НАСЛЕДНИКИ САМАРЫ

Мы продолжаем рассказывать истории самарцев, которые хранят в себе историю города и готовы поделиться своими знаниями и ощущениями. Сегодня нашим героем станет человек, родившийся как актер на улице Дворянской, против Струковского сада.

Павел Маркелов. Актер. В 36 лет стал Художественным руководителем театра «СамАрт». Сыграл более 15 главных ролей. Поставил два спектакля. Шесть раз становился лауреатом премии «Самарская театральная Муза».

Место: «Особняк Наумова». Ул. Куйбышева, 151 . Построен в 1905 году по проекту архитектора Щербачева. Им владел предводитель самарского дворянства Александр Наумов. В элитном особняке были винные погреба, зимний сад, корпуса для прислуги  и даже своя автономная электростанция. В советские годы здесь размещался Дворец пионеров. Сейчас — Дворец детского творчества. Объект культурного наследия федерального значения.

«Во дворец пионеров я попал, как Одиссей, в результате какого-то достаточно большого пути. Будучи школьником, долгое время я скитался по разным кружкам, искал себя. И однажды моя мама услышала по радио объявление: собирается театральный кружок. Изначально он был вовсе не здесь, а в Промышленном районе, сравнительно недалеко от улицы Советской Армии, где я тогда жил. Я пошел туда, и очень скоро меня затянуло.

Начинали мы в комнатке при ЖЭКе, на 1 этаже жилого дома.  Этой маленькой комнатки для амбиций театральной студии было маловато, и Анатолий Иванович Болотов, автор и вдохновитель всего этого театрально- образовательного проекта,  нашел для нас новое место, в городском дворце пионеров. Вскоре мы начали называться лицеем сценического искусства.

Для меня тогда эта часть города была малоизвестна вообще. Поэтому Дворец пионеров – или особняк Наумова — стал первым образом старой Самары. Так он и поселился в мой памяти. Когда мне говорят – старая Самара, я представляю себе эти интерьеры и Струковский сад.

Здесь, в этих стенах, я по большому счету родился как актер. В этой гостиной или в этих коридорах, в аудиториях, где проходили наши занятия и дипломные спектакли. В моей памяти и ощущениях эмоциональный разницы между актовым залом Дворца пионеров и моими первыми настоящим театральными площадками нет.

Любой человек, входя в кубатуру этого пространства, в этот воздух, который рождает невероятная высота сводов, видя эти окна, эти балконы, лестницы, коридоры, сразу осознает  – дворец. Всё это  формирует уважение к процессу, в котором ты здесь находишься. К той игре, которую ты здесь играешь, под названием театр, примешивается уважение, которое бессознательно формируют эти стены.

Послушайте, какая здесь гулкость звучания… Кстати, для актера имеет большое значение правильно слышать свой голос. Мы сейчас с вами разговариваем, и я понимаю, что пара лет безвылазного существования в этих сводах как раз и помогла мне научиться слушать себя. И когда я пришел в театральный институт, который уделяет особое внимание речи и голосу – Школу малого театра — я там считался у педагога по речи с первого курса профессором.

Наследие – это что-то передаваемое. Это опыт одних людей или их дел, который передается другим людям. И те другие  способны передать это следующим.  Мы с вами привыкли к тому, какие мы есть. А вот стоит нам уехать на некоторые время из Самары, мы увидим разницу. Все обращают внимание на то, что в Самаре никто никуда не торопится.

У меня есть одна маленькая гипотеза: что настроение и душа Самары неразрывно связаны с Волгой. Как она течет, какую петлю она здесь делает. Выйдешь на берег, и хорошо видна безмятежность этого течения. Самара существует на каком-то метафизическом отшибе.  Даже если она является перекрестьем торговых путей, всё равно чувствуется её обособленность. У меня есть полное ощущение, что все новые тенденции, которые сюда приходят, обречены попасть в какую-то обособленность. Является ли она общей для всей провинции? Да, наверное.  Но у нас всё помножено на самарскую петлю. Своя метафизическая аномалия. Возможно, это та особенность, из которой было бы правильно и мудро извлекать свои самобытные стороны, вступать в культурный диалог с этим качеством. Если присмотреться к нашему городу, то можно найти и в архитектуре эти же самые особенности…

Всё-то у нас обособлено и не ансамблево. При всем при этом внутри города куча архитектурных шедевров. Идешь – идешь, и вдруг… Именно поэтому люблю гулять по старой Самаре. Идешь по одной стороне улицы и не заметишь  этого домика, а обратно двинулся  – о-па, какой сюрприз. И существуют они без амбициозности, без крикливости. Раз – петелька такая архитектурно-метафизическая неторопливо возникла. Не спешила появиться и не спешила создать вокруг себя особый контекст.

И совершенно прекрасный факт, что в центре нашего города есть чудесный ансамбль Иверского монастыря,  соседствующий с одной стороны с пивным заводом, а с другой стороны с театром. Можно сказать, что в этом есть  что-то варварское и дикое. Но мудрее смотреть на это, как на нашу особенность. Нашего сознания, нашей волжской петельки. Когда всё способно неконфликтно, а вполне мирно,  удивительно взаимодополняющим образом сосуществовать друг с другом. Это парадокс. И парадокс является признаком чего-то гениального. Поэтому в этом, может быть, и есть гениальная  самарская особенность».

Текст: Анастасия Кнор
Фото предоставлены автором.

Рубрика открыта для всех. Пишите нам свои истории. Мы с удовольствием их расскажем остальным.

Следите за нашими публикациями на Telegram на канале «Другой город», ВКонтакте и Facebook