КУЛЬТУРНЫЙ СЛОЙ
Альтернативный гид по непарадной Самаре: жилой дом “Шанхай”
15 056
,
Список самарских достопримечательностей невелик, формален и скучен. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на страницу Самары на официальном портале чемпионата мира по футболу-2018 или, например, загрузить приложение «Яндекс.Прогулки», ну, или, наконец, посмотреть на справочник туриста от департамента туризма.
ДГ решил заполнить белые пятна на карте Самары и провести аудит территории города, выявив его культурный потенциал. Нас интересует всё, что может представлять ценность: архитектура, события, истории, легенды и люди, населяющие наш замечательный город, — современники или давно ушедшие, но оставившие след.
“Шанхай” — достопримечательность, которую сложно не заметить из-за её выдающихся размеров и сложно разглядеть. Дом, как и почти всё наследие советского модернизма, незаслуженно обделён вниманием горожан. Ещё лет двадцать не поднимется рука чиновника, ответственного за сохранение архитектурного наследия, присвоить ему статус памятника, хотя таковым он является уже сегодня.
“Шанхай” — яркий представитель советского модернизма, одного из трёх архитектурных стилей, рождённых сознанием советских архитекторов и строителей. Однако, в отличие от конструктивизма и сталинского ампира, наследие модернизма не получило общественного признания. Этот массив отечественной архитектуры ассоциируется скорее с самым растиражированным архитектурным проектом на постсоветском пространстве — хрущёвкой и бетонным забором в ромбик, у которого как оказалось, есть автор.
Стоит отметить, что отношение к архитектурному наследию конструктивизма и пришедшего на смену сталинского неоклассицизма в нашем обществе поменялось относительно недавно. Долгое время пребывали в забвении конструктивисты со своими “буржуазными” идеями, взглядами на архитектуру, оказавшиеся в опале на самом взлёте русского авангарда. Впоследствии та же участь постигла их апологетов — творцов тоталитарной архитектуры “социалистического реализма” середины XX века.
Вместе с разоблачением культа личности Сталина господствующий в советской архитектуре того времени стиль был объявлен преступной растратой государственных средств и неоправданными излишествами. Никита Хрущёв задал новый курс на типовое проектирование и индустриализацию строительного производства. Вплоть до развала Советского Союза советские архитекторы работали в условиях жёсткой регламентации, тотального ограничения, экономии времени и ресурсов.
Сегодня с переменным успехом продвигается реабилитация архитектуры 1920-1950-х годов, не за горами времена, когда изменится отношение к наследию советского модернизма 1970-1980-х годов.
“Шанхай” можно назвать символом ушедшей эпохи, слоя истории толщиной в 20 с небольшим лет, к которому как и ко всей истории нашей страны нет однозначного отношения. То ли это была эпоха развитого социализма, то ли период застоя. Это памятник архитектурной утопии и представлениям авторов проекта об идеальном советском быте.
В ансамбле зданий, растянувшемся от Полевой до Маяковского, были размещены детский сад и спортивные площадки, продуктовый универсам и вещевой магазин, аптека и почта, мастерские художников. Вдоль Молодогвардейской разбит сквер с фонтанами, вымощенный тротуарной плиткой задолго до того, как это стало мейнстримом.
По замыслу архитекторов прогулочная зона размещалась на крышах зданий — весьма смелое предложение даже по современным меркам. Сегодня о нереализованной идее устроить жителям естественный солярий на крыше напоминают деревянные навесы-перголы. Через дорогу расположены цирк, Ледовый дворец, Дом быта “Горизонт” и Дворец бракосочетаний. Всё сделано для того, чтобы жители дома могли удовлетворить свои культурно-бытовые потребности под крышей дома или в пределах ближайшего квартала. Для полноты картины не хватало только встроенного роддома и крематория.
Дом начали проектировать в 1968 году, построили в середине 1970-годов. Над проектом работали архитекторы Борис Блохин, Ваган Каркарьян, В.А. Голосов, В.С. Никишков.
Об архитектуре лучше всех расскажут сами архитекторы:
В конце 1960-х — начале 1970-х в административном центре города, рядом с Самарской площадью, появляется несколько индивидуальных жилых зданий. По улице Молодогвардейской, от Маяковского до Полевого спуска, строится жилой дом “Шанхай”, получивший в народе такое название из-за своего размера и количества проживающих в нём жителей. Этот дом создан на основе 528-й типовой серии с серьёзными доработками и переделками. Именно поэтому его можно считать индивидуальным проектом. Жилой дом представляет собой крупный общественно-жилой комбинат, что роднит его с многофункциональными комбинатами 1930-х годов. В его структуру включён двухэтажный объём детского сада, первые этажи полностью отданы магазинам, на верхнем этаже запроектированы мастерские для художников.
В плане дом имеет сложную конфигурацию в виде ленты, которая повторяет абрис двух исторических кварталов между улицами Маяковского и Полевой. Из-за большой протяжённости в здании предусмотрены две сквозные арки высотой в два этажа. Сложная конфигурация дома позволила организовать общегородской сквер со стороны улицы Молодогвардейской, детские площадки и площадки для отдыха со стороны улицы Галактионовской. Дом имеет кирпично-каркасную конструкцию. Треугольные эркеры увеличивают обзор и инсоляцию жилых комнат. По замыслу архитекторов крышу дома планировалось сделать эксплуатируемой, превратив её в прогулочную зону c видом на Жигулёвские горы. Именно поэтому дом завершается необычной для Самары солнцезащитной перголой на всю длину дома.
“Архитектура советского модернизма. Космический Куйбышев”, г. Екатеринбург, издательство “Татлин”. Авторы Виталий Самогоров, Валентин Пастушенко, Олег Федоров
Ещё одна цитата из книги Виталия Стадникова и Олега Федорова “Самара. 81 архитектурный шедевр. Путеводитель по современной архитектуре”.
«Экспериментальный жилой комплекс, инспирированный второй волной обращения советских архитекторов к эстетике «современного движения». На основе типовой секции 528-й серии создан этот многофункциональный жилой комбинат. Парадоксально, что обращение к языку модернизма произошло, судя по всему, не через отечественный опыт конструктивизма, которому так близка данная тематика, а через повальное увлечение «пионерами интернационального стиля».
Первый полностью остеклённый этаж отдан магазинам и предприятиям бытового обслуживания. Опущенный по рельефу корпус надстроен этажом художественных мастерских со сплошным остеклением. Крышу с перголами сначала начали мостить — она предназначалась для отдыха жителей, но городское руководство, смекнув, что бетонными плитами лучше покрыть улицу, свернуло это начинание. Благодаря перголам дом выглядит характерным памятником шестидесятникам, визуально объединяющим ансамбль улицы Молодогвардейской (цирк, Дворец спорта, универбыт «Горизонт»). Но в последние годы всерьёз обсуждалась возможность надстроить «Шанхай» романтичными мансардами с окнами Velux».
Но лучше архитекторов дом знают его жители. Павел Баранов, художник, работает в мастерской на 9-м этаже:
— Работаю в мастерской с 2001 года — можно сказать, что 15 лет живу в этом доме. Соседи по подъезду удивляются, когда узнают о том, что я художник. Несколько лет назад хотели назначить меня старшим по подъезду.
В мастерской я, конечно, не живу, хотя есть все условия. Но зимой и летом здесь суровые условия. В декабре, когда дует северный ветер, металлические рамы промерзают настолько, что вода в стакане замерзает. Ну а летом, сами понимаете, солнце светит прямо в окна и крыша, разогревшаяся за день, активно делится своим теплом. Мастерская превращается в микроволновку.
Если не ошибаюсь, в доме 12 мастерских, соединённых общим балконом, по которому можно было бы ходить друг к другу в гости. Но художники в силу определённых причин не очень любят навещать друг друга. Кстати, в советские годы мастерскую в этом доме получить можно было только с разрешения обкома партии — Союз художников ничего не решал.
Часто выхожу на крышу — с одной стороны вид на Волгу, с другой стороны — на деревню. Было время, когда местные пацаны бегали наперегонки по перголам, главное было не промахнуться. Позже завелись скейтеры и велосипедисты — гоняли по крыше, сейчас графферы забредают.
Вид, конечно, портит фасад Газбанка — более абсурдное цветовое решение найти трудно. Наше небо в основном серое, на фоне которого смотрелся бы фасад любого цвета — белого, серого, голубого, даже бутылочно-зеленого (имеется в виду здание “Роснефти” на набережной — прим. ред.). А зимой видеть этот фиолетово-жёлтый просто невыносимо. Удавиться хочется.
Сквер вдоль Молодогвардейской очень красивый, видно, что за ним ухаживают, но реконструкция напрашивается давно. Кстати, мало кто знает, что раньше здесь работали три фонтана — вот бы их отремонтировать и перенести к ним памятник Высоцкому. Вот вам ещё одна достопримечательность и место притяжения, к которому хочется прийти, остановиться, постоять. Сейчас памятник стоит буквально посреди улицы. Его никто не замечает, никто не остановится, потому что место неудачное.
Ирина Подлесова, журналист, живёт в первом подъезде:
— Мы поселились здесь 44 года назад в мае 1972 года, когда сдали первую часть дома. Квартиру получили мои родители, преподаватели техникума, по обмену. Им предложили две квартиры на выбор: трёхкомнатную на Советской Армии и двухкомнатную в этом доме. Выбирал отец. Он вышел на балкон и сказал: “Остаемся здесь”. Квартиру на Советской Армии смотреть не стал.
Двор, конечно, был голый, его стали благоустраивать, когда в 1974 году построили дом по Молодогвардейской, 207, который тоже входит в архитектурный ансамбль. У этих трёх высоток есть своё название, которое сейчас мало кто помнит — их называли Голанские высоты. Вероятно, в то время эти 14-этажные дома были самыми высокими домами в городе.
У нас всегда был открыт доступ на крышу, которая, естественно, как солярий ни дня не использовалась, никто там не загорал, пока мы учились в школе, были студентами любили там посидеть, фотографироваться. Я как-то по молодости пробовала делать на крыше зарядку. Не получилось, потому что пришли соседи и пожаловались на то, что любой прыжок или бег у них слышен, несмотря на технический этаж.
Планировки квартир в этом доме очень разные. Я видела несколько типов трёхкомнатных квартир. Бывала в квартирах-распашонках — на две стороны. Некоторым соседям повезло, и они живут в стандартных квартирах с отдельными комнатами, кому-то не повезло, т.к. комнаты смежные.
Проектировал дом архитектор Блохин, и у меня долгое время была мечта, чтобы Блохин сам пожил в нашей квартире хотя бы год. Потолок, можно сказать, на голове лежит — 2,50, кухня — шестиметровая, не самая маленькая в нашем доме, затем большая 17-метровая комната — сквозная, и дальше 9-метровая спальня. В спальне огромное трёхстворчатое окно. Выжаривает летом так, что хоть помирай (раньше не было кондиционеров). В большой комнате окно смещено к стене, получается тёмный угол. Планировка очень неудачная. Одно время мы даже решили переехать, но никто не захотел с нами разменяться. (Сегодня в «Шанхае» продается около 10 квартир по цене за квадратный метр выше рыночной, — прим. ред.)
Балкон у меня с торцевой стороны дома — и Волга видна, и Белый дом с Паниковским. В доме на Маяковского, 12 был ресторан “Океан”, на крыльце которого периодически дрались подвыпившие гости заведения. Было очень занятно — сидишь в безопасном месте, наблюдаешь, как в кино.
В сквере кипела жизнь — завязывались знакомства, гуляли мамаши и бабушки с колясками. Магазины, расположенные на первом этаже “Шанхая” были очень популярны — двухэтажный галантерейный, продуктовый, магазин “Игрушки”, цветочный, дальше размещались почта и аптека. В подвале в одной из арок было спецобеспечение. Мой отец — инвалид ВОВ — получал там паёк.
Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте