"САМАРА МНЕ НЕ ЧУЖАЯ"

Когда депутат Госдумы Александр Хинштейн приезжает в Самару, местные ленты новостей начинают выглядеть интереснее. ДГ не мог пройти мимо такого генератора событий на самарской земле. Анастасия Кнор встретилась вчера с депутатом и поговорила о скульптурах, памятниках археологии и архитектуры и его самарских корнях.

Про самарскую крепость

— Мы сегодня были на раскопках самарской крепости с Сергеем Филипповым, исполняющим обязанности министра культуры Самарской области. Ни он, ни я там раньше не были, только могли судить по фотографиям. И вот сегодня посмотрели своими глазами. Его позиция мне понравилась. Она, безусловно, творческая. Мы понимаем, что это уникальный объект, и надо думать, как его дальше использовать. То, что там был Петр I — это факт уже установленный, нам сегодня историки его еще раз подтвердили. Не очень понятно, что окончательно представляет из себя остов, который откопали. Очевидно, что это не финал истории, надо однозначно продолжить раскопки.

— Федеральные деньги мы на это не сможем направить никак, и нужно будет убедить руководство области выделить финансирование. Речь идет о небольших деньгах — 4 миллиона рублей, но сегодня в бюджете области этих денег нет. Будем просить губернатора выделить их из определенного фонда. Это первая часть. А вторая часть вопроса — использование этого фонда.

— Мне очень нравится практика и российских, и зарубежных городов, где подобного рода раскопки консервируются, потом закрываются стеклянным или пластиковым куполом, и из этого делается некий музей. При этом я посмотрел, что у нас огромное количество различных находок и экспонатов в областном краеведческом музее, которые в большинстве своем не экспонируются, а хранятся в фондах. В процессе этих раскопок были найдены интересные образцы глиняных курительных трубок XVIII и XIX веков. Конечно, это очень впечатляющие артефакты! Можно было бы сделать такого рода музей, но надо думать, как этот музей будет выглядеть.

— Возможно, как один из вариантов — сделать его в рамках государственно-частного партнерства. Напротив завод клапанов, и там предполагается строительство торгово-развлекательного центра. Пока не очень понятно, как всё будет. Договорились о том, что начнем разговаривать с потенциальными инвесторами, и они начнут какие-то проекты предлагать. Мое видение таково: инвестор, который будет строить там торговый центр, делает историко-культурный и одновременно коммерческий объект. То есть подвал, в котором находится крепость, закрытая стеклянным полом, первый этаж — музей с выставкой и всякими археологическими экспонатами, а выше — торговля, продавай-покупай. Но главное, чтобы и внешне это выглядело соответствующе. Это не должно быть здание из стекла и бетона, а должно напоминать самарскую крепость. И ведь месторасположение замечательное. Рядом недавно восстановленная пожарная каланча, и целый музейный квартал может получиться. И, собственно, это же начало Самары, отсюда же город шел.

Для меня не очень понятна позиция, которую ранее занимал Минкульт в отношении самарской крепости. Собирали специалистов, историков и краеведов, чтобы они подписали бумагу, что эта крепость не имеет никакой исторической ценности… Для меня это дико.

— Поэтому для меня не очень понятна позиция, которую ранее занимал Минкульт в отношении самарской крепости. Собирали специалистов, историков и краеведов, чтобы они подписали бумагу, что эта крепость не имеет никакой исторической ценности… Для меня это дико. Потому что любой регион ищет любую возможность, даже саму призрачную и мифическую, чтобы застолбить свое место в истории и показать, какой огромный исторический пласт у них за спиной. У нас не надо ничего придумывать. А мы, живя в этом историческом пласте и имея, не храним, а потерявши, и не плачем. Так было прежде. Я надеюсь, что так не будет, и мне настрой нового министра культуры Сергея Филиппова очень нравится.

Про «Дирижабль»

— Строительный техникум — это федеральный памятник. Мы его в 2016 году включаем в программу «Культура России» и будем делать отделку фасада.

— По реальному училищу, что на Алексея Толстого… Сейчас Минстрой завершает анализ затрат. Потому что мы не понимаем, сколько это может стоить. Мы не понимаем, в каком состоянии находятся фундаменты. Здание огромное, там 8,5 тысячи метров квадратных. Оно не ремонтировалось очень долго, о капитальном ремонте вообще ничего не известно. Но губернатор очень заинтересовался этим объектом. К сожалению, Министерству обороны, на балансе которого это здание находится, оно не нужно. Вкладывать в него деньги они не готовы, тем более что это не единственный их объект, который стоит брошенным.

— Я вообще сторонник идеологии, что здание надо не просто реставрировать, красить фасад и приводить  в божеский вид, а нужно наполнять новой жизнью. То, что на сухом языке законов называется «приспособление к современным условиям». Вот в этом смысле истории с той же каланчой или с коммерческим клубом (ул. Куйбышева, 104) показательны.

— Стояло здание в центре с 1997 года заколоченное, внутри сгоревшее, с порушенными перекрытиями, где жили бомжи. Стали думать, что с ним делать. Реставрировать? Для чего? Нашли тогда конструкцию, чтобы передать его самарскому институту культуры, и дальше на базе этого объекта сделать культурно-досугово-театральный центр с рабочим названием «Дирижабль».

Мы одним махом решаем сразу 3 задачи: восстанавливаем дом в центре города, обеспечиваем институт культуры дополнительными площадями и создаем новую площадку, на которой самарская творческая молодежь будет себя реализовывать.

— Идеология такая: здание, которое сегодня оформлено на институт культуры в дневное время, — это помещения, где проходят репетиции, потому что сегодня у них не хватает помещений, а во вторую половину дня здание переходит в руки студенческого самоуправления. У нас огромное количество в городе разных творческих молодежных коллективов в самых разных сферах: и музыкальных, и театральных, и танцоры, и каскадеры, и степисты, кого только нет. И когда мы в первый раз собрались и обсудили эту идею — сорок человек тогда на этой встрече было, ребята к ней отнеслись очень скептически. Я им рассказал, что там всегда будет сцена, открытое пространство, 4 этажа, целый этаж под различные выставки и биеннале. Они спросили: «А кто будет это всё решать?» Я сказал: «Вы будете всё решать. А как? Да очень просто. Сами будете рассматривать предложения от коллективов. Вы сами будете худсоветом. Ни я, ни институт, ни Минкульт не будет в это вмешиваться».

— Сегодня любая творческая инициатива не получает должной поддержки, а мы им эту поддержку дадим. То есть мы одним махом решаем сразу 3 задачи: восстанавливаем дом в центре города, обеспечиваем институт культуры дополнительными площадями и создаем новую площадку, на которой самарская творческая молодежь будет себя реализовывать.

Про самарские корни

— Вот фотография 1912 года. Читайте: сделано в Самаре. Это мои прабабушка, прадедушки и бабушка маленькая у них на руках. Как мы установили, подняв архивы, мой прадед был купцом 1-й гильдии, что для тех времен было достаточно серьезно. Фамилия их была Шмелькины. Купцом 1-й гильдии мог быть только человек с достаточным денежным оборотом.

— После революции семья уехала в Москву. Так что Самара для меня вовсе не чужой город. Мои предки поселились здесь задолго до того, как здесь очутились предки людей, которые называют себя самарскими патриотами. Я даже нашел в архиве адреса домов, которыми владела моя семья. В одном из них на улице Молодогвардейской располагается управление Росстрахнадзора по Приволжскому федеральному округу. Второй дом — по Пионерской.

Я, безусловно, знал, что у меня корни самарские. Правда, не знал, что мои предки были купцами 1-й гильдии. Об этом как-то не принято было говорить.

Про скульптурные композиции

— Накануне выборов в Государственную думу в 2011 году мы сидели в субботу с Азаровым, с Фетисовым. Был день тишины, агитация закончилась, можно расслабиться, и как-то зашел разговор о том, сколько у нас есть историй про  Самару, связанных с мифологией, литературой, фольклором или кино. И стали вспоминать. Началось всё с княжны Стеньки Разина, которая так в итоге и не появилась, потому что все мои коллеги по комитету «Культурная Самара» дружно восстали: Стенька Разин — неоднозначная фигура и вообще нельзя прославлять тех, кто бросает женщину в воду.

— Не получился и памятник отцу Федору. Было непонятно, как на это отреагирует церковь. Хотя, на мой взгляд, отец Федор — литературный персонаж, живущий сегодня самостоятельной жизнью. Он же стремился в Самару и заводик свечной собирался здесь ставить…

— Дальше мы стали вспоминать, и у нас нарисовалась линейка в 5-6 таких героев. И было предложение: давайте поставим им скульптурные композиции. Мне вот очень нравится, как во многих городах ты идешь, и в каждом дворе  есть свой памятник. Это создает настроение и свой образ города. И добавляет ему краски. А в Самаре этого нет.

— Скоро установим памятник дяде Степе. Это будет работа Зураба Церетели. Но мне не нравится место, которое предложено, на улице Соколова, возле здание областного УВД.  Ищем место. Есть предложения?

Интервью: Анастасия Кнор, фото: Анар Мовсумов