«Волосы пахли мазутом, а мне это нравилось»

Мы продолжаем цикл материалов, посвящённых утраченным предприятиям Самары. В спецпроекте «Промышленное наследие» мы рассказываем о заводах, которые хоть и прекратили своё существование, но их до сих пор помнят.

В этот раз предлагаем прочитать историю Светланы Илюхиной, которая больше 30 лет проработала на заводе им. Масленникова.

Она вспоминает, как на предприятии создавали уникальные фотозатворы для космических кораблей, как заводчане создавали комплекс музея им. Алабина и какие люди работали вокруг.

---

Я родилась в 1937 году в Москве. Папа у меня служил в наркомате путей сообщения у Кагановича. Началась Великая Отечественная война, и папа отправил нас в Куйбышев. Папа остался в Москве. Занимался эвакуацией предприятий и населения.

В Куйбышеве мы поселились у маминой сестры — в доме на Арцыбушевской, 93. Воспоминания о том доме не самые приятные — вонючий туалет во дворе, вода из колонки.

В Куйбышеве папа стал заниматься эвакуацией железнодорожных составов из Москвы, но уже в 1942 году его направили на машинно-тракторную станцию (МТС) Кузоватово (сейчас — Ульяновская область).

Родители Светланы Илюхиной

Мне тогда было всего четыре года. Помню, что во время войны было много волков. Однажды, когда мы ехали из Кузоватово в МТС, за нами погнались волки. Они преследовали нас до самой МТС и отстали, только когда мы изгородь пересекли.

С тех пор я очень люблю лошадей. Они так мчали, летели как стрелы, а мы лежали в санях и старались не выпасть.

После Кузоватово папу перевели в Мелекесс (ныне — Димитровград) секретарём горкома партии. Там мы пробыли до 1947 года и потом приехали в Ульяновск — папу назначили в обком партии 2-м секретарем.

В Ульяновске я закончила десятилетку, а потом институт. Как раз в институте я вышла замуж за военного — сотрудника КГБ.

Светлана Илюхина с мужем

В 1958 году мы с мужем уехали в Сибирь — в Красноярск. Жили там до 1962 года. А родители в том же году переехали в Куйбышев и поселились в доме на Волжском проспекте, 33. Папу перевели в Совнархоз. Ему дали двухкомнатную квартиру.

Могли дать и трёхкомнатную, но сестра тогда сказала: «Я с ума сойду мыть полы в трёх комнатах». Папа сказал: «Ну, тогда возьму двухкомнатную».

В 1962 году мы с мужем приехали к родителям, с которыми потом прожили 12 лет. Муж был без права на жилплощадь. Его переводили по рапорту и поставили условие: ничего не требовать. У нас было уже двое детей, а мы всё продолжали жить в этой двухкомнатной квартире с родителями. Потом ему друзья сказали: «Володя, пиши на расширение».

Светлана Илюхина с одним из сыновей на Волжском проспекте

Вот такие мы бесприданники были советские. Ничего не надо было, только работу. Все увлечённые, с горящими глазами, всё время что-то делать. Утром на работу бежим. Выходных практически не было. Тогда 31 декабря Новый год отпразднуем, 1 января отоспимся, а 2 числа уже на работу. Так мы и жили. И всё успевали.

Муж пошёл служить в куйбышевское управление КГБ, а я нашла себе работу в НИИ «Тяжмаш». Меня брали с руками и ногами, потому что я была технолог с четырёхлетним стажем на производстве — работала на комбайновом заводе и строила комбайны.

В Куйбышеве я хотела только на завод им. Масленникова, но знаете, как трудно было устроиться?!   Ого! Только по блату.

Мой папа позвонил, попросил. Сказал: «Я не претендую, вы какую должность ей дадите, такую и дадите, но вообще она технолог машиностроения».

Ну, меня технологом и взяли в автомеханический цех. В грязный, мазутный! Однако я в нём работала с таким удовольствие и счастьем. Затем перешла в авто-механический цех более точной обработки. Тоже замечательный! Мне нравилось видеть плоды своей работы. Например, разработала техпроцесс — и вижу, как его внедрили.

Первого ребёнка я родила в 1965 году, уже через полгода вышла на работу. Нянек не было. Мама с инфарктами.

Отец сказал: «Не трогайте маму, она мне нужна живая. Сами устраивайтесь, как можете». Мы сами устраивались. И ничего, выросли дети, все поженились, у всех дети теперь свои.

У нас на заводе было несколько производств. Наше было военное. Мы изготавливали детали для военных приборов. Ещё для кораблей и для космоса.

Изделия приходили новые, с чертежами. Иногда их приходилось дорабатывать под наше оборудование. Это было очень хлопотно, но вместе с тем очень интересно.

Если чего-то не хватало, спасали инструментальщики, которые изготавливали это всё — недостающий инструмент и приспособления. Внедрялись новые изделия, которые шли на вооружение нашей армии. Завод был исключительно организованный, с новыми технологиями, методами.

Всегда во всех газетах — и заводской, и городской — отмечали успехи часового цеха, а потом часового производства, когда оно выделилось в отдельное производство. А военное производство всегда было «первое». Никто не говорил «военное», все говорили – «первое производство».

Светлана Илюхина на заводе

У нас было прекрасное сукно, прекрасные атласы. Золото, серебро, титановые сплавы были. Богатейший и очень серьёзный завод.

Часы у нас были лучшие. Я точно не знаю, но говорили, что директор вакуумного производства Борис Давыдович Рафаевич уехал жить в Швейцарию в 1990-х и увёз туда много механизмов с завода им. Масленникова. Потом ими укомплектовывали швейцарские корпуса и продавали как швейцарские часы.

Мы первые внедрили фотозатворы на космические корабли. Всё это было на нашем заводе. Я  душой и сердцем приклеилась к этому производству.

Я там жила и всякий раз, когда уходила на работу, говорила: «Я пошла в свою большую деревню». Нас же там было 35 тысяч человек, но мы почти все друг друга знали. Я со многими дружила.

Мне муж говорил, что у меня волосы пахли мазутом, а мне это нравилось — что я такая заводчанка.

Конструктора у нас были очень хорошие. Петр Васильевич Аистов – это был наш. Он построил метро в Куйбышеве. Ещё стоит вспомнить героя соцтруда и директора завода Александра Курбатова.

Евгений Бутузов был необыкновенный человек. Правильный, порядочный и честный директор. Весь он был советский. Даже с чисто человеческой точки зрения он был советский, не только с производственной.

У него главный инженер был Юдашкин, еврей. Такой матерщинник! Его боялись даже мужики. Я помню, как замначальника нашего третьего цеха Константин Миронов как-то пришёл весь бледный от Юдашкина.

Сказал: «Он меня так оскорбил. Я теперь не знаю, как людям в глаза смотреть». Оказалось, его Юдашкин спросил: «Когда пружинка будет готова?». Миронов ответил: «У меня ещё нет оправы для неё». Тогда Юдашкин выдал: «Ах нет? Ну, намотай её тогда на свой ***».

А как мы комплекс музея им. Алабина строили! Там сколько наших сотрудников работало! Можно сказать, что ЗиМ построил музей им. Алабина. ЗиМ направлял рабочих, ЗиМ покупал материалы.

И здание городской администрации ЗиМ строил. Октябрьский район весь обслуживался ЗиМом, как и ГПЗ-4. С ЗиМа тянули как с самого богатого краснознамённого завода.

На самом заводе был очень богатый музей. Ещё были подземные склады с порохом и бомбоубежище под новым зданием. Мы там проводили учения по гражданской обороне.

Нам ничего не досталось от этого завода. Турбазы продали, землю распределили, а заводчанам ничего не досталось.

30 декабря 1994 года мужа убили. Он тогда уже не служил в органах, ему был 61 год. Муж работал замдиректора гостиницы «Волга».

Я устраиваю день памяти. Я оказалась какая-то стойкая. Когда замужем была, такая спокойная, ласковая. А когда случилось, что я осталась одна, и у меня два сына, мне пришлось за жизнь бороться. Ведь в 1990-е нам годами не платили зарплату.

Вместо денег нам выдавали всякое барахло. Не знаю, как мы жили. Выживали. Но старший сын мне тогда хорошо помогал. Сейчас он в Волгограде, а я тут одна осталась. Младший сын умер от воспаления лёгких.

Я ушла с завода им. Масленникова в 1999 году. Сейчас у меня растут две внучки. Одна учится в московском институте, другая — в школе.

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте