«Шаги, которые я предпринимал, чтобы заработать денег, граничат с шизофренией»

Сегодня — День радио, посему гостем нашей рубрики «История самарских медиа» стал человек, который ответственен за появление нескольких радиостанций, заметно изменивших музыкальный ландшафт региона.

За собственные заслуги он даже хотел поставить себе прижизненный памятник на площади Куйбышева, но пришлось ограничиться баннером на здании цирка. Долгие годы плакат сообщал всякому проезжающему по Молодогвардейской: «Mr. Борис Фрадков — YES!»

Текст: Анастасия Кнор

В 1992 году было очень модно организовывать свой бизнес. И мне было безразлично, что открывать: вентиляторный завод, сапожную фабрику или радиостанцию. И я поехал в Москву с надеждой что-то найти. Чисто случайно на улице из машины мне помахала рукой какая-то девушка.

Это была Ксения Стриж, с которой я был знаком. Она говорит: поехали к нам, выпьем, поговорим… Мы выпили, до 2 часов ночи славно прогуляли, а потом вместе пошли к ней на работу. Без пятнадцати два мы поднялись в студию (она на смену заступала), она меня отдала в распоряжение дирекции радиостанции, а сама пошла вести эфир. И я сразу понял, что уже договорился.

Если бы я увидел знакомого директора вентиляторного завода, который бы мне чем-нибудь помахал из машины, — был бы я директором вентиляторного завода.

«Европа ПЛЮС» по факту стала второй радиостанцией в Самаре. Первой была «Самара-Максимум», её открыл Костя Лукин. Но только когда он её открыл, то не сразу понял, нужна ли она ему. А когда я запустился, он сразу понял и сказал: нужна! У Кости пластинок дома полно было, он их носил и ставил в эфир.

Начинали так. Был я, моя бывшая жена, один человек, который продавал, и два человека, которые ушли в отпуск с городского радиовещания и рискнули поработать месяц у нас — посмотреть, что будет. Они не верили, что частная радиостанция сможет полноценно работать. Но отпуск у них закончился, и на городское радио они уже не вернулись.

Первым рекламодателем был филиал «Сбербанка», который тогда располагался на улице Куйбышева. На второй день, как мы вышли в эфир, я пришел к управляющему банка и предложил: давайте мы вам рекламу сделаем. Он сначала ничего не понял, а у меня с собой был маленький приемничек, настроенный на волну «Европы плюс». Я его включил, передал банкиру послушать, а там как раз такая хорошая песня звучала… Через 5 минут он дал мне 25 тысяч рублей — это были первые рекламные деньги.

Все мои шаги, которые я предпринимал в то время, чтобы заработать много денег, сейчас граничат с шизофренией. Ни один нормальный человек не будет печатать деньги, не будет делать бюстики самого себя или говорить «с вами Бог и Борис Фрадков», поздравляя с Новым Годом. Даже Президент не мог такое себе позволить.

А я мог! И всем нравилось. Был даже такой проект: собирали мы цветной металл (до сих пор в подвале ОДО, наверняка, лежит, если не растащили), чтобы памятник Куйбышеву снести, а мой вместо него на этот же постамент поставить на площади Куйбышева. И к нам заказчики в очередь выстраивались! Мы никого не просили и не уговаривали: дайте нам денег, они сами несли.

Я ничего не умел и не знал, мне просто чудовищно хотелось денег. Некоторые ходят воровать, некоторые работать умеют, а на меня радио накатило, вот я и решил с него собрать. За первые три года существования радиостанции я заработал денег больше, чем за всю свою предыдущую жизнь, когда я работал на заводе, покорял Западную Сибирь. И последующую, кстати, тоже.

В 1998 году нам «Инкомбанк» деньги мешками носил за рекламу, директор был мой лучший друг, а потом вдруг в один момент всё закончилось, и доллар стал стоить 30 рублей. Рекламы не стало совсем.

Я ходил и всем плакался, и два человека в Самаре просто прониклись и дали мне денег. Один — руководитель ГК «СОК» Качмазов, другой — руководитель «Волгопромгаза» Аветисян. Они сложились по 5 тысяч долларов, и я на эти деньги жил до конца кризиса. Сейчас такое случись, никто ничего не дал бы, а только с удовольствием подпиннул.

Когда открылось «Русское радио», мы с его руководителями плавали на катере, и один из них мне сказал: «Всё, Борис, тебе пришел пи…ц. Все любят русскую музыку, потому что у нас все мудаки, а твою заграничную слушать никто не будет».

И, действительно, мы здорово потеснились. Потом я открыл передачу на телеке «Борис Фрадков и другие», а потом всё обратно сравнялось. А потом все наелись этой рекламой, и мы сейчас боремся на равных.

Когда открывалась газета «Самарское обозрение», мы взяли над ней шефство и каждый час-полтора рассказывали, что лучше этой газеты в мире не существует, И действительно, они быстро поднялись, потому что мы их поднимали. А в счет этого на последней странице Валера Лебедев — директор «Самарского обозрения» — печатал мои фотографии: то я там казак, то я коров оплодотворяю, то я пожарник в огромном формате.

И потом, когда «Обоз» начал силу набирать, они стали Константина Алексеевича Титова фотографии печатать. И вот потом по прошествии года мы сидели и посчитали, что по площади фотографий я занял в три раза больше места, чем наш губернатор. У нас на радиостанции был кабинет, мы эти фотографии вырезали и на стенку клеили. И большая стена вся была в них.

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте