ВОСКРЕСНОЕ ЧТЕНИЕ
Образы старого города в книге Сергея Малахова «Поэтика городского пространства Самары»
1 978
,
Сергей Малахов — архитектор, заведующий кафедрой «Инновационное проектирование» в Самарском государственном архитектурно-строительном университете, кандидат архитектуры, профессор кафедры «градостроительство», член Союза архитекторов.
В 2013 году в соавторстве с Анной Мишечкиной и Дарьей Романовой Сергей Малахов издал книгу «Поэтика городского пространства Самары». Она была выпущена тиражом 1000 экземпляров и сразу стала библиографической редкостью.
«Поэтика городского пространства» — это поиск красоты среди полуразрушенных фасадов старой Самары, попытка разрушить распространенные стереотипы о городе и показать ценности, не столь очевидные на первый взгляд. С разрешения авторов ДГ начинает публикацию этой книги.
введение. о жанре книги
Предлагаем Вашему вниманию книгу, жанр которой являет собою соединение учебника по искусству и графическому дизайну; коллекции фотографий и рисунков о Самаре – «городе на великой русской реке» Волге; а также – текстов и концепций, написанных автором и студентами в отношении города как культурного и духовного феномена и метода, примененного для разработки издания. Книга создана небольшим коллективом студентов факультета дизайна Самарского государственного архитектурно-строительного университета под общим руководством и по инициативе профессора, заведующего кафедрой инновационного проектирования Сергея Алексеевича Малахова. Книга разработана и доведена до требуемого качества в рамках курса по «Специальному рисунку». Сама идея «специального рисунка» как концептуального жанра, связывающего в визуальном пространстве книги рисунок, фотографию и текст – с целью передать настроение и ощущение от родного города, — является инновационным предложением в области познавательных жанров «печатной книги». Книга называется «Поэтика Старой Самары», и это название соответствует выбранному жанру и содержанию.
Про Самару написаны разные книги, в том числе научные, но мы предпринимаем попытку взглянуть на наш город как на пространство, в котором соединяются реальные факты и наш художественный вымысел. Например, фактическому состоянию старого дома больше отвечает документальная фотография, а переживаниям человека, быть может – художника, — фотография или рисунок, в которых усилены свойства объекта, вызывающие у зрителя наибольшие эмоции. Скажем, для Старой Самары свойственен эффект легкой кривизны столетних стен и оград, что для человека с художественным мировосприятием становится поводом восхищаться этим «качеством старины» в большей степени, чем отремонтированными и отутюженными фасадами. «Старое» воспринимается как романтичное, когда оно уподобляется природному ландшафту и сливается с ним в органичное целое.
что ищет художественный взгляд на город?
Он ищет любой возможности романтизировать, а иногда и героизировать пространство, ставшее для всех родным и привычным. Для этого и существуют определенные художественные приемы, а точнее – поиск художественного образа. Не было бы таких образов, мы бы жили лишь в окружении так называемой «достоверной информации». Но в том-то и прелесть всей этой ситуации, что художественные образы (иногда – обычные вымыслы) и «достоверная информация» («документальные свидетельства») всегда существовали в неразрывной связи, — иначе смысл Самары как феномена оказывается не интересным, ускользающим, не важным. Смысл Самары и ее очарование – являются доступными, когда разрабатывается, воспринимается и осмысливается ее целостный образ, и роль «художественного взгляда» — при таком отношении к смыслу – становится ключевой.
Скептикам, которые недоумевают, что мы нашли в полуразвалившихся самарских дворах, облупившихся фасадах и забытых артефактах старого города, мы отвечаем, что смыслом нашего поиска является красота.
Конечно, это трудно объяснить людям, воспитанным на штампах и навязанных им с детства мнениях. Мы знаем, что без поиска красоты и прекрасного жизнь превращается в спектакль, сыгранный по чужому сценарию, не близкому собственной душе. Для нас поиск красоты не является односложным и заранее выстроенным процессом. Мы приходим в город как на бесконечно длящуюся художественную практику и говорим: спасибо тебе, Город, что ты постоянно преподносишь нам уроки прекрасного! Мы даже сами не ожидаем порою, сколько разных сюрпризов и тайн открывается в путешествиях по городу. Главное, что мы хотели выяснить и чему научиться – это возможность любоваться тем, мимо чего многие проходят не замечая. В самом процессе поиска прекрасного внутри обыкновенного, или даже маргинального (как это может показаться некоторым), нам также предоставляется возможность испробовать свои собственные творческие способности. Нам выпадает шанс апробировать графические техники, выбор фотокадра, отбор слов в аннотациях и эссе, поиск ритмических взаимосвязей между изображениями и словами, и все это вместе – мы рассматриваем как бесценную художественную практику. А заодно – и просто человеческий опыт. Спасибо тебе, Старая Самара!
самара. тексты. изображения. фотографии
зачем и как мы изображаем город. что для нас является изображением города
Изображение города входит в один ряд феноменальных человеческих мероприятий, связанных со стремлением получить графическую или фотографическую копию окружающего мира. К числу подобных «любимых» изображений, кроме города, входят: портрет, букет и пейзаж. Все четыре объекта образовывают искусственную среду из «картинок», обеспечивающих сентиментальное настроение внутри стандартного офиса или квартиры. Авторы этих изображений выполняют функцию ангелов, отправляющих людям послания о существовании более лучших миров, чем тот, в котором они оказались в данный момент. Любого из нас некая загадочная сила притягивает к маленьким картинкам, на которых живая реальность превращена в неподвижный уменьшенный мир, всегда находящийся перед вашими глазами. Художник, автор изображений, выбирает сюжеты и техники, которые позволяют поддерживать иллюзию о «мире прекрасного». Например, в пейзажах миф о рае поддерживается при помощи сюжета с озером и зелеными кущами, обрамляющими берега. В сюжетах с букетами цветы обретают сходство с самоцветами. В портрете – вы сами представлены в идеализированном виде, но это вас почти не смущает, а наоборот – навевает надежду на то, что «все так и есть». Картинки, развешенные на стене и или помещенные в напечатанный альбом, заменяют повседневный быстро изменяющийся мир — на мир, в котором время остановилось. Несколько картинок, находящихся перед глазами, способны задержать надолго ваше внимание, и при этом изображения на них останутся неизменными. Время и расстояния в «мире изображений» проявляют совсем иные свойства, но – самое главное – что это время и расстояние, определяющие пространственно-временные и смысловые границы космоса, предназначенного именно вам. И таким образом – этот мир изображений становится вашим вторым домом, как для некоторых «вторым домом» становится музыка или любимая книга.
В отличие от распространенного способа создания изображений в виде «картинок на память» — но, на самом деле, – как напоминаний о «собственном парадизе», в нашей книге мы поставили задачу больше внимания уделить ценностям города, не столь очевидным для большинства людей. Второй исходный посыл нашей книги заключается в том, чтобы раскрывать не только красоту самого города, но и достоинства того жанра искусства, внутри которого создается изображение, то есть – собственная красота фотографии, графики и текста. И третий важный аспект – продолжение обучения: наша книги – это путешествие с попытками получить уроки художественного диалога с городом. По крайней мере, мы ставили перед собой эту задачу. Как это ни парадоксально, но именно отказ от копирования и выбора «красивой техники» (техники, «привычной» для изображения «рая» в пользу «художественной 
абберации») вызывает ощущение, что перед вами именно изображение города, то есть – реальности. Техника художественного изображения, в отличие от техники художников-миссионеров, «посланников рая», позволяет проявить больше внимания не столько к феноменальности нашей мечты об остановившемся времени, сколько — к самому городу и средствам искусства как ценности и феномену. Художественное изображение не стремится копировать город, а ставит перед собой задачу исследовать его поэтическую подоплеку – так, как будто город – это живое существо с очень сложной душой, обусловленной множественностью суперпозиций, обстоятельств и форм.
множественность суперпозиций. город как целостность
В соответствии с ориентацией на интерпретационный и ассоциативный метод изображения города мы предприняли серию экспериментов с целью освоить указанный метод. Город в этих творческих упражнениях был представлен как феноменальная целостность, объединяющая архитектурные объекты, людей, предметы, тексты, природу. Нам было важно, чтобы человек участвовал в изображениях города наравне с предметами и сооружениями. Сам город как феноменальное тело распознавался как минимум в двух различных частях: как Старый и Новый Город. При этом Старый город идентифицировался как средовая и архитектурная целостность и ценность, по отношению к которой художник, создатель изображения, хотя и проявляет инициативу в выборе техники и сюжета, но все же остается в большей 
степени восхищенным наблюдателем. В Старом городе ценности обнаруживаются на каждом шагу и как выявленные объекты, и как неназванные фрагменты и эпизоды. Среда, подобная Старому городу, создается в течение многих лет трудами поколений горожан, многие из которых были людьми вдохновенными. В то же время Старый город переживает разрушительные последствия времени или равнодушия нынешних обитателей, отлученных волей судьбы от осознания необходимости заботиться о красоте. Следы разрушения инициируют технику изображения, уподобляющую объекты архитектуры – природным объектам, в результате чего в графических моделях возникает особая поэтика умирания. В отсутствие своего Акрополя, мы создаем иллюзию сакрального в старых самарских кварталах и, в конечном счете, обретаем мир освященного бытия. Новый город, в отличие от Старого, представляет собой огромную территорию, застроенную- заставленную типовыми многоэтажными домами – подобно хозяйственному двору гигантского завода или супермаркета. Человек растворяется внутри этого анонимного и бездушного мира, принимая терпение и привычку за любовь и признание. В этом мире типовой застройки основными ценностями остаются человек и его квартира, все остальное – отличается однообразием. Этот мир был создан относительно быстро по программам, не предполагавшим, что горожанину может понадобиться улица, наполненная разнообразными архитектурными и функциональными инвенциями. По отношению к Новому городу автору изображения следует предпринять усилия для поиска предмета изображения. Новый город предполагает, поэтому, возникновение концептуального подхода, когда автор выступает не столько как наблюдатель ценностей, сколько как их модератор, сценарист и лишь в последнюю очередь – как исполнитель самого изображения.
рисунки «с натуры» и с фотографий
Не так-то просто, блуждая по городу, найти в себе силы остановиться в чужом дворе или на оживленной улице и погрузиться в рисование выбранного сюжета. Например, практически невозможно использовать сложные и длительные графические техники, держа планшет на весу, или даже если удалось примоститься на каком-нибудь ящике или скамейке. Кроме того, существует определенный психологический барьер, обусловленный необходимостью реагировать на прохожих, иногда – вступать в разговор. Иногда мешает плохая погода, хотя, как мы знаем – в поэтическом смысле – «плохих погод» не бывает. Все же следует пытаться рисовать непосредственно в городе, например, используя технику быстрого рисунка или – относительно быстрого. Длительные рисунки в городе могут не достигать своей цели, так как это станковый жанр, у него свои задачи, часто – мало интересные – сточки зрения передачи живых впечатлений. В нашей работе присутствуют оба типа художественной практики – студия и пленер, но именно результаты студийной работы с графикой представлены здесь в большей степени.
Мы все знаем, что художники довольно часто рисуют на основе фотографий. Принцип, которому мы следовали, заключается в том, что фотографии и рисунки отличаются своей собственной красотой. Именно по этой причине мы приводим в своей книге авторские работы в двух жанрах: в жанре фотографии и в жанре рисунка. В тех случаях, когда предметом обоих жанров становится один тот же объект самарской среды, возникает прецедент сравнения эффектов: фотография ведет свой рассказ, а графика – свой. Таким образом, фотография хотя и становится основой для рисунка, то есть прототипом изображения, но сам рисунок не стремится ее повторить. Поэтому мы ставили задачу работать на быстро возникающих впечатлениях. Эта методика предполагает, что фотография не рассматривается долго. Автор бросает на фотоизображение как бы мимолетный взгляд, а затем отворачивается и начинает работать непосредственно над рисунком. Мы вырабатывали при этом такую технику, которая позволяется самому рисунку и качествам графики становиться главной ценностью, в то время как детали объекта, изображенного на фотографии, могли передаваться приблизительно и неточно. Точность в деталях должна была в наших работах уступить место общему чувству, которое возникает, когда мы сталкиваемся с городом. Сама техника подобного ассоциативного рисования без подробной передачи пропорций и деталей может приветствоваться и при рисовании города с натуры, но мы выбрали фотографии, так как весь процесс работы над рисунками было удобнее проводить за общим столом.
что есть правда о городе
Никто не может поручиться, что художественное изображение менее достоверно по сравнению с архивной информацией или картинами, фиксирующими детальное устройство дома и города. Давно известно, что любовь к городу может быть необъяснимой, а это означает, что изображения, воздействующие на чувственном уровне, могут быть в итоге большей правдой о городе, чем точная информация. Художественные жанры, будь то красивая фотография, рисунок или текст, — обладают качествами целостности и энергетического воздействия на наши ощущения и настроения. Любовь к чему-либо, на самом деле, возникает не просто так, а в связи с приближением к подлинности. Впрочем, во всем – и в информации, и в художественных образах – должно присутствовать человеческое начало или то, что мы называем душой. Или даже – духом. Вот так, постепенно, следуя логике подсознания, мы выходим в пространство, где существуют подлинность, дух и душа. Как это все происходит? Может быть, через отбор сюжетов? В Самаре все наполнено сюжетами, надо их только выявить, попытаться объединить схожие имиджи и ощущения. Наша книга – это творческая кухня, сама работа над книгой – открытый процесс, сюжеты выстраиваются сначала по мере наполнения, а потом могут быть пересмотрены. Сюжет может быть образован за счет близких элементов самарской среды, но также в силу идентичных графических принципов. Арки и тоннели, ведущие вглубь дворов – старая тема, с годами все более интригующая. Окна и двери, закрытые или открытые, говорят нам о многом, но чаще об ожидании близкого человека. Доски старых фасадов вызывают ассоциации с деревянными кораблями. Но при этом может возникать сюжет про «горизонтальные доски», про «темные живописные дощатые поверхности» с оттенками золота, охры и прочее. Сюжеты возникают за счет сближения ритмических построений изображений, и тогда – следуя невероятной логике – смысл и эффект изображений усиливается за счет возникающей серии.
среда самары как феномен
Интересно, что чем больше узнаем «голой правды», тем больше вся эта информация распадается и мы начинаем все больше забывать, зачем мы вообще затеяли сбор информации. Самая большая проблема заключается в отсутствии художественного и проникновенного взгляда на город как целостный феномен. Действительно, откуда мы знаем, какую информацию нам разыскивать и с какой целью? Но весь парадокс в том, что если мы сами не знаем, как и на основе чего объединяется информация, нам начинают предлагать различные заранее подготовленные схемы видения, например, распространенный проект под условным названием «все самое хорошее». Он основан на идее, что туристу нужно знать все только очень существенное и выдающееся с официальной точки зрения, как, например: кто в городе жил из «официально признанных» знаменитостей, что в нем строили известные архитекторы, к какому стилю относятся самые выдающиеся постройки, сколько в городе крупных предприятий, какая футбольная команда, сколько церквей, музеев, библиотек, какие площади относятся к главным… И так далее, в том же духе. В результате применения такого подхода долгое время среди сувенирной печатной продукции доминировали лакированные наборы с открытками «самых главных видов», равно как и специальные «подарочные» издания, наполняемые фотографиями «счастливых влюбленных» на «самой лучшей набережной в Поволжье». С нашей точки зрения, художественный язык обладает преимуществом перед «языком политической корректности», и этим преимуществом является целостность и глубина восприятия. Подлинные «сведения» о городе возникают там, где присутствует индивидуальный взгляд художника, раскрывается его чувственное образное представление о реальности. Феноменальность среды передается через феноменальность художественного образа.
