Изначально «Другой город» планировал устроить фотосессию для самарцев, рожденных в странах бывшего СССР. Но слушать оказалось гораздо интереснее, так что мы предложили героям этого материала рассказать о том, как им живется сейчас — без родной страны и Советского Союза.

Текст: Екатерина Хрипунова

Часть II
============================

Михаил Янсон, ЛАТВИЯ

Из Латвии приехал в Россию мой прадед, который был наполовину латыш, наполовину швед, познакомился с моей русской прабабушкой и женился на ней — вот с этого и начинается история моего рода в России.

С латышами мне сложно общаться, так как я не разделяю их взглядов относительно русских людей, не понимаю стремлений их политических деятелей, которые пытаются показать третий рейх, да и в принципе фашизм, как избавление прибалтийского народа от российского гнета.

Как раз-таки именно со времен СССР, когда Латвия была силой присоединена к России, начало в латвийском обществе формироваться негативное отношение к русским. И тот факт, что большинство латышей в войну были на стороне фашистов тоже сказывается. Насчет того, считаю ли я их иностранцами — скорее всего нет, во мне намешано много кровей, поэтому каждый народ, чьи гены присутствуют во мне, в той или иной степени для меня родной.

Что могу сказать о самой Латвии: очень красивая и чистая страна. Много исторических средневековых построек, выразительно контрастирующих с современными зданиями и торговыми центрами. Латвийцы по своей натуре очень размеренные люди, которые живут, планируя свой день вдоль и поперек. В Латвии нет такого хаоса, как в России, или, в частности, Самарской области. Все движение очень упорядочено и люди отдыхают менее эмоционально, чем в России. Очень красиво и феерично отмечают свои национальные праздники — весь народ становится одним целым и, стоит заметить, что мусора вокруг после празднества нет, как здесь. А что касается именно латвийского национализма, то здесь люди стали пленниками лжи и дезинформации, которая, на мой взгляд, проводится по всему миру, в том числе и на западной Украине.

Если честно, Самара для меня родной город — именно тут я появился на свет.

============================

Амария Худобандаева, КАЗАХСТАН

Ну, родилась я совсем недалеко от Самары, в Уральске. Это хоть и в другой стране, но город соседский. Мне вот-вот стукнет 18, я — студентка Самарского Государственного Университета. Из Казахстана в Самару попала случайно. Когда встал выбор о получении высшего образования, я выбрала техническую специальность в Питере. Но потом меня, наверное, гуманитарий укусил — проехав 4 часа на автобусе, я оказалась здесь. Краем уха услышала, что есть тут специальность «Телевидение». Понравилось, что об этом рассказывают. Ввиду того, что я человек импульсивный, долго решать не пришлось. Учусь теперь на журналиста.

Родители остались в Уральске и помогают всеми силами. Что могу сказать — менталитет у наших стран очень схожий. Говорим мы все на русском, а значит и живем одинаково. Про советский союз рассказать ничего не могу. Меня тогда не было, а знания из книжек по истории, думаю, никому не интересны. По мне, осталось от Союза то, что весь хлам на балконе все еще хранят. Ну, у нас на старых зданиях можно серп и молот увидеть, детские сады и школы все почти построены в СССР. Хотя, и Гос вообще не ремонтировался по ходу, а окна уж точно не меняли с тех времен. А вот советская фототехника — это вообще самое качественное и удобное.

Казахов в Самаре огромное количество, особенно уральцев. Город большой, поэтому мне тут первое время было очень тяжело. Мой хрупкий маленький мирок, выращенный в тихом месте, рушился от происходящего здесь. Несколько раз садилась на места кондукторов и руками закрывала автоматические двери. Когда на столик я клала свой старый черно-белый телефон, все сразу понимали, что я не местная. Пришлось смартфон брать, а то не по-самарски как-то. И на счету в телефоне у вас тут рубли, а у нас — единицы.

Никто меня не понимал первое время. А еще люди у вас тут не смотрят друг на друга. В Уральске достаточно глаза сильней обычного накрасить или брюки яркие надеть, и все прохожие оборачиваться будут. А в Самаре я бабушку видела с фиолетовыми волосами и сигаретой, но никто даже внимания не обращал. В Уральске — там город маленький. Улыбнешься человеку — он тем же ответит. А тут подумают, что дурочка. За три месяца, пока я здесь, мне только одна женщина улыбнулась. Еще в Самаре очень много пьют, а хранители правопорядка стреляют сигареты.

============================

 

Размик Гюрджян, АРМЕНИЯ

Родился я 27 апреля 1988 года в Армении, город Абовян, а в Россию переехал в 1993 году. У меня как-то дядя приехал их Пятигорска и сказал: «Хочешь поехать с нами?» Я согласился. А позже дедушка приехал в Самару… вслед за ним и родители. Я был маленький, и не помню, почему именно Самара. Это было смутное время, и в самой Армении была безработица. Перестройка. Развалились устои, и людям было трудно адаптироваться. Поэтому, мне кажется, это и было главным аргументом для переезда в то время. А так, я считаю, что в СССР стабильнее жилось. Сейчас время новых технологий, всё очень бурно развивается. И многие люди, которые жили в СССР, не успевают .

В Союзе, непосредственно в Армении, было довольно хорошо, как родители рассказывали. Наверное, перестройка повлияла таким образом ,что многие хотели заработать в этот период, когда появлялась возможность… Можно было заниматься бизнесом, потому и уезжали.

Армения сейчас развивающаяся страна. Многие люди обратно возвращаются и стараются развиваться уже у себя на родине. А так что нового? Запад нахлынул. Все по- западному стараются одеваться, ходить и думать.

============================

Дмитрий Мостовой, ЭСТОНИЯ

Родился я в 1968 году в Таллине, с детских лет занимался спортом — фехтованием, очень часто и подолгу ездил на соревнования и различные сборы. Соответственно, учился плохо — некогда было. С трудом осилил 8 классов, и был отправлен в ПТУ. С третьего курса ПТУ был отчислен за борзость в поведении, и вынужден был устроится до армии на завод. К тому времени я уже вполне вкусил взрослой жизни, что хреново сказалось на спортивных результатах. Поэтому служба в спортивной роте для меня обломалась, и я был призван в обычную мотострелковую часть в г.Вильнюс, Литва. Хотя часть была не совсем обычная, она была кадрированая — была в советское время такая диковинная штука. Офицеров в нашей части было больше, чем солдат, еще нашу часть звали «чёрная дивизия», потому как среди солдат белых людей почти не было. Одним из полков нашей дивизии командовал тогда ещё полковник советской армии Масхадов — будущий президент Ичкерии.

Вернувшись из армии, я с головой окунулся в тогда только начинавшую появляться коммерцию. Первым моим делом была звукозапись. Это было сумасшедшее время, общим было настроение — хапнуть побольше и свалить из страны. Как-то раз с одним из моих товарищей, с которым я случайно познакомился будучи в Ашхабаде, поехали в Днепропетровск — проворачивать крупное дело с бартером сахара на бензин. Товарищ мой благополучно меня кинул, и исчез в неизвестном направлении. Я остался без денег, и меня за долги не выпускали из гостиницы. В одну из ночей по водосточной трубе я сбежал из плена, и потом ещё пару месяцев болтался по Крыму, пока, заработав деньги, не поехал обратно в Эстонию, которая к этому времени уже объявила о независимости. Я об этом не знал, и к тому же у меня не было паспорта — его украли накануне поездки. В итоге в Эстонию меня не впустили.

Я про Советский Союз начну, если позволите. У меня к этому отношение прям как у Путина. Помните его фразу — «Тот, кто не сожалеет о Советском Союзе — у того нет сердца, тот, кто хочет всё это вернуть — у того нет головы»? В Эстонии эта эректильная эмансипация в первую очередь проявлялась в виде борьбы против русских. Сначала несмело, а потом всё активнее отовсюду началось давление на русских. Конечно, не в пример брутальным азиатам, всё было по-европейски изящно. Например, ежедневные статьи во всех эстоноязычных газетах, где авторитетными академиками доказывалось, что русские произошли от свиней (ей-Богу, не вру). Русские вдруг стали окупантами, что слегка шокировало. Эстонцы всегда жили значительно лучше, все чиновники были эстонцами, лучшие районы были заселены эстонцами. Русские, в основном, были рабочими, жирующими в своих роскошных коммуналках и хрущёвках в этих своих лакшери промышленных районах. Сказали б раньше нам, что мы оккупанты — мы б хоть попробовали вести себя так.

Эстонцы всегда под кем-то были, и поверхностные из них (да такие и русские многи), считают что бытие определяет сознание. А на самом деле — и бытие определяет сознание, и сознание определяет бытие. И всегда есть тот, кто это наблюдает. Do or Bе. Мне ближе подход Френка Синатры — он пел пророчески: «Дуби, дуби»!

Ну страна моя — Россия. Большая, местами несуразная, но — моя. Даже помню момент, когда я это остро ощутил. Было это в Тайланде, вдруг захотелось на Родину. Залитый по нельзя виски, я припёрся в российское посольство в выходной день, когда всё было закрыто. Долбил неистово в железную дверь, и когда, наконец, впустили сказал: «Братья и сёстры! Отправьте меня на родину поскорее». Люди проявили понимание, деньги были, и я в тот же день вылетел во Владик. Вот. Счастье — это когда перестаёшь онанировать на будущее. Расслабление в принятии «здесь и сейчас», как ни банально это звучит.

Есть две Самары: одна летняя — с прекрасными ланшафтами, радостная и расслабляющая, в которой можно и нужно жить. Другая зимняя — унылая, околодепрессняковая, с грязищей и желанием чего-то другого. А вообще, конечно, Самара прогрессирует. Когда я сюда только приехал, это было нечто. После вылизанного аккуратненького Таллина. У меня тут были родственники со стороны матери. Двоюродные братья, например, носили мохеровые бабайки и олимпийки, если вы понимаете о чём я. Это меня впечатлило — волжские растаманы с семками и тёрками на корточках. Но в этом всё ж было что-то простое, открытое и искреннее. В Эстонии, у эстонцев в особенности, всё более сдержанно, зажато что ли. И, кстати, об эстонцах — у них никогда не было своей государственности (двадцать лет после революции-вот и всё), всегда на задворках Европы. В предбаннике, так сказать, и в качестве лакеев. Это, собственно, и наложило определённые черты на национальный характер(если вдруг эта штука существует).

А вообще, если б вы вдруг меня спросили, как бы я пожелал жить географически, я б смело ответил: с поздней весны и по раннюю осень — в Самаре, а зиму — в Индии. Конкретно — в г. Пуна, в ашраме Ошо, с редкими заездами в Гоа, там недалеко. Но если вдруг глобальное потепление по-настоящему доберётся до Самары, и нынешний мэр прибавит обороты в обустройстве (хотя нынешний и на голову выше всех прошлых вместе взятых, мне так кажется), то в Самаре будет замечательно круглогодично — и ездить никуда не надо.

============================

Акберли Эльвин Гамбар оглы, АЗЕРБАЙДЖАН

Мне 19 лет, родился в Азербайджане, город Бейлаган. В 1997 году переехали с семьей в город Ульяновск. Мама, папа, старший брат и я. Мне было тогда 3 годика, в 2002 году мы стали гражданами РФ. В Ульяновске я ходил в садик, затем в школу. А затем брат поехал учиться в Самару, в СамГМУ, а через 2 года я пошел туда же.

А в Ульяновск мы переехали из-за того, что началась Нагорно-Карабахская война. Эта война повлияла на каждого человека по-разному. На народ повлияла сильно, сейчас около 2 млн. беженцев. Естественно, уровень жизни в тот период понизился, из-за чего и многие люди были вынуждены переезжать в другие места.

Первый раз после этого я ездил в Азербайджан в 2007 году. Осталось много родственников там и с маминой, и с папиной стороны. Со всеми общаемся, поддерживаем связь. Всех родственников помню, каждый уголок города помню. Для меня в Бейлагане всё прекрасно. Ну, во-первых, климат отличается существенно — там намного теплее погода. Замечательная музыка мухам, в которой голос певца выступает в роли солирующего инструмента. Из архитектуры нашей особенно нравится Девичья башня, например, или Дворец Ширван — Шахов. 

В России живется хорошо, конфликтов никогда не было на межнациональной почве. Отношения между Россией и Азербайджаном всегда были дружелюбные, по моему мнению. И с каждым годом это дружба укрепляется. Самара как город очень нравится, много красивых мест, где можно с друзьями и с семьей погулять, провести время. Также в Самаре много прославленных врачей. В Самарской области есть лига Азербайджанцев, во главе с председателем Керимовым Ширваном. Лига оказывает большую поддержку.

Я хожу на азербайджанские танцы, ансамбль «Хаял». Пока я еще не достиг такого уровня, чтобы выступать. Но сам ансамбль уже давно дает концерты по области и вне.

Мне не нравится грязь в Самаре, и как некоторые люди себя ведут некультурно. Не нравится низкая заработная плата, в частности у молодых врачей, маленькая стипендия у студентов.

Мы вместе со моим старший братом Акберли Фаридом с детства хотели открыть стоматологическую клинику, но к, сожалению, в этом году моего брата не стало. Поэтому теперь хочу открыть клинику в честь него.

============================

Мадина Ахунджанова, УЗБЕКИСТАН

Я родилась в Узбекистане, г. Ташкент. Училась в 17 школе, после чего поступила в медколледж им П. Ф. Боровского. Приехала в Самару для поступления в медуниверситет. Именно в Самару, потому что здесь проживают мои родственники. Традиции какие-то национальные можно соблюдать, естественно, в тесном кругу, со своими земляками.

Я обычная студентка второго курса лечебного факультета, моя жизнь проходит стабильно — учёба и общага. Я по натуре спокойный, уровновешенный человек, живу по принципу «ты меня не трогай — я тебя не трону».

В 2018 г закончу университет, планирую стать невропатологом. Думаю, по окончании университета я вернусь на Родину.

============================

Виктория Зверева, ЛИТВА

Мне 26 лет, родилась в городе Шяуляй, маленький такой город. До сих пор к нему двойственное отношение — с одной стороны, скучаю по нему, А если оказываюсь там — не знаю, чем заняться.

В Самару занесло из-за отца. Он — местный, служил в Риге, и после распада СССР его перевели сюда. Теперь он на пенсии, а с мамой мы работаем вместе — в военном следственном отделе по Самарскому гарнизону.

Я постоянно думаю о том, где моя Родина — и не знаю. Потому что Самару не очень люблю (не люблю больших городов), а в Шяуляе не осталось ничего дорогого мне. Все так поменялось… Нет ощущения радости, счастья, которыми был для меня наполнен этот город, когда я была маленькой.

Ничего не могу сказать по поводу Советского союза, но мне кажется, что с его распадом я потеряла именно ощущение своего дома, т. к. в Риге нас объявили «людьми без Родины», приказав в течение двух недель покинуть страну.

На мой взгляд, Россия и Литва — не друзья, это касается только равных стран. Вообще, мне кажется, что Прибалтика напоминает мелкую псину, лающую на огромного волкодава и думающую, что он не отвечает ей, потому что боится. Они так кричали о своей независимости, о том, как русские их притесняют, но сейчас потихоньку начинают понимать, что такого развития и такого подъема экономики у них никогда не будет. Потому что они никому не нужны — ни Европе, ни Америке. А обратно их не пускает гордость или скорее ущемленное чувство собственной важности.

 

Часть II