Пять инсайтов
Как прошёл курс обучения глухих и слабослышащих экскурсоводов от самарской Третьяковки
493
,
Третьяковка в Самаре завершила проект по обучению глухих и слабослышащих экскурсоводов «Покажи Самару». На протяжении семи месяцев студенты курса обучались в четырёх музеях: Литературном, Музее Модерна, Третьяковке и галерее «Виктория».
Каждый блок включал 12 часов лекций и практических заданий, также были факультативные занятия: экскурсия в музей «Самара Космическая» и поездка в Москву, где студенты посетили Третьяковскую галерею и пешеходную экскурсию с глухим экскурсоводом Викторией Салий.
Куратор проекта Дарья Волкова поделилась важными инсайтами и объяснила, с какими сложностями можно столкнуться при реализации масштабной образовательной программы для сообщества глухих и слабослышащих.
Ничего для нас без нас
Команда проекта перед тем, как разработать программу, изучила предложения, связанные с экскурсиями для глухих людей. Оказалось, что в Самаре их практически нет.
«Сложно оценить спрос, потому что не все знают, что им доступна эта опция. Не все путешествуют в Москву, где такие экскурсии есть.
Многие люди слышали и видели экскурсии на жестовом языке на YouTube и знают Виктора Паленного – гида, который начал одним из первых проводить экскурсии на русском жестовом языке. Однако в Самаре нет подобных предложений, поэтому спрос заморожен.
Мы предположили, что это будет интересно. Когда проводили защиту итоговых экскурсий, предложили позвать на них друзей, родственников, кого угодно. Мы думали, что придёт пара человек, а собралась целая толпа.
В процессе экскурсии мы узнали, что многие из пришедших даже не были в Музее Модерна. Потому что им нечего там делать: пока экскурсий на жестовом языке там нет, перевода на жестовый язык, например, на сайте тоже нет.
Есть тексты, но они могут быть непонятны глухому. Если у него не гуманитарная профессия, не связанная с чтением и письмом, и если он всю жизнь проводит в сообществе глухих, где все общаются на жестовом языке, через кружочки в телеграме и так далее, то он может и не практиковать письменный русский язык».
Команда проекта сначала обратилась к сообществу, чтобы узнать, как обстоит ситуация с экскурсиями в городе.
По словам Дарьи Волковой, если бы выяснилось, что в Самаре есть экскурсионные бюро, где проводят экскурсии на жестовом языке, то смысла в обучении никакого бы не было. Оказалось, что курс обучения определённо будет полезен.
«Мы позвали глухих экскурсоводов из Москвы поделиться опытом. Третьяковская галерея была куратором, и мы готовили контент по Фабрике-кухне. А все методологические моменты, мастер-классы по жестовой речи, например, проводили глухие экскурсоводы. Потому что только они могут оценить, насколько мы продвинулись за период работы проекта.
Например, наш педагог Людмила Жадан была с нами от начала до конца программы обучения. Она вела онлайн-мастер-классы и говорила, когда и как их нужно провести ещё. Потому что она понимала уровень жестового языка у группы и чего кому не хватает.
Здесь работает базовое правило «ничего для нас без нас» — идите и спросите сообщество, привлекайте тех, кто знает, что делать. Люди с радостью откликаются и знакомятся – это со всех сторон положительный опыт».
Объяснить то, чего нет
Устный и письменный русский язык не похож на русский жестовый. В русском жестовом языке может не оказаться какого-нибудь слова, и речь не только об искусствоведческих терминах, но и о каких-то, казалось бы, повседневных словах. Поэтому переводчику жестового языка нужно тщательно готовиться к лекции.
«Прямой «горячий» перевод лекции на жестовый язык неэффективен. Нужно заранее знать, понятны ли аудитории такие слова, как, например, «импрессионизм», «супрематизм» — это с одной стороны.
С другой — есть ли жесты для специфических слов, например, для терминов «коммунизм», «экспозиция», «экспозиционный дизайн», «архитектурное проектирование», «нонконформизм».
Многим слово «конъюнктурщик» понятно, но перевести его на жестовый язык сложно. Поэтому переводчик, который работает в режиме онлайн, часто передаёт меньше информации и, скорее всего, если это аудитория глухих, они могут что-то упустить.
Представьте, как вы слушаете лекцию на английском языке, а уровень у вас B1 [средний уровень]. Вы половину понимаете, половину нет. И это речь только о терминах, не говоря уже о каких-то идиомах и специфических вещах».
Переводчик Елена Красина, которая занималась лекциями, получала текст, термины и тезисы заранее. Ей нужно было преобразовать их в понятную форму для аудитории глухих и слабослышащих. Также вместе с музейными работниками необходимо было понять, как разъяснить терминологию.
Несколько лет назад музей «Гараж» выпустил словарь терминов современного искусства на русском жестовом языке: там присутствуют базовые понятия, такие как «перформанс» или «инсталляция».
Однако, если человек изначально не знает значения слова инсталляция, он не воспримет его. А жест, который придумали для словаря, не войдёт в обиход, если его не используют в сообществе.
«Сначала термин необходимо объяснить: что это произведение искусства, что оно выглядит определённым образом, например, объёмное или составлено из разных частей, может быть представлено в разном виде. Всё это нужно проговорить на жестовом языке, потом продактилировать [воспроизвести с помощью дактильной азбуки русского жестового языка] и только тогда ввести обозначающий жест. Это как написать слово, значение которого вы не понимаете: оттого, что оно прописано, вы его не поймете. Поэтому переводчику нужно заранее и тщательно работать с текстом. Далеко не все переводчики готовы к такому. Мы сработались с Леной Красиной, она как фанат своего дела углубилась полностью в процесс и разбирала каждую лекцию».
Учить жестовый язык
Как отметила Дарья Волкова, в музеях переоценивают возможности текста для глухих посетителей. Тексты могут быть непонятны глухому человеку не только из-за незнания терминов, но также из-за синтаксиса.
«Тексты — это хорошо, но далеко не всё. Ведь мы имеем дело с другой культурой. Добавлять субтитры — здорово, и это можно сделать бесплатно на YouTube. Музеи часто так поступают, но не всегда занимаются их редактированием. Хотя потратить на это нужно всего два часа. Субтитры сильно улучшат доступность материала, но не на 100%.
Текст поможет тем, кто знает русский язык: людям, которые во взрослом возрасте потеряли слух или слабослышащим, у кого больше контакта с текстом и вербальным русским языком».
Для того, чтобы адаптировать лекции и музейные пространства для глухих, нужно приглашать людей из сообщества и работать с ними. Тогда можно будет чётче понять, что необходимо музею для донесения своих идей и ценностей.
Для примера, в Музее Павла и Сергея Третьяковых (филиал Третьяковской галереи в Москве) в экспозиции есть видео на жестовом языке. Его не нужно включать отдельно, брать текст или искать видеогид. Там просто есть экран с информационным видео, для которого Виктор Паленный записал рассказ на жестовом языке.
Для коммуникации можно выучить базовые фразы на жестовом языке: «здравствуйте», «до свидания», «я помогу», «нужна ли вам помощь?». Это не сложно, вы можете себе это позволить. Опять же, вы, когда приезжаете в другую страну в отпуск, в первую очередь учите «гамарджоба» или «бонжур». Вас же это не затрудняет. И вот представьте, что жестовый язык нужен вам для бытовой жизни.
Мне очень помогло, что в конце программы я начала учить жестовый язык и это, конечно, сильно способствует тому, чтобы не чувствовать себя отщепенцем. Теперь я могу связать несколько слов и понять, о чём идёт речь».
Реализовать проект на 130 %
Программа, аналогичная «Покажи Самару!», несколько лет назад проходила в московском музее «Гараж». Там она шла целый год, и весь материал был связан с этой институцией.
Самарский же проект затронул сразу четыре музея, и у студентов было меньше часов для обучения, поэтому, по мнению Дарьи Волковой, с новыми специалистами ещё есть, что дорабатывать.
Например, запуская похожий проект, она бы добавила больше промежуточных аттестаций.
«У нас была одна аттестация. Но нужно больше точек, где можно чекнуть, насколько мы друг друга понимаем.
Может быть, нужно было сделать меньше часов, но предоставить больше информации. Мы вели видеосъёмку всех лекций, в этом нас поддержала компания «Открытый код». И хотя мы были ограничены во времени, мы ставили в приоритет задачу –- сделать лекции именно с переводом на жестовый язык, а не просто с субтитрами.
Для всех музейщиков это была сверхурочная работа. Всё на энтузиазме — Литмузей, Музей Модерна, галерея «Виктория». Мы просто приходили и говорили “нам нужно сделать программу”, и ребята выходили в свой выходной или оставались допоздна, чтобы провести нам лекции.
«Семь месяцев — это протяжённость всей программы, где были перерывы. Она была насыщенная, участники уставали, потому что это всё-таки взрослые люди, у которых работа, а у молодых — школьников и студентов — жизнь не менее насыщенная. Я бы посвятила курсу больше времени, сделала бы его обстоятельнее, если когда-нибудь за подобное ещё возьмёмся. Но, по моим ощущениям, мы реализовали проект на 120-130%, наверное, потому что я до конца не верила, что у нас всё получится. Мне кажется, на экзаменах я сидела, смотрела на это и не могла поверить, что мы действительно добрались до этой точки. На протяжении этих семи месяцев мне постоянно казалось, что мы где-то в начале, только подбираемся, и тут бац, у нас шесть экскурсоводов, с которыми мы уже друзья, с которыми мы ездили в Москву, с которыми есть общие шутки».
Учить для всех
Специалисты Третьяковки специально не делали акцент на Фабрике-кухне и предложили студентам возможность познакомиться с разными музеями и поработать с непохожими друг на друга программами.
Кроме того, помимо работы в самарских музеях у экскурсоводов появилась возможность работать гидами на пешеходных экскурсиях и в музеях других городов, так как все они получили сертификаты о прохождении образовательной программы.
«Одна из наших самых юных выпускниц, ей 18 лет, Омадханум проявила себя как арт-медиатор. Это разговорная практика, более дискуссионная, не просто экскурсовод что-то рассказывает. Он приводит интерпретации, заводит диалог, общается с аудиторией.
Омад хочет уехать учиться в московский университет. А на экзамен мы как раз приглашали Влада Колесникова из ГЭС-2 [культурный центр, созданный на месте одной из старейших электростанций Москвы], который занимается программами для глухих, и вот они друг друга приметили.
Также Дарья Волкова поделилась тем, что уже пару лет в фоновом режиме готовит пешеходную экскурсию по самарскому конструктивизму. И после того, как она будет готова (примерно к концу лета), экскурсию планируется перевести на жестовый язык. Одним из экскурсоводов будет выпускник программы «Покажи Самару».
Фото: Евгений Шаров
Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте