Поколения Гиппократа

В 2019 году самарское здравоохранение отмечает знаменательную дату. Ровно 100 лет исполнилось Самарскому медицинскому университету, а одному из старейших медицинских учреждений Самары – Клиникам СамГМУ — в 2020 году исполнится 90 лет. За эти годы клиники прославили себя фамилиями известных ученых, стоявших как у истоков формирования научных школ, так и современных направлений в различных отраслях медицинской науки. Большую роль в сохранении основ и развитии лучших традиций в медицине играют династии ученых, врачей, научных работников. Примером этому может послужить фамилия Кудрявцевых.

О своей семье рассказал врач урологического отделения Клиник СамГМУ, специалист высшей аттестационной категории, кандидат медицинских наук, доцент Дмитрий Кудрявцев.

Дед, Анатолий Александрович Кудрявцев: «Если ты в себе уверен, бери ответственность»

— Наша фамилия связана с Самарой уже больше 100 лет. Мой прадед был железнодорожником, и первым его местом жительства в городе стала Зубчаниновка. Вполне вероятно, что он был из призыва Евгения Андреевича Зубчанинова, который вместе с единомышленниками в начале 20 века приехал строить поселок высокой культуры и нравственности в 14 верстах от Самары. Но никаких документов от прадеда не осталось, только воспоминания.

Семья прадеда была большая: три сына и три дочери. Прадед работал на железной дороге и содержал шестерых детей, жену и прислугу. Старшему, моему деду, он успел (до октябрьского переворота) дать хорошее начальное образование. Он окончил реальное училище (ныне здание военно-медицинского факультета на Пионерской). Юность у деда была бурной, как и те годы — он постоянно участвовал в драках на кулаках «стенка на стенку» с пацанами с соседних улиц. У деда был занозистый характер. Он рассказывал, что зимой, когда по узким тропинкам шел маленький барчук, перед ним всегда следовал денщик и криками «дайте дорогу» разгонял прохожих. Если такая процессия попадалась навстречу моему деду, денщик обязательно получал в ухо, а барчук летел в сугроб.

После окончания реального училища началась гражданская война, мой дед вступил в отряд белочехов, но тут же под Самарой попал в плен к красноармейцам. Чудом избежав расстрела, он вернулся домой. Дальше была учеба в университете на медицинском факультете. Женитьба. Трое сыновей. Два первенца умерли. Голод, болезни. Третьим оказался мой отец. После окончания университета, по рассказам бабушки, они сменили много адресов. Жили в Ташкенте, Новосибирске. Затем вернулись в Самару, где дед получил место в городской больнице (ныне горбольница им. Н.И.Пирогова).

Он стал достаточно известным человеком, главным хирургом больницы Пирогова. Под руководством заведующего кафедрой госпитальной хирургии Александра Михайловича Аминева защитил кандидатскую диссертацию по вправлению вывиха плеча по методике, разработанной им самим. Я смотрел эту диссертацию, она очень интересная, написана по старым канонам и посвящена вправлению вывиха «по Кудрявцеву». Я своим студентам эту методику всегда рассказываю. Да и вам будет полезно, потому что это очень простой способ вправления вывиха плеча, особенно если вы оказались на природе. Хотите, научу? Надо уложить человека на землю под дерево, больное плечо подвесить на ветку и немного подождать. Через некоторое время он вдруг говорит «ой», и плечо встает на место.

Дед навсегда запомнился удивительным свойством находить общий язык с любым человеком. Поскольку он всю жизнь работал с пациентами, у него была уникальная черта находить общий язык с детьми, с женщинами, с пожилыми, то есть с абсолютно любой аудиторией. Два-три слова, и он тут же становился своим.

Бабушка не работала, вела домашнее хозяйство, благо зарплата деда позволяла. На ее плечах во время войны была наша семья, племянники и еще один мальчик, эвакуированный из Ленинграда. Жили на даче в Студеном овраге, держали козу, которая поила своим молоком всю эту большую ораву.

Землю в Студеном овраге дед получил в 1937 году. Тогда это были почти дикие места. Я, когда был сопливым пацаном, еще застал «церемонию» переезда из города на дачу. Выглядело это так. Ранней весной, когда снег сходил, назначался переезд. Весь скарб грузили на машину скорой помощи. Помните фильм «Кавказская пленница», где водитель клянет свой «проклятый пылесос»? Вот на такой машине, на базе ГАЗ 51, пропахнувшей бензином и всякими медицинскими средствами, мы ехали на дачу. Дорога занимала часа полтора-два, до тошноты от постоянной тряски и запаха бензина.

Поляна Фрунзе — это был сплошной лес. Единственная дорога — Московское шоссе, которое в то время называлось Семейкинским, и было не таким хорошим по качеству, как сейчас. Мы ехали сначала по Московскому шоссе, а потом 40 минут вниз по лесной дороге до Студеного оврага. На дачу мы привозили с собой все – от холодильника до постельного белья. И все лето там жили. Из доступного транспорта был только водный трамвайчик. А осенью также приезжала машина, чтобы нас увозить обратно. Оставлять на даче ничего нельзя было, потому что все растаскивали. Остались фотографии, где все мы сидим за большим столом на даче и едим пироги с капустой. Это было фирменное бабушкино блюдо.

Дед организовывал работу первой в Куйбышеве станции переливания крови. Он ставил хирургическую службу. Тогда, чтоб вы знали, медицина не выделяла отдельных специальностей, типа брюшная хирургия, торакальная хирургия и так далее. Дед, например, мне сам выдергивал зубы. Сам готовил какие-то таблетки, змеиные мази, постоянно что-то химичил с препаратами. Он защитил диссертацию по травматологии, а в то же время был полостным хирургом. Самое интересное, что он сам оперировал свою жену. Никому не доверил.

Мне, кстати, по его примеру, тоже пришлось оперировать свою дочь, я тоже никому не доверил жизнь и здоровье самого дорогого мне человека. Вы знаете, что нельзя оперировать своих родственников? Ну, жалость, это одно, а потом, если не дай Бог что-то пойдет не так, не простишь себе. Но дед мне говорил: если ты в себе уверен, как хирург, бери ответственность. И правда, когда начинаешь оперировать, забываешь, кто перед тобой лежит, и делаешь свое дело. Дед работал с 30-х до начала 60-х годов. Пока мог. После того как он перенес инсульт, его рука перестала слушаться, и он вынужден был уйти на покой.

Отец, Лев Анатольевич Кудрявцев: каждый уролог мог прийти к нему на консультацию

— Я думаю, выбора у него не было. Папа родился в больнице, жил на территории больницы и впитывал в себя профессию с детства. Я помню один жуткий случай, который возможен только в семье врача. Дед оперирует больного, проводит ампутацию ноги. Отец катается на велосипеде за окном и выделывает всякие опасные кульбиты. Дед видит это, и вдруг поднимает только что отрезанную ногу и грозит ею сыну в окно. Конечно, баловство тут же было забыто, отцу этот эпизод врезался в память на всю жизнь.

Судьба его сложилась таким образом. Начинал он как хирург, но потом профессор Владимир Павлович Смеловский пригласил его на работу в госпиталь инвалидов Отечественной войны, который тогда располагался на улице Молодогвардейской. Смеловский и Кудрявцев стали целенаправленно заниматься проблемами урологии. До этого в Самаре урологии как отдельной дисциплины не было. Отец стал заведовать в госпитале урологическим отделением и по-настоящему увлекся этой сферой. Он написал кандидатскую диссертацию, потом докторскую, потом открыл кафедру урологии и стал ее первым профессором. Его большой плюс в том, что он вышел из хирургов. Он умел оперировать и на брюшной полости, и делал урологические операции.

Кандидатская диссертация Льва Анатольевича Кудрявцева была посвящена проблемам сужения мочеиспускательного канала. Для того времени это была обширная массовая патология — последствия повальной гонореи в послевоенные годы. Чему вы удивились? Да, любая война вызывает всплеск венерических заболеваний. И только у гонореи очень тяжелые последствия. Сифилис лечить проще, потому что сифилис не дает осложнений, а гонорея дает. У мужчин это сужение мочеиспускательного канала, а у женщин бесплодие.

Пластическая хирургия — очень кропотливая работа. Патология каждого отдела мочеиспускательного канала требует своеобразного подхода и отдельной тактики лечения. Эти операции совершенно не похожи друг на друга. Заслуга отца заключается в том, что он впервые обобщил, проверил в клинической практике, отшлифовал различные методики, написал кандидатскую диссертацию, а потом монографию, посвященную этому вопросу.

После решения этих задач Лев Анатольевич перешел к теме оперативного лечения рака мочевого пузыря. Он задался целью не удалять больной орган, а пытаться сохранить его. Со стороны это кажется не очень актуальной задачей, но когда человек не может самостоятельно ходить в туалет, а из него торчат трубки какие-то… Зарубежные авторы очень много работ посвятили удалению части мочевого пузыря с замещением его куском кишки. Но природа ее отторгает, она не приемлет мочу в кишке, понимаете. И что бы из кишки не кроили пластические хирурги, все равно мочевой пузырь не получится. А мой отец предложил при резекции часть мочевого пузыря замещать сальником, который организм не отторгал. На тот момент этот способ стал радикальнейшим при лечении рака мочевого пузыря.

Отец был блестящим организатором. Самарская научная школа урологии во многом сложилась благодаря ему. Например, он завел такую традицию. Каждую неделю в среду по утрам был большой обход. Все больные урологического отделения укладывались на кровати, возле каждого лежали стопки снимков. Лечащий врач докладывал на обходе по каждому больному: лежит с тем-то, планируется то-то и то-то. Затем в 12:00 после обхода Лев Анатольевич спускался в приемный покой, туда приезжали урологи Самары на консультативный прием. Разбирался каждый случай, определялся круг обследования, устанавливался клинический диагноз, назначалось лечение. То есть каждый поликлинический и амбулаторный уролог мог прийти туда, чтобы получить консультацию. Это был серьезный обучающий процесс. А раз в месяц обязательно назначалось заседание областного урологического общества, где врачи выступали с интересными докладами, разбирали различные методики лечения больных, ошибки, недостатки в работе. Такой порядок завел мой отец. И все это воспитывало самарских урологов, развивало урологическую школу.

Я, Дмитрий Львович Кудрявцев: получаю адреналин, когда спасаю людям жизнь

— Я вспоминаю как играл в доктора с раннего детства. Обычно это удел девчонок, но в моей семье по-другому быть не могло. Мне примерно пять лет. На даче я срываю зеленую незрелую сливу, делаю на ней ножиком надрез и гордо говорю своему приятелю: смотри, я удаляю аппендицит.

Учеба в медицинском институте. На первых курсах достаточно сложно и скучно, потому что очень много зубрежки. Анатомия, физиология, органическая химия. Но как только появились клинические дисциплины, учеба пошла просто. Я ждал, когда мы начнем, наконец, работать с больными. На старших курсах к экзаменам я практически не готовился, потому что все впитывал на занятиях во время циклов. Госэкзамены у меня сданы на пятерки. Кстати, госэкзамен по хирургии я сдавал Аминеву, тому самому, который был научным руководителем на защите диссертации у моего деда.

То, что я стану хирургом, я знал твердо и сразу. Почему? Я вам отвечу словами одной студентки третьего курса, у которой недавно принимал экзамен по хирургии. Спрашиваю у нее о возможных вариантах лечения определенной патологии, она перечисляет все хирургические варианты. Я спрашиваю: почему вы не рассматриваете терапевтические возможности? Она отвечает: «Потому что это туфта». (Смеется).

У меня есть друг режиссер. Мы с ним на рыбалке как-то раз лежим в лодке, и он меня спрашивает: «Ты о чем сейчас в отпуске скучаешь?» Я честно отвечаю: по операциям. «Ну ты и варвар. Теперь я понимаю, кто такие хирурги. Кровожадные люди». Правда, некоторые получают адреналин, когда прыгают с парашюта или лазают по скалам, а мы получаем адреналин, когда оперируем людей и спасаем им жизнь. И действительно, как только берешь в руки скальпель, мир вокруг тебя сужается до размеров операционного поля. Все окружающие проблемы остаются за пределами операционной, а ты — один на один с человеческой жизнью.

У меня к шестому курсу уже был целый список самостоятельно сделанных операций, в основном аппендэктомий. Мы ходили волонтерами по больницам, договаривались с хирургами и в экстренный день приходили дежурить бесплатно. Сначала нам доверяли простейшие медицинские манипуляции, скажем, зашить рану. Потом позволяли, говоря по-простому, вырезать аппендицит. Мы знали, когда дежурят «наши» доктора, и несли им бутерброды, сигареты, пиво, только чтобы они взяли нас в операционную — подышать этим воздухом, побыть с больным, зашить разрез.

Начинал я в первой медсанчасти ординатором, потом стал ассистентом, начал преподавать, и в общей сложности проработал там около шести лет. После защиты диссертации перешел в больницу Пирогова на кафедру клинической хирургии, которую возглавлял Александр Михайлович Савин. А потом Владимир Карнаух пригласил меня совместителем в свою только что созданную медицинскую компанию, которая располагалась на базе Железнодорожной больницы. Руководство кафедры не стало возражать, и я, будучи уже доцентом, стал преподавать на базе урологического отделения Дорожной клинической больницы на станции Самара и работать урологом в компании ИДК. Я благодарен Карнауху за то, что работа в его фирме позволила мне, одному из немногих в Самарской области, стать специалистом по эндоскопической урологии.

Я являюсь одним из первых докторов, которые начали эту технологию осваивать, скажу без ложной скромности. Трансуретральные операции при аденоме предстательной железы, лапароскопические операции. Мы вместе с Карнаухом первыми в Самаре выполнили пластику гидронефроза, это технически очень сложная операция, и тогда ее в России единицы выполняли. Потом мне предложили стать заведующим урологическим отделением. Это был очень интересный в профессиональном плане период. Потому что в то время, 90-е годы, Железнодорожная больница благодаря большим денежным вливаниям головного предприятия закупила всю самую современную аппаратуру, которая была на тот момент по урологии. И я ее осваивал. К сожалению, прошло время, и железная дорога начала отказываться от медицины, от профилакториев, детских садиков. Урологическое отделение закрыли. Я перешел в Клиники медуниверситета, где работаю практически уже 10 лет.

В клиниках работать комфортно. Сейчас идет развитие. Прошли те времена, когда мы говорили больным: неси постельное белье, покупай марлю, йод, лекарства, а медицинские сестры на вопрос, что у нас есть из антибиотиков, отвечали однозначно: «стрептомицин». Сейчас, конечно, все по-другому. Вот, скажем, методы обследования. УЗИ надо сделать? Без вопросов. Компьютерную томографию? Пожалуйста. Все современные методы есть и они доступны. Клиники чем хороши? Это полипрофильное медицинское учреждение, где есть колоссальное количество высококлассных специалистов различных областей. Ты можешь просто поднять трубку, позвонить доктору и попросить проконсультировать твоего больного. Это просто сказка — работать в таких условиях.

Я с удовольствием хожу на работу, с удовольствием оперирую в операционной, даже несмотря на то, что уже стоять иногда бывает тяжело — все-таки возраст и три операции на сердце. Мне сейчас приятно делать простые операции. Знаете такую — обрезание? Когда она красиво выполнена, то приносит большое эстетическое удовольствие. Делаешь аккуратно, лишних движений нет, шовчик великолепный… И самое интересное, я замечал, что приходят санитарки и сестры смотреть, как ты работаешь. Это очень приятно. Они смотрят, как ты шьешь, красиво ли у тебя получается. Я сам отмечал для себя, что я с большим удовольствием слежу за работой рук профессионалов своего дела. Однажды мой отец сказал мне слова, которые я запомнил на всю жизнь. Он говорил: «Если хочешь операцию выполнить качественно, не делай быстрых движений — делай меньше лишних движений». И действительно, в этом — завораживающая красота твоей работы.

Работать я планирую, пока здоровье позволяет. К сожалению, из всех моих четверых детей только старшая дочь пошла в медицину, и то в гинекологию. Пытаюсь сделать все, чтобы передать опыт, накопленный нашей семьей, новым врачам. Спешу подготовить больше учеников и радуюсь за каждого нового хорошего доктора.

Текст: Анастасия Кнор
Фото из архива героев публикации
Партнерский материал

Следите за нашими публикациями в телеграме на канале «Другой город», ВКонтакте и Facebook