Спасти нерядовой дом

В прошлый четверг, 19 августа 12021 года, в Самаре начала работу межведомственная комиссия по мониторингу объектов, попавших в программу сноса. Решение о создании такой группы инициировала областная прокуратура после того, как шквальным огнем социальных сетей общественность обрушилась на городские власти ради спасения дома 228 по улице Садовой. Именно тогда в кабинете прокурора договорились все: сфера надзора, городские власти, управление охраны памятников, представители минстроя, общественники — о том, что надо заново «перетрясти» списки домов, попавших под снос. Вчера, 23 августа, был третий день работы комиссии. Есть ли результаты?

Да, и хорошие: только вчера четыре дома из категории «снос» перевели в «реконструкцию». Это дома по улице Садовой, Ульяновской и Маяковского. А перед этим — еще несколько домов.

Слышатся реплики, что гнилушки спасать не надо и что все их жильцы мечтают переехать в благоустроенное жилье, а вы, общественники, дескать, им в этом мешаете. Но все далеко не так просто. И с жителями не просто. И с законами.

«У меня все хорошо»

Усадьба на Садовой, 152, во дворе. Крепкий двухэтажный дом, такой же крепкий хозяин.

И действительно, в сравнении видно, как причудливо принималось решение о включении дома в разряд аварийных и очередности сноса. Этот — хозяйский, из толстых бревен, с хорошей каменной отмосткой. И рядом – хлипкий барак с местным названием «типографский», где нет воды и канализации.

«Почему нас не сносят, — кричат нам через забор возмущенные люди. — Мы сколько лет уже ждем! Объявление повесили о сносе до 2025 года, но никто не приходил, ничего не предлагал. У нас условия ужасные, не чета вон им», — показывают на только что осмотренный нами дом.

Перемещаемся на улицу Маяковского. Дом 52, во дворе. Выходит пожилая хозяйка. Спрашиваем: «Как условия жизни, ждете сноса дома?» Получаем ответ с высокой нотой агрессии: «Никуда отсюда не поедем, пока нормальное жилье не дадите». Разбираемся. Оказывается, в собственности у семьи всего 14 метров, а хотят 2 изолированных квартиры. Объясняем, что по жилищному кодексу возможен только адекватный обмен «метры на метры», но с учетом всех социальных норм. Женщина нас слушать не хочет и голосит дальше: «Дочка инвалид, несовершеннолетние дети ходят тут в школу, дайте квартиры». Видно, что выселение семьи не пройдет мирным способом, а скорее всего, только через суд.

Почему снос – это плохо

«Во-первых, это красиво», — сказал про старые самарские домики основатель проекта nalichniki.com Иван Хафизов. Но это эмоции. Давайте разберемся, почему нужна именно реконструкция, а не снос.

Когда три года назад мы ликовали, наделяя старую Самару статусом «исторического поселения регионального значения», никто не ждал вкачивания огромных федеральных ресурсов в программу переселения граждан из ветхого и аварийного жилья. Но это случилось. Дома, признанные аварийными до 2017 года, попали в эту программу.

И хорошая по своей сути история обернулась для города страшной трагедией. Минус десятки домов. И минус еще сотни. Один из регламентов исторического поселения предполагает наличие 60% домов исторического фонда. При принятии статуса количество таких домов в Самаре было на предельном уровне. Сейчас их стало меньше, и дальше пропорция будет только усугубляться. При интенсивной реализации программы «переселения граждан» скоро наш город не сможет претендовать на статус исторического поселения по формальным признакам. И все усилия окажутся напрасными.

Другой аргумент против сноса прописан в самой программе «переселения граждан». Говоря простым, а не юридическим языком, расселенный дом должен быть по закону либо реконструирован, либо снесен. Но это «либо» нигде не работает. Почему? Потому что городские власти отчитываются о реализации программы перед федеральным бюджетом снесенными домами. Это простой и понятный механизм.

Что касается реконструкции, тут история гораздо вычурнее. Реконструкция возможна только тогда, когда людей выселили из дома, сделали там капитальный ремонт и обратно вселили. На это у города нет денег — раз, и существующие социальные нормы также не позволяют это сделать – два. Комнату размером 14 квадратных метров (см. историю выше) нельзя давать на семью из 5 человек, как бы прекрасно отремонтирована она не была.

И дальше закон рассуждает так. Если дом снесен, то образуется участок земли. Его, считают авторы закона, нельзя пускать под жилое строительство, чтобы не было злоупотреблений и торговли земельными участками. Эту землю можно пустить либо под создание общественного пространства – скверика или детской площадки, либо под строительство социального объекта – школы или детсада, к примеру. Но участки эти под сносимыми домами так малы, что туда от силы можно поставить одну лавочку, качели и фонарь. А по сути это будет пустырь посреди квартала. Нарушится и уже нарушается стройная система городской застройки. Квартал выглядит неопрятно, когда из него насильно вынимают дом или несколько домов.

Каких результатов мы ждем

Сейчас комиссия пройдет 140 адресов, и понятно, что не менее 1/3 домов будут возвращены под реконструкцию. Дальше история продолжится, потому что в программу «переселения» попали более полутысячи домов! Возникнет вопрос, что с этими пустыми домами делать.

И вот здесь должна начаться ювелирная работа по приспособлению сохраненных домов под иные нужды, либо передача или продажа их потенциальному инвестору под реконструкцию. Слово «реконструкция», которое мы так защищаем, не предполагает тщательную реставрацию, как в случае объекта культурного наследия. Реконструкция означает собой перестройку дома с сохранением параметров и, если возможно, некоторых элементов фасада. То есть это, по сути, новое строительство, но с чувством уважения к месту и предыдущему дому. Если такие регламенты будут в городе (и в регионе) разработаны, мы получим небывалый всплеск развития старого центра. То, о чем мечтали все авторы концепции исторического поселения. Конечно, это будет сложно. Но без этого в сегодняшних условиях никак. Иначе градозащитники будут все чаще вставать на акцию «Стоп снос» перед очередным домом, а власти принимать решения, носящие исключительный характер. Нужна понятная правовая система. Создать ее можно — в городе сейчас много заинтересованных людей, готовых к её разработке.

Текст: Анастасия Кнор