ВЫХОД В НИКУДА

Сразу вопрос читателю: какое художественное мероприятие вы назовете удачным? То, где хороший фуршет, много красивых богатых девушек и картины, ласкающие глаз? Или то, где морозно, пусто и плохо организовано, но именно благодаря этому в работах холоднее, чем воздух, мерцает что-то? Непонятно что, но взгляд не оторвать…

Контекст и дискурс

Вообще все это мероприятие торжественно называлось открытием Средневолжского филиала ГЦСИ. Все, наверное, знают, что в здании Фабрики-кухни общей площадью в 11 000 метров скоро откроется Государственный центр современного искусства. Будет проведена реконструкция, и проект этой реконструкции сейчас собирает восторженные отзывы в Московском музее архитектуры. Перед нами вполне реальный и очень масштабный, крупнейший, пожалуй, в российской провинции проект в области современного искусства. 400 миллионов — предварительная смета затрат. У истоков госпроекта по спасению Фабрики-кухни стоит депутат Хинштейн. И это тоже подтверждает: проект доведут до конца. Но это стройка. Получить красивый памятник конструктивизма, совершенно уникальный и очень масштабный – подарок для нашего города.

Внутреннее содержание здания будет определять филиал ГЦСИ и его руководители – супруги Коржовы, которых, наверное, лишний раз представлять не надо. Официальное создание филиала ГЦСИ прошло прямо перед Новым годом. И вот – старт. Открытие первого проекта филиала. Заявлены практически все действующие лица самарского совриска. Первым пошел Евгений Бугаев. Выбор для такой ситуации идеальный.

Холодное искусство Евгения Бугаева

Автора я знаю давно. Мы работали вместе еще в журнале «Город». У Жени очень холодное, отстраненное видение мира. Он эксцентрик и социопат в благородном смысле этого слова. Снимает медитативное видео, делает странные инсталляции, пишет музыку в стиле illbient, снимает серии мистических фотографий. Все это с каким-то неявным, но всюду распространенным отчуждением. Отстранённым любованием и педантизмом, граничащим с брезгливостью. Ужас неподвижности доставляет художнику особенное удовольствие. Сейчас Евгений делает великолепную серию фотографий, посвященных его родному 116-му километру. Это выглядит так, как будто Висконти ищет натуру для своего фильма на Заготзерне. Но фильм про фашистов. Впрочем, к социальному или актуальному искусству это никак не относится. Сама мысль об актуальности, скорее всего, вызывает у Евгения отвращение.

На Фабрике-кухне, полукруглом зале с толстыми слоями пыли и оторванными батареями, поставили на столах четыре проектора и на четыре стены проецировали одновременно разные работы Бугаева. В сопровождении музыки автора.

На Фабрике-кухне не топят. Из обогревательных приборов в этом здании были только икеевские свечи, зажженные на пыльных подоконниках. Погода не подкачала – было холодно. И от работ, и от музыки Евгения тоже веяло холодом. Все вместе вызвало у меня чувство достоверности искусства. Через пять минут от достоверности меня трясло мелкой дрожью. И, не дождавшись открытия, поздравив всех виновников торжества, я вышел в мороз и темноту.

Вокруг Фабрики-кухни сугробы, в которых протоптаны узкие тропинки. Тёмные окна выглядят зловеще, но нище. Всё одно к одному – и контекст, и дискурс. Сходил на открытие выставки современного искусства – замерзли пальцы ног. Это же прямо-таки из 1919 года сюжетец. Можно себя вполне каким-нибудь кубофутуристом или ещё каким Бурлюком представить. Ощутить преемственность эпох. Но это, увы, только для подготовленных зрителей. Вопрос в том, есть ли еще какие-то?

Мощный выход в никуда

Выставка Евгения Бугаева на Фабрике-кухне продлилась два часа. Потом проекторы убрали, здание заперли, икеевские свечки погасили. На открытие центра пришло не больше ста человек. То есть, понятно, что кому-то мороз помогает ощущать искусство, а кому-то мешает выйти из дому. На следующей неделе в здании Фабрики-кухни пройдет новая презентация. И так пока художников хватит. Тусовка из тех же ста человек будет исправно ходить и в холод, и в зной. На реконструкцию фабрики стараниями Хинштейна найдут денег даже в кризис, но почему-то не соединяется в сознании две эти картинки.

Возможно, из-за того, что никто так и не ответил на вопрос: что и для кого будет создано в здании Фабрики-кухни? Сегодняшний масштаб арт-менеджмента и масштаб заявленного проекта очень различны. Будет ли кто-то инвестировать в смысловое содержание ГЦСИ? В маркетинг, прости господи. И когда это будет? Или просто получится красивое здание и в нем иногда милые выставки для своих? Это, кстати, очень реальный вариант. Подобный культурный девелопмент можно увидеть в Мордовии. Или в Грозном. Потратить 400 миллионов на ремонт и 5 копеек – на внутреннее содержание. Очень удобно. И, конечно, первое со вторым никак не связано. Но общий уровень и ориентиры как бы демонстрирует.

Учитывая шаткое положение современного искусства в нашей стране в целом и достаточно скромный к нему интерес в Самаре, можно предположить, что такое большое здание под выставку Евгения Бугаева так просто не отдадут. И чтобы центр современного искусства в Фабрике-кухне состоялся (на максимальной площади), надо всем заинтересованным сторонам искать общие позиции. На самом деле, эстетика того же Бугаева и конструктивизм Фабрики-кухни очень созвучны друг другу. Вопрос в том, можно ли доказать это кому-то кроме сотни традиционных посетителей выставок.