Уютная деревянная избушка или железобетонные хоромы со стеклопакетами – этот выбор мучает всех, кто задумал поселиться в историческом центре города. С одной стороны, так называемые «гнилушки» во сто крат атмосфернее и милее сердцу, зато в новострое не придётся воевать с полчищами тараканов, которые живут здесь уже в пятидесятом поколении.

Мы спросили у жителей старых самарских домов, почему они ни на что не променяют своё жильё. Виды из окна, собственный садик и близость к Волге – и это ещё не все плюсы обитания в исторической среде.

---

Виктор Гусев, улица Некрасовская:

— В своём доме я живу всю свою жизнь (уже 26 лет), и он признан аварийным. Нам почти оформили документы на новую квартиру в «новострое», но, конечно, переезжать отсюда не хочется. В своём доме я сам себе хозяин: если хочу, могу весь день во дворе с машиной возиться, а соседские мужики консенсус соберут и будут мне коллективно помогать. Когда представлю, что придётся жить в «свечке» и по полчаса кататься по дворам в поисках парковочного места, сидеть в этой бетонной коробке и в жару, и в холод, сразу не по себе становится.

Всегда рядом было всё, что мне нужно: через дорогу школа № 15, музыкалка на Куйбышева, рукопашный бой на Ленинградке, и было круто здесь расти и развиваться. Рядом много высших учебных заведений, поступай куда хочешь и пешком двигай на учёбу. А главное, рядом пивзавод! И ещё в своем районе я всех знаю, прямо как в деревне – вроде шёл по делам, а потом знакомого встретил, и вот уже все дела подождут. Никогда не возникает проблем с тем, что нечего делать: рядом много заведений культуры – филармония, драмтеатр, музеи. Хорошо, в общем.

~

Анастасия Свиязова, улица Молодогвардейская:

— Старые дома бывают разные, и, сказать по правде, не во всех них жить приятно и комфортно. Я живу в кирпичном трёхэтажном доме-памятнике [доходный дом книготорговца С. А. Гринберга — прим. ред.], которому уже больше века. И здесь хорошо по многим причинам.

Во-первых, здесь очень толстые стены, соответственно, зимой и в межсезонье тут тепло, а летом прохладно. Раньше ведь строили с умом, и даже век назад существовало что-то вроде ГОСТов, по которым всё это происходило. Строили для самих себя и для потомков, а не для каких-то незнакомых людей или ради прибыли. Очевидно ведь, что для чужого ты построишь хуже: где-то сэкономишь на материалах, парковку сделаешь поменьше и всё в таком духе.

Мы вот недавно начали делать ремонт и поняли: то, что казалось аварийным и разрушенным, на деле таковым не является. Штукатурка на потолке шла волнами, я ещё всё время боялась, что она мне на голову рухнет. А когда пришла пора её отдирать, мы просто не смогли, не хватило сил: она, оказывается, замешана на яичном белке и буквально неуязвима. Решили просто завесить новым гипсокартонным потолком, а что делать.

Мы живём на центральной улице, но здесь тихо. После семи часов вечера все разъезжаются из старого города по микрорайонам, находящимся по периферии: можно преспокойно спать с открытыми окнами. И если раньше во время футбольных матчей сюда приезжали ребята с Металлурга побухать, то сейчас и они успокоились: видимо, кризис лишил их последних средств на кутежи.

Когда я сюда переезжала, меня все пугали: Самарский район самый наркоманский, натерпишься там. Но соседей немного, мы все друг друга знаем и дети наши спокойно играют вместе во дворе. Там у каждого есть своё место под машину, а зимой мы вместе выходим и чистим снег — такое получается милое комьюнити.

~

Евгения Волункова, улица Некрасовская:

— Всегда хотела жить в своём доме, но при этом чтобы не на задворках географии. Мне казалось, это прекрасно, когда дом свой и никаких соседей, лифтов, дежурств по подъезду. Ну и, собственно, я поселилась в таком в Самаре. Старый город, дом во дворике, крылечко, есть куда возле него воткнуть розы. Тишина, никакого гула машин, можно не запирать дверь – прелесть. Первые два дня я заседала по утрам на кухне, слушала чириканье птиц и кайфовала. А потом началось непредвиденное.

В шесть утра за окном в кухне раздались вопли. Окно выходит на задний двор, где стоят старые дома. И вот в сарайчик между ними забилась тетенька – пришла поспать. Тетеньку обнаружил сосед. Схватил за шкирку и вытащил на свет божий. Дальше примерно так:

— Су-у-у-ка-а-а! Отпусти, падла!

— Пошла на *й отсюда! Чего приперлась, свинья?!

— Руки убери, падла! Тварь еб*я! Где хочу, там и сплю!

— Тебе что, б*дь, здесь ночлежка?! А ну, пошла на *й!

— А-а-а-а!!!

Шарканье тела по земле, разлетающиеся вёдра и кошки, изощрённый мат.

Мы с котом Дарвином встревожились, встали с постели и подошли к окну – позырить. Успели увидеть, как сосед дал пинка исчезающей со двора заднице, и услышать напоследок ещё немного мата.

На следующий день (а было лето) я работала за компьютером с приоткрытым окном. Вдруг разверзлись хляби небесные, и меня окатило холодной водой. И компьютер, и охреневшего спавшего котика. Сосед поливал цветы в палисаднике, задумался и поднял шланг вверх. А там мы. Ну, зато познакомились.

Не успела романтика жития в своём доме рассосаться, как на другое утро, часиков в 9, за окном заиграла скрипка. Очень, надо сказать, красиво. Мы с котом переглянулись и выдохнули – не всё так плохо в Датском королевстве.

А потом соседка с другой стороны двора проколола нам шины. Шилом. Просто ей показалось, что машина «пышет в её окна жаром» — это она прокричала мне в лицо за день до прокола. Через недельку бабушка проколола шины у машины портнихи, которая работает неподалеку. А ещё через две – работнику соседней конторы. Работник конторы не растерялся и пошёл по домам – искать виноватого. Уходя на работу, я услышала:

— Пошел на *й, идиот! Пиз*й, пока плохо тебе не стало!

Мужчина, очевидно, зашёл по нужному адресу. Не удивлюсь, если шило было у неё в руке.

Ну а в целом, знаете, жить в своём доме хорошо. Вылезешь вечером в трениках на крылечко, пощелкаешь семечки, повоешь на луну. И никому до тебя нет дела. А ещё приятно выращивать за окном розы. Но про это я уже рассказывала.

~

Василий Ремизов, улица Алексея Толстого:

— В старом городе живу уже 2,5 года. Раньше жил на окраинных районах и всегда хотел перебраться в центр. Были две непродолжительные попытки съёма, пока не приобрёл свою комнату в доме Субботина-Маркинсона. Теперь доволен этим приобритением чрезвычайно и считаю его большим успехом для себя.

Главное в старом городе – близость Волги, это и было в своё время одним из главных мотивов переезда. Я всегда знаю, что могу почитать под её шум, тёплой ночью искупаться и посидеть на берегу, зимой – пройти по ней на тот берег. Это даёт много сил.

Старый город – это, естественно, большая концентрация культурной жизни, различных заведений: музеев, галерей, баров, клубов, кафе и т. д. Всё в шаговой доступности. Причём не только заведения, но и люди. Много товарищей также живёт в старом городе и ходить друг к другу в гости – одно удовольствие. Кто не живёт, тот приезжает. Редкий день проходит, чтобы я, прогуливаясь, не поприветствовал кого-нибудь. И это очень приятно.

Удовольствие гулять (причём каждый день и естественным образом) по улицам, на которых домов младше ста лет особо не встретишь, – это для меня второе, после наблюдения Волги, главное достоинство старого города. Ещё по ним можно гулять ночью и заходить во дворы и подъезды этих домов, залазить на их крыши. И это тоже особая атмосфера. Ещё мне очень нравится тишина старого города. Отсутствие широких дорог, малое количество машин.

Жить внутри старого дома тоже очень приятно, во всяком случае, внутри моего. Может быть, снаружи и осыпается плитка с фасада, а балкон пугает степенью своего разрушения, но внутри всё уютно, чисто и надёжно. Квартира у нас занимает целый этаж. Живёт нас в ней не так много человек – вместе со мной ещё две небольшие семьи. Внутри своей квартиры понемногу улучшаем обстановку – летом красили потолок и стены, осенью поменяли общую входную дверь.

В общем, мне всё очень нравится и уезжать я никуда не хочу.