"НИЩЕНКА ИДЁТ!"

На прошлой неделе в Самаре скандалили о том, что в школьной столовой детей поделили на «богатых» и «бедных», отсадив за разные столы. И принесли, соответственно, разную еду: «платникам» полноценный обед, а «бесплатникам» чего поплоше.

По этому поводу родители льготников даже опубликовали петицию с просьбой прекратить разделение. И правильно сделали, потому что разделение на «платников» и «бесплатников» зачастую приводит к очень печальным последствиям.

В 90-е годы я учусь в обычной средней школе. Мои мама и папа работают, но зарплату им задерживают постоянно. Бывают дни, когда дома почти нет еды. Тогда у нас на завтрак чай без сахара и хлеб «хэнд-мэйд». Мама печёт его в обычной газовой духовке, и это самый вкусный хлеб на свете.

Каждый день папиного прихода с работы мы с братом ждём, как Нового года. И смотрим на часы. Если ключ проворачивается в двери в половину шестого, значит, зарплату не дали. Если около семи вечера, значит, папа ходил по магазинам. Значит, дали деньги!

Мы бежим его встречать. Первый взгляд — на руки: держит большие пакеты или нет? Когда нет, становится обидно и пусто — снова спать голодными. Но если да, мы кричим от счастья. Выхватываем сумки. Как они пахнут! Хлебом, колбасой, яблоками… «Не хватайте!.. Не так быстро, вы подавитесь… Да подождите вы, давайте обед приготовим!»

***

У родителей нет возможности оплачивать моё питание в школе. Таких, как я, «бесплатников», человек 10. Для нас накрывают отдельный стол, но рядом с «платниками». И это две совершенно разные скатерти-самобранки.

У «обеспеченных» — пюре и котлета. Салатик, компот булочка. У нас же обычно половинка варёного яйца, кусок хлеба и чай – тоже половинка стакана.

У «обеспеченных» — пюре и котлета. Салатик, компот булочка. У нас же обычно половинка варёного яйца, кусок хлеба и чай – тоже половинка стакана. Иногда вместо яйца бывает тарелка невкусной каши.

За соседним столом одноклассники насаживают пюре на ложку и пуляют в девочку Юлю, которая сидит со мной рядом. И в других пуляют тоже. Мы давимся яйцами и завистливо смотрим на расплющенные жёлтые пятна пюре на своём столе.

На переменах все бегают в столовую за булочками – покупают по несколько штук. Мне тоже хочется булочек. Мягких, с корицей. Но денег нет. Я смотрю, как одноклассники их едят, и грущу. Ничего. Мама наверняка опять испекла хлеб. Прихожу домой, заглядываю в хлебницу. Пусто. «Мама! А где хлеб?» Она прячет глаза: сегодня было не из чего… И мы едим вареный горох. Без всего. И это очень невкусно.

***

После обеда в школе на столах остаётся  хлеб. И когда совсем невмоготу, некоторые льготники собирают его со столов и несут домой. Хлебница пустует не только у нас на кухне, а ещё у Юли. И у Оли. И у некоторых других.

Когда намеренно разделяют, когда не сажают за один стол, тут уже ничего не попишешь. Ты другой. Ты хуже. Ты нищий.

Когда ты «бесплатник», это видно. И дело даже не в том, что твои штаны сшила мама, и она же присобачила к куртке очень красивую заплатку а-ля кленовый листик. И даже не в том, что глаза машинально заглядывают в рот тем, кто ест пюре и булочки. А в том, что когда намеренно разделяют, когда не сажают за один стол, тут уже ничего не попишешь. Ты другой. Ты хуже. Ты нищий.

— Нищенка! Нищенка идёт! – так одноклассники встречают Юлю поутру. У Юли одна мама и одна сестра. У неё одни пожухшие бурки на зиму и осень. Коса всегда заплетена одной резинкой, а на ранце, с которым она ходит уже третий год, полинявший рисунок.

Юля проходит мимо толпы дразнящих с закрытыми глазами, проскальзывает в класс и забивается в стену на дальней парте. Точно так же могли бы встречать, например, и меня. Но я занимаюсь вольной борьбой и умею укладывать на лопатки всё живое – меня боятся.

С некоторых пор Юля не ходит в столовую – надоело вынимать из волос пюре и быть посмешищем. Теперь еда летит в Толика. Он тоже «бесплатник», тоже забитый.

После школы активные одноклассники провожают Юлю до дома – плюются, обзываются и толкают в спину. Однажды от толчка она упала на ранец, и он лопнул. Высыпались ручки и карандаши, снег забился между страниц учебников. Юля расплакалась в голос.

Она говорила про то, что нам всем должно быть очень стыдно. Что материальное положение никак не сказывается на личности, а Юля – личность.

На следующий день в столовую пришла худая Юлина мама. Прямо во время обеда. Она говорила про то, что нам всем должно быть очень стыдно. Что материальное положение никак не сказывается на личности, а Юля – личность. Она была очень эмоциональна, и в воздухе даже не свистело пюре.

Конечно, мама Юли была у классного руководителя. И, конечно, классная сделала нам внушение. Вот только Юлю всё равно обзывали. Разве что руками не трогали. Но я не знаю, что больнее – руками или словами.

***

Я очень хорошо понимаю опасение родителей, которые написали петицию. И понимаю опасения общественников. Увы, дети жестоки. Просто по глупости, не потому, что плохие. И если им это как-то можно простить, то взрослым, устраивающим дискриминацию, нельзя никак.

Заместитель главы городского округа Самара Виктор Кудряшов назвал инцидент в школьной столовой  организационным сбоем. Мол, в школе просто совместили завтрак и обед, и потому так вышло. И больше-де такого не повторится. Это было бы очень хорошо, если бы не повторилось. Вообще никогда и нигде.