Выживший

В «Крылья» перешёл защитник из «Бенфики» Виталий Лысцов. У него пушечный удар со штрафного, хорошая «физика», багаж европейского опыта и возраст — всего 24 года. Но из-за португальских тренеров практически нет игровой практики.

Виталий рассказал корреспонденту ДГ о семье, неудавшемся деле о мошенничестве на его трансфере, как из-за договора Руи Кошта и Пети не мог уехать из Португалии и почему за рубежом решил сделать татуировку с Богоматерью на всю руку.

«Локомотив» и героическая мама

— Ты начинал в воронежском «Локомотиве» и уже в 12 лет тебя пригласили в московский «Локомотив». Это было после какого-то крутого матча? Вспомни тот день.

— Мне повезло, что я играл не в спецшколе. В Воронеже у нас не было строгих договорённостей с «Локомотивом». Параллельно играл за местные «Кристалл» и «Динамо», чтобы получать больше практики. Но «Локомотив» был на первом месте.

Когда мне было 12, в Москве проводили кубок РЖД, где участвовали клубы «Локомотив» со всей страны. Мы приехали, я хорошо себя показал. После турнира ко мне подошёл директор московской академии Андрей Родионов и сказал: «Добро пожаловать в «Локомотив».

Это означало, что меня пригласили на просмотр. Две недели в Москве я тренировался с составом «Локомотива» 95-го года рождения. Мне сказали: «Езжай домой, отдыхай и возвращайся с документами. Ты принят».

— Мама поехала с тобой?

— Нет, мама осталась. Ей было тяжело меня отпускать, но в Воронеже с ней остался мой старший брат Стас (разница в 11 лет – ДГ).

— Я задал этот вопрос, потому что в твоём инстаграме много фотографий с мамой. Ты отвечаешь на каждый её комментарий. У вас особенно крепкая связь?

— Когда мне было три года, папа ушёл от нас. Мы поддерживаем связь до сих пор, мама не была против. Но всё же растила нас с братом она.

Ещё помогал отчим. Он появился, когда мне так же было три. Отчим был военный. Дисциплину в семье держал железную, поэтому облегчил жизнь и нам с братом, и маме. Царство ему небесное, как 42 дня его нет с нами.

Когда я уехал в Москву, начал осознавать, как много сделала для нас мама. Пока взрослел, бывало спорил с ней, а потом оказывалось, что она была права. Я до сих пор советуюсь с мамой по многим решениям, могу поделиться личными переживаниями. Она для меня как лучший друг. То же самое со старшим братом.

— В инстаграме нашел фото, где ты маленький в огромной футбольной форме брата. Он тоже играл за воронежский «Локомотив». Почему у него не вышло с профессиональной карьерой?

— Раньше было очень тяжело уехать на просмотр в Москву. Он хорошо показывал себя в Воронеже, играл в основе на воротах или в защите. Но после армии было не до футбола. Брат устроился на работу и начал строить семью.

— В интервью 2015 года ты говорил про брата: «Только иногда гоняет мяч с друзьями после работы». А сейчас он тренирует молодежку в академии футбола воронежского «Локомотива».

— Директор академии был его тренером в «Локомотиве». Он не забыл Стаса и дал возможность. Это никак не связано со мной. Многие до сих пор не знают, что Стас мой брат.

Стас подкован в футболе. Он анализирует матчи, смотрит много игр, постоянно учится. Он бросил предыдущую работу и сосредоточился на футболе. И, конечно, пользуется авторитетом как детский тренер.

Дело Толстикова, скамейка «Бенфики» и Бог

— В московском «Локомотиве» тебя переставили из защиты в нападение. Трудно было адаптироваться?

— В Воронеже я играл почти на всех позициях: защитник, опорник, крайний нападающий или даже центральный. В Москве из меня пытались сделать крайнего нападающего. Но знаешь, в таком возрасте не смотришь, какого уровня футболист играет против, какая команда в соперниках. Поставили в нападение, выходишь и доказываешь, что можешь играть на этой позиции. Поставили в защиту, снова доказываешь.

— В 2012-м, когда тебе было 17, ты дебютировал в Премьер-Лиге в игре против «Краснодара»: сменил Кайседо и вышел на позицию крайнего нападающего. Расскажи о том матче. 

— Это был тактический ход. Во-первых, замена на последних минутах, чтобы потянуть время и сохранить счёт. Во-вторых, я вышел на угловой – рослый парень, вдруг забьёт. И хоть меня поставили в нападение, всё равно сказали держаться ближе к защите.

— Появившись в том матче на поле, ты стал самым молодым полевым игроком «Локомотива», когда-либо выходившим на поле в РФПЛ. Кучук хорошо о тебе отзывался и готовил к Премьер-Лиге. Почему ты вдруг решили уехать в Португалию?

— Тогда дела у команды были не очень. Билич (был главным тренером до Леонида Кучука – ДГ) проигрывал матч за матчем. Ему было не до молодых игроков. Он понимал: если сейчас не покажет результат, уйдет из команды. Поэтому ставил проверенных. Плюс – в этот период я сидел на травме. Когда пришёл Кучук, я восстанавливался в дубле. Он меня видел и начал подтягивать к основе.

Со стороны казалось, что всё идёт хорошо. Но я чувствовал, что полноценно заиграю в «Локомотиве» только через несколько лет, а хотелось проверить себя на новом уровне сейчас.

— Вместо Португалии ты мог перейти в «Рубин». Ринат Билялентдинов говорил, что допустил ошибку тогда и не подписал тебя. Якобы перестраховался из-за травмы.

— На медосмотре в «Рубине» доктору что-то не понравилось в моих медицинских показателях. Хотя я был уже готов. Руководство клуба поверило врачу и не взяло меня. Так я остался вообще без клуба.

Ещё ездил на просмотр в «Зенит-2», но там тоже не взяли. Уехал домой. Трансферное окно в России закрылось, а в Европе еще было открыто. Мои агенты связались с Александром Толстиковым (президент португальского клуба «Лейрия» – ДГ). Говорили, что «Лейрия» – хороший вариант, чтобы восстановить форму. Я даже не гуглил, куда еду. Сразу согласился. Я знал, что в Европе молодым дают играть.

— «Лейрия» тогда играла в третьем дивизионе Португалии. По уровню, с каким дивизионом в России можно сравнить?

— По контролю мяча и в общем по игре «Лейрия» выглядела бы лучше многих команд в ФНЛ. У нас – бей, беги, борись за мяч, а там играют в умный футбол.

— Параллельно с тобой в «Лейрию» перешли еще четыре российских футболиста. Этот клуб даже называли проектом Александра Толстикова.

— Я не лезу в его дела. Точно знаю, что все русские ребята, которые перешли в «Лейрию», хотели проверить себя на европейском уровне. У Александра был план по развитию клуба, подробности он не рассказывал.

На фото: Лысцов — крайний слева, справа от него — Александр Толстиков 

— У тебя есть общие фотографии с ним. Вы дружили или общались только по работе?

— Дружили. Он часто приглашал нас к себе домой, вместе играли в теннис, готовили барбекю.

— Как отреагировал, когда на него завели дело о мошенничестве (в 2016-м Толстикова задержали по подозрению в мошенничестве, подделке документов, отмывании денег и связях с преступными группами. Расследование было связано с трансферами российских игроков, в том числе и Лысцова)?

— Сразу понял, что это какая-то ошибка. По ходу расследования убеждался в этом, ведь доказательства так и не представили (через полтора месяца Толстикова выпустили – ДГ). Я не говорил об этом с Александром. Для него это был очень тяжелый период. Он много потерял, в клубе накопились проблемы.

— Когда Толстикова освободили, вы продолжили общаться?

— Мы сразу созвонились, поговорили о футболе. Он интересовался, как у меня дела в «Бенфике» (к этому моменту Виталий уже два года играл в дубле «Бенфики», клуб заметил его практически сразу по приезду в Португалию — ДГ).

— По уровню футбола второй дивизион в Португалии как РПЛ? 

— Если «Бенфику Б» привезти в РПЛ, команда будет неплохо конкурировать. Футболисты сильные, молодые, быстрые. Хорошая техника, у каждого есть индивидуальные приёмы, которые не боятся показывать.

— Ты играл за вторую команду «Бенфики» несколько лет. Как тренеры первой команды объясняли, что не берут тебя в основу?

— Главная проблема была в том, что они со мной не разговаривали. Не говорили, в какой сфере лучше поработать, какое упражнение опустить. Я просто работал на сто процентов. Просили больше забивать – последний сезон я много забивал. Но оставался во второй команде.

Ещё шансы попасть в основу подкосили травмы. В Португалии у меня было две серьёзные травмы. Из-за этого пропустил практически весь сезон.

— В Португалии ты сделал религиозную татуировку. Это как-то связано с тем, что не выпускали? Многие обращаются к Богу, когда в жизни не ладится.

— В Португалии я подумал, что созрел для татуировки. Не хотел делать банальный рисунок или пустые надписи. Решил сделать религиозную. Я всегда обращаюсь к Богу: молюсь и благодарю за каждый пройденный этап в жизни. Я верю, что по жизни нас направляет Всевышний.

(Виталий показывает татуировку – ДГ) С этими словами я иду по жизни: «Если Бог дал, знал, что выдержу». А тут божия матерь со словами: «Ангел мой, будь со мной. Ты вперед, а я за тобой». Я верю, что ангел меня оберегает. Он идёт впереди, а я за ним.

— Ты специально приезжал в Россию, чтобы сделать татуировку?

— Это португальские мастера. Я принёс эскиз, под копию набили.

— Ещё в Португалии ты женился. Встретил Ульяну там?

— Ульяна из Воронежа. Она жила в моём районе, мы часто пересекались в детстве. С тех пор общались и однажды решили попробовать себя в отношениях. В Португалии я понял, что хочу построить семью с Ульяной. Она приезжала ко мне через каждые три месяца – так позволяла виза. Здесь мы и решили пожениться.

Топовый гол в Премьер-Лиге и тоска по дому

— Тебе было 24, когда ты всё ещё оставался в молодёжном составе «Бенфики». До скольки лет максимум во второй команде держат игроков?

— В 21-22 ты уже должен переходить в основу. Я в 24 года считался ветераном «Бенфики Б» и перерос уровень второй команды. Меня отдали в «Тонделу», которая играет в Премьер-Лиге Португалии.

— В одном интервью ты говорил, что руководство «Бенфики» и «Тонделы» дружат. Выходит, тебя взяли в «Тонделу» по дружбе, а не из-за футбольных качеств?

— Руи Кошта (спортивный директор «Бенфики» – ДГ) и Пети (тогда тренировал «Тонделу» – ДГ) договорились о моей аренде. У моих агентов было предложение об аренде в «Сьона» (швейцарский клуб, двукратный чемпион страны – ДГ), но мы выбрали «Тонделу». Сейчас я понимаю, что это была большая ошибка.

— Почему?

— Как бы я себя не проявлял, как бы не улучшал статистику, меня редко выпускали. Я до сих пор не могу понять, почему так происходило. Когда открылось трансферное окно, «Бенфика» не хотела забирать меня обратно и не отпускала в другие клубы. Это был самый тяжёлый период в Португалии.

— Ты говорил, что в самом городе Тондела было невыносимо скучно. Это мешало футболу?

— Наоборот, я посвящал себя тренировкам. Вставал в шесть, в семь начинал тренироваться, хотя общий сбор в восемь. Позавтракал и в тренажёрку. Потом общая тренировка на поле. После – я снова в тренажёрку. С базы уходил последним.

Когда кипела голова от мыслей, почему мне не дают играть, я выбирался к русским ребятам в Лейрию или Лиссабон. Иногда они приезжали. Это помогало справляться с негативом.

— Но всё-таки в «Тонделе» был радостный момент. Ты забил первый гол в Премьер-Лиге Португалии.

— Я не придал особо значение этому голу. Мы сыграли вничью, значит принёс команде всего одно очко. После матча меня позвали на интервью. Обещали, что будет без камер. Я отвечал на португальском. А тогда еще плохо знал язык: переспрашивал, говорил базовыми словами. Когда пришёл домой, смотрю, меня в фейсбуке отметили. Оказалось, что интервью снимали. Сразу посыпались поздравления. У меня появилась надежда, что теперь-то будут выпускать чаще. Но у команды не заладилось: два поражения, потеря очков и меня перестали включать даже в заявку.

— При этом когда ты перешел в «Тонделу», стали сыпаться предложения из России, Швейцарии и Чехии. Какие клубы тобой интересовались?

— Мои агенты знают, что просто так мне говорить о трансферах не стоит. Если переговоры уже идут, то да. А так это сильно отвлекает от футбола.

— Твой агент говорил, что «Бенфика» называла неадекватные суммы типа 10 миллионов евро.

— «Бенфика» долго держала эту цену. Потому немного опустила – до 4-6 миллионов евро. Но всё равно это тяжело даже для топ-клубов в России.

— Так ты описывал систему в «Бенфике» – покупают молодых ребят, готовят и потом продают за большие деньги. Ты стал заложником этой системы?

— Они, правда, дают шанс проявить себя в первой команде. Выходит молодой игрок при полном стадионе, если показывает класс, его оставляют. А в «Бенфике Б» на игры приходит мало людей, запомниться очень трудно.

В основной команде проявить себя легко. Ты играешь с профессионалами, которые поддерживают. Соперники, кроме «Порту» и «Спортинга», намного ниже классом. Но мне просто не дали такого шанса.

— В прошлом сезоне тобой интересовался хабаровский СКА. Если бы у них хватило денег для «Бенфики», перешёл бы не в топ-клуб?

— В «Тонделе» я понял, что пора возвращаться в Россию, чтобы проявлять себя. Это раньше меня называли молодым, перспективным игроком. В 24 я обязан выйти на уровень Премьер-Лиги.

Если бы СКА договорился с «Бенфикой», я бы перешёл, чтобы играть в Премьере. Уверен, что это было бы не на сезон, а на полгода. Потом перебрался бы в клуб посильнее.

Друзья в «Крыльях» 

— Кроме «Крыльев» были ещё предложения?

— Времени оставалось мало, агент сказал про «Крылья», я сразу согласился.

— Ты дружишь с Сандро Цвейбой. Он был в «Крыльях» в 2017. Сандро рассказывал тебе что-нибудь про Самару? 

— Еще я давно дружу с Тарасом Бурлаком, но ни с кем не созванивался. Сразу поехал в Самару. «Крылья» для меня – шанс наконец-то показать, что умею.

— Кого сейчас можешь выделить из игроков «Крыльев»?

— Не хочу никого выделять. В «Крыльях» дружная команда. Игроки подсказывают друг другу, не оскорбляют и не обижаются. Такой обстановки мне не хватало в Португалии.

— На тренировках почувствовал разницу между Самарой и Португалией?

— Пока тяжело сказать. Было всего три тренировочных дня. Что там, что здесь тренировки серьёзные, без халтуры.

— Ты живешь пока в гостинице? Квартиру ещё не снял?

— Живу на базе. Ищу параллельно квартиру.

— Ульяна переедет в Самару?

— Да, уже жду, когда приедет.

Фото обложки — пресс-служба «Крыльев Советов»
Фото из инстаграмма Виталия Лысцова, его жены Ульяны и брата Станислава 

Следите за нашими публикациями в телеграме на канале «Другой город», ВКонтакте и Facebook