Город золотой

Самара медленно привыкает к своему новому статусу исторического поселения, выданному городу в декабре 2019 года. Однако статус исторического поселения не всегда помогает сохранить историческую среду: внутренняя застройка дворов может постепенно замениться современной среднеэтажной, а новые регламенты лишь частично сохраняют параметры старого города. Сегодня в ДГ — еще один взгляд на поселение. О противоречиях этого статуса рассуждают обозреватель, автор телеграм-канала EventsAndTexts Борис Грозовский и городской исследователь Снежана Лащенко.

---

Предыстория

В декабре 2019 года постановлением областного правительства Самаре присвоили статус исторического поселения регионального значения. Утвердили границы поселения, которые прошли от улицы Засекина по набережной реки Самары до Арцыбушевской и оттуда по Чкалова повернули к Волге.

Когда город становится историческим поселением, власти утверждают его границы, зоны охраны объектов культурного наследия, предмет охраны. В него могут входить ценные градоформирующие объекты, элементы планировочной и объемно-пространственной структуры. Считается, что исторический центр, получивший такой статус, защищён от разрушительного строительства. Для него могут быть разработаны новые требования к регламентам, а проекты должны согласовываться с федеральным или региональным ведомством, охраняющим наследие.

Однако у этого механизма есть существенные недостатки.

Новые регламенты и границы

Принятые границы исторического поселения Самары не совсем совпадают с реальными границами старого города, сложившимися до 1917 года. В них не вошел ряд кварталов с остатками наследия, частично разрушенных высотной застройкой, где расположены десятки исторических домов. Но оппоненты настаивали на еще более сильном сокращении границ, говорят авторы проекта.

Исторический центр предлагается уплотнять функционально-смешанной застройкой с жильём, офисами и общественными функциями. Регламенты еще в разработке, их собираются утверждать после принятия объединённой охранной зоны. Пока можно посмотреть на промежуточные результаты. Новая застройка в основном будет среднеэтажной (до 6 этажей), а рядом с памятниками – малоэтажной.

Всю территорию исторического поселения Самары (около 140 кварталов) авторы проекта разделили на зоны стабилизации, интенсификации и трансформации. В первую зону вошло примерно 40% территории поселения. В ней для новой застройки по красной линии устанавливается усреднённая высота уличного фронта. Внутри квартала, с отступом в 15 м от красной линии, предлагается повышение застройки на этаж, а еще через 15 м – еще на этаж. В зоне интенсификации (30% старого центра) предельная высота застройки по красной линии составляет 15 м, через 15 м она увеличивается до 18 м, а через 30 м – до 21 м. В зоне трансформации, где среда сохранилась хуже (30% территории), предлагается высотность по красной линии 18 и 21 м. Она заметно превышает исторически сложившуюся (4-12 м).

Максимальная площадь застройки отдельного здания не регулируется, поэтому новые здания будут заметно больше исторических, и они станут доминировать над старой застройкой, нарушая её пропорции и композицию. Многие местные архитекторы недовольны: новые регламенты вынуждают проектировать здания, не основанные на советских СНИПах. Девелоперы и чиновники, заинтересованные в строительстве, тоже недовольны: застройка будет ограничена установленным размером участка и высотностью, придётся перестраиваться под другой масштаб проектов.

Новые здания в исторической среде должны сохранять преемственность старым, сосуществовать с ними, соответствовать их пластике, ритму и композиции, а не стилизоваться под старину. Регламенты исторического поселения Самары, предполагающие уплотнение малоэтажного центра 4-6 этажными зданиями, едва ли обеспечивают такую преемственность.

Предлагаемый подход к уплотнению (площадь недвижимости в старом центре может увеличиться на 1,4 млн кв.м.) не столько защищает Самару от масштабного строительства, сколько его стимулирует: появляется возможность с помощью среднеэтажной застройки возвести много нового жилья. А запрет многоэтажного строительства подтолкнет застройщиков строить «элитку» и сносить «ветхие» незащищённые дома, особенно за красной линией, ведь они будут мешать уплотнению. Но ведь именно эти дома формируют внутреннюю планировку кварталов. Будущие хозяева элитного жилья вытеснят нынешних обитателей старого центра.

Высота новой застройки в Самаре будет превышать существующую. Кроме малоэтажного строительства с общественными функциями, в историческом центре можно допускать индивидуальное строительство резидентов, а массовое уплотнение среднеэтажной застройкой навредит облику центра, отмечает самарский градозащитник и архитектурный обозреватель Армен Арутюнов.

Выживет ли старый город?

Повседневная жизнь в старом городе определяется системой планировки и архитектурой. Тихие дворики, деревянные дома, атмосфера – и городская, и деревенская одновременно. Многие дворы сохранили периметральную застройку со времён купеческих усадеб, когда во дворе были дома для хозяев и прислуги, конюшни, флигели, погреба, подвалы. После революции большинство помещений стали жилыми, но следы этой структуры во дворах сохранились. Дворы имеют сложноструктурированное пространство, жители не просто проходят через них (как в петербургских дворах-колодцах), а живут в них. Этим Самара отличается от других городов, и это же делает задачу сохранения аутентичности её кварталов более сложной.

Житель исторического центра Самары и предприниматель Вячеслав Вершинин, известный реконструкцией своего дома-памятника, считает, что приход девелопмента разрушит старую Самару. Она рассчитана на небольшое количество жителей, а среднеэтажные здания нарушат привычный образ жизни и характер использования дворов.

Архитекторы Евгения Репина и Сергей Малахов совместно с голландскими архитекторами в 2019 году провели полевое исследование нескольких сотен дворов в старом центре Самары и взяли множество интервью у жителей (и потом написали об этом книгу «Самарский двор»).

Исследование показало, что препятствием для жителей являются вовсе не охранные зоны, как считают разработчики, а общий страх перед поджогами и случайными пожарами, произвол девелоперов и отсутствие помощи от властей. Во дворах существуют сообщества: людей объединяет совместное пользование дворовой инфраструктурой и общие ритуалы. Большинство хочет остаться в своих домах, ценят безопасность этой среды для детей и свое соседство, большое количество озеленения, близость Волги и культурной инфраструктуры. Они готовы вкладываться в территорию, особенно если будут известны правила игры.

Один из устойчивых мифов про историческую Самару – то, что ее жители настолько бедны и апатичны, что среда загнивает и вот-вот разрушится, говорит Репина. Но самарский двор – очень гибкая среда: жители центра массово создают некапитальные сооружения (беседки, навесы, сараи, гаражи), делают пристрои (отдельные входы, лестницы, тамбуры, консоли, дополнительные помещения), занимаются капитальным строительством в глубине дворов и на красных линиях. Устраиваются площадки для барбекю и детские площадки, делается самостоятельное озеленение.

Здесь можно обнаружить и много милых деталей: арт-объекты, кормушки, уличная мебель, хозяйственные инструменты и приспособления с загадочными функциями, – все это делает старый город живым и бесконечно разнообразным, уютным. Большинство респондентов имеют все удобства. У многих здесь жили предки. Жители старого города воспринимают его как свой, как родину, чувствуют за него ответственность, отмечает Репина. И переезжать в многоэтажки люди не хотят.

Уплотнительное строительство внутри кварталов в сочетании с незащищенностью существующих границ подворий чревато исчезновением самарского двора. Сейчас дворы отличаются друг от друга размерами и планировкой, это разнообразие может исчезнуть. Новое строительство не будет учитывать границы дворов и вписываться в морфологию кварталов. Возникнут новые «дворы» с одинаковой шириной и новой застройкой. Это приведёт к вытеснению резидентов и сносу старых домов.

Проблема развития старого центра Самары в том, что он редко совмещает жилую функцию с общественной и коммерческой. В нем почти нет кластеров с бизнесом, мало общественных пространств и мест для отдыха. Это преимущественно жилые кварталы – «спальный район» в самом центре. Авторы проекта исторического поселения уверены, что в такой ситуации аутентичную среду нельзя сохранить путём консервации и пытаются разделить кварталы и дворы на «хорошие» и «плохие»: те, что нужно сохранить, и те, что могут быть преобразованы. Это сократит территорию старого центра (кварталы, расположенные на его периферии, разрушаются быстрее), а если кварталы будут застраиваться «вкраплениями», «через один», то разрушение пойдет еще быстрее.

Альтернативная, градозащитная логика предполагает уважение к контексту и бережное развитие: встраивание в существующую застройку магазинчиков, кафе, мини-отелей, культурных пространств, создаваемых при участии самих жителей. Такой подход может быть реализован и в Самаре.

Архитектор Виталий Стадников, один из авторов проекта исторического поселения, допускает возможность сохранения некоторых «особо ценных» подворий без повышения высотности. Но их жители должны быть готовы участвовать в сохранении среды. Такие дворы можно сделать объектами культурного наследия (ОКН). Правда, чтобы их выявить, нужно исследование, а его никто не делал.

Полученный Самарой региональный статус защищает старый город гораздо слабее, чем федеральный. Ухудшает ситуацию сокращение охранных зон, отсутствие инструментов для защиты прав жителей (непонятный статус неразмежёванных участков, незащищённые границы парцелл) и сохранения исторической застройки. Но зато появляется возможность уплотнения центра с сохранением некоторых параметров исторической застройки. Это поможет привлечь в центр инвестиции и способствовать его развитию ценой сноса и расселения «ветхих» домов.

Политика «реновации»

В разных российских городах по-разному относятся к исторической среде. Недавно в Ярославле разразился скандал, когда в буферной части центра (объект ЮНЕСКО) началось строительство 4-этажного жилого дома с мансардой, выбивающегося из малоэтажной застройки. Эта постройка нарушает регламенты: новые строения должны быть не выше старых домов. Построив это здание, Ярославль рисковал лишиться статуса ЮНЕСКО. К городу уже были претензии из-за нарушений при строительстве Успенского собора. В Самаре ситуация обратная: тут массовое строительство среднеэтажных зданий воспринимается как благо: альтернатива – поджоги, сносы и строительство высоток. Теперь это «благо» прописывают в регламентах исторического поселения.

Применяемая в последнее время в разных городах политика «реновации» (в исторических центрах и в кварталах с советской застройкой) предполагает переселение жителей, если это нужно девелоперам и власти. Диалог с жителями ограничивается вопросом, куда они хотели бы переехать. Возможности восстановления домов и участия в этом резидентов не выясняются. Эта политика основана на представлении, что дома, не являющиеся памятниками, не представляют ценности. Но историческую застройку надо охранять потому, что она историческая, а не потому, что памятник (как это делается во всем мире и в Петербурге).

Также важно учитывать сообщества, соседства, историю, культурную память – нематериальную часть городской жизни. В подготовке очень значимого для Самары проекта не участвовали историки, социологи, культурологи, художники, а они нужны для комплексного плана восстановления города. Не было и открытых обсуждений проекта. В нём не применялись инструменты соучастия, которые нужны, чтобы все городские акторы могли участвовать в управлении городом. Инструменты регулирования должны закреплять те нормы и правила, о которых договорились городские акторы, они же потом будут контролировать их соблюдение. Нормативно-регулятивная база совершенно по-разному «работает» в ситуациях авторитарного и демократического управления городом.

Проект исторического поселения механизмов соучастия не подразумевает. Конечно, работа в этой логике не принесет девелоперам и городским властям немедленной прибыли. Это игра вдолгую, направленная на сохранение города как культурной ценности. Сейчас же на выходе мы имеем скорее девелоперский проект, чем проект защиты исторического центра. Политика уплотнительной застройки и сохранения отдельных, вырванных из контекста объектов подменила в нем политику восстановления целостной исторической ткани. Центр станет экономически привлекательным ценой потери культурного ландшафта.

В итоге статус исторического поселения в Самаре не будет способствовать сохранению исторического города. Невозможно сохранить атмосферу старого города путём вторжения в обжитые подворья и превращения их в стройплощадки. Старый город хранит в себе культурную память, которая транслируется через архитектуру. Убивая «ветхие» и «неценные» здания, мы бесследно стираем ее с физического и ментального пространства, лишаем себя возможности путешествовать во времени внутри города.

Авторы текста: Снежана Лащенко и Борис Грозовский
Автор фото: Максим Фёдоров 

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город», ВКонтакте, Facebook и Instagram