БАШНИ ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ

Самарский журналист и градозащитник Армен Арутюнов написал для «Свежей газеты» настолько важный текст, что мы решили опубликовать его и и себя. Речь идет о сохранении одной из главных, хотя и весьма молодой по меркам исторического центра, достопримечательности Самарского района — экспериментального элеватора. Сейчас элеватор — в очереди на включение в реестр ОКН.

В ноябре прошлого года региональное отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры направило заявку на включение экспериментального элеватора на берегу реки Самары в список объектов культурного наследия. Меня часто спрашивают, в чем ценность этого сооружения. Эта статья – попытка объяснить, чем бруталистские башни так важны для архитектуры и градостроительства и почему этот уникальный объект непременно нужно сохранить.

Уникальное сооружение

Есть несколько слов, которые я много лет стараюсь не употреблять, когда речь идет о культуре и архитектуре: «шедевр», «необычный», «уникальный»… Любой предмет и событие так или иначе уникальны, но действительно особенных – единицы. К их числу, безусловно, относится и экспериментальный элеватор, построенный в конце 1970-х годов на берегу реки Самары.

Нужно немного рассказать об истории его создания. Институту «Промзернопроект» поставили задачу спроектировать зернохранилище на территории мукомольного завода. Участок, который отводился под это, был слишком мал для размещения стандартного элеватора. Тогда архитектор Валентин Смирнов нарисовал вертикальные цилиндры, подобно Константину Мельникову, построившему свой знаменитый дом-мастерскую на небольшом клочке земли в Кривоарбатском переулке.

«Пришел ко мне Михаил Васильевич Колчин [начальник строительного отдела и главный инженер проекта. – А. А.] и говорит: «Валя, у нас вот такая задача, надо как-то разместить элеватор. Порисуй», – рассказывал Валентин Смирнов об истории проектирования элеватора. – Я рисовал, рисовал, вижу – ничего не выйдет все равно. А потом вдруг, сам не знаю, как это пришло в голову – нарисовал колесо в центре, потом другое. Думаю, а почему бы в середине не быть нории (это вертикальный подъемник, транспортер, известный еще со времен Рима). В центре нория, а по бокам хранилища».

Реализовать авторский проект в провинции, да еще промышленное здание, – задача не из простых. Не один год ушел на согласование документации. В итоге на берегу Самары появился первый в Советском Союзе элеватор вертикального типа. Аналогов этому сооружению на тот момент не было.

Архитектура объекта менялась в процессе проектирования и строительства. Валентин Смирнов придумывал элеватор с другим, более легким завершением. Главная идея заключалась в вертикальном членении, движении вверх. Смирнов ушел из института, а архитектор Николай Дегтярев внес корректировки в первоначальный авторский замысел коллеги. У двух башен появились бетонные «короны». Это утяжелило восприятие объекта, сделало его еще более бруталистским.

Несмотря на уход из проектной организации, Смирнова привлекли к авторскому надзору за строительством. Экспериментальный элеватор был новаторским и в плане использования передовых инженерных и строительных технологий. Согласование проекта длилось не менее трех лет, а построили комплекс за два года, причем каждая из 60-метровых башен была возведена за 30 дней методом скользящей опалубки. При строительстве элеватора эту технологию впервые применили в Самаре. Лишь спустя много лет этим же способом возвели монолитный 20-этажный дом на углу Осипенко и проспекта Ленина, известный в народе как «рашпиль».

«Мне везло делать то, чего еще не было, – рассказывал Валентин Смирнов. – По элеватору мы насчитали и зарегистрировали 32 патента (тогда их не выдавали, они все были государственные). Начиная от самой задумки и заканчивая металлическими стыками, которые были сделаны по-новому. Передвижная опалубка тоже была запатентована. Кольцо опалубки поднималось на метр. Поначалу она круглая была. В углах может заводиться какая-нибудь дрянь, поэтому мы хотели чисто круглую, в проекте она была такой. Но строители не сумели ее сделать».

Таким образом, элеватор в Самаре уникален сразу по нескольким параметрам. Авторское архитектурное решение, первый в СССР элеватор вертикального типа, применение передовых инженерных и строительных технологий, рекордные сроки, первое применение в Самаре метода скользящей опалубки.

Первый вертикальный элеватор в СССР заметили и за пределами страны. Объект получил медаль «Золотой колос» на международной выставке в Чехословакии. Принципы работы такого типа зернохранилища легли в основу проекта элеватора на Кубе. Сын Валентина Смирнова Андрей в конце 1980-х работал над океаническим элеватором на Острове свободы. Масштаб башен и всего объекта в целом там был, конечно, совсем другим. К сожалению, события того времени не позволили реализовать задумку.

Памятник брутализма

Стрелка рек Самары и Волги в течение последних двух столетий была центром хлебной торговли. Вдоль двух рек, особенно Самары, располагались многочисленные амбары, мельницы, а позже и элеваторы. Название «Хлебная столица», которое любят использовать самарские краеведы, можно отнести не только к дореволюционной истории города.

Первый из трех крупных элеваторов здесь построили в 1916 году. Неоклассическое здание – памятник архитектуры регионального значения. Второй объект появился в 1930-х на берегу Волги (снесен в 2010-х). Третий – экспериментальный элеватор – ввели в эксплуатацию в 1980-м. Последний решен в редком для Самары стиле брутализма.

Брутализм – одно из самых ярких и неоднозначных направлений архитектуры модернизма в ХХ веке. В его основе – использование необработанных бетонных поверхностей. Аналогом работы с «чистым» материалом в период моды на историзм можно назвать «кирпичный стиль». Следующее поколение архитекторов отказалось от подражания стилям прошлого, а в качестве выразительных средств выбрало в том числе новый материал. Причем необработанные бетонные поверхности использовали не только в брутализме, но и в других направлениях. Например, знаменитый Гетеанум Рудольфа Штайнера в Дорнахе, который относится к «органической архитектуре».

Расцвет брутализма во всем мире пришелся на послевоенный период.Это было связано не только с развитием архитектурной мысли, но и с экономикой – нужно было в короткие сроки восстанавливать разрушенные города, а железобетон был наиболее удобным материалом для массового строительства. В то же время брутализм стал логическим ответвлением модернизма.

Бетон стал новым средством выразительности в архитектуре. Он позволял свободно работать с ритмом, фактурой, формами и пластикой зданий (многие произведения выделяются своей скульптурностью).

В брутализме работали величайшие архитекторы ХХ века, такие как Ле Корбюзье, Пьер Луиджи Нерви, Кэндзо Тангэ, Луис Кан и другие мастера, оказавшие влияние на развитие мировой архитектуры. К брутализму обращались и советские архитекторы. Например, один из эскизных проектов Дома Советов в Самаре (здание правительства Самарской области) был выполнен по аналогии с одной из самых известных бруталистских работ – зданием Бостонской ратуши (Бостон сити холл).

Примеров брутализма в Самаре немного. Наиболее яркие – упомянутый выше «рашпиль» московского архитектора Александра Белоконя и экспериментальный элеватор Валентина Смирнова. Причем если первый имеет множество аналогов (монолитные дома этой серии есть в Уфе, Минске, Алма-Ате), то башни на реке Самаре – единственные в своем роде. Оба этих объекта являются не только позднесоветскими архитектурными памятниками, но и важными градостроительными доминантами.

Своей брутальностью, тяжеловесностью, устрашающими масштабами элеватор напоминает средневековое фортификационное сооружение. Символично, что рядом с ним несколько веков назад располагалась первая самарская крепость, которая строилась с целью защиты восточных границ государства.

В последние годы архитектура брутализма набирает все большую популярность среди туристов и любителей архитектуры. Тысячи блогов и сайтов на сотне языков посвящены объектам этого периода, а некоторые из них (например, дом-памятник на болгарской горе Бузлуджа) стали местом притяжения туристов со всего мира.

Самарский элеватор обладает не меньшей привлекательностью, чем многие мировые образцы брутализма. Подобно фабрике-кухне, он идеально вписывается в российский и мировой контекст истории архитектуры. Десять-пятнадцать лет назад «серп и молот» Екатерины Максимовой многие называли сараем и предлагали снести. Сегодня это общепризнанный шедевр, в котором после реставрации заработает филиал Третьяковской галереи. Элеватор обладает не меньшей ценностью и потенциалом, который еще предстоит раскрыть.

В материале использованы иллюстрации из ЖЖ Армена Арутюнова

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте