ДРУГИЕ БЕРЕГА. Второе место cреди рассказов читателей о малоизвестных местах Самары

Для того чтобы получить первое представление о том укромном, но немалом по размерам уголке Самары, о котором пойдет речь, стоит, пожалуй, вспомнить о двух совершенно разных по сегментам и разнесенных друг от друга временем, фактах культуры. Причудливая смесь пейзажей постапокалиптических фильмов и ощущение дикой подростковой свободы в духе лучших моментов романа М. Твена «Приключения Гекльберри Финна» введут Вас в атмосферу этого места. Таким, каким оно предстало некогда нам.

Текст: Рудольф Голубев

 Будучи тринадцатилетними подростками, мы пропадали в историческом районе старого города. И речь идет вовсе не о набережной реки Волги, как можно было бы подумать. Нет, заветный уголок располагался на берегу реки Самары (или как панибратски называли ее мы – Самарки). Некогда здесь была  часть промышленной зоны, обслуживающей элеваторы и всё связанное с ними, а также промышленный речпорт и лодочные станции. Для нас это место стало любимейшим для времяпровождения.

Песочные аттракционы

Мы находили здесь невероятно обширное поле для досуга, начиная от самых невинных развлечений и заканчивая проделками, по-настоящему опасными для жизни и здоровья. Можно было, например, валятся под палящим солнцем на косе, глубоко врезающейся в реку, и напоминающей длинный остров, или плескаться в холодной еще воде Самарки. Здесь редко бывали отдыхающие: мало кто знал об этом месте и о нашем пребывании там. Безусловно, это было опасно и безответственно, но нам было все равно. Это было чувство настоящей свободы.

К тому же, здесь были особенные «аттракционы», которых не встретишь ни в одном аквапарке мира. Так, например, в основании косы часто были навалены по-настоящему огромные кучи песка, наподобие дюн из приключенческих фильмов. Мы лазали по ним и прыгали с них кубарем, несмотря на то, что песок забивался в нос, глаза, уши и плавки, а падение отнюдь не всегда было мягким. И самым удивительным для нас было то, что рабочим речпорта, за редкими исключениями, было безразлично наше присутствие там, и наши проделки оставались безнаказанными.

Или что могло быть лучше, чем лезть, не заботясь о последствиях, на заброшенные мрачные строения непонятного, но оттого еще более интригующего, назначения? Находились они напротив косы, на берегу со стороны города, что прямо через бухту. Строения были в виде башен, торчащих из воды, и соединенных с землей длинными закрытым коридорами или узкими металлическими мостиками. Старшие и самые отважные из нас умудрялись взобраться по едва выступающим фрагментам выше или даже воспользоваться ими, как возвышением для прыжков в мутную воду Самарки.

 Средневековая башня элеватора

Вдоль этого берега шла заброшенная железная дорога, криво уходящая вдаль (как казалось тогда – практически необозримую). Еще одной шикарной достопримечательностью были брошенные на ней вагоны товарняка, оставшиеся без попечительства тепловоза и загнанные сюда, в отстойные тупики. Естественно, что и они не оставались без нашего пристального внимания.

Коса располагалась (пожалуй, сегодня только она не поменяла своего местоположения и основных очертаний) параллельно ветке ж/д и обрывистого заросшего берега со стороны города. Разделяла их мини-бухта, которую можно было попытаться пересечь вплавь, хотя чаще всего мы попадали на косу в месте ее соединения с берегом. На косе точечно располагались вышки, на которых некогда крепились прожектора для освящения пути кораблям.

Со стороны города высилось и казалось неприступным желтое со стороны фасада, но не с нашей точки обзора, здание элеватора. Еще дальше довлела над всей окружающей местностью непонятная тогда по назначению унылая и серая громадина, напоминающая средневекую башню (как оказалось позднее – тоже элеватора). Многочисленные слепые глазницы желтого гиганта, в которых, как падальщики, шныряли птицы, были обращены по большей части в сторону Хлебной площади.

Всё, что осталось

Старый мост также был частью общего пейзажа и атмосферы. Находясь неподалеку, мы слышали доносящиеся с моста отголоски чужой нам, деловой городской жизни. Там шли троллейбусы и уже тогда, по-моему, стояли в пробках, там люди опаздывали на работу и учебу, в то время как мы были вне времени и забот в нашем укромном уголке. В этом мире можно было еще уповать на некое продолжение приключения. Это место было обещанием необычности жизни. Для нас оно не было просто скоплением не нужных никому громоздких и списанных вещей, заброшенных зданий и остатков былой промышленной и хозяйственной мощи нашей державы. И не важно, что, по своей сути, местность, которую я именую здесь не иначе как укромным уголком, была на самом деле обширна и выглядела как после ядерной войны

Это только потом за нее взялись пришедшие в себя в нулевые годы хозяйственные руки и убрали все лишнее и сгнившее.  И только значительно позже я узнал, что бухту, разделяющую заветную косу и участок промышленной зоны вокруг элеватора, правильно называть Новой. А коса, которая была для нас просто Коса, называется Стрелкой, а за ней располагается Старая бухта. Но уже вскоре в этом месте построят Фрунзенский мост, а на косу наступит одна из его будущих опор. Окончательно поменяется, по всей видимости, и облик вокруг заброшенной ж/д ветки и весь берег в пользу подъезда для моста. Планируют где-то по близости возвести и стадион для будущего чемпионата мира, и это также не может не поменять окружающую местность. И рационализация и развитие города, пусть и шаткой, но все же поступью, окончательно затрут следы некогда заповедного для нас уголка.

Фото миниатюры: http://seleste-rusa.livejournal.com/772082.html