружинный ревербератор.

В общем, мы все – и инженеры, и диск-жокеи готовили «Сон смешного человека», выкладываясь на все сто. А тем временем «Удачный звук» вовсю работал над своей программой «Уснувший в Армагеддоне» по мотивам фантастических рассказов всё того же Рэя Бредбери. О, это была грандиозная постановка! Космик-рок, которого здесь тогда почти никто ещё не слышал, слайды с видами галактик и туманностей, в главной роли – Володя Черняев, а на второстепенных ролях – всякие выдумки, например, в качестве двух собеседников – световые пятна от прожекторов…

В общем, конкурс закончился тем, что лауреатами стали и «Удачный звук», и «Пирамида». Фактически это означало, что в городе теперь не одна, а две самых крутых дискотеки.

В 83-м году Лукин и Маргулян пригласили меня вместе с ними представлять Куйбышев в Ростове на Дону на фестивале дружбы народов СССР и Болгарии. Мы привезли с собой магнитофон и микшер, переделанный Лукиным из «Трембиты». Фестиваль был не шуточный: приехали самые модные звёзды болгарской эстрады, а со стороны Союза были и «Ариэль», и только что взлетевшие на советский олимп «Лицедеи» (благодаря чему я познакомился со Славой Полуниным), да и вообще, было полно очень колоритного народа, которому, кстати, очень понравилась наша дискотека.
Так понравилась, что спустя два года Лукин снова пригласил меня поработать с ним «на выезде». Только на сей раз это был Международный фестиваль молодёжи и студентов! И вот, собрав концертный комплект оборудования из лучшего, что было у «Удачного звука» и «Пирамиды», мы отправились в столицу.

Мы жили там два месяца – это время отводилось на подготовку выступления. Жили шикарно. Перезнакомились с колоссальным количеством интереснейших людей. А выступали в холле Центрального дома художников, деля площадку с Рижской дискотекой (прибалты заслуженно считались авангардом дискотечного движения в СССР).

В 84-м году из команды «Пирамиды» ушли Астров, Трахтенберг и Осипов, а «Удачный звук» лишился Маргуляна и Спиридонова. Все они объединились и создали дискотеку «Канон», тоже очень сильную.

«Пирамида» начала сотрудничать с Игорем Потякиным. Титулованный спортсмен-пловец, Игорь часто бывал за границей и, конечно, не упускал случая накупить винила, с которого мы потом переписывали музыку на плёнку. У Игоря была возможность проводить дискотеки в ДК 4 ГПЗ, и он предложил эту площадку «Пирамиде». Так из небольшого уютного студенческого кафе мы попали в огромный зал здоровенного заводского дома культуры. А «Канон» остался в «Гаудеамусе».

Кстати, о том, что касается, собственно, музыки. Для того, чтобы, живя в закрытом советском городе, быть в курсе музыкальной жизни Запада, надо было находиться в постоянном поиске информации. Мы слушали все радиостанции, которые только могли поймать от немецких и американских до польских и чешских. У меня до сих пор где-то хранится чешско-русский словарь – когда-то я с его помощью читал статьи в чешском журнале «Мелодия». Однако, даже владея подобной информацией, найти не то что новинки, а даже просто качественные записи западных групп, было в Куйбышеве не так-то просто. Существовала целая сеть перекупщиков и «доставал» через которых сюда просачивалась такая музыка. Нужно было хорошо знать таких людей и держать нос по ветру, чтобы вовремя узнавать о том, у кого что появилось, и успевать переписывать материал с их винила на свои катушки. Так что, появление Игоря оказалось, мягко говоря, очень своевременным со всех точек зрения.

Кстати, можно вспомнить и о дискотечном братстве. Конечно мы знали практически все заметные дискотеки и поддерживали зачастую не только товарищеские, но и дружеские отношения. Взаимопомощь не считалась чем-то зазорным: делились не только творческими находками, но запасными лампами, цветным стеклом для прожекторов, музыкой и т.д… Именно, благодаря вот таким нашим добрым отношениям и появилась в начале 80-х годов традиция проводить день памяти Джона Леннона. Каждый год в декабре мы собирались на базе дискотеки братьев Сноповых почтить память этого великого человека (мы – это дискотетчики и музыканты)… В 90-е наши вечеринки вылились в фестиваль Битлз-навсегда, а наиболее активные почитатели таланта ливерпульской четверки консолидировались в Битлз-ассоциацию под руководством Сергея и Владимира Сноповых.

Вместе со старым местом мы оставили и прошлые идеи. Аудио-визуальные действа остались в прошлом. Теперь всё наше внимание сосредоточилось на искусстве создания правильной танцевальной атмосферы. Мы усилили звук и стали искать по всему городу световую аппаратуру: когда в зале больше пятисот человек, нужны масштабные эффекты. Мы объехали все куйбышевские ДК и скупили в них весь свет, который они смогли продать. В результате «Пирамида» оказалась оснащена тремя лазерами и более чем сотней прожекторов, для управления которыми был (опять-таки своими инженерными силами) разработан и изготовлен пульт.

А когда в 84-м к нам приезжал с концертом «Круиз», мы увидели дым-машину. Купили аналогичную печку, нашли хлористый аммоний… В общем, дым, лазеры, прожектора – одним словом, шоу.

Выглядело всё это настолько эффектно, что после нашего возвращения с Международного фестиваля молодёжи и студентов Игорю Потякину удалось выбить для «Пирамиды» в отделе культуры горкома ВЛКСМ площадку летнего театра парка имени Горького. Так что, опыт работы на многотысячную аудиторию, приобретённый в Москве, очень быстро пригодился: на дискотеки в летнем театре набивалось до трёх тысяч человек. Наличие таких возможностей провоцирует на поиски новых форм, поэтому вскоре, на майские праздники, в «Пирамиде» с оглушительным успехом прошёл «диско-марафон». Он длился с полудня до полуночи. Люди шли на дискотеку прямо с демонстрации и веселились до упора. Тем более, что в «марафоне» принимали участие не только лучшие диск-жокеи города, но и самые популярные куйбышевские ВИА, в частности, «Бенефис» и, так уж совпало, «Марафон».

И все были довольны – и публика, и мы, и отдел культуры.

Ну, правда, с комсомолом не всегда выходило гладко. Например, нам с Лукиным здорово нагорело однажды за то, что на одном из совместных мероприятий «Удачного звука» и «Пирамиды» прозвучала песня опальной группы «Зоопарк». Однако таких эпизодов было немного. В целом все друг с другом ладили. К тому же, с началом перестройки направляющая роль компартии и комсомола утратила свою силу…

Вскоре поменялась и зимняя площадка «Пирамиды» — нам отдали огромное помещение зала ожидания речного порта (потом там возник ресторан «Россия»). Зимой, кстати, мы тоже, бывало, работали на открытых площадках. Например, делали новогодние дискотеки на Площади Куйбышева и Ленинградской. Собственно, до нас их там и не проводили никогда.

Ещё одним нашим ноу-хау стала традиция приглашать в «Пирамиду» артистов, приехавших в Куйбышев на гастроли. Мы с ними договаривались о символическом гонораре и после концерта они приезжали выступать в летний театр, на нашу дискотеку. Здесь побывали Ирина Понаровская, Альберт Асадулин, Сергей Минаев… Он тогда как раз только-только издавал свои первые перепевки «Модерн Токинг» и «Бэд Бойз Блю»… А ещё — Анонс, Ва–Банк, Джунгли, Звуки Му, Ногу свело…
Нередко бывало и наоборот: меня приглашали провести, например, дискотеку в цирке перед выступлениями таких тогда ещё малоизвестных групп, как «Комбинация» или «Любэ».

Во второй половине 80-х в моду стало активно входить видео. Мы не хотели отставать от времени, поэтому установили телевизоры и стали перед началом дискотеки крутить видео-клипы. А когда переехали обратно в ДК 4 ГПЗ, то попытались впервые создать что-то вроде ночного клуба (тогда их вообще в СССР не было). В фойе на втором этаже на металлических фермах мы укрепили свет, подобрали оптимальный комплект звуковой аппаратуры, пригласили несколько танцевальных коллективов – для стимуляции активности публики, открыли буфет… Дискотека начиналась в десять вечера и заканчивалась около четырёх утра.
И эти первые прототипы будущей ночной жизни девяностых стали лично для меня финалом эпохи дискотек. Потому, что вскоре к нам потянулась братва с вопросами типа «кто вас кроет», а учиться отвечать на подобные вопросы мне не очень-то и хотелось.

В общем, к началу 90-х ситуация полностью изменилась: железного занавеса не стало, как вскоре не стало и Советского Союза, дискотеки 80-х как место проведения досуга стали терять свою актуальность, и на смену им пришли ночные клубы с несколько иным содержанием.