ЭВОЛЮЦИЯ ВО ВЗГЛЯДАХ

Фестиваль восстановления домов «Том Сойер Фест» идёт почти уже три месяца. Все, кто к этому причастен, могут поздравить себя: мы вышли на финишную прямую, до закрытия осталось три недели. Журналист ДГ встретился с координатором проекта Мишей Власовым и расспросил у него, как менялось отношение местных жителей к тому, что несколько месяцев подряд волонтёры преображали их дома. Интервью получилось немного злое, потому что Миша устал, а за окном уже осень. Но даже несмотря на некоторую хандру, он всё равно уверен: всё не зря.

Почему оказалось, что власти и некоторые местные жители заодно, чего ждут вот уже 30 лет жильцы старых домов и какие подвижки произошли в их сознании за время фестиваля — читайте в материале ДГ.

Что гложет жителя старой Самары?

— В общей сложности уже шесть месяцев я общаюсь с жителями старых домов, считая этот и прошлогодний «Том Сойер Фест». Шесть месяцев полного погружения в жизнь этих дворов, в жизнь этих людей. Конечно, за это время я заметил эволюцию в их взглядах.

В прошлом году все мы, участники ТСФ, пришли на фестиваль, объединённые одной мыслью: власть — злодеи, хотят снести замечательные постройки и гнобят несчастных местных жителей. А последние обороняются как могут и страшно хотят спасти свои прекрасные дома. Для нас было большим открытием то, что на самом деле они действуют в одном ключе, просто идут параллельными дорогами. И те и другие хотят старый город снести.

Услышать хорошее слово от проходящих мимо людей — большая редкость. Вот всякую дрянь про то, что мы тут бесполезной фигнёй занимаемся, это да. Цитирую самое безобидное: «Да, вы молодцы тут все, конечно. Только это ж снесут всё!»

Был в прошлом году интересный случай. Идёт мимо нас жительница одного из старых домов, бабушка-божий-одуванчик лет за 60, и выдаёт: «Да снести их надо!» Мы сразу все такие: «Да зачем, да почему?», и она начинает грустную историю про то, как в девяностые уехала из Средней Азии, когда там начались гонения на русских, еле-еле умудрилась продать свою квартиру и переехала в Самару. Квартиру в новом доме покупать не стала, купила в такой вот «развалюхе» жильё и стала ждать, когда дом снесут и дадут квартиру в новом доме. И ждёт уже 30 лет, а «развалюхи» всё не сносят, а новые хоромы в центре города не выдают. Мне после её рассказа в голову пришла поговорка: «На каждую хитрую жопу найдётся болт с обратной резьбой».

Живёт на своих девяти квадратных метрах, не ремонтирует их и всё надеется, что на четверых человек, что он у себя прописал, в скором времени выдадут четыре квартиры.

В этом году тоже довелось с подобным персонажем познакомиться. Живёт здесь один алкоголик, так вот у него на фоне зависимости уже какие-то изменения в сознании начались. Живёт на своих девяти квадратных метрах, не ремонтирует их и всё надеется, что на четверых человек, что он у себя прописал, в скором времени выдадут четыре квартиры. Лелеет эту мечту так, что назвать это иначе как болезнью и бредом нельзя. Всё равно верит, что ему повезёт. Зачем ремонтировать? Старые деревянные дома на Полевой начали сносить во второй половине восьмидесятых, и вот он 30 лет всё ждёт. Вожделенная мечта.

Есть другая категория людей. Эти хотели бы что-то сделать, но боятся. Боятся сноса. Боятся зря потраченных на ремонт денег. И пока они боятся, их дома приходят в упадок. Бывают ещё такие, которые только над своей хаткой трясутся, как Царь Кощей, а всё, что снаружи, — это к муниципалитету. У них нет такого понятия, как «мой дом», в их поле зрения только то пространство внутри, в котором они ежедневно существуют. Им все должны. У них уже 30 лет с потолка на голову капает, но они не возьмут кусок рубероида и крышу не залатают. Это к муниципалитету, к властям-злодеям.

Продолжаем сталкиваться с тем, что жители тех домов, где ТСФ не работает, идут мимо нас и сначала думают, что мы муниципальные рабочие. Мы им разъясняем, что мы — волонтёры, работаем тут вот просто так, ни за что. И тогда нас спрашивают: «А почему вы МНЕ не делаете?» Вот этот эгоизм: мне я, я, я, я — просто центр Вселенной, мать его. Такие вот люди, которым все должны и которые столкнулись с тем, что просто так им ничего не досталось в этой жизни — они прямо больные. Почему бы не прийти на площадку, не помочь нам сначала украсить дом твоего соседа, а потом он, глядишь, тоже захочет тебя отблагодарить добрым делом? Чтобы получить, нужно отдать сначала, создать импульс — но нет, эти ништяковые, им все должны.

Чтобы получить, нужно отдать сначала, создать импульс — но нет, эти ништяковые, им все должны.

Получается вилка. С одной стороны никто ничего не сносит, а с другой все ужасно боятся (или ждут) сноса. Дома с каждым годом ожидания разрушаются всё больше, но никто ничего не делает. Так что первое впечатление от прошлого года: местные жители га-дё-ны-ши.

За пределами крепости

— Бывают, безусловно, и светлые моменты, в которые понимаешь: это всё не зря.  В прошлом году Андрей, весёлый такой мужик, начал нам электричество давать. Просто так. С сомнением относился к нашей затее, но электричеством всё равно поделился. Он одиноко жил, любил выйти во двор и перетереть с нами за жизнь. Вынес однажды нам пирог с яблоками и корицей. Короче, втягивался понемногу в работу, где-то он нам помогал, а где-то мы ему.

В этом году к нам подошёл мужик, который жил во дворе дома на Льва Толстого, 38Е, мне он в прошлое лето почему-то не попадался на глаза. Так вот, он подошёл сразу, как понял, что это опять томсойерфестовская движуха началась, говорит: «Спасибо, ребята, большое, вы такую радость принесли нам. Я хожу мимо разрисованной стены каждый день и всегда ей теперь радуюсь».

Старую часть города строили купцы, мещане. И по всем этим деталям резьбы, по всем этим завиткам, коням, башенкам — по ним видно, что люди искренне хотели, чтобы город был красивым. Чтобы простые люди шли и радовались тому, что видят. А плохой человек, он ведь не может красоту нести, а только зло. А потом хозяева этих домов исчезли после революции — кто умер, кто просто уехал, и дома остались без своих хозяев и стали коммуналками. То есть общими, но как бы ничейными.

Как бы хороша ни была идея социализма, но когда у человека нет ничего своего, он начинает злиться. Хочет уединения, тишины, создаётся атмосфера напряжённости. Но всё равно удавалось местным жителям справляться — вот Вера Закржевская рассказывала, как раньше здесь сараев не было, дворы были проходными и собирались со всех домов вокруг самовара. А потом то ли времена поменялись, то ли ещё что… Стали приходить уведомления о сносе. Все стали бояться и закрылись каждый в своём доме, как в крепости.

Так вот, задача «Том Сойер Феста» — не просто дома восстановить. Люди потихоньку начинают верить в других людей, у них с глаз будто пелена спадает. Теперь этим людям важно, что об их дворе подумают, когда сюда зайдут — один начал крыльцо чинить, другой стену перекладывать. Конечно, сотни людей тут живут, но когда ты смог повлиять хотя бы на нескольких, когда они зашевелились и стали свои комнаты покидать, собираться во дворе все вместе, смотреть на результаты работ — это значит, импульс уже пошёл. И, значит, мы вернули в эти дворы потерянную радость.

Фото: Аля Шарипова, обложка: Евгений Нектаркин