Неделю назад стали известны результаты референдума в Великобритании о членстве в ЕС. 52% дееспособного населения проголосовали за Brexit — выход страны из Европейского союза.

Доктор философии Полина Ключникова, методист русского центра Школы современных языков и культур Даремского университета, уехавшая несколько лет из Самары, рассказала ДГ, что она думает по поводу выхода Британии из ЕС, почему результаты референдума повергли в шок остальные 48% британцев, и к каким последствиям может привести Brexit.

---

Результаты референдума стали для многих не просто неожиданностью, но скорее известием, близким к шоку. И не только в космополитичном, многоязыком и мультикультурном Лондоне или на процветающем юге страны, но даже там, где живу сейчас я — на северо-востоке Англии. В регионе, по традиции считающемся не только левацки настроенным, но и склонным к националистическим настроениям (доля поддерживающих UKIP (Партия независимости Соединённого Королевства – прим. ред.) одна из самых больших по стране.

Думаю, основная проблема у нас, как и по всей стране, была в том, что многочисленные сторонники RemaIN (остаться — прим. ред.) не вполне осознавали настрой оппонента. Аргументация тех, кто агитировал за выход, для меня лучше всего выражалась во фразе «Leave the EU – return to the God» — именно так гласил лозунг местного городского сумасшедшего, который регулярно выходит на улицы Дарема бунтовать против всего на свете. Весь май он гордо гулял со своим плакатом, а прохожие, посмеиваясь, украдкой фотографировали очередной его шедевр на телефон.

Уровень аргументации и общий настрой риторики других, более публичных сторонников выхода, едва ли существенно превосходил эту планку. Воспринимать всерьёз подобные заявления, казалось, было просто смешно. Сейчас мне вспоминается, что в университете, где я работаю, практически не было посвящённых грядущему референдуму событий – ни дебатов студентов, ни открытых лекций, ни общественных кампаний, в отличие от того же шотландского референдума прошлого года, который активно обсуждался: подразумевалось, что все и так в курсе, как надо голосовать хоть сколько-то мыслящим людям.

И в этом, наверное, был основной промах сторонников IN. Там, где они предпочитали промолчать, надеясь на рациональное мышление и природный common sense (здравый смысл — прим. ред.) британского среднего класса, вступали в полный голос мастера популизма и дешёвой клоунады вроде Найджела Фараджа.

Северо-восток Англии – регион с одним из наименьших в стране показателей образованности населения при довольно высоком уровне безработицы и общей экономической депрессивности и, следовательно, низком уровне внутренней и внешней миграции. Неудивительно, что популистские, изначально протестные воззвания сторонников выхода нашли здесь свою благодарную аудиторию, и впоследствии преданный электорат (в графстве Дарем почти 60% проголосовали за выход из ЕС).

Таким образом, ситуация референдума обнажила давнишний конфликт двух принципиально различных модусов существования в регионе: консервативного, националистически настроенного большинства рабочего класса и бенефитчиков (низкий уровень образования, профессиональной квалификации, социальной и географической мобильности) vs социально активного и ответственного, культурно разнообразного и интеллектуально развитого сообщества, существующего внутри и около старейшего Даремского университета, также расположенного в регионе.

Исходя из общей по всей стране статистики, голосование за выход было «старческим» — чем выше возраст, тем выше вероятность поддержки выхода. В нашем регионе противостояние было скорее обусловлено общим социальным сценарием, присущим группе: грубо говоря, тошнит ли тебя от слова «изоляционизм» или от слова «мультикультурализм».

К сожалению, моя информированность о том, как проходил сам референдум, сводится лишь к многочисленным постам друзей, знакомых и случайных людей из моей ленты «Фейсбука», которые не только отмечали сам факт участия в референдуме, но и свое решение – против выхода из ЕС. Поэтому я была уверена, что хоть и с малейшим перевесом, но IN-сторонники должны были победить. К слову, моим единственным знакомым, который проголосовал за выход из ЕС, стал мужчина за 60, уроженец маленького городка на северном английском побережье, страстный поклонник гольфа, тайской кухни и своего дома на испанском взгорье, твердо убежденный, что «хватит кормить ЕС, пора поднимать NHS» (National Health Service — общее название трех систем здравоохранения Англии, Шотландии и Уэльса — прим. ред.)

Казалось, что исход референдума был предопределен: друзья, занимающиеся политическими исследованиями, спорили только о точном распределении голосов — 53, 56, 58% голосов IN?.

Тем печальнее было пятничным утром читать их же статусы вроде «utterly ashamed to be British» или «I am not British any longer, but European» (“Стыдно быть британцем” и “Я больше не британец, но европеец” — прим. ред.). Мой близкий друг, режиссёр документального кино, родившийся в маленькой деревушке близ Дарема лет 50 назад и проживший долгое время в континентальной Европе, имеющий детей от первого брака в Кёльне, свой участок на юге Испании и заказы от клиентов по всей Европе, считает результаты референдума «ледяным душем изоляционизма», который будет иметь в его судьбе ещё не ясный, но точно негативный эффект. Его жизненная траектория, само собой, далеко не характерна для жителей региона – многие восприняли исход голосования не только как личную победу, но и как повод для дальнейших действий.

Замыленность глагола «leave» в публичном дискурсе последних лет сделала для них лозунг «leave the EU» синонимичным «leave, the EU», обозначив новый виток в непрекращающихся антииммиграционных нападках. Как и по всей стране, сразу за оглашением итогов последовала волна усилившейся агрессии относительно мигрантов, а также граждан страны не с «истинно английским» происхождением – например, в Ньюкасле, крупнейшем городе региона, уже в пятницу на центральную площадь города вышла толпа с лозунгом «Stop immigration – start deportation» («Cтоп иммиграции — старт депортации” — прим. ред.).

Сказать однозначно, какие последствия будет иметь исход референдума для страны в целом, не может сейчас практически никто – похоже, что в особом замешательстве находится именно победившая сторона. Помимо туманности экономических перспектив, например, как будет действовать дальше крупнейший работодатель региона, концерн «Ниссан», предоставляющий несколько тысяч рабочих мест для жителей северо-востока, политических амбиций голосование против ЕС объединило под своей эгидой критически разнородную группу, не имеющую какой-либо разработанной стратегии, да и вообще целостности страны — недавние выступления Николы Серджен о перспективах leave-EU для Шотландии получили большую поддержку среди населения, последствия референдума имеют и важные социальные и культурные аспекты.

На фоне учащения случаев бытового расизма, агрессии к этническим меньшинствам или людям с выраженным иностранным акцентом особенно печально выглядят прогнозы о дальнейшем карьерном росте Терезы Мэй, местной Яровой, с фиксацией на миграционном вопросе. Северо-восток и так имеет самые низкие по стране показатели доли мигрантского населения и людей, считающих своим основным языком не английский, а в свете прошедшего референдума возможно только дальнейшее изолирование региона от культурного многообразия – не только в смысле присутствия на улицах Дарема или Ньюкасла выходцев из континентальной Европы или других стран мира, но и в плане усиления региональных изоляционистских настроений.

Как изменится повседневная жизнь простых британцев? Говорить об этом тоже пока сложно. В облетевшем за последние дни весь интернет-видеоролике «простая британка» объясняет своё решение проголосовать за “out of the EU referendum”, потому что тогда ей не придётся в следующем году смотреть очередной чемпионат Европы по футболу, так как Англии не надо будет в нём играть. В то же время она больше не сможет съездить в парижский Диснейленд,чтобы увидеть там Минни и Микки, так как «закроют все границы».

С одной стороны, этот пример наглядно демонстрирует, как работает механизм принятия решения, если принципиально отказаться от «экспертного мнения, которое надоело простым людям» (золотая цитата из Майкла Гоува), как, судя по всему, и сделало большинство сторонников Brexit (сокращение от British exit — прим.ред).

С другой же, даже такой чистейший образец наивной логики отсылает к двум проблемам, с которыми ещё придется столкнуться простым британцам после выхода страны из Евросоюза. Уже сейчас эксперты прогнозируют значительную дестабилизацию структуры рабочей занятости, условий для развития малого бизнеса, а также рынка недвижимости в целом. И если в отношении последнего есть надежда на позитивные изменения – крайне не дешёвое британское жилье должно будет немного скинуть в цене, а ставки на ипотеку надеются удержать на прежнем уровне, то ситуация с работой для британцев как внутри страны, так и в пределах Евросоюза пока остается неясной.

Перспективы рабочих контрактов или краткосрочных стажировок, столь любимых выпускниками университетов, также кажутся менее радужными. Очевидно, что закрыть границы на ключ не получится даже у самых отчаянных апологетов изоляционизма, но уже сейчас понятно, что в ситуации нестабильности фунта многие рядовые британца должны будут отказаться от очередной поездки на континент, будь то традиционный девичник в Амстердаме или мальчишник в Праге, семейный выезд за солнцем на португальское побережье или пенсионерские каникулы на ставших уже совсем британскими испанских курортах. Ярые сторонники Brexita и здесь видят положительную сторону, упоенно описывая достоинства пляжей Блэкпула, британского вина из ревеня и малолитражек Vauxahall.

Длительный период экономической нестабильности и перехода к новому режиму производства и торговли также будет означать значительное уменьшение ресурсов для финансирования гуманитарной сферы (особенно при ликвидации нынешнего финансирования со стороны ЕС). С момента оглашения результатов в университете, где я работаю, уже началось активное обсуждение того, каким образом предполагаемый выход Британии из ЕС скажется на научных проектах, грантах и программах обмена студентами и преподавателями, которые университет разрабатывал и реализовывал десятилетиями. Рядовые же сотрудники обмениваются письмами с ссылкой на петицию о проведении повторного референдума. На данный момент у неё почти 4 миллиона подписантов…

Текст: Полина Ключникова