"ШЕДЕВРЫ МОДЕРНИЗМА ПАДАЮТ"

30 сентября и 1 октября в Самаре прошла международная конференция «Сохранение наследия и развитие городов», в которой поучаствовали российские и французские эксперты в области урбанистики, архитектуры, археологии, девелопмента и городского активизма. Сегодня мы публикуем доклад архитектора Виталия Стадникова «В поисках циклического возбуждения». 

Виталий Стадников:

— Я как представитель гуманитарного вуза буду говорить о гуманитарных ценностях, о циклическом возбуждении и неочевидных ценностях.

Можно ли их измерить красоту, как, например, температуру? Говорят, что красота — это циклическое переживание, которое увеличивает электропроводность нашего тела, создаёт приятную пульсацию, которые сложно описать регламентами, особенно правилами землепользования. Но этот процесс можно измерить датчиками.

Ян Гейл, этакий Карл Маркс или Владимир Ильич нынешних пешеходных реформ столицы, определяет хороший город как город, который устроен так, чтобы пешеход, движущийся со скоростью пять километров в час, каждые пять секунд видел что-нибудь новое. Собственно, старая Самара и представляет такое явление.

Кто-то скажет, что всё упирается в деньги. Огромное количество денег требуется на гранитную плитку, на забавы для “белоленточников”, чтобы они были довольны и не разговаривали. Но я вам покажу Гавану, в которой всё благоустройство стоит ноль рублей. И при совершенно похожей организации среды, масштабе среда точно так же генерирует жизнь, генерирует события.

Там, где этого нет, где “произрастают” Тольятти, Набережные Челны и другие чудеса модернизма, во всех городах мира, будь то Париж, Стокгольм или Мельбурн, везде одно и то же, скука = смерть. Среда повышает уровень гормона стресса, провоцирует желание получить удовольствие и насладиться. Отсюда многоразовое использование одноразовых игл, алкоголизм и другие проблемы, которые вполне измеряются социологическими исследованиями именно в подобного рода застройке.

Что происходит с этими городами по всей Европе начиная с 1970-х годов? Да вот что: шедевры модернизма падают. Иногда очень крепко сделанные падают не сразу, как в Глазго, и становятся “пизанскими башнями”. Но они всё равно упадут.

Если посмотрим на Самару, мы увидим эту среду циклического возбуждения на арендной карте торговых помещений. Карта показывает самые высокие арендные ставки именно в старом городе и на улице Победы. А раз там есть торговые и сервисные заведения, значит, есть спрос, значит, есть жизнь.

Среда микрорайонов не способна сгенерировать уличную жизнь. Это возможно лишь в среде, сомасштабной человеку.

Но там, как мы знаем, люди живут без тёплого туалета, о которых нужно позаботиться и переселить из старого центра. Поэтому они покидают старый город и едут в Озёрный, другие “прекрасные” места, где среда уничтожает социум. Можно ли сделать тёплые туалеты в старом городе? Пожалуй, можно, но мы к этому ещё вернемся.

Те самые пресловутые 700 гектаров старого центра до Полевой — это всего лишь 1,5% от общей территории города и 3% от территории жилой застройки. Мало того, в городе более 900 гектаров промышленных неиспользуемых территорий, а мы лезем в поля — “Кошелев”, Южный город и другие места, где нужно строить новую инфраструктуру.

И, конечно, люди, живущие на улице Солнечной или в Южном городе, стремятся в эту среду непрерывной пульсации в “стремительных” пробках. Потому что структура города не оставляет ничего, кроме как проводить полдня в транспортных заторах.

Эффективность вложений в строительство развязок стремится к нулю. Известно, что 85% этих денег навсегда уходит из местной экономики.

Если мы не хотим вкладываться в развитие общественного транспорта и пешеходной инфраструктуры, мы получим Чикаго. Вот замечательный проект центра Чикаго архитектора Дэниэля Бёрнема, а вот результат вложения денег в транспортную инфраструктуру в виде дорог. Мы ослабляем давление на эту инфраструктуру несколько лет, но проходит время, и она точно так же стоит в заторах.

Мы понимаем, что люди хотят жить в старом центре и коммерческая недвижимость должна быть там представлена. Но когда застройка микрорайонного внедряется в историческую среду, всё лишается смысла. Не в таком виде она должна внедряться в центр, иначе то ради чего люди едут в центр — среда выжигается. Людям там больше нечего делать.

Кроме того, сервисы в исторической среде генерируют жизнь практически круглосуточно. На улице Агибалова в семь часов вечера можно идти спать. Как и многоэтажная застройка микрорайонного типа, “реконструированная” среда тянет туда сервисы нового типа — торговые моллы. Администрации проще всего ввести торговый молл, дать несколько тысяч рабочих мест, получить много налогов и больше ни о чем не беспокоиться.

Именно поэтому у нас есть “Гудок” и другие чудеса природы прямо в центре города. Когда мы смотрим на соотношение стрит-ритейла и торговых площадей в ТЦ в так называемых бигбоксах, видим, что Самара находится внизу списка, как и все российские города по сравнению с городами Европы. В Самаре соотношение стрит-ритейла к моллам — один к 20. Стрит-ритейл сжимается, жизнь уходит с улиц в бигбоксы.

Вот что произошло потом — “Космопорты”, “Мегацентры”. И вот к чему мы пришли — лужковский дизайн, гранит и нет людей. Нет ни одного уличного кафе, потому что не могут придумать регламенты, не знают, как их размещать. И, соответственно, на Ленинградской сейчас ничего. Разве что посидеть на лавках. Но и пива не выпьешь — в полицию заберут.

Если мы посмотрим на действующие ПЗЗ Самары — это один из самых ранних и продуманных планировочных документов в России. И они учитывают все моменты, связанные с ограничениями торговых объектов в разных частях города. Что нужно сделать, чтобы торговые центры не высасывали жизнь из частей города, которые рассчитаны на не транспортное поведение — пешеходное? Ограничить эти самые объекты. В ПЗЗ они ограничены — 250 квадратных метров для предприятия бытового обслуживания, магазин в центре города может быть не более 300 метров. Но этот документ не соблюдается, поэтому ТЦ «Гудок” — это 150 тысяч квадратных метров.

Исторический центр и Безымянка — это сбалансированные структуры. Здесь продумано — школы, сады, количество людей, проживающей на этой территории, количество работающих. До тех пор, пока в эти пространства не вставляются “прыщи”.

Разрушение этого баланса происходит точечной застройкой, которая даёт только жильё. Ни садов, ни школ, ни стоянок. Но эта застройка становится местом притяжения машин и местом, откуда они начинают своё движение, потому что жителям этих высоток нужно везти своих детей, потом ехать на работу и так далее.

Существуют ещё варианты — проекты типа “5 кварталов”, которые мимикрируют под историческую застройку, будут построены без социальной инфраструктуры.

Но существует баланс второго типа — это сверхконцентрированная среда, как в Ванкувере, Гонконге, Нью-Йорке или в Екатеринбурге, где пытаются построить “сити”. Это другой тип концентрации в одном месте всех функций, но для его реализации нужен другой нормативный подход, другие генплан, ПЗЗ и стратегия пространственного развития города.

В Самаре всегда был Кировский район, старый город и разорванная среда в географическом центре города. Она не использована, и если ее не “сшивать” сверэффективной застройкой, которая может эту среду преобразовать, то это пространство так и останется рыхлым частным сектором.

То что сейчас “Трансгруз” и другие застройщики в этой промежуточной зоне, перелопачивая частный сектор, — отнюдь не баланс второго типа. Это снова монофункциональная среда, спальники. Мы спальниками забиваем важную часть города, которая позволила бы создать баланс между сохраняемой исторической средой и огромным пространством города, которое должна дать инвестиционный импульс Самаре.

Нужен новый экономический подход и новые оценки того, как строить. Нельзя считать по старинке: сколько надо выселить? Сколько надо построить? Сколько стоят сети? и т.д. В результате этой арифметики вырастают 25-этажные дома.

Не интенсификация нужна, а оптимизация. Перекладка сетей делает невозможным сохранение масштаба исторической среды или возведение стоянок. Ок, но каким-то образом люди в Великобритании, Франции, Японии и Нидерландах живут без центрального отопления. Нет там этих сетей. Без центральной канализации живут прекрасный Городец и Дубай, до 2010 года не имел канализации. Я хочу сказать, что есть инженерные решения. Их нужно уметь использовать.

Нам твердят, что деревянные дома — это хлам, но в следующем году принимаются нормы по строительству деревянных многоэтажек. Они будут строиться.

В самых продвинутых районах, наиболее гуманных с точки зрения среды и сомасштабных нашему историческому наследию, продвигаются эффективные технологии по сохранению и сбору энергии. Солнечный микрорайон во Фрайбурге (Германия) не потребляет энергию, а отдает благодаря кровлям и живет без сетей.

Иными словами, принцип Мис ван дер Роэ “Меньше значит больше” имеет прямое отношение к наследию.

Обложка: Glasgow red road flats