ПЁТР ПЕРВЫЙ

Почти 400 лет назад в Самаре была создана первая книга, в которой содержались два произведения — «Повесть о Варлааме и Иоасафе» и «Житие Нифонта Констанцского». Над ней в крепости, где жило на тот момент всего около тысячи человек, работал, возможно, первый в самарской истории профессиональный художник. В 1628-1629 годах миниатюрист, обозначенный в рукописи как многогрешный Пётр, создал для неё почти четыре сотни миниатюр. 

ДГ уже очень подробно рассказывал о первой самарской книге, которая стала известна за пределами академических кругов благодаря энтузиазму исследователя Андрея Макарова. Теперь же сайт Российской национальной библиотеки выложил полный скан этого важнейшего памятника ранней самарской истории. Специалисты библиотеки сделали колоссальную работу, длившуюся восемь месяцев, не только оцифровав книгу, но и снабдив её комментариями и исследованиями. Полистать фолиант целиком можно по этой ссылке.

Мы же публикуем несколько миниатюр, созданных художником Петром в нашем городе почти четыре века назад. А также некоторые факты из исследования о старейших самарских миниатюрах, сделанного Игорем Вишней (Санкт-Петербург).

Преподобный Иоанн Дамаскин

Общее впечатление от работы миниатюриста Петра неоднозначное. С одной стороны, в первых миниатюрах книги мы видим несомненное мастерство и опыт работы. С другой стороны, присутствует и много «серийных» миниатюр, нарисованных в быстрой, эскизной, можно сказать, торопливой манере.

Преподобные Варлаам и Иоасаф, стоящие в полный рост в позе предстояния, молящиеся Христу

Яркая раскраска принадлежит в основном первой части рукописи («Повесть о Варлааме и Иоасафе»), а бледная – второй («Житие Нифонта»). И рисунок, и раскраска во второй части носят более эскизный характер. Возможно, мастер только слегка подкрасил миниатюры из «Жития Нифонта» и по каким-то причинам оставил их незаконченными.

Видение Нифонта о двух бесах 

Пётр был профессионалом с большим опытом. Это подтверждает то, что в книге нигде нет следов от свинцового карандаша. Скорее всего, мастер сразу работал красками и намечал будущую композицию кистью.

Молитва Нифонта пред образом Богоматери. Нифонт проходит с осуждением мимо обнимающейся пары. Молитва Нифонта

Возникает ощущение, что Пётр не задумывается о цельности своей работы и уже по мере исполнения экспериментирует и пробует разные варианты. Возможно, он вовсе не стремился к единству стиля, манеры, а писал по принципу «как Бог на душу положит».

Царь Авенир посылает к Иоасафу красивых девиц. Первое видение царевича Иоасафа о будущей жизни

В книге есть несколько миниатюр с применением творёного золота. В одной из них Пётр щедро золотит всё, что можно: короны, нимбы, крылья ангелов, трон и даже город с башнями и стенами.

Нуждающиеся стекаются к царевичу Иоасафу

Художник Пётр был, с одной стороны, уже не в такой степени скован каноном, как предшествовавшие ему мастера, а с другой — он мог видеть разные образцы и испытывать различные, в том числе западноевропейские, влияния.

Египтяне поклоняются животным и птицам

При поверхностном знакомстве с миниатюрами может создаться впечатление, что мы имеем дело только с двухмерным пространством, хотя это не совсем так. В миниатюрах существует третье измерение, которое можно назвать мистическим. Оно связано с чёрными проемами, на фоне которых возникают фигуры, похожие на идолов, а также фантастические звери и птицы. Различные персонажи повести входят в эти чёрные проемы и выходят из них, или даже падают туда.

Эллины приносят в жертву своих детей перед статуей Крона. Зевс оскопляет и сбрасывает в пропасть своего отца Крона

Художник, создавая изобразительную трактовку сюжетов, не даёт им эмоциональной оценки. Что бы ни происходило – радость или горе, мирное благоденствие или война, жизнь или мучительная смерть – всё рисуется одинаково, без эмоционального надрыва. Поскольку всё это является частью божественного мироздания.

~

В предисловии к книге паписано: «…но молю вы и нас не забывайте трудившихся: многогрешнаго священоерея Афонасия, списавшаго сию святую книгу, и многогрешнаго раба Петра, знаменавшаго сию книгу…» Эта фраза свидетельствует о том, что Пётр был мирянином, а не священником или монахом.