«Я создавал Промышленный район с авторучки»

Алексей Иванович Родионов ушел из публичной политики 16 лет назад. Ушел как-то незаметно, в самый расцвет команды Титова. Когда губерния набрала силу, получила статус лучшего региона в ПФО, и когда Константин Алексеевич еще не совершил свою главную политическую ошибку. Родионов сделал свое дело. Подвел газификацию в области почти к 100-процентному результату, укрепил энергетическое хозяйство региона.

Вице-губернатор, до этого председатель Самарского Горисполкома, до этого председатель Промышленного райисполкома, а совсем до этого — экскаваторщик строительного треста. Он вспоминает о Куйбышеве 1960-1970 годов, времени пограничном для нашего города. Потому что в свой современный облик он переродился именно тогда.

Куйбышев

«В Куйбышев я приехал в 16 лет из глухой деревни Кошкинского района. В городе первый раз увидел паровоз, трамвай и теплоход. Поступил в техническое училище №6 на машиниста экскаватора. Как закончил, работал в тресте «Строймеханизация».

1957 год. Первое трудовое задание. Участок от Ташкентского переулка до улицы Советской – там грязь непролазная была. И мы копали ливневую канализацию, а грунт возили на строительство стадиона Металлургов. Строились параллельно поселок, стадион и завод.

Там уже некоторые цеха стояли. Первый — литейный, потом прокатный. А в четвертом комбайны собирали. Когда я после армии пришел, завод уже пустили. Ждали, что президент США Эйзенхауэр должен прилететь на открытие, но не случилось. Металлургический завод был колоссальной стройкой Куйбышева конца 1950-х годов. Его лично курировали Никита Хрущев, а потом Леонид Брежнев. Такое внимание было связано с алюминиевыми сплавами, которые использовались в ракетостроении и самолетостроении.

Мы на крышу троллейбуса забирались, и ехали пару-тройку остановок, пока место в вагоне не освободится. И так до проспекта Кирова

В 1962 году я поступил на вечернее отделение в Политехнический институт на ФАИТ. И параллельно продолжал работать экскаваторщиком. По кинельской дороге, мимо Стройкерамики если подниматься, с правой стороны и с левой карьеры, и тут же завод керамзитного песка. Там я работал и жил в общежитии. И оттуда каждый день на троллейбусе ездил на Первомайскую улицу. Где-то в 11 вечера заканчивались занятия. Я поднимался пешком до Мичурина, чтобы сесть в свой троллейбус. А завод 4 ГПЗ тогда в две смены работал, и транспорт был битком набит. Мы на крышу троллейбуса забирались, и ехали пару-тройку остановок, пока место в вагоне не освободится. И так до проспекта Кирова.

В это время у меня появилась семья. Поэтому мы сняли угол у хозяйки в частном доме на улице Пролетарской. Вот именно, что угол! В нем койка умещалась, стол и табуретка. И всё. При том надо было ходить наружу через кухню хозяйки. Три года там прожили. А потом нам квартиру дали на 3 хозяина и в ней выделили 10-метровую комнату на улице Сталинобадской (ныне проспект Металлургов), за клубом Октябрь. Вот где радости было выше крыши!

Новый район, дома необычные, мы их «пиками» называли. С нами в квартире жила семья бульдозериста в 5 человек и две старушки. Тогда редко кто жил в отдельной квартире. Только директора или главные инженеры. А специалисты рангом пониже все в коммуналках или в бараках. Но про бараки отдельная история».

Бараки и хрущевки

«В войну и после войны было за счастье получить комнату в бараке. Туалет на улице, примус или керосинка – вот и все удобства. В бараках было холодно. Топили печками, но сквозь щели всё равно холод проникал. Ведь как их строили? Каркасно-засыпные – самые хлипкие. Делается основа из досок, а внутреннее пространство засыпается чем попало: строительным мусором, опилками. Им цена – 5 лет жизни. Но люди в них по 25-30 лет жили.

Безымянка до 1960-х годов была вся в бараках. Начало их пошло с Безымянлага. Вы же помните, что промышленный комплекс Куйбышева заложили еще до войны, например, Безымянскую ТЭЦ начали строить в 1939 году.  Другое дело, что планы пришлось скорректировать из-за войны. Но весь безымянский узел начинали строить зэки, и все они жили в бараках. Была закрытая зона: по Заводскому шоссе если ехать, за заводом 9 ГПЗ есть остановка Газбанк, там было большое скопление. Потом строительство пошло вверх по Кирова и от неё вправо и влево.

В Промышленном районе, который застраивался чуть позже, бараки назывались домами. Почему? Потому что вход не один был, а два или три. Это уже домом считалось, хотя удобств в них тоже не было. После войны начали строится двухэтажки по проспекту Кирова, Свободе, Краснодонской, Ставропольской, Юных пионеров, Каховской и так далее. 66 квартал знаете?

Двухэтажки возле безымянского кладбища, где люди уже много лет стонут. Так вот в то время они считались элитным жильем! Просто потому, что там была кухонька крошечная и туалет. А самым престижным кварталом после войны считалось место около Кировского моста, справа и слева. Там жили директорский и инженерный персонал куйбышевских заводов.

В Промышленном районе, который застраивался чуть позже, бараки назывались домами. Потому что вход не один был, а два или три. Это уже домом считалось, хотя удобств в них тоже не было.

А потом в 1960-е годы началось строительство хрущевок. Это стало огромным спасением для города. Я тогда работал в стройуправлении. У нас было около сотни башенных кранов, и монтаж хрущевок шел в большинстве случаев с колес. Панелевоз привозит панели, отстегивает прицеп, и дальше за новой партией на завод. И так круглые сутки монтировали. Спрос был ужасный. Малейший простой – скандал. Каждое утро проводилась радиоперекличка между строителями, поставщиками, заводами и городскими властями.

Зоной ответственности местных советов (районных администраций по-нашему) были подвальные и полуподвальные помещения, откуда тоже нужно было людей переселять. Подвалами считалось помещение, если середина окна была не выше отмостки, то есть наполовину торчало из земли. Если выше, что это уже цокольный этаж. Мы сотни семей переселили из подвалов. Этим я лично  занимался в райисполкоме. Тогда и мне выделили двухкомнатную квартиру в хрущевке. Комнаты смежные, кухня 4 квадратных метра, но зато отдельно, без соседей! Нам новая квартира представлялась настоящими хоромами.

Девятый район Самары

«Апрель 1978 года. Звонок: 17 апреля в обязательном порядке быть на бюро Обкома. Приезжаю, узнаю, что 5 апреля вышел приказ Президиума верховного совета РСФСР о создании девятого района города Куйбышева. Создается Оргбюро. Меня приглашают к 1 секретарю Куйбышевского обкома КПСС Владимиру Павловичу Орлову за 15 минут до начала заседания. Он мне: «Есть предложение тебе поручить создать в Куйбышеве Промышленный район». Отвечаю, если доверяете, я готов. Провели бюро тут же, и всё: идите работайте. Тогда власть была разделена на райком и райисполком. Первый орган был партийный, идеологический и указующий, второй – чисто исполнительный. На райком поставили Заикина, на райисполком меня. Зарплату я продолжал получать в Кировском, потому что не было ни людей, ни штатного расписания, ничего. Зато уже были нарезаны границы района, которые, видимо, сделали впопыхах.

Когда меня назначили, я стал разбираться. Промышленный – это куски Кировского, Советского и Октябрьского районов. За Кабельным заводом набережная Самарки, знаете? Там всё было в самовольных постройках, которые были запитаны от завода.  Очень проблемный участок. Я понял, что всё, что негоже, соседи пытались сунуть мне, в Промышленный  район, а что получше, себе оставить. Родной Кировский приберег эту зону для самостроя. С неё мы начали уточнение границ. С председателем Горисполкома Алексеем Андреевичем Россовским пешком от кабельного завода вдоль Самарки по берегу до совхоза «Тепличный» всё обошли, потом завернули в Юнгродок, там обследовали территорию. И заставили кировчан вернуть себе этот участок.

Легко сказать – район. Нужны кадры и помещения, куда людей сажать. А свободного ничего нет! Первое, с чего начали – это милиция и прокуратура. У нас было кулинарное училище Облпотребсоюза на улице Калинина и Свободы. А я знал, что в Зубчаниновке школа простаивала. И я доказал Россовскому, что училище нужно туда переселить. Сколько было сопротивления! Но убедили. С начальником милиции Бабенко и прокурором  Брагиным сели рисовать: здесь перегородку, здесь кабинет. Помещение же специфичное, там же дежурная часть.

Первую организационную секцию депутатов Промышленного района провели в клубе Победы. Там утвердили все кадровые решения, и на следующий день ко мне в Кировский райисполком стали приходить новые сотрудники Промышленного района. А куда их? Я выпросил дополнительную комнату. День там толкаются, два, неделю, места не хватает. Я судорожно ищу помещение.

Школа была, семилетка, на Краснодонской между Вольской и Свободы. Мы обсудили с Россовским вариант отдать её под райисполком. А это май, там еще учеба и экзамены. Я взмолился: «Освободите мне хотя бы 1 кабинет и актовый зал». Так и заселились. Всех чиновников сажаю за парты, потому что столов не было, один телефон на всех, а сам занял кабинет. Параллельно стали рисовать проект перепланировки. Горисполком денег не дает. Россовский говорит: «У тебя заводы крупные, их привлекай». Собрали мы всех директоров предприятий. Моторостроительное объединение имени Фрунзе, «Экран», «Гидроавтоматика», агрегатный, завод имени Тарасова, стройтрест № 11, «Промстрой», «Железобетон», «Спецстрой», «Строймеханизация» — все пришли. Мы им докладываем: давайте, помогайте. Все сидят, молчат. Встает директор одного из самых маленьких заводов по ремонту трамваев и троллейбусов Макаров Александр Иванович и говорит: «Давайте мне счет, оплачу часть мебели». А эти глыбы – руководители крупных предприятий — видят, что какая-то «козявка» дает добро, а мы что? И пошло. В этом здании до сих пор сидит администрация Промышленного района.

Эти панельные дома проектировались для Средней Азии, где климатические условия совершенно другие. Ну мы и намучились с этими домами… Пришлось все сети менять

При мне в Промышленном районе начали строить микрорайоны. В 9 микрорайоне хрущевки еще строились, а в 10 уже дома улучшенной планировки. Пошли 9-этажки, в которых туалет был разделен с ванной. Нам область «сунула» проекты двух панельных 16-этажек. Их построили, а потом ужаснулись. Ошибка была такая: эти панельные дома проектировались для Средней Азии, где климатические условия совершенно другие. Ну мы и намучились с этими домами… Пришлось все сети менять.

Представьте квадрат проспекта Кирова, Московского шоссе, Алма-Атинской и шоколадной фабрики. Там был сад. Яблони, вишни. А контора их находилась в дубочках, где потом построили кинотеатр Самара. Первым начал строится 14 микрорайон. А с этой стороны, на Воронежских озерах, был танкодром. Воинская часть, а рядом, на углу Ново-вокзальной и Московского шоссе военный городок, а вокруг частный сектор. А неподалеку от парка Победы на Карбышева был Аэродром. Оттуда летали кукурузники  по всем районам области,  я и сам не раз оттуда летал. Удобно! На трамвае приезжаешь, пройдешь сотню метров, и ты уже на взлетной полосе  садишься в самолет».

Зам по метро

«Я выполнил главную задачу: наладил жизнеобеспечение Промышленного района по всем направлениям. Создал всю систему, как я говорю, от авторучки. И полтора года спустя меня забрал Россовский в Горисполком своим заместителем. Мне отдали всю коммуналку и энергетику, а еще выбили специальную ставку в Москве, и сделали меня замом по метро.

Строительством метро занимался Аистов Петр Васильевич, а коммуникации свалили на меня. Выноси их, куда хочешь. Тогда думали, что по зеленой улице быстро проведут – Ново-Вокзальная, Победы, 22 Партсъезда, но нет. Начали вообще с двух сторон. Одна ветка пошла от нынешнего депо, другая со стороны улицы Новая Садовая. Помните, там долго стояло ограждение. А потом — бах! — и сказали: ну у вас и аппетит! И на десятилетие отложили. При мне вводили Гагаринскую. И всё же спасибо тому периоду, мы очень много сделали для города. Только по моему ведомству: провели реконструкция ГРЭС, перевели Безымянскую ТЭЦ на газ, построили очистные сооружения на 1 миллион кубов.

Кстати, в связи с очистными могу вспомнить один эпизод нештатный. Строили новый коллектор. Закрытым способом, щитами, как метро строят. Старый, постройки 1902 года, до сих пор функционирует, но он в любой момент мог перестать справляться. И параллельно через Самарку шли щитом диаметром 2,5 метра в старый город. Щит прошел Ульяновскую, и в районе Льва Толстого маркшейдер ошибся. Он поднял щит на полметра и поддавил старый коллектор. Образовалась трещина, и тоннель стало затапливать. Монтажники, которые работали со щитом, еще и рельсы клали, по которым ездили на вагонетках. Их спасло чудо. Вода когда пошла, они запрыгнули на тележку и быстро поехали в сторону Ленинградской, где был выход на поверхность. Вода не достала их. Тогда мы открыли все выпуска в Волгу, чтобы спустить воду из коллекторов. Горожане этой аварии и не заметили, а вот для экологии были нехорошие последствия, потому что в Волгу ушли неочищенные стоки.

Да, интересные были времена. Мне предлагают книжку написать, потому что только в исполнительной власти города и области я проработал четверть века. Вот подожду немного, и, наверное, решусь. В 77 лет тоже можно начинать новые проекты.

Текст: Анастасия Кнор
Фотографии — из архива Алексея Родионова