ТРАДИЦИОННАЯ ОРИЕНТАЦИЯ
Разговор об исторической правде, «клюкве», кокошниках и дзене
2 550
,
Чемпионат мира по футболу давно прошел, но послевкусие остается до сих пор. В российских СМИ чаще вспоминают не о результатах матчей или лучших голах, а о тотальном русском гостеприимстве, которое смог почувствовать на себе каждый иностранный турист.
Помимо праздничной атмосферы, высокого уровня безопасности и прочих совершенно необходимых вещей, гости из-за рубежа смогли (если, конечно, хотели) познакомиться и с русской культурой, в том числе и с традиционной, а точнее, народной. Вот здесь-то не обошлось без некоторых перегибов.
Так, традиционным головным убором интуристы наверняка признают кокошник, который во время ЧМ стал популярным мерчем, потеснив саму шапку-ушанку.
Люди, имеющие о народной культуре более адекватное представление, глядя на это, испытывали досаду и душевную боль. 25 июня чаша терпения переполнилась у Настасьи Солдатовой, выпускницы Самарского университета, которая изучала место традиционной культуры в современном обществе на протяжении семи лет.
Итогом рефлексии стал пост в VK, повод для написания которого Настасья сформулировала так:
Я не могу никого винить в том, что русская культура — это образ кокошника и балалайки. Традиционную культуру не преподают в школах, фольклор, если и изучают, то так, что на выходе получается «Калинка-малинка» и ансамбль «Березка» в люрексе».
Отклик на пост, посвященный такой «узкой» теме, как традиционная культура, был феноменальным для рядового юзера VK.
Конечно, все можно списать на то, что пост появился в разгар ЧМ, а значит и привлек к себе повышенное внимание. Но уже в ноябре Настасья повторила свой smm-успех.
Все это намекает нам на то, что традиционная культура, несмотря ни на что, интересна и заставляет многих как минимум сделать пару кликов мышкой. Обо всем этом мы и поговорили с Настасьей Солдатовой.
— Настя, как произошло твое знакомство с той самой традиционной культурой?
— Это было на вечёрке — дискотеке XIX века. Семь лет назад, когда я познакомилась с ребятами из центра «Светлица», который занимается изучением и популяризацией русской культуры и истории. Они мне долго и подробно рассказывали о том, какой важной штукой занимаются, а я смотрела на них и про себя думала: «Че?»
А потом меня пригласили на вечерку в клуб «Бумажная луна». Затащили, можно сказать, силком в хоровод. Со стороны традиционные игры и танцы всегда выглядят странно, ты не понимаешь, что происходит. Но когда я оказалась внутри, походила, поплясала, меня накрыло чувство какой-то необъяснимой радости, эйфории, которого я раньше никогда не испытывала. И я поняла, что традиция на самом деле очень важна, хотя почему именно, сказать тогда не могла. Но с тех пор миссия «рассказать о ней и показать» оставалась неизменной.
— Может быть, были какие-то предпосылки к этому? Может, ты жила в деревне или просто интересовалась традиционной культурой?
— Нет, у меня абсолютно светская семья. Родители военные, как следствие мы часто переезжали. Вообще, мое представление о традиционной культуре до тех пор было скептическим, как и у большинства людей. Какие-то непонятные танцы, кокошники, Надежда Кадышева и все, что с этим связано.
— Да, Надежды — Кадышева и Бабкина — двуглавый орел нашей традиционной культуры, песенной по крайней мере… А что именно ты в ней исследовала?
— Если сказать упрощенно — что современному человеку может дать традиционная культура, в частности праздники. Тема очень интересная, изобилующая множеством деталей, вплоть до того, что ту же Масленицу в двух соседних селах могут праздновать по разному.
То же самое и, например, с костюмом. Нет такого понятия «русский народный костюм». Всегда должна быть привязка к историческому отрезку, когда его носили, региону, населенному пункту, возрасту и статусу человека.
— Ты начала исследовать традиционную культуру, не имея о ней никаких знаний. Что стало для тебя наиболее шокирующим открытием на первых порах?
— Каких-то особых потрясений я не помню, но то, что стало сразу и часто бросаться в глаза — органичность традиционной культуры, отсутствие в ней фальши.
— Непосвященным людям, в частности мне, кажется, что традиционная культура сохраняется исключительно в селах и деревнях. Насколько это так, и передается ли она новому поколению?
— Молодым людям в деревнях чаще всего стрёмно ассоциировать себя с традиционной культурой. Интерес к ней у городских жителей даже больше. В селах или деревнях мы часто встречаемся с удивлением, а иногда и недоверием по поводу того, что песни или обряды, которые помнят только старожилы, имеют какую-то ценность.
— Представим, что прошло 50 лет. Исследователям традиционной культуры будет чем «поживиться» в деревнях? Или все праздники и обряды сохранятся в городе благодаря исследователям и реконструкторам?
— Вероятнее всего так и будет, но паниковать, что «деревня умирает», не стоит. Такие мысли высказывались еще сто лет назад. Но, как видите, деревня никуда не делась, в том числе и в смысле традиционной культуры. Но все чаще мы сталкиваемся с ситуацией, когда нам говорят: «Эх, вам бы два года назад приехать, жила бабушка, которая знала много старинных песен».
— Касательно сохранности традиций. У населения финно-угорского и тюркского это выражено ярче, чем у русских, или все также забывается?
— У меня нет такого глубокого среза, я сама бывала в экспедициях только в трех районах области. Но да, есть ощущение, что у чувашей, у мордвы традиционная культура сохраняется чуть лучше. Наверное, это связано с языком. На основе его изучения просыпается интерес к обычаям и обрядам своего народа. Заодно они сохраняют и русские традиции, с чем мы неоднократно сталкивались.
— Что же нам в итоге делать с традиционной культурой сейчас? Надо ли ее как-то внедрять, популяризировать, сделать посвященный ей урок в школьной программе?
— Последнее, что я исследовала традиционные праздники в современном городе. Нужно это или нет. И я пришла к выводу что о них нужно как минимум знать. Хотя пару лет назад я бы сказала, что празднование той же Масленицы это важно, что люди должны участвовать, сопереживать и т.д. Немаловажно, чтобы были те, кто может адекватно донести до зрителями традиционную культуру.
В современном обществе очень часто традиция приходит от детей к родителям. В моей семье произошло именно так.
— Под твоим влиянием и чутким руководством вы начали праздновать традиционные праздники?
— Примерно так и произошло. Дело в том, что, изучая традицию, очень важно ее прочувствовать, проделать, протанцевать на практике. Так, вслед за мной мама вновь стала печь куличи. А глядя на меня, еще и печь жаворонков.
— В последнее время набирает популярность «возвращение к корням», когда молодые люди переезжают из города в деревню, ведут, так скажем, натуральное хозяйство. Как ты считаешь, будет ли этот процесс со временем набирать обороты и будут ли эти люди интересоваться традиционной культурой?
— Я сама недавно переехала жить в деревню.
— Решила порвать с Вавилоном?
— Нет, просто так вышло. Как только ты начинаешь жить ближе к природе, тебе становится гораздо легче понять традицию. Ты начинаешь делать вещи, которые в городе ты делать не будешь за ненадобностью. Я, например, впервые использовала коромысло, и это реально удобно.
В общем, вероятность того, что люди, переехавшие в деревню, будут интересоваться традиционной культурой, велика, но при этом главное — сохранять адекватность. Сейчас есть тема с родовыми поместьями, экопоселениями, где пытаются отказываться от электричества. Кстати, когда мы в экспедициях рассказываем об этом бабушкам, они очень удивляются. Отказ от достижений прогресса — это противоестественно.
— Традиционная культура имеет языческие корни. Как она могла выжить и сохраниться после принятия христианства?
— Очень часто традиция сохраняется вопреки. Все эти языческие моменты прошли сквозь века несмотря ни на что. Люди чувствовали потребность в сохранении дохристианских обрядов и традиций, видели в этом смысл.
Дело еще в том, что традиционная культура налагает сама на себя огромный ценз. Все элементы, обряды, детали костюма, что угодно — несут в себе какой-то смысл и ценность. То, что устаревает, перестает быть актуальным для людей — отмирает.
— От глобальных вопросов перейдем к частностям. Кокошник. Какое место на самом деле он занимает в традиционной культуре?
— Самое главное, что нужно понимать: кокошник головной убор невесты и молодухи — молодой жены до рождения первого ребенка. В разных регионах по-разному, но чаще именно так. Почему же мы так часто видим кокошник на участницах фольклорных ансамблей, которые зачастую уже бабушки или еще дети?
Дело в том, что свадебный костюм берегли, и зачастую кокошник был один на деревню, и его передавали от невесты к невесте. Он стоил больших денег, его покупку мог себе позволить далеко не каждый. Тот же свадебный костюм мог передаваться от матери дочери. Кого-то даже в свадебном костюме хоронили. Вообще, что касается одежды, раньше люди старались держать себя в форме. Толстеть было «невыгодно», так как пришлось бы ее перешивать, а ткань еще нужно было достать.
Таким образом кокошник как вещь дорогая, которую берегли, чаще всего попадает в экспозиции музеев. Как и свадебный костюм в целом. А повседневную одежду снашивали на ноль. И поэтому русский традиционный костюм чаще всего ассоциируют именно со свадебным, частью которого и является кокошник.
— А почему хоронили-то в свадебном костюме? Какая-то это зловещая традиция.
— Согласно одной из интерпретаций, связано это было с тем, что после помолвки и до свадьбы невеста считалась умершей как девушка и возрождалась в качестве женщины/жены. По аналогии — переход из мира живых в мир мертвых.
— Мы сегодня много говорили о традиции, но ни разу не вспомнили о хронологии. С какого периода можно ее датировать?
— Мы исследуем только тот период, который еще можно «пощупать». Например, когда нам говорят: «Вот этот костюм носила моя бабушка 1900 года рождения». Углубляться даже в XIX век достаточно сложно. Вполне возможно, что обряды или песни, которые мы встречаем, действительно существовали тогда, но мы можем делать привязку только к году рождения человека, который нам их рассказал, или его родственника.
— Если говорить о нашей любимой Самарской области, есть ли у нас какие-то свои фишки в костюмах, традициях или обрядах?
— Из последнего, что мне запомнилось, костюм из села Малая Малышевка. Он датируется началом XX века. Что в нем интересно, это не сарафан, который был распространен, а парочка — кофта и юбка. Это уже элемент городской моды.
И в этом костюме двойная юбка — нижняя яркая и верхняя атласная, которую защипывали либо заправляли за пояс, чтобы показать красивую нижнюю. Хотя, казалось бы, чаще всего в традиции поднимание юбки — очень неприличная история. Но традиция — это не что-то закостенелое, она меняется, в ней остается все самое актуальное и логичное.
По поводу праздников вспоминается обряд, который записан и даже экранизирован в фильме про традиции Самарской области — «Вождение коня» на Троицу. Двое парней изображали туловище животного, укрывшись тканью. Тот, что изображал его переднюю часть, держал в руке палку с конским черепом. Их задача была и напугать односельчан, и развеселить, а еще — выпросить угощение, «покалядовать». Конь символизировал проводы весны и встречу лета. Это был нестандартный для нашей губернии обряд.
Кстати, в Самарской области не особо распространено сжигание Масленицы. Куда чаще жгли костры возле дома, в них могли бросать старые вещи, иногда поджигали колеса от телег и даже старые шины. Привычное нам сжигание чучела Масленицы, по данным деревенских информаторов, вернулось как традиция только в 1950-х годах. В других регионах вместо предания огню чучело могли утопить (если сошёл лёд) или, вынеся за околицу села, разорвать на части. В общем, в каждой традиции, какой бы знакомой и незыблемой она ни казалась, существует куча нюансов.
Настоящий исследовать традиционной культуры никогда не скажет, что он хорошо ее знает. Достаточно проехать по пяти селам или по одному району, чтобы понять, насколько может быть огромен разброс традиций. В этом и сложность, и крутость, и своеобразный дзен.
На обложке: фотография Сергея Прокудина-Горского «Крестьянские девушки»
Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город», ВКонтакте и Facebook