ЦИТАТА ДНЯ

Самарский архитектор Сергей Мишин, живущий в Санкт-Петербурге, опубликовал на своей странице в Facebook воспоминания о зиме, снеге и сугробе в «городе своего детства, который почти исчез». 

Апология сугроба

«Мы живём в снежной стране. Снег — существенная часть нашей жизни. У нас его много, но мы не знаем, что с ним делать. Вот сейчас он вдруг почему-то выпал и мгновенно превратил довольно дружелюбный городской ландшафт в полигон испытаний для пешеходов и машин. Даже неубиваемый Curiosity, перебрось его эпическая сила с Марса, скажем, в центр Петербурга, скис бы, послал последнее перекошенное селфи и навеки исчез в снежных нетях Петроградской стороны.

А между тем в городе моего детства, городе, которого практически уже нет, со снегом не боролись, а, следуя заветам Мичурина, использовали. Между проезжей частью улицы и тротуаром проходила двух-трёхметровая полоса, где в тёплое время года росла трава, бархатцы, неприхотливые цветы сорта “золотые шары» и деревья , побеленные известью до пояса. Газон, одним французским словом.

Зимой он становился местом хранения снега. Дворники счищали снег с тротуара на газон деревянными, с жестяной кромкой, а то и просто жестяными лопатами. С дороги снег счищался спецмашинами, обычно это был ЗИЛ с приделанным к нему гигантским совком. К середине зимы на газоне образовывался сугроб высотой, равной примерно его ширине, от 2 до 3 метров, как раз достигавший низа кроны деревьев. Дорога и тротуар оказывались разделёнными снежным валом, грязным и обледеневшим со стороны дороги, и белым, с встречающимися изредка жёлтыми узорами и микрократерами, оставляемыми собаками и пьяницами.

Снежный вал служил преградой брызгам из-под колёс и образовывал тихую уютную дорожку между домами и бесконечным сугробом. Пока снег был ещё свежим, на него можно было рухнуть и потом рассматривать оттиск собственного тела. Можно было внезапно толкнуть и впечатать в сугроб товарища, а затем утрамбоваться в скрипучее ложе рядом и долго лежать, переговариваясь, покуда холод не проникал через клетчатое, с цигейковым мехом, пальтишко. Позже вместо товарища туда же впечатывалась подружка, и её деланно-протестующие визги пресекались крепким, морозным и потому не слишком продолжительным поцелуем. Сугроб служил неиссякаемым материалом для снежков, и два сугроба на противоположных сторонах улицы становились брустверами, между которыми шла перестрелка.

Весна проделывала в основании грязно-жёлтого к тому времени сугроба невидимые ходы, полости и каверны, где уже слышалось журчание скрытых вод, питавшихся телом самого сугроба, который, истаяв изнутри, с внезапным нутряным уханьем вдруг проседал и уменьшался вполовину. Надо было к этому времени запускать корабли из заготовленной с лета коры. Сугроб таял и стекал в сторону дороги, и ручьи текли по кромке дороги. Корабли пускались одновременно, стартуя из промоины побольше, и неслись, то исчезая под нависающими снеговыми консолями, то выныривая, неслись вместе с ликующими владельцами по городу вниз от Садовой аж до самого Струковского сада.

Это был free update к Стандарту благоустройства улиц КБ «Стрелка».

Текст, иллюстрация: Сергей Мишин