СОФЖИ НЕ ПРОЙДЕТ

Не ходят наши люди в суд по доброй воле — не верят они в языческую богиню правосудия и ее беспристрастность. Считают, что судебная тяжба (особенно с властями) — заведомо проигрышное предприятие. И потому в суд идут по самой крайней нужде, без особого расчета и надежды на положительный исход дела.

Такая нужда заставила обратиться в суд наших героев — Веру Закржевскую и ее соседей, которые решили обжаловать распоряжение замглавы администрации города о сносе их дома, признанного аварийным.

Предыстория

В один предновогодний день Вера и другие собственники и жители муниципального жилья в старой Самаре узнали, что их дом признан аварийным. И сносить его надо побыстрее, собственными руками.

Новость шокировала всех, и Веру прежде всего: она давно привела свой дом в порядок, надстроила третий этаж, провела новые коммуникации — об этом мы уже подробно писали.

Несмотря на то, что лишь немногие жители пяти кварталов в центре города, получившие аналогичные распоряжения о признании их жилья аварийным, обратились в суд, Закржевская собралась с духом и решила бороться.

Исковое заявление

Исковое заявление представляет собой многостраничный документ, в котором изложены все нарушения, допущенные межведомственной комиссией Ленинского района Самары при принятии решения о признании дома аварийным и подлежащим сносу. Нет смысла цитировать его полностью.

Заявитель резонно указывает, что при проведении обследования не проводились какие-либо специальные замеры или проектно-изыскательские исследования, а выводы сделаны на основании визуального осмотра.

Согласно Правилам обследования и мониторинга технического состояния зданий и сооружений, обследование и мониторинг технического состояния зданий и сооружений может проводиться по инициативе собственника объекта, однако известно, что заказчик проведения обследования здания — Самарский областной фонд жилья и ипотеки —  не является ни собственником дома или помещений, ни органом государственного строительного надзора. То есть эта организация не могла выступать в качестве заказчика подобного обследования.

Признание здания аварийным свидетельствует о том, что конструкция может рухнуть в любой момент, а следовательно, жители дома с октября 2014 года по настоящий момент подвергались смертельной опасности. О сложившейся ситуации в срочном порядке должны быть проинформированы собственники жилья, эксплуатирующая организация, местные органы исполнительной власти и другие органы. Однако ничего этого сделано не было, что также говорит о несостоятельности выводов комиссии.

И так далее…

Суд

Первое заседание состоялось еще в мае, последнее — на прошлой неделе, а всего их было семь или восемь. Со счета сбились даже заявители. Каждое заседание занимало от получаса до полутора, так что в здании суда мы провели в общей сложности полный световой день. Каждый раз одно и то же — шуршание бумаг и просьба приобщить к делу или истребовать новые доказательства. К рассмотрению дела по существу приступили лишь на последнем заседании.

Заседания проводились в кабинете судьи Владимира Суркова, помещении настолько маленьком, что, когда собирались все участники процесса (больше десяти человек) и атмосфера как следует накалялась, возникало ощущение, будто дело происходит в парной.

Пар в основном поддавала юрист, представляющая интересы собственников, Ольга Леонова — спокойно и методично, как бы расставляя те самые запятые в правильном порядке, доказывала, что выводы комиссии о состоянии дома несостоятельны, а распоряжение замглавы города о его сносе незаконно.

Владелец дома Вера Закржевская говорила эмоционально и сбивчиво, “непротокольно”, плакала в перерывах между заседаниями, а то и прямо на суде. Ответчики, представители администраций города Самары и Ленинского района, были спокойны — они на работе, немногословны — лишнего бы не сболтнуть, да и что тут говорить, уверены в своей правоте, все же написано.

Секретарь суда со скучающим видом присутствовала на заседании, чатилась в Сети, откладывая иногда телефон, чтобы занести важную реплику в протокол. Судья казался беспристрастным, ровным голосом задал вопросы или делал замечания участникам процесса. И все время листал дело, которое с каждым судебным заседанием прибавляло в весе.

Началось заключительное заседание суда, или рассмотрение дела по существу. Юрист Ольга Леонова представила суду фотографии всех конструктивных элементов и коммуникаций дома, признанных комиссией аварийными, интерьеров дома, фотографии подвала и чердака. Фотографии демонстрировали, что даже при визуальном осмотре дома нельзя было прийти в выводу об аварийном состоянии дома.

Она также обратила внимание суда на новые несоответствия выводов технического заключения реальной ситуации, выявленные при подготовке к этому судебному заседанию:

— при обследовании весь сложный комплекс зданий, в том числе с разной этажностью, построенных из разных материалов и, соответственно, с разным техническим состоянием, объединен в один объект обследования. Выводы сделаны также по одному объекту, иными словами, заключение о состоянии домовладения сделано по средней температуре по палате;

— вскрытие фундамента в целях обследования не проводилось, однако в заключении определена ширина нижней части фундамента в размере 77 сантиметров. Но эта часть фундамента находится ниже поверхности земли. Не понятно, каким чудесным образом определена ширина фундамента?

— в техническом заключении одним из признаков аварийности названа утрата зданием эстетического вида. Если это так, то по этому признаку можно признать аварийными большинство новостроек Самары;

— стены характеризуются как полностью потерявшие несущую способность, однако этот вывод не подтвержден расчетом. Не определена потеря твердости кирпича, раствора, не определен крен стен. Сквозные трещины не обнаружены, количество трещин не зафиксировано. Нет расчета, подтверждающего вывод о том, что толщина стен 0,8 метра не соответствует требованиям энергоэффективности. Тем более что это требование относится только к вновь строящимся объектам;

— не производилось вскрытие балок перекрытия, а выводы об их аварийности сделаны. Отсутствует фотофиксация нарушений по кровле и инженерному оборудованию, кроме одной фотографии канализационной трубы неизвестного происхождения — такой трубы в доме нет;

— в качестве причин аварийности указаны также частые засоры канализации, однако понятие частый засор не является ни научным, ни техническим, и методика определения частоты засоров канализации тоже не определена;

— указан физический износ здания — 62%, однако домовладение состоит из нескольких отдельно стоящих зданий. Однако ветхим (даже не аварийным состоянием здания) считается состояние, при котором конструкции помещений и здание в целом имеет износ: для каменных домов — свыше 70%, деревянных домов — свыше 65%. Таким образом, физический износ здания в 62%, определенный при обследовании, не подпадает даже в категорию ветхого жилья.

В итоге Ольга Леонова сделала вывод, что техническое заключение составлено формально, по заранее принятому решению о признании дома аварийным для освобождения площадки для СОФЖИ под жилищное строительство.

Далее по протоколу участники процесса должны задавать вопросы Леоновой. Вопросов не было.

Представитель администрации Ленинского района заверил собравшихся, что фактический срок эксплуатации домовладения (опять в целом) более 97 лет. Однако нарушение правил эксплуатации здания, несвоевременное устранение повреждений привело к разрушению конструкции зданий. Капитальный ремонт не производился. Долгий срок эксплуатации зданий отрицательно сказался на их состоянии, поэтому они относятся к категории жилья, непригодного и опасного для проживания.

Вразумительно ответить на вопрос, на каком основании сделан вывод о ненадлежащей эксплуатации здания, представитель администрации не смог. По его логике, здание со сроком эксплуатации 97 лет становится аварийным автоматически.

Представитель компании «ВолгаЭнергоСервис», сотрудники которой изготовили техническое заключение о состоянии дома, заявил, что было получено задание обследовать объект, состоящий из пяти литер (домов), поэтому “все данные о стенах или о фундаментах они как бы в целом”. Он также заметил, что “вокруг все снесено, и земля находится в собственности СОФЖИ. Будет островок стабильности, а вокруг разрытые котлованы”. Как выяснилось, с последней репликой представитель погорячился.

У судьи возникли вопросы к этому участнику процесса:

Вопрос судьи: Вы должны были обследовать абсолютно все литеры. Техническое состояние этих домов было одинаковым или отличалось?
Ответ: Отличалось.

Вопрос судьи: В чем отличия?
Ответ: Много в чем. Дома разные, есть больший износ, есть меньший износ, причем каждого конструктивного элемента.

Вопрос судьи: По содержанию вашего технического заключения можно определить техническое состояние каждой из литер?
Ответ: Нет.

Судья задал вопрос о прочности кирпичной кладки. Представитель ООО «ВолгаЭнергоСервис» пояснил, что кирпичные стены вполне могут еще эксплуатироваться.

Вопрос судьи: Для того, чтобы установить аварийное состояние кровли, в чердачные помещения поднимались? Каким образом это зафиксировано?
Ответ: Мы смотрим, если верх подвергся сильным изменениям…

Вопрос судьи: А внутри вы были?
Ответ: Внутри? Я не знаю. Не могу сейчас ответить.

Вопрос судьи: Прогибы, износ, следы гниения должны быть зафиксированы. Они здесь (в заключении) приведены?
Ответ: Должны быть по-хорошему. Да там же сразу видно.

Вопрос судьи: А в подвал заходили?
Ответ: Здесь просто нет человека, который там был.

Вера Закржевская: Каким образом ваш человек мог попасть на крышу или в чердак моего дома, если ключи находятся только у меня?
Ответ: Будем считать, у него свои секреты.

«Избиение младенца» продолжалось минут 20, после чего перешли к так называемым прениям, когда участники процесса могут выступить с последней пламенной речью, чтобы еще раз зафиксировать свою позицию и правильные доводы.

«Рассмотрение закончено. Суд удаляется в совещательную комнату».

Так как никакой совещательной комнаты у судьи Суркова нет, удаляемся мы. В коридор. Ненадолго, минут на десять, пока судья сформулирует свое решение. Вере эти несколько минут показались вечностью.

Открывается дверь в кабинет, секретарь приглашает на оглашение резолютивной части решения. Владимир Сурков по обычаю, принятому у судей и прокуроров, зачитывает свое решение настолько быстро, что смысл произнесенных им слов проявляется не сразу, а подобно снимку на фотобумаге — спустя какое-то время появляются контуры, детали, оттенки, цвета и вот снимок готов:

«Признать незаконными заключение межведомственной комиссии г.о. Самары по Ленинскому району о признании жилого дома непригодным для постоянного проживания и распоряжение первого заместителя главы г.о. Самара от 29 января 2015 года № 322 о признании дома аварийным и подлежащим сносу».

Честно говоря, в возможность положительного решения никто до конца не верил. Ну так мы устроены, и еще пару минут назад в коридоре обсуждали возможные варианты дальнейших действий, в случае если судья в иске откажет. Конечно, это еще не победа и впереди баталии в суде высшей инстанции, но преодолен важный психологический барьер, который многим из нас мешает — нам всем кажется, что бороться бесполезно, потому что нет справедливости в этом мире. Справедливость есть, но только для тех, кто готов за нее бороться.