Наследники Самары

18 апреля 1982 года на мировом календаре появилась новая дата «Международный день памятников и исторических мест». Ко дню Всемирного наследия ДГ запустил цикл «Наследники Самары». В нем мы рассказываем истории наших земляков, которые хранят в себе историю города и готовы передавать свои знания и ощущения всем нам.

«Мое первое знакомство с особняком Курлиной состоялось в школе. Я жил тогда в Тольятти и приехал сюда на экскурсию. Магия этого дома, его подвала со следами от пуль, меня тогда поразила. Вообще всегда Самара и её исторический центр были для меня притягательным, загадочным. В моем родном городе большого исторического наследия нет, оно ушло под воду вместе со Ставрополем-на-Волге.

Михаил Савченко — создатель и арт-директор культурного центра «Арт-пропаганда». В 27 лет стал директором Самарского музея модерна. Автор и куратор множества культурных проектов. 

Когда много лет спустя я переехал в Самару, это здание было заброшено. А потом мне предложили делать здесь музей модерна.

Когда мы вошли сюда после реставрации, то открыли его без экспозиции. И в нем, пустом, водили экскурсии. Потому что и так было понятно, что в какой комнате могло находиться. Таким образом, мы можем увидеть чистый замысел архитектора.  Вот смотрите, в столовой по всему периметру на нас смотрят из плитки лица. Это реплики скульптуры Врубеля «Берендей». Откуда они?  Знаменитая Абрамцевская школа Саввы Мамонтова, где творили Васнецов, Поленовы, Нестеров, Коровин. На тот момент это была самая продвинутая школа в России, и её образцы — здесь, в самарском особняке. Можно много рассказывать об инженерных системах, например, отоплении, которое подавало горячий воздух в комнаты через специальные вентиляционные решетки.

Когда мы начали дом обживать, и у нас появились французские мастера со своей мебелью в стиле модерн, было непонятно, как это впишется. Однако они растворились в этом пространстве. И это удивительно.

Собственно, удивительно, насколько это здание, построенное в Самаре, соответствует тем веяниям, которые создавались в Европе в тот же период. Когда здесь это всё соединяется, кажется, что сто лет назад всё так и было.

У нас на втором этаже была выставка афиш Альфоноса Мухи. Во время реставрации мы делали цветопробы, и оказалось, что изначально комнаты были сделаны в ярких цветах – голубой, оранжевый. В таком виде их и восстановили. Так вот, когда мы привезли туда подлинные театральные афиши эпохи модерна, то увидели, что они выполнены в тех же цветах. И когда ты вешаешь их на стену, афиши как будто растворяются, сливаются со стенами, оживляя на них дивные картины.

То, что в Самаре, а не в Москве и не в Санкт-Петербурге, а здесь, у нас 100 лет назад строили и декорировали здания, абсолютно отвечающим модным мировым тенденциям – вот что поразительно. И в процесс работы здесь я это понял. Ты понимаешь ценность того, что происходило тогда — что это были передовые люди с передовым мышлением и вкусом.

Главная тайна, которая до сих пор не раскрыта, – это то, что и как здесь было устроено при жизни семьи Курлиных. Потому что не сохранилось, или пока не проявилось ни одной фотографии той обстановки, которая здесь была. Хотя мы предпринимали много попыток: снимали оконные проемы, камин, которые имеют особенный неповторимый рисунок, и отправляли фотографии в архивы, в Московский дом фотографии, в московские музеи, которые обладают большой фотографической базой той эпохи. Ведь Александр Георгиевич Курлин состоял в фотографическом обществе. Такой огромный дом — понятно, что здесь собирались люди, много фотографировались. И хочется верить, что всё это не уничтожено, а где-то  хранится, но до сих пор лежит под грифом «место не выявлено». И это самая большая тайна. Если удастся найти подлинные фотографии семьи Курлиных, то это такая вещь, которая меня бы до мурашек пробрала.

Есть семья в Самаре, которая утверждает, что у них хранится подлинный буфет из особняка Курлиной. Якобы прабабушка была в услужении у Сандры Курлиной и та в смутные революционные годы в благодарность за службу подарила ей буфет. Его срезали в высоту по габаритам хрущевской квартиры и заперли в комнате, не показывая никому эту драгоценность. Мы начинаем вести переговоры по возвращению реликвии.

Мы сейчас много работаем над тем, чтобы перейти от функции музея-созерцателя, хранителя прошлого, к активному игроку в настоящем. Потому что ну да, мы много знаем о том, кто эти дома построил, кто в них жил. А кто в них живет сейчас? Как эти люди живут в памятнике модерна? Интересно сходить к ним в гости и посмотреть, работает ли причастность к наследию Самары в их сознании. Как устроен у них интерьер, чувствуют ли они себя участниками большой истории.

Мы запланировали на этот год выставку «Бремя модерна». Хотим  попытаться представить второй этаж нашего здания в виде обычного жилого дома. Как это могло бы выглядеть, если бы здесь не было ни музея, ни детского сада, как когда-то. Как будто весь второй этаж поделили на жилые квартиры.

Мне кажется, центр Самары со всеми его историческими зданиями достоин того, чтобы в него переезжали активные неравнодушные люди. Для меня кажется важным сохранить центр живым. Чтобы жили люди, которые ценят место, знают, как с ним работать, как его поддерживать. Это важная цель,  в том числе и музея, который находится в центре города. И мы хотим в этом году попытаться сделать такой крен и поработать в этом направлении».

Текст: Анастасия Кнор

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте