Как живётся в Самаре иностранному студенту: интервью с Саймоном из Ганы

ДГ начинает серию интервью о жизни иностранцев в Самаре. Узнавать о том, как их сюда занесло, чем они живут и о чем мечтают, мы будем в Стрит-баре «Труба», в котором, как ни странно, многие приехавшие из-за бугра частенько проводят время.

Первый герой — Саймон Анинг Кваси, студент СГАУ родом из Ганы.

Стрит-бар «Труба» по вечерам будних дней – место, которое тяжело найти. Потому что вывески погашены, не слышно привычного шума, а взрослые люди, спешащие со своих работ домой, понятия не имеют, что это и где. Но я его всё-таки нахожу. Дверь мне открывает Дмитрий, который владеет этим заведением ещё с той самой далекой поры, когда оно только перестало быть первой баней с проститутками на улице Ерошевского, 5 и превратилось в культовый бар города. Бар, который всегда славился своей лояльностью к тем, кто перебрал. Бар, в котором наряженные на Хеллоуин в конце концов превращались в настоящую нечисть. Но теперь «Труба» понемногу меняется и взрослеет, как и все, кто ходит туда.

Саймон Анинг Кваси живет здесь рядом, в общаге аэрокоса. Он учится на инженера воздушного транспорта, и, если вернётся в Республику Гана, что в Западной Африке, то станет классным спецом с достойной зарплатой. Но суть в том, что возвращаться он пока не собирается, а собирается путешествовать и диджеить, что есть сил. 4 ноября он выступит в «Трубе», и здесь мы с ним побеседовали о том, каково это – жить там, где зима длится почти полгода и мало кто говорит по-английски.

— Я сам захотел приехать в Россию. Окончил старшую школу с высокими оценками и родители мне сказали – выбирай страну, какую хочешь. Очень многие мои друзья выбрали англоговорящие страны: США, Англию или Австралию, потому что в школе мы учили английский и французский. А я один такой взял и выбрал Россию – потому что эта страна мне показалась, во-первых, интересней, во-вторых, просто дешевле. Раньше здесь было очень дешево жить. И хотелось выучить ещё один язык, мне это всегда легко давалось.

Мне пока прямо явно злых людей в России не попадалось, с кем-то просто тяжело контактировать и объясняться.

— Сначала все мои одноклассники очень долго удивлялись, когда я говорил, что поеду в Россию. Они думали, что Россия – страна военных, и здесь каждый ведёт себя, как солдат, носит с собой пушку, а перестрелки на улицах  вообще обычное дело. Я сначала тоже подобным образом размышлял, а потом приехал сюда и понял, что о грубости русских ходит слишком много слухов.

— По первому впечатлению, сразу же это понял — я прилетел в Москву с остальными ребятами из разных городов Африки, мы стояли в лёгких куртках, было очень холодно, и мы, наверное, выглядели совсем несчастными. За нами приехал автобус, из которого выбежал мужичок, он ни черта нас не понимал, никого из нас, а мы, в свою очередь, не понимали ни одного слова, что он говорил. Но видели, что он очень хотел нам помочь, рассадить по автобусу поскорее. Да и вообще мне пока прямо явно злых людей в России не попадалось, с кем-то просто тяжело контактировать и объясняться. Со своими  однокурсниками и соседями в общаге я подружился за неделю, прямо так, что не разлей вода.

Саймон говорит, что семья его как минимум слегка необычная – родители учителя английского и убеждённые христиане, а отец уехал преподавать в Норвегию, потому рос он, в основном, с матерью. Саймон считает английский вторым своим родным языком и закончил семинарию. Потом старшую школу с высокими баллами. Перебрался сначала в Воронеж, в котором было очень много таких же, как он, иностранных студентов, и жил там один в съемной квартире в самом центре. Говорит, одному жить было грустно, но это компенсировалось общением с соотечественниками. В Самаре, в которую он переехал через год, всё совсем наоборот.

— Я сейчас живу в общежитии, и снимать квартиру мне даже в голову не приходило. Своих мало, но жить в общаге очень весело – одногруппники постоянно меня втягивают в какие-то абсурдные ситуации и тусовки, иногда мы ходим в «Трубу», «Van Gogh» или «Kill Fish». Здесь я случайно совсем нашел хобби, которое меня захватило целиком – диджеинг. Мне нравится, что в Самаре я могу совмещать работу и хобби в одно, потому что когда я вернусь в Гану, мне нужно будет работать инженером и быть взрослым и серьёзным. А я пока не хочу возвращаться. Клубная культура в Самаре, кстати, на более высоком уровне, чем в Воронеже – там ни одной вечеринки не проходило без того, чтобы не раскроили кому-то череп. А здесь люди самозабвенно танцуют и дерутся редко.

Работать инженером по специальности, которой учится Саймон, в Гане гораздо выгоднее, чем в России. Там такие специалисты — редкость величайшая, а потому зарплата у них соответствующая. В России Саймон будет получать гораздо меньше, чем у себя на родине, где, к тому же, всегда лето.

— Я за этот год хорошо узнал город и всё, что в нём находится. Но честно, всё кроме вашей набережной кажется мне обычным, как-то не впечатляет меня. А набережная – такое красивое, мирное и тихое место, можно сидеть и смотреть на воду хоть бесконечно. Люблю там гулять, лучшая набережная, которую я видел в России, лучше, чем в Казани, Воронеже или Москве. Хотя честно признаюсь, Кировский район или Металлург оставляют совсем другое впечатление. Вечером я всегда стараюсь ездить там на такси, у разных районов города разная культура, вот что я понял. И вообще, Россия вся такая. Очень разнообразная, в ней всего много, и даже теряешься, когда нужно о ней какое-то единое впечатление пересказать.

В моей стране место всегда уступают любой женщине, не то что беременной или пожилой, а в России совсем не так. Они даже сами будто на такое обижаются.

— Очень я удивился однажды, когда ехал в автобусе. Сижу, и к моему месту подходит пожилая женщина, я бросился ей сразу место уступать, она меня обратно сажает и говорит: «Ой, да не надо, не надо, не надо». Я опять сижу, понять не могу – почему не надо, задумался весь, неловко мне. В моей стране место всегда уступают любой женщине, не то что беременной или пожилой, а в России совсем не так. Они даже сами будто на такое обижаются.

— Меня многие спрашивают, собираюсь ли я оставаться в России. Блин, я так молод, и моё будущее для меня загадочно, не могу ничего знать! Но я чувствую, что когда-нибудь упрусь в тупик, этот языковой барьер меня доконает. Я пишу книгу – здесь никто практически её не поймёт, я пишу реп и немного музыку – опять то же самое. Всё-таки я чувствую в себе потребность не только получить специальность, но и как-то творчески развиваться. А здесь это очень и очень трудно. Буду путешествовать.

Фото: Аля Шарипова