ПОЛЯРНАЯ ВЫСОТА

10 октября 1861 года родился Фритьоф Нансен, знаменитый норвежский полярный исследователь, политический и общественный деятель. Нансен, «лучший иностранец России», оставил немалый след в истории России и, в частности, Самарской губернии во время борьбы с голодом в Поволжье. В 2014 году ДГ на собранные средства благодарных жителей Самары установил памятный знак, посвящённый норвежскому исследователю и гуманисту.

Ко дню рождения Фритьофа Нансена мы публикуем большой и очень интересный материал Светланы Цапаевой, которая недавно ездила на родину Нансена в Норвегию и побывала в усадьбе «Пульхёгда», месте, где Нансен прожил тридцать лет.

Сегодня усадьба — это Институт Фритьофа Нансена, и, чтобы приобрести этот статус, дом проделал большой путь.

---

С именем Фритьофа Нансена в столице Норвегии связано многое: есть и улица, и памятники, и огромные экспозиции почти в каждом музее.  Он действительно национальный герой. И в любой экспозиции уделяют огромное внимание каждой из сторон его выдающейся личности: ученого-биолога,  путешественника и полярного исследователя,  политика и дипломата, гуманитария и миротворца, художника. Но всё это вы можете узнать и не от меня — книг и статей написано множество, и самим Нансеном, и его детьми, а также  биографами и исследователями.

Сегодня я хочу рассказать и показать вам место, непосредственно связанное с Нансеном, однако скрытое от праздных туристов и удаленное от туристических троп, место, где многие годы трепетно и бережно хранят память о великом норвежце.

Усадьба «Пульхёгда» (Polhøgda) — дом, где Нансен провел около тридцати лет своей жизни, выстроенный им в стиле норвежской крепости по собственному замыслу и плану при помощи профессионального архитектора Яльмара Вельхавена в окрестностях Осло, позволяющий комфортно жить в большой семье и вести научную и политическую деятельность. «Крепость с рвами и мостами, куда не проникнет ни один из тех скучающих людей, с кем приходится  встречаться, а только те, которых мы сами захотим…» — именно так описывал свой будущий дом Нансен в письме жене Еве из Америки в 1898 году.

Предназначенные для приема гостей и посетителей большой холл с обращенным на юг, на солнечную сторону, двойным светом и галереей, открытое пространство перед камином и дом в целом напоминают классические английские особняки, однако  снаружи в архитектуре дома, форме окон и самой башни можно увидеть и влияние раннего итальянского ренессанса, и средневековых замков.

При постройке усадьбы были расчищены лес от дома до берега фьорда и часть соседнего участка так, чтобы из кабинета в башне открывался вид на фьорд, на пришвартованную у причала нансеновскую яхту «Веслемьё» (норв. Veslemøy, «Дева с гор»).

Праздник и карнавал  по случаю новоселья продолжались  около трех дней, после чего усадьба получила свое название Polhøiden, которое  связано как с «Полярной высотой» — точкой спортивного рекорда Нансена — 86° 14’ с.ш, так и с многочисленными выпитыми  в праздник новоселья  коктейлями  -Polhøidera, любимые Нансеном виски с сельтерской водой. Позднее Нансен сам переименовал  дом в Polhøgda — Пульхёгда.

Трехэтажная башня — место работы Нансена, кабинет и библиотека на первом этаже, еще один кабинет для исследований (study room) на третьем этаже. В доме есть  еще одна лаборатория  — в цокольном этаже.  На балконе второго этажа с видом на фьорд, майским утром 1930 года Фритьоф Нансен умер. Здесь же, под «старой доброй березой» завещал себя похоронить. У семьи Нансена и Норвежской Академии наук ушло шесть лет на то, чтобы получить на разрешение на частное захоронение, но весной 1937 года воля покойного была исполнена. Под одной из старых берез усадьбы действительно находится могила с прахом ученого. Автор  проекта скромного мемориала — Одд Нансен, архитектор, сын Фритьофа Нансена.

Да,  к этому моменту сама усадьба  Нансена была продана наследниками за 100 000 крон университету города Осло, с условием сохранять и поддерживать усадьбу как память об ученом, вести деятельность  по тем направлениям, которыми занимался Фритьоф Нансен,  но не превращать усадьбу в музей. Мебель, вещи и детали обстановки наследники забрали с собой, лишь архивы и кабинет  Нансена оставались нетронутыми в усадьбе до 1951 года, когда архивы переместили в библиотеку университета города Осло. Часть нансеновской библиотеки тем не менее осталась в его кабинетах в Пульхёгде.

Тридцатые годы, а также годы оккупации во время Второй мировой войны были для усадьбы годами упадка. Вплоть до 1947 года в доме жил Одд Нансен и его семья, с 1937 по 1940 годы дом использовался и как школа для местных детей, а до ареста Одда Нансена усадьба была местом встречи членов сопротивления. Тем более странно, но усадьба не была использована оккупационными властями. 29 апреля 1940 года, через три недели после вторжения, немецкий патруль прибил к двери Пульхёгды табличку, приказывающую не трогать дом. Эта самая табличка и сегодня  бережно сохраняется среди других экспонатов нансеновской усадьбы.

К  1947 году дом пришел в совершенный упадок: крыша протекала, кирпичная кладка осыпАлась, система отопления не функционировала, картины и рисунки отслаивались от стен и перекрытий.

Лишь 14 октября 1948 года было создано то, что стало позднее Институтом Фритьофа Нансена — фонд «Пульхёгда» при Норвежском географическом обществе. В течение пятидесятых годов фонд занимался выкупом у разъехавшихся по всему миру наследников Нансена деталей обстановки и личных вещей, включая росписи стен в гостиной и столовой, а также  реставрацией усадьбы. Комнаты первого этажа были максимально приведены к начальному виду, насколько возможно, по форме и цвету, часть спален второго этажа были перестроены в офисы. Руководил процессом Одд Нансен. Кабинет Нансена в башне остается практически нетронутым  в том виде, в котором его оставил хозяин в 1930 году. С 1958 года — точно, специалисты нансеновского института за это ручаются.

В настоящее время Институт Фритьофа Нансена занимается исследованием международных аспектов взаимодействия при изучении и исследовании вопросов экологии  и исследования Арктики, ставя научные приоритеты над музейной деятельностью. Тем не менее, руководство института понимает интерес к усадьбе, и,  в особенности, к рабочему кабинету Нансена. Для местных школьников   и организованных групп они проводят ежегодные специальные мероприятия, а также в расписании института есть дни открытых дверей. Ну, и для таких пытливых и настырных гостей, как мы, возможен вход по специальному разрешению.

К этому визиту мы готовились долго: не только напрягали просьбами знакомых и незнакомых, чтобы получить согласование нашего визита, но и заново проштудировали биографию, открыв для себя Нансена-политика; посетили два норвежских музея, успев убедиться в граничащей с безрассудством отчаянной смелости Нансена-путешественника и с удивлением открыв для себя Нансена-художника; перечитали воспоминания его старшей дочери, заново увидев всю глубину и масштаб его деятельности как гуманитария.

Чего-то особенно удивительного мы не ждали: да, дом и рабочий кабинет, какие-то личные вещи…Однако, вышли мы в совершенном изумлении и молчании. И до сих пор  связно рассказать об увиденном у меня не получается — эмоции захлестывают, лишают слов. Местами — до слез. Именно по причине избытка эмоций историческая справка по истории дома вынесена в начало рассказа.

По шуршащему гравию сентябрьским утром 2015 года мы подходим к Пульхёгде. Эти места давно уже часть Осло, за двадцать минут можно спокойно доехать из центра на городском автобусе. Тем не менее вокруг — тишина, аромат соснового  леса и пение птиц. За лесом — фьорд, спокойная гавань с яхтенными стоянками. Вокруг усадьбы — всё застроено жилыми домами: натуральное дерево, огромные окна — норвежцы очень ценят солнечный свет.

Нас ждали. Административный директор Фонда Нансена руководитель аппарата Нансеновского института господин Клаес Рагнер любезно провел часовую экскурсию по усадьбе, рассказал нам об истории дома и той работе, которую проделали сотрудники фонда по возвращению в усадьбу вещей и предметов, связанных с Нансеном. Надо сказать, что удалось им это в превосходной степени. Предлагаю и вам вместе с нами совершить экскурсию по усадьбе.

Столовая — ныне  место для проведения мероприятий института. Большой стол для переговоров, кафедра для докладчика, микрофоны… Однако стены украшены сохранившимися росписями друга семьи, художника Эрика Вереншёлля по мотивам норвежской баллады «Кити Кьёрсти».

Гостиная. Часть мебели предоставлена Норвежским фольклорным музеем. Сразу от входа чувствуется неповторимый запах дерева, сохраненного  в отделке всех помещений. Запах старого дерева, запах книг и историй. И я не знаю, как на фотографии это можно передать.

Малая гостиная, она же «дамский салон». Роспись на стенах делали норвежский художник и друг семьи Эрик Вереншёлль совместно с детьми Фритьофа Нансена, потому на стенах полудетские рисунки: норвежские лоси, елки, речки. Неудивительно, что дети забрали эти рисунки с собой после продажи дома, и только почти через тридцать лет интерьеры были восстановлены, насколько возможно. Портрет Нансена сделан также Вереншёллем в тридцатые, после смерти ученого.

Библиотека Фритьофа Нансена. Отчеты и описания путешествий, экспедиций столетней и более давности. Сохранились как есть. Книги заботливо пронумерованы и учтены. Брать книги с полок, открывать и листать страницы можно. Ощущения и впечатления незабываемы, поверьте. Особенно если книги про путешественников и полярников вы, как и мы, знаете с детства наизусть.

Портрет второй жены Нансена, сделанный им самим. В последние годы жизни доктор Нансен увлекался литографией, выпустил много своих работ. Найти, однако, в книжных магазинах современного Осло найти их не удалось, к нашему большому разочарованию. Только немного в Интернете, в музее «Фрам», усадьбе и некоторых книгах об ученом можно увидеть работы Нансена-художника.

«Фрам» в Полярном море». Рисунок, сделанный Нансеном по памяти. Очень хорошо заметен электрический ветряк. Да, на «Фраме» была динамо-машина, и даже в период дрейфа было электричество, освещавшее каюты. Нансен с успехом  осваивал и применял достижения цивилизации.

Автопортрет, сделанный Нансеном незадолго до смерти, в 1930 году. Возможно, последняя его работа как художника.

Рисунок художника Нансена, пастель. Морской закат, а может, и рассвет. А может быть, вообще летнее ночное небо на северных широтах, где наступает долгий полярный день. Но картины, знаете же, надо всегда смотреть в подлиннике. Вот и эта фотография совершенно крадет очарование и красоту работы…

Фрагмент карты Шпицбергена, датированной 1920 годом. Слева — карандашные метки, сделанные рукой  Нансена, справа — да, на картах еще рисовали морских чудовищ.

Текст, фото — Светлана Цапаева