Неунывающий человек

«Эксперту я предложил свою почку, если денег не хватит». История Дмитрия Локшина и дома крестьянки Кистеневой

 2 497

Автор: Редакция

.

,

Ни одна современная фасадная штукатурка не сияет так, как новый сруб. Стены нового дома на Рабочей, 48 в Самаре — не исключение. Может быть, дело в сером фоне стен вековых соседей. Может быть, это потому что его хозяин Дмитрий Локшин и сам сияет не хуже сруба, показывая почти готовый дом.

Однажды утром Локшин вышел в аптеку — и купил двести квадратных метров земли в самом центре Самары. Двести метров с домом крестьянки Кистеневой и всеми обременениями, которые накладывает охранная зона Ленинского мемориала. О том, что из этого вышло — его рассказ «Другому городу».

Дом в городе

Я жил рядом, учился в школе №6 и часто ходил к одноклассникам в гости — вот в эти маленькие дома с двориками. Мне нравились и дворы эти, и постройки, и то, что сто лет назад по этим улицам ходили люди, ездили экипажи. Казалось, что все это прекрасно хотя бы потому, что живет уже давно.

Строительство музея им.Алабина. Вид на ул.Ленинская.
Строительство музея им.Алабина. Вид на ул.Ленинская.

И вот однажды я захотел дом. В определенном возрасте человеку ведь хочется спокойствия, комфорта и всего такого. Я долго размышлял и решил, что загородный дом требует трех факторов: надо быть здоровым, не одиноким и мобильным. Я знаю истории, когда дорогие загородные дома стоят бесхозными, потому что жизнь в семье изменилась. В городе же мобильность подразумевается городской средой, вокруг люди, лечиться можно. Можно ли добиться того, что если я поселюсь за городом, все это будет у меня на годы вперед? Сложно.

Так появилась идея, что дом должен быть в городе.

Продается дом

В центре - дом крестьянки Кистеневой на Яндекс.Панораме в 2011 году
В центре — дом крестьянки Кистеневой. Панорама Google 2011 года

Этот дом по адресу Рабочая, 48, был старой-престарой просевшей халупой — такие еще попадаются на Арцыбушевской и в округе. В нем лет десять уже никто не жил.

Однажды я шел в аптеку на братьев Коростелевых и смотрю: на доме объявление о продаже. Звоню: три с половиной. Нет, говорю, два с половиной! Сошлись на трех двести.

У меня было двести.

Я подумал так: продается дом с участком 211 квадратных метров. Гараж у нас тут стоит в районе миллиона. На задней стороне двора построю три гаража и так окуплю участок.

Если человек чего-то хочет, он найдет способ себя уговорить, убедить в том, что это правильное решение. Я думал-думал… И пришел к выводу, что да, я так хочу. Что надо строить дом.

Дом обошелся в 3 млн 200 тысяч рублей. Это был фактически участок в 211 кв метра с обременением, с которым не развернешься. Но желания строить что-то большое у меня и не было. Я решил, что такого уникального места я больше не найду: место в центре, но с выходом на тихую улицу, никаких трамваев, маленький, но свой двор — в этом районе уже не было старой внутриквартальной застройки.

Дом был в собственности у одного физического лица. Я его купил, год расплачивался с долгами, потом начал искать проектировщиков — и вот в этот момент впервые по-настоящему пожалел о покупке.

Проект

Дом не представлял никакого интереса с точки зрения культурного наследия, кроме того что находился в охранной зоне Ленинского мемориала, которая в 80-е годы была сформирована для сохранения вокруг музея улочек старой Самары. Было реконструировано много домов по Ленинской, этот дом в их число не попал, но в 1886 году вошел в охранную зону и был признан «памятником истории». Таким образом, под охраной находились объемно-пространственные решения, а не дом целиком.

«Здание построено в 1886 году, представляет собой рядовую постройку в традициях русского зодчества. В окладной книге за 1986 год говорится, что дворовое место в третьей части Самары, в 98 квартале, по ул. Почтовой (ныне Рабочей) принадлежало крестьянке села Сухая Вязовка Николаевского уезда Самарской губернии Татьяне Карповне Кистеневой» (из акта историко-культурной экспертизы). 

Я подумал: хорошо, раз дом в охранной зоне, значит, это защитит его и меня от давления больших застройщиков и угрозы сноса. Я тогда и не подозревал, какие проблемы это принесет.

 

Дом крестьянки Кистеневой сегодня
Дом крестьянки Кистеневой сегодня

Цены проектировщиков начинались от 1,5 млн рублей за проект. Проектирование вообще работа дорогая — как кажется дорогой любая работа, пока сам не возьмешься ее делать.

Но в данном случае на цену влияло и то, что объект входит в охранную зону. Его нельзя снести и построить новый — можно только восстановить. Поэтому в проекте четыре раздела: историко-культурная экспертиза, экспертиза строения, методика восстановления, проект восстановления и внешний вид после завершения. Размер объекта здесь вторичен, работы в любом случае много.

Но я неунывающий человек. Я подумал — может, это у нас в Самаре так дорого, а вот Ульяновск или Саратов — менее богатые регионы, и там будет дешевле? Нашел реестр компаний Ульяновска и Саратова с лицензией на проектирование и производство работ на объектах культурного наследия, направил им запросы с описанием обременения и того, что хочу сделать — ни одного ответа.

В итоге проектировщик все же нашелся в Самаре через знакомых, и проект мне обошелся в 600 тысяч рублей.

DSC_0170

И проектирование, и экспертиза прошли не просто и не быстро, но со всеми специалистами и экспертами мы в итоге находили компромиссы. Был сделан проект, экспертиза проекта, получено разрешение на производство работ — это называется «Аварийно-восстановительный ремонт с приспособлением к современному использованию». Ни одного «нет» я не услышал, например, в Минкульте —с мной встречались, общались, отвечали на все вопросы. Люди там адекватные и хотят, чтобы город стал лучше. Контроль есть, но руки не выкручивали.

Так что никаких административных препятствий я не встретил. 

На проектирование и согласование ушел почти год.

На каждой стройке бывает момент, когда деньги заканчиваются. У меня этот момент наступил как раз на этапе согласования проекта и экспертизы. Когда я узнал ее стоимость, предложил эксперту отдать свою почку, если денег не хватит, потому что у меня их две. Эксперт оказалась с юмором, о цене и рассрочке удалось договориться, и счастье — обе почки при мне.

Восстановление

Летом 2017 года я начал строиться и успел до зимы подвести дом под крышу.

Восстановление предполагает сохранение объемно-пространственной формы и декора фасада дома. По проекту дом одноэтажный, но с обслуживаемым чердаком. Декор мы пока еще не сделали, но сделаем, как предполагается по проекту — проект красивый.

Менять можно было все, что за фасадом. Конечно, сохранить дом полностью возможности не было — он долго стоял без кровли, прогнил. Мы его разобрали, дефектовали каждое бревно.

Вид на дом на Рабочей, 48 (справа) со двора. Слева от него расселенный дом в совместной частной и муниципальной собственности.
Вид на дом на Рабочей, 48 (справа) со двора. Слева от него расселенный дом в совместной частной и муниципальной собственности.

В похожем состоянии сейчас соседний двухэтажный дом, который тоже стоит в охранной зоне. Он давно расселен, первый этаж в частной собственности, второй, насколько я знаю, в муниципальной. Надеюсь, для него найдется хозяин.

В доме с другой стороны — прекрасные люди.

Многоэтажка за спиной меня не беспокоит. Пока строились, я все время был на объекте и комментарии в свой адрес слышал разные. Здесь, как и везде, есть люди, которых все злит. Все у них должны жить плохо. Но большинство положительно относятся, радуются, что вместо старого разрушенного дома появился новый, красивый.

 Коммуникации

DSC_0174Срубовые стены и крыша оказались самым недорогим и приятным в стройке — быстро, недорого. В 2018 году я отшлифовал сруб и начал заниматься газом, электричеством и водой.

Здесь все оказалось не одинаково просто.

С электричеством проблем не было.

Водой я занимаюсь: водоканал говорит, что в 70-е годы здесь вроде бы были водопровод и канализация, но точной информации нет. Дело в том, что рядом построили многоэтажный дом, во время стройки были изменены все внутриквартальные сети, а документации не осталось. К соседнему дому точно были подведены и вода, и канализация. Сейчас мы согласуем с водоканалом точку подключения, разговор адекватный, и к лету, надеюсь, вопрос будет решен.

А вот с компанией СВГК есть, скажем так, проблемы, которые не решаются длительное время. Сейчас мы с ними судимся, надеюсь, что в следующую зиму в доме будет тепло.

Конечно, все это время, силы и деньги. Затраты существенные — десятки и сотни тысяч.

Еще год уйдет на отделку, фасад, воду, и в 2019 году, наверное, с ремонтом будет закончено. Итого —четыре года.

 «Я Локшин Дмитрий, и я хотел построить дом своей мечты»

Видео компании «Архангельский лес», у которой Дмитрий Локшин покупал сруб

Когда человек строит дом, он реализует свою мечту. Я доволен результатами: у меня есть дом, который обошелся мне в цену схожей по площади квартиры в этом же районе. Хочется больше таких домов — каменные джунгли желания гулять по городу не вызывают. 

Можно ли считать это примером? Отчасти да. На рынке есть такие же старые дома по 3-5 млн рублей. Если к ним подведены вода, канализация, газ, то строительство обойдется не так дорого, по крайней мере, соизмеримо со стоимостью квартиры. Должно быть больше информации о них и ответы на вопросы, которые возникают у всех: о коммуникациях, оформлении документов.

Неплохо, если бы была архитектурная концепция на квартал и на двор внутри квартала. Да, это не массовое доступное жилье, в этих домах будут жить или прежние собственники, или новые — состоятельные, но для города в целом это место притяжения. Каждый объект имеет ценность, и вместе они формируют в нашем городе среду — и желание сюда приехать. Набережная, старый город — это места, где приятно дышать и куда должны приезжать туристы.

Я боюсь, если  все будет снесено, то город, может быть, будет жить лучше, но… Возраст его будет — тридцать лет, а не двести. А интерес для людей представляет все-таки история. Как человек проживает несколько жизней в одном теле, также их проживает и город.

Следите за нашими публикациями в телеграме на канале «Другой город»ВКонтакте и Facebook